Все чаще работа корреспондента не заканчивается с публикацией статьи, и он активно включается в решение проблемы. «Такие дела» в серии монологов «Близко к сердцу» рассказывают о региональных журналистах и блогерах, чье неравнодушие и готовность действовать постепенно меняют местное сообщество.
Наталья Калинина двадцать лет работает в редакции независимой газеты «Вечерний Краснотурьинск». Она первой написала о деле искалеченного срочника Андрея Сычева, расследовала коррупцию местных властей, поднимала табуированные темы наркозависимости и ВИЧ и помогала тяжелобольным людям. ТД публикуют ее монолог.
В журналистику я пришла случайно. Сначала я поступала на филфак, с детства хотела быть учителем русского и литературы. Поучилась немножко в Екатеринбурге, и мне стало скучно, я бросила учебу. Приехала домой, и папа — чтобы без дела не болталась — меня устроил корреспондентом в газету «Заря Урала». Через два года, в 1997 году, я ушла в молодую независимую газету «Вечерний Краснотурьинск». Для нас не было запретных тем, мы постоянно что-то придумывали. Это были 90-е годы, такая свобода чувствовалась, и было ощущение, что все будет по-другому.
Были и тяжелые материалы — репортаж о юноше, который погиб на подводной лодке «Курск». Как только опубликовали список экипажа, мы увидели там имя земляка Ивана Нефедкова и поехали с коллегой к его семье в Верхотурье. Всю дорогу слушали новости по радио и въехали в Верхотурье под сообщение о том, что вскрыли последний отсек и он затоплен. Это был мой первый опыт с такими большими трагедиями.
Двери в дом открыты, там мама Ивана, отчим, сестра — все смотрят новости. Мы заходим и не знаем, что сказать. Садимся рядом и смотрим с ними телевизор. Позже мама начала нам показывать альбомы, фотографии, рассказывать о сыне. Поплакали, пообнимались и поехали с мамой в церковь. Верхотурье — это же духовный центр Урала.
Когда случилась трагедия в Беслане, я звонила туда, нашла этих мам, потом уже с комитетом матерей общалась. В таких историях пространство и расстояние не играют роли. Мы сделали эксклюзивный для своего региона материал. В моих жизненных планах стоит поездка Беслан, мне важно там побывать.
Мне раньше часто задавали вопросы: «Зачем вы про это рассказываете в районной газете? Зачем нам знать, например, про 11 сентября?»
В 2004 году в городе случилась трагедия: зимой в роддоме умерли дети, был доказан факт смерти шести младенцев, но подозревали, что их было больше. Выяснилось, что произошла врачебная ошибка и внутри больницы распространилась инфекция. Был большой скандал, и мы об этом писали первые. Это были три месяца почти круглосуточной работы. Больница сперва говорила, что мамы сами виноваты, и я встречалась с этими мамами. У меня было одно-единственное интервью с главным врачом на старте этой истории, потом просто перестали отвечать. Он сказал, что это внутриутробная инфекция. Одновременно у стольких женщин? Как вы это себе представляете? Потом было уголовное дело, и суд признал, что это вина больницы. Главному врачу дали реальный срок, больница выплатила компенсацию этим мамам.
Была еще жуткая история с Андреем Сычевым. (Андрей Сычев из Краснотурьинска был искалечен во время военной службы в Челябинской области в 2006 году. История вызвала большой общественный резонанс и громкий скандал с участием руководителей Министерства обороны, — прим. ТД) В то время я училась заочно на журфаке и была отвлечена на университет. Прошло несколько недель с первой публикации, я уехала на сессию, и вдруг статья бомбанула. Я не могу ничего понять, что происходит, у меня разрывается телефон — все подхватили эту историю, и пошла волна. До сих пор не понимаю, почему она выстрелила.
В 1999 году я делала первый проект про наркотики, это была очень табуированная тема. Мы разговаривали с мамами наркопотребителей о том, как они все это переживают. Меня потрясло, что так бывает: твой ребенок становится врагом. Ты его по-прежнему любишь и одновременно испытываешь такие чувства, не знаешь, что делать. Мы пытались создать сообщество родителей, городской комитет матерей. Провели несколько встреч, но люди быстро разбежались — им было сложно признать, что эта проблема есть. Так совпало, что в рамках этого проекта в городе был официально зарегистрирован первый случай ВИЧ-инфекции. Потом появился проект «Дом» Ольги Тороповой (Краснотурьинская городская общественная благотворительная организация «ДОМ» помогает ВИЧ-инфицированным и наркопотребителям — прим. ТД). Я — один из соучредителей организации, сейчас почти не участвую в их деятельности, но всегда стараюсь поддерживать их информационно.
Наркотики и ВИЧ — очень большая проблема. Результатом работы должно быть принятие обществом этой проблемы, осознание, что в зоне риска абсолютно все: твои дети, мои дети. Нельзя закрывать глаза и делать вид, что ничего этого нет. В решении этой проблемы должны быть заинтересованы все, даже те, кого это пока не коснулось. Чтобы за помощью обращались тогда, когда еще можно что-то изменить, спасти человека. Сейчас люди умирают «пачками» в 35, 45 лет… и в городе стыдливо перешептываются, мол, у них был ВИЧ. Все замалчивается и получается, что этим людям не помогают социализироваться, как-то поддерживать свое здоровье. В 2018 году были перебои с терапией.
Наша газета трижды признавалась одной из десяти лучших газет России (Конкурс «10 лучших газет России», организованный Союзом журналистов России. Соорганизатором конкурса выступает Альянс независимых региональных издателей — прим. ТД). У нас неравнодушные журналисты, рекламщики, руководство всегда в тренде. Мы внимательно следим за новыми проектами, вдохновляемся идеями коллег, учимся.
Например, мы публикуем истории читателей с просьбой о помощи. Собираем деньги на лечение, обращаемся в профильные благотворительные фонды. Все началось с молодой девушки Оли, которой понадобилась пересадка костного мозга. Город быстро откликнулся. Подключился директор завода и другие важные, мы собрали необходимые деньги и отправили Олю на трансплантацию в Германию. К сожалению, операция ее не спасла. Потом были другие дети. Люди стали обращаться ко мне лично, и я писала письма в больницы и фонды, чтоб взяли человека на лечение. Видимо, в письмах было столько отчаяния, что на них откликались. Мне отвечали врачи, больницы, фонды.
Мы долго приучали людей к тому, чтобы говорить открыто. Мы крайне редко меняем имена у героев, для этого должны быть очень серьезные основания. Стараемся убеждать людей в том, что если они борются за правду, это надо делать с «открытым забралом». В прошлом году на митинг в поддержку приемных мам, у которых забирали детей и возвращали в кровную семью, вышли почти 700 человек. Многие объединяются на волонтерских проектах, помогают животным, участвуют в благотворительных сборах.
Несколько лет назад мы позаимствовали у «Дома с маяком» идею с днем памяти умерших детей. Мы проводили эту акцию у себя в городе, назвали ее «День небесных детей». Я приходила к нашим властям с проектом хосписа в нашем городе, показала презентацию (перед этим с фондом «Вера» пообщалась, они были готовы нам помогать). Наши депутаты спросили: «Сколько будет стоить день пребывания в хосписе?» Нисколько не будет стоить, это некоммерческий проект, заработать не получится. В общем, пока нет активной поддержки от местных властей.
Зато люди всегда помогают: предлагают цветы и торты для героев и подопечных газеты, городские активисты помогают распространять просьбы о помощи в соцсетях. Не было бы этих людей — ничего бы не было вообще.