До 12 апреля российские школы, спортивные секции и учреждения дополнительного образования перешли в обязательный режим дистанционного обучения. Когда они вернутся к обычному режиму, будут решать власти на местах.
«Такие дела» выяснили, готовы ли к дистанционному обучению учителя, дети и родители, с помощью каких инструментов проходит переход в онлайн и какие проблемы еще только предстоит решить.
Как учителя адаптируются к работе онлайн?
«Что такое дистанционное обучение? Кажется, что картина такая, что все про это много слышали, но никто никогда не видел», — говорит Ольга Фогельсон, соосновательница проекта «Учитель для России». Даже временное закрытие школ ставит учителей, детей и родителей перед необходимостью быстро адаптироваться к новым условиям.
Эксперту очевидно, что педагогическая практика не может оставаться прежней. «В этой ситуации, кроме существенных недостатков и сбоя государственной системы, есть возможность признать, что механизмы работы с детьми должны измениться. Будут рулить интересные форматы и творческие подходы», — считает она.
Во-первых, по словам Фогельсон, креативные решения необходимы хотя бы потому, что мотивировать ребенка смотреть на «говорящие головы» шесть-семь часов в день невозможно: «Он просто закроет компьютер и пойдет спать — и его можно понять».
По этой же причине учебный план нуждается в корректировке. «В Калужской области за две недели мы обучили учителей и директоров пользоваться платформами. Учебный процесс сохранится, но он будет неполным. Мы рекомендовали проводить не более четырех уроков в день, — рассказывает Ольга. — Те школы, которые просто возьмут расписание и переложат его в онлайн, многое потеряют, потому что такой объем выдержать невозможно».
Во-вторых, креативное онлайн-обучение может заинтересовать тех детей, кому сложно учиться за партой. Возможно, такой формат в экспериментальном порядке даст понять, насколько школьники разных возрастов способны учиться самостоятельно.
Как мотивировать детей и знать, что они в порядке?
Функции школы не ограничены образовательными, продолжает Фогельсон. «Вопрос учебных результатов сейчас важен, но не первостепенен. До сих пор мы жили в реальности, в которой ребенок семь часов проводил в школе. Сейчас, когда школы закрыты, возникает вопрос, как будет организован день ребенка. Это небезопасное время для подростков, особенно если родители продолжают работать не дома», — поясняет она.
Ситуация осложняется и тем, что школа для ребенка — это место общения и досуга, которые теперь приходится ограничивать. Объяснить детям необходимость самоизоляции получается не всегда. «В селах жизнь изменилась меньше, чем в городах. Никто не ходит в маске по деревне. Учителя говорят, что на улице очень много детей», — рассказывает Ольга.
Кроме необходимости организовать обучение, перед учителями встает задача выстроить доверительные отношения с учениками на расстоянии. «Важно знать, где дети общаются онлайн: в WhatsApp, во “ВКонтакте”, в Telegram. Это не менее нужные инструменты работы, чем сам урок. В этих каналах мы можем узнавать у детей, как их дела, как они себя чувствуют, что они делали», — советует Ольга.
Возможно ли обеспечить всех гаджетами?
Кристина Косолапова, выпускница программы «Учитель для России» и учитель физики в Павловской гимназии, частной школе в Московской области, отнеслась к процессу перехода на дистанционное обучение с энтузиазмом. «Сначала мы провели квиз в игровой обучающей платформе Kahoot!, я раздала iPad ученикам, которые были в классе, остальные проходили его из дома со своих устройств. С теми, кто был в Zoom, я была на связи, но они работали самостоятельно, класс сильный», — рассказывает она.
Несмотря на то что раньше у школы не было масштабного опыта онлайн-обучения, все проблемы удалось решить оперативно. «У нас в школе есть IT-служба. На протяжении недели свободного посещения IT-специалисты постоянно оказывали помощь тем учителям, кому она была нужна. Теперь они помогают учителям дистанционно. В обычной школе этот процесс может превратиться в коллапс», — признает Косолапова.
В масштабах страны школы, где гаджеты есть у всех, а уровень цифровой грамотности учителей позволяет им с интересом переходить на новый формат работ, скорее исключение, чем правило. В регионах отсутствие личных устройств и устойчивого подключения к интернету не редкость. «Мы, как программа, работаем в обычных школах, и в каждой из них есть определенный процент детей без доступа к интернету, — отмечает Фогельсон. — На этой неделе мы будем помогать Тамбовской области переходить в онлайн, и там есть места с очень слабым покрытием интернета. Единственное, что можно организовать в таких школах, — это выдача домашних заданий по учебникам или раздача файлов с учебными материалами».
Сложность перехода в онлайн может быть связана не только с технической неоснащенностью. «Наша школа находится в зоне, где живут баптисты. В нашей школе их очень много, иногда по восемь-девять детей из одной семьи. В силу своих религиозных взглядов они не пользуются телевизором и интернетом в обычной ситуации, — рассказывает Надежда Лындина, преподаватель русского языка в школе Малоярославца. Когда стало понятно, что режим самоизоляции может затянуться, родители пошли навстречу, несмотря на привычный образ жизни. — Многие семьи баптистов активно подключаются к обучению всеми возможными способами, вплоть до ведения урока по телефону, объяснения материала каждому ребенку индивидуально».
