Кавказские республики — одни из лидеров среди регионов России по работе с социальным сиротством. Статистика показывает: детских домов там практически нет, а детей, оставшихся без попечения родителей, как правило, забирают к себе родственники.
В чем плюсы и минусы такого традиционного уклада и достаточно ли он защищает интересы ребенка, узнали у экспертов профильных некоммерческих организаций «Такие дела».
Цепочка бездействия
В начале июля в социальных сетях появилось видео — на нем врач осматривает маленькую девочку, тело которой покрыто ожогами, порезами и следами от укусов. Некоторые раны уже зарубцевались, но местами заметны и свежие увечья. У девочки диагностировали переломы и гангрену рук.
Главная героиня ролика — семилетняя Амина (имя изменено — прим. ТД) из Ингушетии, а травмы на теле девочки, по версии следствия, результат издевательств ее тети Малики Г. (имя изменено — прим. ТД), в семье которой ребенок жил последний год. Малика Г. и ее муж воспитывали Амину после развода родителей девочки: мать отказалась от дочери, отец предположительно уехал на заработки. Тетя сама привела покалеченную девочку в больницу. Критическое состояние племянницы она объяснила так: девочка упала в выгребную яму с мусором, но ни на что не жаловалась, поэтому к врачам обращаться не стали. Зато Малика самостоятельно оказала помощь — затянула жгут на руке Амины.
Малику Г. обвиняют в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью ребенка по части 2 статьи 111 УК РФ, до этого в 2010 году она уже получила условный срок за побои. Сейчас женщина арестована, а Амина находится в Москве в клинике Леонида Рошаля. Врачи боролись, чтобы сохранить девочке руку, но избежать ампутации не удалось.
Одной из первых об издевательствах над ребенком высказалась уполномоченная при главе Республики Ингушетии по правам ребенка Зарема Чахкиева. Она ужаснулась состоянию ребенка и назвала произошедшее «жестоким обращением». Уполномоченная по правам ребенка в России Анна Кузнецова в свою очередь заверила, что вся цепочка бездействия в отношении Амины будет проверена и виновные понесут наказание. Однако самое резонансное заявление принадлежит уполномоченной по правам человека в России Татьяне Москальковой: она обещала взять под личный контроль ситуацию с Аминой, а также сообщила, что намерена добиваться принятия закона о домашнем насилии.
Врио главы Ингушетии Махмуд-Али Калиматов пообещал изменения в законодательстве и на региональном уровне. Для начала он предложил прокурору республики проверить органы опеки и попечительства: численность детей, законность их регистрации, место и условия проживания, статус родителей и объем социальной помощи. Детский омбудсмен, по его словам, также должна знать все — от состояния здоровья и внешнего вида детей до доступности им оздоровительного отдыха.
Крепкие семейные связи
В интервью 2016 года порталу «Это Кавказ» Павел Астахов, занимавший тогда пост уполномоченного по правам ребенка при президенте РФ, подробно разбирал ситуацию с сиротством на Северном Кавказе. По его словам, в Кабардино-Балкарии, Чечне и Ингушетии удалось полностью избавиться от детских домов, остались только специальные реабилитационные центры для детей. В остальных же регионах СКФО, отметил Астахов, детские дома все-таки есть: один — в Карачаево-Черкесии, три — в Северной Осетии, девять — в Дагестане, в Ставрополье — 25.
По данным исследования фонда «Нужна помощь» 2018 года, республики Северо-Кавказского федерального округа входят в категорию субъектов России с низким уровнем масштабов социального сиротства. В Чечне, Дагестане и Ингушетии доля детей-сирот, оставшихся без попечения родителей и нуждающихся в устройстве, составляет от 0 до 3% — это один из лучших показателей в стране. Кабардино-Балкария, в свою очередь, стала лидером по количеству воссоединившихся семей (21 случай за год). Число детей, которые возвращаются к родителям или были взяты под опеку в тот же год, в который они остались без попечения, доходит до 100% во всех республиках Северо-Кавказского ФО.
