Секс, суд и преодоление тревожности: как российский социальный комикс помогает говорить на сложные темы

В последние 10 лет в России появляется все больше комиксов на социальную тематику: их авторы рассказывают о жизни с инвалидностью, о поиске собственной сексуальности и о семейных трагедиях. О том, как социальный комикс развивался в России, какие у него перспективы и почему языком графики иногда проще говорить на сложные темы, «Таким делам» рассказали эксперты и авторы комиксов.

Что такое социальный комикс?

Социальную тему можно обнаружить уже в лубочных изданиях XVII-XVIII столетий, — например, в «Шемякином суде», рассказывает руководитель Центра рисованных историй Российской государственной библиотеки для молодежи Александр Кунин. С определенными оговорками к рисованным историям на социальную тематику можно отнести и мемуары Ефросинии Керсновской, которая была арестована в 1941 году и попала в советские лагеря. Над своими тетрадями с иллюстрациями она работала в 1963-1968 годах, в начале 1980-х их копии распространялись подпольно в виде самиздата, а в 1990 году фрагменты истории были опубликованы в журналах «Огонек» и «Знамя».

«Однако и эта работа, и комиксы на социальную тематику, то и дело мелькавшие в конкурсной программе фестиваля “КомМиссия” уже в начале 2000-х, — все это были несистематические опыты, — подчеркивает Александр Кунин. — Говорить о социальных рисованных историях как о самостоятельном явлении можно начиная с 2010 года. Именно тогда появляется ряд проектов, авторы которых сознательно выбрали именно эту тематику и сделали ее одним из своих профессиональных направлений».

При этом сам термин «социальный комикс» не является устоявшимся. «Существуют неприятные стереотипы, связанные со словом “комикс”, закрепилось представление, что комиксы — это всегда экшн про супергероев, поэтому некоторым удобнее использовать термин “графический роман”, — объясняет основатель издательства комиксов “Бумкнига” Дмитрий Яковлев. — Однако по большому счету это одно и то же. У нас [в “Бумкниге”] изначально была позиция, что мы издаем другой комикс, который ближе к литературе. Его часто называют графической литературой».

Художница Виктория Ломаско, автор сюжетных зарисовок из зала суда «Запретное искусство«, в беседе с ТД назвала термин «социальный комикс» слишком узким: по ее мнению, он скорее относится к комиксам, сделанным на заказ или на волонтерских началах для различных правозащитных проектов. «Это имеет смысл, когда есть важная, но не привлекающая обычного читателя-зрителя тема, поэтому ее рассказывают более эмоциональным языком в картинках, — говорит она. — Есть термин “документальный комикс” или “документальный графический роман”, естественно, что когда художник работает с документальным материалом, произведение будет так или иначе связано с социальными темами. “Социальный комикс” можно выделить как подвид документального».

В качестве примера она приводит социальный комикс «ВИЧ: неравные», который она сделала по заказу «Оксфам». Другие свои работы на социальные темы, сделанные по собственной инициативе, но в содружестве с правозащитниками, Виктория предпочитает называть графическими репортажами, так как она делает рисунки на месте событий и не использует привычное для комиксов кадрирование страницы.

Виктория Ломаско выпустила сборник графических репортажей под названием «Other Russias«, который посвящен социальным темам в современной России. Книга вышла в США, Англии, Франции и Германии. Художница надеется, что скоро ее получится опубликовать и в России на русском языке.

Как социальный комикс появился в России?

25 лет назад в мире произошел поворот в сторону автобиографического комикса, когда художники начали обращаться к своим собственным историям, наполненным личными переживаниями. По словам Дмитрия Яковлева, в России издательство «Бумкнига» первым начало издавать подобные книги: «В 2011 году у нас вышел автобиографический комикс “Священная болезнь”, в котором автор рассказывает историю своей семьи. У его старшего брата эпилепсия, и художник говорит о том, как семья пытается бороться с болезнью, используя традиционную и нетрадиционную медицину, и одновременно рассказывает историю собственного взросления», — говорит Яковлев.

Круг российских авторов графических романов, затрагивающих социальные проблемы, очень мал: есть некоторые табуированные темы, на которые людям не очень комфортно говорить, считает Дмитрий Яковлев. Однако в последнее время происходит некий сдвиг — появляются авторы, которые заводят разговор на достаточно закрытую тему. Например, «Мой секс» Алены Камышевской — комикс о попытках понимания своей сексуальности человеком, который родился в советское время, или роман Юлии Никитиной «Дневник штормов» о тревожных расстройствах.

