Минобрнауки направило в российские научные организации приказ с рекомендациями о том, как ученым контактировать с иностранными коллегами и международными организациями. Сканы приказа попали в СМИ и вызвали негативную реакцию у научного сообщества. Министерство заявило, что документ носит рекомендательный характер, а рекомендации «ни в коем случае не направлены на осуществление контроля».
«Такие дела» поговорили с учеными и выяснили, что, по их мнению, не так с рекомендациями министерства.
Михаил Гельфанд
доктор биологических наук, член комиссии РАН по противодействию фальсификации научных исследований
«Степень регламентации общения [российских ученых с иностранными коллегами] и влияние этого приказа на общение зависит от вменяемости руководства того института или университета, в котором все происходит. Бывают какие-то внутренние, а может, и опирающиеся на внешние установления разной степени идиотизма. В хороших институтах ничего подобного нет. В других местах, наверно, есть.
Бывают такие институты, в которых иностранные ученые — просто сотрудники, победители конкурса мегагрантов. [По приказу] сотрудник такого ученого должен сначала спросить разрешения с ним поговорить, потом с ним поговорить, потом написать отчет, как они поговорили, и у него же подписать; если следовать букве этих рекомендаций, то будет масса таких смешных историй. Думаю, так делать никто не будет.
По большому счету, глобально ничего не изменится. Там, где было плохо, станет еще хуже. Там, где было хорошо, всегда у министерства будет повод вмешаться и чего-нибудь ухудшить: прийти к хорошему директору института, в котором этих глупостей нет, и спросить, где у него пачка отчетов о контактах его сотрудников с иностранцами».
Екатерина Умнякова
кандидат биологических наук, старший научный сотрудник Института экспериментальной медицины, биолог-иммунолог
«Как происходит общение ученых? У нас есть соцсети, где мы общаемся, просим выслать данные, бывают совместные эксперименты. Как это будет контролироваться?
Я считаю, что это сильно осложнит работу. С иностранными коллегами ведется много работы, в том числе и у нас проекты проходят очень плодотворно. Если все будет таким образом замедляться, то не знаю, кто с нами захочет работать в таких темпах и как это будет выглядеть, будет ли это реально в нынешнем темпе жизни».
Сергей Лотарев
доцент кафедры химической технологии стекла и ситаллов Российского химико-технологического университета имени Д. И. Менделеева
«Я про этот приказ узнал только сегодня — до нас его, очевидно, не доводили. Общение с иностранцами у нас раньше регламентировалось отчасти: например, в отчете о командировках за рубеж нужно было указать круг и темы общения, а при визитах иностранцев в организацию заранее оформить ряд внутренних документов.
Выполнение требований приказа, безусловно, было бы вредно для российских вузов и сильно затруднило бы международные контакты, без которых полноценная научная работа сегодня непредставима. Такие требования явно идут вразрез с инициативами и программами самого Министерства науки и высшего образования по развитию международного научного сотрудничества, включая программу мегагрантов и конкурсы на выполнение международных научных проектов, организацию научных мероприятий.
Другое дело, что в приведенном приказе требований по сути нет — это приказ об утверждении рекомендаций, и основной вопрос в том, будут ли эти рекомендации приняты к исполнению и в каком объеме. Нас они пока никак не коснулись».
Александр Панчин
старший научный сотрудник Института проблем передачи информации РАН, научный журналист, член экспертного совета Премии имени Гарри Гудини
Цитата по посту в фейсбуке. — Прим. ТД. «Сложно подобрать слова, чтобы описать, насколько этот приказ абсурден.
Непонятно, что делать с тем фактом, что у нас куча международных проектов, в том числе в рамках грантов РФФИ, для сотрудничества между Россией и Индией, Ираном, Францией и другими странами. Участникам писать отчеты после каждого рабочего дня или на всякий случай, если ученый ушел на обед, а потом снова встретил зарубежных коллег, лучше составить отдельные дообеденные и послеобеденные отчеты по числу встреч? Увы, про это в рекомендациях не сказано.
И как так получается, что от ученых справедливо требуют публикаций на английском языке в рецензируемых международных журналах, и от этого зависит получение финансирования, но рассказ об этих же исследованиях в личной беседе требует какой-то особой бумажки?
Понятно, когда речь о какой-то лаборатории, где делают секретные разработки и люди подписывают соглашения о неразглашении. Но в целом наука — это одна из самых свободных сфер человеческой деятельности. Без свободы в науке никак. Ученые должны обмениваться мнениями, критикой, результатами экспериментов, чтобы знать, что воспроизводится, а что нет, чтобы развивать идеи коллег. Сейчас во всем мире обсуждают важность публикации всех сырых данных для того, чтобы наука была еще прозрачнее. Разве свободный доступ к научному знанию не является одной из важнейших человеческих ценностей?
Утешает только то, что по-хорошему на все эти рекомендации можно (и нужно) наплевать».