В Москве в мае открылся центр «Крепость» для помощи людям, пострадавшим от домашнего насилия. На сайте отмечается, что организаторы центра — активисты движения «Гражданское общество».
Общественные организации, которые системно помогают жертвам домашнего насилия, отнеслись к появлению нового проекта неоднозначно. Они опасаются, что волонтеры без должного опыта и знаний могут навредить пострадавшим от насилия. Представители «Крепости», напротив, считают, что помощь необходима прямо сейчас, а научиться профильным знаниям можно уже в процессе. «Такие дела» попытались разобраться в ситуации.
Появление «Крепости»
12 мая в Москве начал работать проект «Гражданского общества» «Крепость». Как сообщается на сайте Центра, активисты помогают «обеспечить убежище людям, страдающим от домашнего насилия или насилия, связанного с их идентичностью».
Инициатор проекта Адда Альд в разговоре с «Такими делами» отметила, что в проекте заняты участницы Феминистической фракции, которая была основана два месяца назад внутри «Гражданского Общества». «Юристы и психологи не обязаны быть в нашей команде, их могут предоставлять другие организации. Наша функция — в предоставлении убежища и организации помощи», — подчеркнула Альд.
По словам создательницы проекта, с пострадавшими работает психотерапевтка, которая закончила психологический факультет РГГУ и имеет опыт борьбы с домашним насилием. Имя специалистки не называется.
Отмечается, что в центре также оказывается юридическая помощь от «Правозащиты Открытки» и психологическая помощь. Представители «Правозащиты Открытки» подтвердили ТД, что они консультируют подопечных проекта «Крепость». «Наш адвокат Оксана Опаренко консультирует пострадавших от насилия по таким вопросам, как, например, восстановление прав на имущество или отзыв доверенности, выданной супругу. Обращений немного», — рассказала координатор и юрист «Правозащиты Открытки» Анастасия Буракова.
«Это небезопасно для обеих сторон»
Одной из первых, кто выступил против «Крепости», стала адвокат Мари Давтян, руководительница Центра защиты пострадавших от домашнего насилия. 23 мая она в своем твиттере назвала непрофессиональную помощь вредительством.
Непрофессиональная помощь
Одна из главных претензий, которые общественники высказывают «Крепости», — это отсутствие опыта и знаний в оказании помощи пострадавшим от домашнего насилия. Об этом в открытом письме пишут представители центра «Насилию.нет».
По их мнению, активисты убежища «Крепость» «не имеют должной квалификации и подготовки, чтобы оказывать соответствующую юридическую и психологическую помощь». На это в интервью «Таким делам» указала и Мари Давтян. По словам адвоката, участники центра «Крепость» не стремятся повышать свою квалификацию и набирать компетенции. Алена Ельцова, глава женского кризисного центра «Китеж», разделяет эту точку зрения.
«Когда мы узнали, что появилось такое начинание, мы были немного шокированы, потому что такая работа с жертвами насилия должна вестись на профессиональном уровне. Допускать случайных людей к жертвам насилия очень опасно и для самих людей, и тем более для пострадавших женщин. “Крепость” позиционирует себя как шелтер, но шелтер — это не холодильник с консервами, куда что-то кладется, и оно лежит. Реабилитационный центр — это место, где происходит разбор каких-то кейсов или их сопровождение. Это нужно делать очень умело и профессионально, с использованием профессиональной этики, без этого ничего не получится», — отметила Ельцова.
Безопасность пострадавших
Мари Давтян объяснила ТД, что у нее вызывает много вопросов то, как организована работа шелтера: «Мы пока не увидели ни одного внятного ответа о том, как регулируется дальнейшая судьба пострадавших, кто вообще работает с пострадавшими и каким образом. Доверять в такой ситуации людям, которые не являются профессионалами, несколько опасно. Также как и направлять туда потерпевших».
Адвокат подчеркнула, что в хостеле, где женщинам предоставляют убежище, им должно быть безопасно. «Мы должны быть уверены, что человек, который выводит пострадавшую из дома до хостела, завтра не сдаст ее местонахождение мужу или по дороге не скажет ей, что она сама виновата, и не травмирует ее еще раз. И для этого нужна подготовка», — считает Мари Давтян.
Специалисты «Насилию.нет» также не уверены, что «Крепость» гарантирует безопасность места, где разместят пострадавших: «Мы не приветствуем политику безопасности организации, согласно которой через 10 минут после обращения любой человек может приехать на такси в убежище, что потенциально ставит под удар пострадавших, которые скрываются от абьюзеров. Нам очевидна необходимость наличия знаний [о работе с домашним насилием] в целях защиты интересов пострадавших».
