Жительница Москвы с ментальной инвалидностью Анна Лобачева устроилась на работу в кошачий приют и добилась разрешения на самостоятельное проживание. Девушка жила в психоневрологическом интернате, но благодаря трудоустройству, с которым ей помог фонд «Лучшие друзья», получила квартиру в социальный найм. «Такие дела» рассказывают, как девушке удалось получить работу и начать жить самостоятельно.
Поиски работы
Аня Лобачева до 15 лет жила с родителями, но после их смерти попала в детский дом. Так как она имеет нарушения интеллекта, после совершеннолетия ее отправили в психоневрологический интернат. В колледже при ПНИ девушка получила два образования — садовника и швеи-мотористки. Там же она официально работала — ремонтировала одежду, хотя в трудовой книжке было написано «уборщик производственных помещений». Через несколько лет Аня решила уволиться, так как зарплата в ПНИ не превышала четырех-пяти тысяч рублей. Девушка начала искать работу с зарплатой выше — это позволило бы ей выйти из интерната.
«Искала работу по интернету, по газетам. Многие мне отказывали: говорили, что инвалиды не очень нужны, что не хотят отвечать за мое здоровье. Им невыгодно брать инвалида — я имею право работать часа четыре, не больше, а их это не устраивает», — рассказывает Аня.
Она стажировалась в нескольких местах, но на работу ее не брали, даже если она справлялась с обязанностями. «В одном торговом центре была работа уборщицей, попался хороший директор, который сказал: “какая разница — инвалид или нет?”, но в итоге и туда не взяли. Устроилась в буфет посудомойкой, на стажировку два дня проходила, дали 500 рублей и не взяли на работу», — говорит девушка.
В сентябре 2018 года после безуспешных поисков работы Анна обратилась в фонд «Лучшие друзья» — у него есть программа поддерживаемого трудоустройства. «Мне нужна была любая работа, чтобы выбраться из интерната, неважно какая, но с постоянной зарплатой», — вспоминает Аня. В том же месяце ей нашли должность уборщицы в кошачьем приюте «Муркоша», где она работает до сих пор. «В мои обязанности входит убирать клетки, кормить кошек, смотреть на их состояние. Иногда тяжело — у кошек тоже много характеров есть. Зарплата 27 тысяч, график три через три», — рассказывает девушка.
Самостоятельная жизнь
Еще до получения постоянной работы Аня писала руководству психоневрологического интерната заявления, чтобы ей дали пройти комиссию по самостоятельному проживанию и получить квартиру. Этапов такой комиссии два: внутренний, в пределах самого ПНИ, и внешний — городской. Там оценивают социализацию пациента, смотрят на его доход, тестируют социально-бытовые навыки.
«В первый раз я не прошла интернатскую комиссию — спросили, как суп готовить, я ответила, а мне сказали, что это неправильно. Какая разница? У каждого рецепт свой. Во второй раз придирались к математике, но все же направили на городскую комиссию. Тогда там сказали, что я не готова, потому что должна найти работу», — вспоминает Аня.
Когда Аня подала заявление на комиссию во второй раз, у нее уже была работа, и врачи разрешили ей самостоятельное проживание. По мнению Ани, большинство проживающих в ПНИ недостаточно подготовлены к самостоятельной жизни: «Некоторые вообще не ориентируются в городе. Для этого им нужен сопровождающий, но не всегда они могут ходить каждый день с ним на работу».
Большинство бытовых навыков Аня получила, когда жила с семьей. Потом училась ориентироваться в городе, когда выходила из ПНИ вместе с соседкой. Затем Аня стала выходить одна — получала пропуск на выход у главного врача. «Но он может отказать, зависит от твоего поведения», — отмечает девушка. Она рассказывает, что иногда в интернатах проводят собрания, на которых объясняют, как найти работу, как жить вне учреждения, как распоряжаться деньгами и ориентироваться в городе, но навыков у многих проживающих все равно недостаточно. Для самостоятельного проживания нужно обучение, поддержка друзей и специалистов, которые разбираются в юридических вопросах, считает Аня.
Аня получила квартиру в социальный найм и в начале августа переехала в нее. Сейчас она живет там одна: каждый день встает в пять утра, едет на работу или гуляет в парке возле дома, играет с котенком, которого ей подарили. «Мне все равно — есть народ, нету народа, тихо, шумно», — говорит она. Через пять лет она сможет приватизировать квартиру. Сейчас Аня неспешно ищет другую работу — поближе к дому. «Я бы хотела поработать с детьми — показывать, как делать салфетницы, оригами, лебедей, рукоделие, — рассказывает она. — Но для этого образование надо выше иметь».