Низкие показатели социального сиротства в кавказских регионах, считает руководитель клуба приемных родителей фонда «Арифметика добра» Светлана Строганова, обусловлены в первую очередь традициями и крепкими родственными связями жителей республик. Детей там, как правило, рожают в браке, от них практически никогда не отказываются.
В основном, продолжила эксперт, в детские дома на Кавказе попадают дети, оставшиеся без попечения родных с обеих сторон, дети с серьезными нарушениями здоровья либо дети, рожденные вне брака.
«В некоторых республиках, конечно, есть и другие перекосы, — рассказала Светлана Строганова. — Например, в случае развода родителей дети часто остаются с отцом, который не всегда в состоянии уделять достаточно времени воспитанию и перекладывает эту ответственность на кого-то еще, как и произошло с девочкой из Ингушетии. Такая система [передача ребенка родственникам] не всегда хороша. О многих печальных случаях мы просто не знаем, так как в целом Кавказские республики более закрытые».
Со своей стороны, социолог, программный координатор фонда имени Генриха Белля Ирина Костерина уверена: ситуация с Аминой — это исключение для республик Кавказа. Насилие по отношению к детям там считается недопустимым: есть некоторые особенности воспитания, но они никак не связаны с жестоким обращением, тем более в тяжелой форме.
«Например, шлепнуть ребенка по попе или поставить в угол до последнего времени было [принято] и во всех остальных регионах России. Это поменялось не так давно, и Северный Кавказ в этом же общем тренде, — заметила Ирина Костерина. — Можно говорить скорее об обратном — идет тенденция к детоцентризму. Детей очень балуют, залюбливают, пылинки с них сдувают. Поэтому ситуация [с Аминой] — скорее исключение. Такое может случиться в любом регионе страны».
Кровные узы — важно, но недостаточно
Ирина Костерина рассказала, что общественность в Ингушетии разделилась на два «лагеря»: одни высказываются за то, что детские дома все-таки нужны, потому что интересы детей должны быть выше традиций, а другие против такого подхода и переживают за будущее сложившихся устоев.
«В Ингушетии главная проблема в том, что детей передают только в семьи родственников. Считается, что чужие люди не могут так же хорошо воспитать ребенка и относиться к нему, как свои. В истории с Аминой получилось наоборот. Если бы она попала в другую семью совершенно незнакомых людей, наверное, ей было бы лучше. Почему другие люди не могут усыновить этого ребенка? Эта система не отлажена», — прокомментировала Костерина. По ее мнению, в Кавказских республиках нужно выстроить систему социальных органов, которые бы следили за судьбой ребенка, его безопасностью и благополучием.
Директор фонда «Измени одну жизнь» Яна Леонова также уверена, что сложившаяся на Кавказе система работы с сиротами требует доработки. По ее мнению, общая фамилия не всегда может помочь взрослому грамотно вести себя с травмированным ребенком или справиться с тем, что приносит горюющий ребенок в семью.
«Кровные узы — это важно, но недостаточно для успешной адаптации ребенка в семье, — объяснила эксперт. — Я абсолютно убеждена в том, что родительству, как кровному, так и приемному, надо обучать. Надо готовить [родителей] не только в плане частоты кормлений или интеллектуального развития, а погружать их в особенности психологии развития ребенка, [обучать] навыкам коммуникации в сложных ситуациях, корректировать собственные убеждения и так далее».
Оптимально, считает Яна Леонова, чтобы подготовка кровных родственников к приему ребенка, оставшегося без попечения родителей, занимала не меньше времени, чем их поиск. Тогда мотивация «заберите своего домой» была бы подкреплена систематической поддержкой вновь образуемых семей.
В этом материале используются упоминания и ссылки на Фонд им. Генриха Белля, который признан в России нежелательной организацией.