Алена Ельцова добавила, что просто увести женщину от насильника недостаточно. Необходимо также оценить ее психологическое состояние. «Я не понимаю, кто в “Крепости” отвечает за женщину, когда она находится в приюте. Женщину может выследить муж, или она может сама позвонить мужу, чтобы он ее забрал. Обязательно должен быть дежурный на этот случай», — уверена глава «Китежа».
Безопасность волонтеров
Алена Ельцова объяснила, что человек, который работает с темой домашнего насилия, должен быть в состоянии быстро ориентироваться, проводить молниеносный анализ ситуации и составлять план безопасности.
«У нас в приюте есть видеонаблюдение на случай обвинений, что мы вербуем девушек и куда-то увозим, или если женщина вернется к мужу и затем обвинит нас в похищении, — привела пример она. — Поэтому волонтеры, которые увезли женщину из опасной ситуации, должны сами запастись какими-то доказательствами того, что они сделали это по ее просьбе. В нашей работе множество таких тонкостей, эта работа — как хождение по лезвию ножа. Это может быть небезопасно для обеих сторон, как для женщин, так и для волонтеров».
Глава «Китежа» также настаивает на том, что между пострадавшими и волонтерами должна быть дистанция. «[Волонтеры] могут начать заниматься спасательством, которое приведет к тому, что они сами потом провалятся в такую яму. Если девушка вернется к своему мужу, для волонтеров все их усилия покажутся бессмысленными действиями, каким-то крахом всех их розовых мечт», — предупредила Ельцова.
Ложная информация
Общественники из «Насилию.нет» рассказали, что с ними пытались «через третьих лиц» связаться представители «Крепости». Из разговора им «стало понятно, что они говорят на разных языках», поэтому «Насилию.нет» не будет рекомендовать своим подопечным обращаться в центр «Крепость».
«Кроме того, представители “Крепости” распространяют ложную информацию, — сказали в “Насилии.нет”. — В частности, они заявили, что сотрудники и волонтеры организации будут проходить обучение и супервизию в центре “Насилию.нет”. Это не соответствует действительности — никаких договоренностей на этот счет у нас не было. Также не соответствует действительности информация, что “Крепость” — единственное убежище в Москве, уже много лет в Москве работает “Китеж”, который принимает десятки пострадавших, несмотря на ограниченные ресурсы».
Партнеры проекта критиковали феминизм
Проект Equality критикует «Крепость» из-за связи с представителем Либертарианской партии России Михаилом Световым, который указан в контактах Центра, как председатель «Гражданского общества». По мнению представителей проекта, Светов неоднократно враждебно высказывался по поводу феминизма. Также проект критикует центр «Крепость» за связь с Егором Жуковым. В частности, потому, что Жуков на своем канале публиковал видео «Феминизм опасен. Nixel Pixel как угроза. Джордан Питерсон», в котором утверждал, что феминизма не существует.
Одна из участниц «Крепости» в интервью Equality говорила, что с жертвами домашнего насилия у них работает психолог Глеб Багрянцев. Журнал обнаружил, что Багрянцев имеет подписки в социальных сетях на паблики «ЗЮА», «Вертосексуал», «Порнхаб», «Пошлые», «Русские мамки», «Гордые лица русского феминизма» и «Оскорбительные феминитивы». Также редакторы проекта обнаружили на странице психолога репосты неоднозначных постов на тему жертв домашнего насилия.
«В “Крепости” в любом случае безопаснее»
27 мая инициатор проекта Адда Альд опубликовала открытое письмо в ответ на претензии общественных организаций. Она сказала, что была «обескуражена» реакцией со стороны фемсообществ и профильных организаций.
Адда Альд уверена, что в «Крепости» «в любом случае безопаснее, чем там, где поджидает насильник». В интервью ТД она рассказала, что они «взяли за правило не сообщать точного адреса убежища по телефону». «Называем адрес рядом, либо станцию метро, там пострадавших встречают очно волонтеры и уже сами, после личной беседы, в случае отсутствия подозрений провожают в убежище», — объяснила представительница «Крепости».
Альд рассказала, что у них есть скрипт для колл-центра, в нем прописаны наводящие вопросы. Она считает, что в других подобных организациях «пострадавшим верят и не требуют доказательств насилия». «Нельзя исключать, что в какой-то момент это доверие будет обмануто абьюзерами или провокаторами», — отметила Альд.
