В начале апреля президент РФ Владимир Путин распорядился развернуть по всей стране 95 тысяч коек для зараженных коронавирусом. Спустившийся в регионы приказ обернулся тотальным перепрофилированием медучреждений, в том числе узкоспециализированных центров, роддомов и даже хосписов. Пациентов с другими заболеваниями отправляют домой: лечить их некому и негде. Доступных больниц становится все меньше — они массово закрываются на карантин из-за заражающихся врачей, которые не имеют средств защиты.
«Такие дела» рассказывают, как кремлевские указы, рвение чиновников и страх врачей приводят к тому, что пациенты не могут получить помощь.
План перевыполнили
Президентский план по развертыванию 95 тысяч коек для людей с коронавирусом регионы даже перевыполнили, выделив 116 тысяч мест. В этом есть плюсы, но многие пациенты лишаются необходимой помощи, говорит «Таким делам» медицинский эксперт, гендиректор группы компаний «Инновационные медицинские технологии» Артем Зуев.
«Сама система в режиме повышенной готовности тактически и по-военному организована неплохо. Только есть одно “но”. Почти не осталось ресурсов для оказания другой помощи, и с каждым днем их все меньше и меньше. В первую очередь врачей. А если где-то прибывает, то где-то убывает. Временное перепрофилирование больниц, роддомов и других медучреждений под инфекционки значительно сокращает возможности системы для своевременного и качественного оказания помощи населению. Люди болеют не только вирусными болезнями, многие болеют длительно, хронически и требуют постоянного медицинского наблюдения и лечения», — комментирует Зуев.
Сейчас мэрия Москвы готовится развернуть временные госпитали на 10 тысяч мест, в ближайших к городу регионах чиновники планируют увеличить количество коек, однако пока в столице, как и по всей России, коечный план решают с помощью перепрофилирования существующих медучреждений, выгоняя пациентов без коронавируса: часть развозят по другим больницам, часть отправляют лечиться самостоятельно.
Умирающих развезут по домам
24 апреля прекратило работу единственное в Екатеринбурге отделение паллиативной помощи Центральной городской больницы № 2. Его перепрофилировали под инфекционное отделение для людей с COVID-19, а самих пациентов хосписа распределили: кого-то в другие медучреждения, остальных отправили по домам.
Пациенты паллиативных отделений — это неизлечимо больные люди, которые получают медикаментозный уход на последнем этапе жизни. Часто это люди с онкологическими заболеваниями в терминальной стадии, нуждающиеся в сильных, наркотических обезболивающих, а также в специализированной помощи.
По словам начальника горздрава Екатеринбурга Дениса Демидова, помощь неизлечимо больным пациентам могут оказывать и другие больницы, а паллиативное отделение сейчас необходимо людям с коронавирусом, так как оно оборудовано аппаратами ИВЛ. «У нас нет хосписов в системе, есть паллиативная помощь, которую оказывают и в других больницах, — говорит Демидов. — Паллиативный корпус оборудован аппаратами ИВЛ, там заменили кислородопровод за счет федеральных средств, обновили оборудование».
Гендиректор благотворительного Фонда Ройзмана Степан Чиганцев считает, что Демидов отрицает уникальность паллиативного отделения и слова чиновника не соответствуют действительности. В Екатеринбурге больше нет мест, где оказывалась бы комплексная паллиативная помощь пациентам, рассказал Чиганцев ТД.
«В паллиативном отделении оказывалась медицинская, социальная, психологическая и духовная помощь. Ни в одном другом медицинском учреждении города такого нет. Остальные паллиативные койки, про которые говорит Демидов, дают лишь обезболивание», — комментирует глава фонда.
Закрытие екатеринбургского хосписа осудил экс-мэр города Евгений Ройзман. По его мнению, причина этого решения — некомпетентность чиновников и их страх перед федеральным центром. Волонтеры и руководители благотворительных фондов говорили «Новой газете», что перепрофилирование хосписа необходимо местным властям для отчетности перед Москвой. Но таких результатов можно было достигнуть и другими методами, считает Ройзман.
«В Екатеринбурге есть и другие здания, которые можно использовать под инфекционные больницы. Возьмите полпредство: там работает 15—20 человек. Но это 12 тысяч квадратных метров. Сотрудников полпредства можно перевести на удаленку, а в здании оборудовать госпиталь», — предлагает он.
Людей с коронавирусом отправляют в роддома
Это не единственный пример перепрофилирования медучреждения в Екатеринбурге, вызвавший протест общественности. Согласно распоряжению правительства РФ от 24 апреля, с 1 мая под коронавирус отдан ФГБУ «Уральский научно-исследовательский институт охраны материнства и младенчества». Предотвратить это пытаются общественники, создавшие петицию в адрес правительства РФ.
По их словам, НИИ — уникальное медицинское учреждение, где спасают жизни младенцам и их мамам, проводят сложнейшие операции. Если институт закроют из-за пандемии, беременным, которые столкнулись с осложнениями, будет некуда обратиться за помощью, говорится в петиции.
Похожая ситуация произошла в Москве: одно из отделений Центра акушерства, гинекологии и перинатологии имени академика В. И. Кулакова, где занимаются сложными случаями патологий беременных и новорожденных в стране, получило антикоронавирусный профиль. Общественники опасаются, что с ростом количества инфицированных перепрофилируют весь центр.
«Одна из основных причин перепрофилирования роддомов под тяжелых коронавирусных больных — это тотальная разводка кислорода в этих учреждениях, большое количество ИВЛ и максимальные требования к вентиляции, новейшее высокотехнологическое укомплектование. Особенно хорошо приспособлены новые роддома», — поясняет медэксперт Зуев.