Проблема, решить которую труднее всего, — все то же отсутствие интернета. «Есть и учителя, и ученики, у которых нет доступа к интернету, потому что в месте их жительства его никогда и не было. Пока решили привозить таким ученикам распечатанные задания на школьном автобусе», — говорит Надежда. Что делать в этих реалиях — вопрос открытый. Все опрошенные ТД эксперты сходятся в одном: нужно продолжать работу с доступными средствами.
Для организации онлайн-обучения достаточно остановиться на трех простых инструментах: выбрать платформу, где собирается класс, ресурс для сбора домашних заданий и инструмент получения обратной связи от детей во время занятия, например, онлайн-голосование.
Помимо традиционного Skype, в частных и государственных школах все чаще пользуются платформой Zoom. «В обычной жизни работа в группах практикуется почти каждый урок. В Zoom есть функция “создать комнаты” в режиме конференции. Я могу распределить детей по группам и дать разные темы для обсуждения, переключаться между этими “комнатами”, слушать, о чем говорят дети, и беседовать с ними», — рассказывает Кристина Косолапова.
Google Класс выполняет функцию бесплатного хранилища заданий и материалов. Я.Класс позволяет автоматизировать проверку работ и отслеживать динамику достижений ученика.
Многие образовательные проекты подготовили для учителей бесплатные руководства по работе с различными сервисами. На сайте Stepik открыт курс по работе в облачных приложениях Google для начинающих от проекта GeekTeachers. Участники программы «Учитель для России» разработали мануалы «В помощь учителям». Дирекция по онлайн-обучению Высшей школы экономики опубликовала подробные инструкции по работе с онлайн-инструментами в зависимости от задач, которые применимы и к школьному образованию: как провести или записать видеоурок, найти материалы и поделиться ими.
Как учиться онлайн детям с ОВЗ?
Николай Моржин, исполнительный директор Центра лечебной педагогики (ЦЛП), рассказал, что организовать онлайн-консультации и занятия с частью семей получилось успешно, несмотря на то что подобного опыта раньше не было, а тактильный контакт в работе с людьми с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ) порой очень важен. «Я видел, как один из педагогов проводил онлайн-занятие с тяжелым неговорящим аутичным мальчиком, и оно получилось», — рассказывает Николай. В онлайн-формате проходят также первичный прием, родительские группы, индивидуальная поддержка родителей, но эти меры — вынужденный компромисс. «Это лучше, чем если бы семьи остались совсем без поддержки, но все — дети, родители, педагоги — ждут очных занятий».
Успешность перехода в онлайн во многом зависела от готовности родителей быть с ребенком перед монитором, но на практике некоторые дети научились обходиться и без помощи взрослых. «Мы проводили интерактивный детский сад. Дети перестроились: каждый день они встречаются в Skype минут на 50, вместе делают поделки, участвуют в музыкальных и двигательных занятиях», — рассказывает Николай.
В России есть примеры благотворительных проектов, когда занятие в режиме онлайн — это не вынужденная мера изоляции, а привычный способ выхода из нее. Надежда Епишина, реабилитолог фонда «Хрупкие люди», живет в Петербурге и работает дистанционно с людьми с несовершенным остеогенезом. Таких специалистов по стране мало, заниматься очно с каждым, кто нуждается в поддержке, невозможно.
При этом дефицит информации настолько велик, что родители, оказавшиеся один на один с новорожденным с несовершенным остеогенезом, боятся даже брать ребенка на руки. Фонд запустил мобильную службу реабилитации, которая дает возможность людям из самых дальних регионов получать онлайн-консультации. «Мы общаемся со специалистами, кто работает с такими людьми по всему миру. Нам прислали много зарубежной литературы, мы перевели ее и сделали брошюры для родителей», — рассказывает Надежда.
С детьми постарше Надежда проводит групповые занятия онлайн. «Они начинают больше стараться, появляется возможность общаться по интересам. Это решает вопрос изоляции. Общаться со сверстниками для них важнее всех переломов». Дети учатся дистанционно и общеобразовательным предметам. «Из них получаются отличные специалисты, — говорит она, — программисты, писатели, юристы. Я знаю взрослых по всему миру, которые добиваются больших успехов. И это во многом благодаря доступности дистанционного образования».
Может ли онлайн-обучение остаться востребованным по завершении режима самоизоляции?
Вынужденным был переход в онлайн или нет, новая педагогическая практика может повлечь за собой изменения, которые сделают доступными образовательные и консультативные услуги для регионов. Моржин рассказывает о проекте первичного онлайн-приема семей из Брянска, который ЦЛП организует совместно с молодой местной организацией. «Скорее всего, мы будем более активно консультировать онлайн семьи, которым трудно добираться в Москву. Мы этого, честно сказать, побаивались, механизм был не отлажен, и московская очередь была большая, поэтому иногородние испытывали недостаток помощи», — признает Николай.
Фогельсон считает, что произошедшие изменения носят точечный характер и для того, чтобы каждый ребенок в стране имел равный доступ к онлайн-образованию, нужен комплексный подход. «На это должно тратиться много ресурсов. В онлайн есть куча вещей, которые облегчают жизнь учителя, но учителей нужно обучить ими пользоваться. Тогда будет системный положительный эффект. Эти вопросы образовательной политики стоят сейчас не только в России, но и практически во всем мире».