По поводу претензий к компетенции сотрудников Центра Альд в открытом письме заявила, что они ознакомились с методическими материалами по теме домашнего насилия и готовы общаться с представителями данной сферы. Девушка также призвала всех коллег к конструктивному диалогу. На мнение общественников о том, что волонтеры «Крепости» не стремятся повышать свою компетенцию, Альд в интервью ТД заявила, что это не так: «Откуда они знают, к чему мы стремимся? Как они могут это утверждать, если мы работаем всего 2-3 недели и они с нами даже пока не общались? То, что мы в это время были заняты другими делами, не означает, что мы не стремимся к этому».
«Нам бы хотелось помогать жертвам домашнего насилия, а не тратить силы и время на борьбу с сообществом, которое, по идее, имеет те же цели. У жертв насилия нет времени ждать, пока мы пройдем обучение и получим диплом от феминистического сообщества и профильных организаций. Мы будем учиться оказывать помощь лучше, но мы не будем вам потакать, не будем закрываться, потому что мы вам не нравимся», — заявила Альд.
В открытом письме Адда Альд заявила, что они раскроют больше информации об охране центра, только если сочтут нужным афишировать это. Она также подчеркнула, что суть ее проекта — в создании сети убежищ по всей России.
Сейчас в «Крепости» проживают две женщины, одна из них с ребенком, сообщила Альд. «Мы сняли один хостел (с 1 июня он целиком в нашем распоряжении, сейчас там почти пусто) и собрали деньги на месяц аренды. Мы скооперировались с “Правозащитой Открытки” (они предоставляют юристов) и проектом #Взаимопомощь “Команды Жукова” (они привозят еду, бесплатно). Работа идет, и мы не собираемся останавливаться», — заявила создательница проекта.
В интервью «Таким делам» Адда Альд уточнила, что психолога Глеба Багрянцева отстранили от работы с пострадавшими. При этом на сайте «Крепости» до сих пор написано, что психологическую помощь оказывает «дипломированный специалист в области психиатрии и психотерапии» с опытом работы с жертвами домашнего насилия порядка четырех лет». Альд подтвердила, что речь идет о Багрянцеве и что сейчас он в ожидании супервизии. «Если он будет работать с нами, то это будет, скорее всего, помощь волонтерам и мужчинам. Информацию об этом с сайта пока решили не убирать», — отметила девушка.
Как выстроена работа с пострадавшими от домашнего насилия сейчас?
Сейчас все организации, которые работают с людьми, пережившими домашнее насилие, тесно сотрудничают друг с другом. «Каждый из нас закрывает свою какую-то часть, очень важную и необходимую. Центр “Анна” обучает, супервизирует, у них есть телефон доверия, они пишут методички. Центр “Насилию.нет” — это психологи и юристы. Центр “Сестры” занимается помощью пострадавшим от сексуального насилия, “Китеж” занимается размещением пострадавших от насилия», — перечислила Алена Ельцова.
Ее поддержала и Мари Давтян. По оценке адвоката, в профессиональном сообществе сейчас организован полный цикл сопровождения жертв домашнего насилия, поскольку его достаточно сложно организовать в одном месте.
«В полной связке мы можем оказать очень квалифицированную, качественную и хорошую помощь и вывести человека из кризиса. Дело ведь не в том, чтобы человек пожил 10 дней в кризисном центре и на этом все закончилось. Если человека не получится вывести из кризиса, то дальше он вернется назад, а значит, попадет в более опасную ситуацию, чем та, из которой вышел», — считает Давтян.
Глава «Китежа» добавила, что в их сфере нет конкуренции: «Нельзя существовать в вакууме, нельзя объять необъятное и не нужно, не может быть такой организации, которая в себе соединит все виды помощи».
Обе общественницы опасаются «хайпа» на теме домашнего насилия, которая в последнее время становится очень популярной. «Мы боимся, что сейчас на волне хайпа в эту сферу будут входить непрофессионалы и мошенники. Если сейчас начнут появляться шелтеры, кризисные центры, где люди без подготовки будут делать, что хотят, это может навредить потерпевшим. Потерпевшие, которые в итоге не получат качественной помощи в таком убежище, вряд ли после этого когда-нибудь вообще обратятся к кому-нибудь другому. Это просто вредно», — объяснила Мари Давтян.
Обновлено 29.05 в 11:20. После выхода материала Адда Альд сказала в интервью «Таким делам», что она также считают, что «Крепость» и общественные организации, которые работают с пострадавшими от домашнего насилия, должны работать сообща. «Мы уже вынесли что-то полезное из этой статьи — организуем видеонаблюдение, проработаем правила взаимодействия так, чтобы всегда был дежурный (он уже есть) и чтобы уменьшить риск того, что пострадавшие будут звонить абьюзерам», — отметила девушка.