УФСБ по Москве и Московской области отказалось выдать исследователю Сергею Прудовскому уцелевший протокол заседания особой тройки НКВД, так как он, помимо фамилий осужденных в 1937—1938 годах, содержит фамилии членов троек, а Прудовский назвал их палачами, сообщает «Ъ».
Как заявила в суде первой инстанции старший юрисконсульт ФСБ России Елена Зиматкина, Прудовский называет сотрудников органов НКВД, принимавших решения по уголовным делам, палачами и считает, что их «позор должен быть вечным, несмываемым».
«Позиция Прудовского может нанести вред как ныне живущим родственникам должностных лиц, подписывавших протоколы, так и объективной оценке исторического периода 1937—1938 годов», — сказала Зиматкина.
Исследователь отмечал, что фамилии членов тройки и так известны, а его интересуют сведения об осужденных, но суд поддержал позицию ФСБ. Ведомство заявило, что согласно пункту 7 указа президента РФ от 6 марта 1997 года № 188 «Об утверждении перечня сведений конфиденциального характера» в документах есть закрытая информация «для служебного пользования» — фамилии членов тройки.
Прудовский обжаловал это решение, но ему вновь отказали — на основании 149-ФЗ «Об информации», несмотря на то что закон не распространяется на архивные документы. В ФСБ также предложили Прудовскому обратиться в Госархив РФ или предоставить фамилии репрессированных для выдачи архивной выписки.
Как поясняет Прудовский, в Госархиве хранится 135 тысяч дел, на изучение которых «не хватит времени», а фамилий осужденных он не знает, поэтому он и просит выдать протоколы.
При этом, подчеркивает исследователь, состав особых троек давно известен из приказа НКВД СССР № 00606 — это начальник управления НКВД, первый секретарь обкома партии и областной прокурор. Прудовский считает, что в УФСБ хотят скрыть от общества, что репрессированные были расстреляны по выдуманным обвинениям.
Исследователя интересовали протоколы заседаний особой тройки Московской области, которая с сентября по 25 ноября 1938 года осудила 170 человек. В УФСБ рассказали, что в архиве должно было быть не менее 10 протоколов заседаний особых троек, но при эвакуации в ходе Второй мировой войны машина с архивом ушла под лед, и уцелел лишь один протокол по «национальным» операциям — вероятно, говорит Прудовский, по польской операции, в котором может быть и 10, и 100 осужденных.