Верховный суд обязал МВД предоставить жителю Москвы Георгию Шахету доступ к уголовному делу его деда Павла Заботина, расстрелянного в 1933 году, но до сих пор не реабилитированного. Об этом сообщает правозащитный проект «Команда 29».
В ходе заседания представитель МВД признал, что его коллеги неверно применили нормы права, и попросил отправить дело на повторное рассмотрение в суд первой инстанции. Верховный суд сразу потребовал предоставить Шахету материалы дела его деда.
«Родственник человека, которого не реабилитировали, наконец получит право на доступ к информации о его преследовании, — отметила юристка “Команды 29” Анна Фомина. — Кроме того, станет возможным обжалование других решений по подобным делам. У нас не прецедентное право, но позиция Верховного суда — это позиция Верховного суда, и не считаться с ней нижестоящие суды не могут».
Шахет добивался доступа к материалам дела своего родственника с 2017 года. В МВД отказывались это делать, ссылаясь на совместный приказ Минкульта, МВД и ФСБ — юристы утверждают, что приказ не регулирует вопросы доступа к материалам дел по нереабилитированным гражданам. Однако райсуд, а следом Мосгорсуд и его президиум поддержали МВД. Верховный суд поначалу отказывался рассматривать дело, но потом истребовал материалы и в мае передал их в коллегию.
Дед истца Заботин работал заведующим строительным сектором буфетного управления Ленинского нарпита. Заботина и еще более двух десятков человек задержали в конце 1932 года, обвинив в хищении государственного имущества — 20 тысяч кирпичей и 22 ящиков со стеклом. Спустя две недели после задержания тройка НКВД вынесла решение о расстреле Заботина. Поскольку деда Шахета осудили по общеуголовной статье, его не реабилитировали, а дело закрыли.
В марте УФСБ по Москве и Московской области отказалось выдать исследователю Сергею Прудовскому уцелевший протокол заседания особой тройки НКВД, так как документ, помимо фамилий осужденных в 1937—1938 годах, содержит фамилии членов троек, а Прудовский назвал их палачами. Исследователь в свою очередь отмечал, что фамилии членов тройки опубликованы, а его интересуют сведения об осужденных, чьих имен он не знает и, соответственно, не может сделать запрос в Госархив. Прудовский считает, что в УФСБ хотят скрыть от общества, что репрессированные были расстреляны по выдуманным обвинениям.