Как рассказывает Юлия Никитина, комикс представляет собой хронику ее путешествия к Карскому морю: «С 16 лет я живу с тревогой, постоянным беспокойством и страхами, связанными с общением. Для меня возможность путешествовать значит много, потому что большая часть моих страхов связана с использованием различного транспорта совместно с другими людьми. Раньше я думала, что вообще не смогу уехать куда-то далеко и не смогу посмотреть мир, поэтому мне хотелось поделиться тем, что я узнала в этом конкретном путешествии, и своим опытом в целом».

Еще одной важной вехой в развитии российского социального комикса стал проект «Респект», организованный знаменитым комиксистом Хихусом (настоящее имя— Павел Сухих, — прим. ТД) при поддержке Гете-института в 2010 году. «В “Респекте” участвовали десятки художников со всей России и иностранные авторы, они рисовали небольшие книжечки для занятий со школьниками про уважение людей разных культур и национальностей друг к другу», — вспоминает Виктория Ломаско.

Какие возможности жанр комикса дает автору?

Как говорит Александр Кунин, ключевыми особенностями социального комикса является уникальный стиль рисунка, вовлеченность автора в историю или наличие реального сюжета в основе произведения. Но говорить об авторском социальном комиксе как о коммерческом продукте, по его мнению, не следует. По крайней мере начиная работать в этом жанре, авторы в первую очередь стремятся рассказать свою историю, а не заработать денег.

«Основные жанры социальной рисованной истории — комикс-дневник, путевые заметки (travel comics), графический репортаж, комикс-биография. Из современных отечественных и наиболее ярких авторов, так или иначе работающих в этом жанре, я бы назвал таких авторов, как Алексей Иорш, Ольга Лаврентьева, Аня Смирнова», — перечисляет Александр Кунин.

Ольга Лаврентьева — художница, автор графического романа «Сурвило», только что изданного в «Бумкниге». Главная героиня «Сурвило» — бабушка автора, которая пережила сталинские репрессии, арест отца, блокаду Ленинграда, потеряла близких, но прожила долгую и довольно успешную жизнь. «Она часто рассказывала о своей жизни, ее рассказы впитывались в меня, крутились в голове, поэтому то, что я обратилась к ее истории, было неизбежно, — объясняет художница. — Для меня графическая литература — самый простой и естественный способ рассказывать истории, говорить о своих мыслях. Это довольно сложный синтез литературы и графики, сочетание которых дает много художественных возможностей. Комикс прекрасно умеет рассказывать на любую тему, это очень удобный инструмент в умелых руках. Он может говорить о социальном, о личном, о фантастическом, о чем угодно».

Какое будущее у российского социального комикса?

Перспективы у социального комикса в России более чем хорошие, считает Александр Кунин: «Главное ведь — фактический материал: семейные проблемы, несоответствие желаемого и действительного, социальная конфронтация в обществе, политическое давление на людей, пропаганда, неустроенность в жизни, замалчивание трагических эпизодов истории… Все это есть в нашей жизни. А значит, найдутся комиксисты, которые посчитают своим долгом об этом рассказать, используя свой художественный инструментарий», — уверен он.

Однако в России очень мало заказов для художников в области «социального комикса» по сравнению с европейскими странами, считает художница Виктория Ломаско. В Европе такие комиксы заказывают фонды и фестивали; много журналов, газет, сайтов, специализирующихся на комиксах, так что любая интересная политическая и социальная тема находит своего художника.

Нельзя ждать, что «социальный комикс» будет создаваться исключительно на волонтерских началах и при этом область будет быстро и профессионально развиваться, подчеркивает Ломаско. В 2012 году, когда в России был пик политической и социальной активности, гораздо больше художников начали пробовать себя в социальной графике, в том числе в комиксах, но так как в основном это был активизм, жанр не смог развиваться. «Нет изданий с постоянными комиксными рубриками; фонды, с которыми можно сотрудничать, можно пересчитать по пальцам одной руки; цензура; экономический кризис», — перечисляет она.

Графическая литература в России формируется прямо на глазах, говорит художница Ольга Лаврентьева. Единого направления нет, нет и русской школы комикса как явления. То, как автор рассказывает истории, зависит от информационного пространства, в котором он находится — кто-то сильно ориентируется на американский мейнстрим, кто-то экспериментирует с формой, кто-то просто рассказывает о своей жизни. Читатели тоже пока разные по уровню: есть те, кто знают много переводных комиксов, и для них это естественная, привычная форма. В то же время есть и те, кто о графической литературе до сих пор не слышали, — для них может быть новостью, что это явление существует много десятилетий.

«По-моему, социальные комиксы и комиксы, основанные на реальных событиях, на личном опыте автора — это единственно возможное направление развития для русского комикса, потому что подражание, например, супергероике ведет в тупик, — считает Ольга Лаврентьева. — А рассказывать о том, что происходит с нами, чему мы являемся свидетелями, — это как раз наиболее интересный и перспективный путь и для читателей, и для авторов».