Онкологию оттеснили от томографов
Если хосписы с роддомами объединяет хорошая кислородная оснащенность, то онкоцентры отличаются наличием аппаратов компьютерной и магнитно-резонансной томографии. 17 апреля губернатор Санкт-Петербурга Александр Беглов определил перечень медицинских учреждений, которые планируется перепрофилировать под лечение пациентов с COVID-19. В этот список вошло ФГБУ «НМИЦ онкологии им. Н. Н. Петрова» Минздрава России.
Сообщение об этом вызвало протест пациентов учреждения. Петицию с требованием не допустить смены профиля подписало более 120 тысяч человек. В результате НМИЦ был исключен из списка «коронавирусных» больниц. Но и это не помогло сохранить доступность центра: 30 апреля шесть его отделений были закрыты на карантин — у нескольких врачей и пациентов обнаружили COVID-19 и внебольничные пневмонии, сообщает «Бумага».
У онкопациентов появились и другие проблемы. Врач-онколог ульяновского ЦКМСЧ имени В. А. Егорова поликлиники № 2 Алексей Незвецкий рассказал «Таким делам», что сейчас сильно замедлился процесс обследования пациентов. В частности, есть задержки с доступом к КТ и МРТ, так как в приоритете — обследование пациентов с коронавирусом. «Если судить по опросу онкологов в мобильном приложении “Справочник врача”, проблемы, с которыми я сталкиваюсь во время пандемии, схожи у всех онкологов», — комментирует специалист.
Кроме того, говорит Незвецкий, возникли перебои с поставкой лекарств из-за бюрократических проволочек: специалисты, подписывающие необходимые документы, заняты решением коронавирусных проблем. «Пока ситуация не критична, но если в подобном духе продолжится еще месяц, то проблема станет гораздо острее», — считает онколог.
Доступных больниц будет еще меньше из-за заболевших врачей
Список заболевших ежедневно пополняют врачи из-за нехватки средств индивидуальной защиты — это влечет за собой массовое закрытие больниц на карантин, и получить помощь пациентам без коронавируса становится все труднее. «Пример: крупный центр в Уфе, а также Люберецкая больница — там только работников 2,5 тысячи, — говорит Зуев. — Всего таких зараженных больниц, закрытых на карантин, по РФ уже более 300, и это плюсом к планово перепрофилированным. Так что размах проблемы для оказания медпомощи обычным пациентам гораздо больше, чем кажется на первый взгляд».
Количество больниц, закрытых на карантин, будет увеличиваться, если не изменится ситуация с обеспечением врачей средствами индивидуальной защиты, рассказывает «Таким делам» глава организации «Альянс врачей» Анастасия Васильева. По ее мнению, массовое заражение медиков происходит из-за нарушенной вертикали связи между властями и главврачами больниц. Последние, за редким исключением, боятся потерять работу, замалчивают проблему или даже увольняют тех сотрудников, которые решаются публично заявить о проблемах, указывает Васильева.
27 апреля после жалоб на отсутствие средств индивидуальной защиты в Приозерской межрайонной больнице Ленинградской области была уволена врач-терапевт Наталья Трофимова — за разглашение медицинской тайны. В конце марта Наталья рассказала, что один из корпусов больницы перепрофилировали под инфекционный стационар, не сообщив об этом сотрудникам. Врачи пожаловались на отсутствие в учреждении средств индивидуальной защиты от коронавируса и опубликовали петицию в сети, после чего последовало увольнение.
«Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков сказал, что это паника и надо жаловаться не прессе, а чиновникам, — говорит Васильева. — Только проблема в том, что потерян канал: главврачи боятся быть наказанными и молчат и в итоге не доводят до руководства сведения о том, что чего-то нет. Кроме того, мы знаем, что есть негласное указание медиков не тестировать, чтобы не парализовать медицину. А надо, наоборот, тестировать и контролировать ситуацию. Отсутствие тестирования приводит к тому, что возникают парализации — медики болеют, умирают».
По словам Васильевой, четкого алгоритма действий от властей нет и если ничего не изменится, то вскоре ситуация в регионах будет такой же острой, как в Москве. «Должно быть системное решение — прежде всего Министерства здравоохранения. А министр молчит. Наверху считают, что все в порядке. Властям докладывают, что все нормально, потому что боятся. Это лестница страха», — говорит она.
Как до этого дошло и что будет дальше?
Хаотичный поиск коек путем массового перепрофилирования — следствие ввода системы ОМС в 90-е, считает петербургский врач-трансфузиолог Игорь Семенов. Тогда из-за новой системы в медицине появился критерий экономической рентабельности, который не позволяет больницам иметь пустые койки и резервные штаты, рассказал специалист «Таким делам».
«Потом много чего еще было в медицине, например внедрение трехуровневой помощи. Последним гвоздем стало появление после президентских майских указов так называемой оптимизации. Медицина ведь у нас на хозрасчете, поэтому повышение зарплат медикам планировалось выполнить за счет тех денег, что они дополнительно заработают [стимулирующих выплат], а правительство лишь разрешит им потратить эти деньги на зарплаты. Но заработать не смогли по объективным причинам. Тогда решили уменьшить количество получателей денег — сократить сами учреждения и медперсонал».
Отсутствие четких алгоритмов и средств защиты скажется на дальнейшем развитии медицины в России, предполагает Зуев. «После этой эпидемии я бы прогнозировал некоторый отток из профессии, но это будет временный эффект. Во-первых, многие психологически сгорят и не захотят более работать, во-вторых, я думаю, многие родители заберут детей из мединститутов, и в-третьих, многие заболевшие медработники не поправятся», — заключает он.