Поддерживаемое трудоустройство
Программу по поддерживаемому трудоустройству, в которой участвует Аня, фонд «Лучшие друзья» начал в 2014 году. За это время получили работу или участвовали в оплачиваемых стажировках 47 человек с нарушениями развития и интеллекта. Фонд ставит целью устроить на работу людей с ментальными нарушениями на открытом рынке труда Москвы и Московской области, а не только в специализированных местах.
Координатор и кураторы программы проводят подробное мотивационное интервью с каждым соискателем: выясняют, с кем человек живет, имеет ли домашние обязанности, как обычно проводит день, чем увлекается, имеет ли опыт работы и образование. Затем люди с инвалидностью проходят тренинги, где объясняются этапы трудоустройства и законы рынка труда. Финальным этапом вступительного собеседования является тестирование — его разработали на основе запросов работодателей и опыта взаимодействия с ними. На нем соискателю предлагают попробовать себя в различных видах деятельности.
Координаторы готовят соискателя к собеседованию, а при успешном прохождении сопровождают сотрудника на работу в течение необходимого времени: помогают выучить дорогу, алгоритм рабочих действий и максимально адаптироваться в коллективе. Фонд помогает и другой стороне процесса: консультирует работодателя по юридическим вопросам, учит представителей работодателя коммуницировать с человеком с инвалидностью — чтобы было легче и ему, и им.
Координатор по поддерживаемому трудоустройству фонда «Лучшие друзья» Анна Куликова говорит, что важными условиями допуска к участию являются четко сформированная мотивация к работе (своя собственная, а не родителей или опекунов). «Анина цель была сформулирована предельно четко — она сказала, что хочет жить самостоятельно, хочет тратить свои деньги и распоряжаться своим временем и работа ей нужна именно для того, чтобы выйти из ПНИ, где у нее нет возможности проявить себя. Довольно редко люди с ментальными нарушениями настолько четко представляют свою задачу и идут к своей цели», — рассказывает Куликова.
По ее словам, специалисты фонда сразу отметили бытовую сообразительность Ани — например, выяснилось, что она пользуется навигатором и понимает, когда он показывает неверную информацию. «Ориентация в пространстве — это навык, которым обладают далеко не все ребята с нарушениями развития интеллекта. Когда ее спросили, что она будет делать, если надо будет ухаживать за каким-то экзотическим неизвестным ей растением, она ответила, что сделает фото, сделает в гугле поиск по картинке, узнает так название растения и сможет найти информацию об уходе за ним», — вспоминает Куликова.
Специалисты фонда учли пожелания Ани по графику и роду деятельности — работать с животными или растениями — и предложили ей работу уборщицей в большом частном приюте для кошек. «У нас есть компании, с которыми мы сотрудничаем давно, но в данном случае речь шла о совершенно новом работодателе — приюте “Муркоша”. Презентовать Аню работодателю было несложно. Они изначально были хорошо настроены, мы рассказали про Аню и про нашу программу», — говорит Анна Куликова.
Почему людям с ментальной инвалидностью надо работать
В «Лучших друзьях» указывают, что работа и ответственность очень сильно меняют людей с нарушениями развития и интеллекта. «Только работа социализирует таким образом, чтобы получались невероятные результаты. У нас были случаи, когда неговорящие ребята начинали говорить — плохо, с трудом, немного, но начинали. Бывали случаи, когда людей с такой формой инвалидности повышали в должности: от помощника на кухне до официанта», — рассказывает Куликова.
Специалистка фонда считает, что для трудоустройства нужен изначально положительный настрой кого-то из топ-состава компании. «Особенно охотно нам идут навстречу работодатели, у которых есть ребенок или родственник с инвалидностью — они понимают, как это, насколько это сложно и зачем это нужно», — говорит Куликова. По ее словам, практически все работодатели отмечают, что, когда человек с ментальной инвалидностью приходит в компанию, сильно меняется психологическая атмосфера в коллективе: люди сближаются, начинают помогать и поддерживать нового коллегу, а в итоге становятся более дружелюбны и друг к другу.
Трудоустройство людей с нарушениями помогает не только соискателю и работодателю, но и обществу, указывает Куликова: «Когда человек с инвалидностью получает работу, он из иждивенца превращается в налогоплательщика. Он сам за себя платит, у него возрастает покупательская способность. В общем и целом это по сути развивает экономику».