Жительница Белгородской области Оксана Ищенко воспитывает 21-летнего сына Марка. У него первая группа инвалидности и статус «недееспособен», поэтому самостоятельно жить он не может. В прошлом году женщина на время разместила сына в Борисовском ПНИ по платной программе «Передышка». Однако спустя время она узнала, что условия программы не выполняются, а опеку над Марком взял на себя интернат.
Марк на «Передышке»
Несколько лет Марк жил с бабушкой в городе Шебекино, потому что Оксана часто уезжала на работу в Москву. Когда пожилая женщина умерла, Оксана обратилась за помощью в фонд «Каждый особенный» и в местное управление соцзащиты, чтобы воспользоваться платной программой «Передышка».
Суть программы в том, что семьи, которые воспитывают детей с ментальными нарушениями, могут на время оставить их в интернатах Белгородской области под присмотром специалистов — для этого в каждом учреждении выделили специальные платные места. По задумке проекта подопечные, привыкшие жить дома, должны оказаться в похожих условиях и получить план коррекционных и адаптационных мероприятий от специалистов интернатов. Так Марк какое-то время должен был пожить в Борисовском ПНИ.
По словам Оксаны, проект серьезно отличается от того, каким он был заявлен управлением соцзащиты. Женщина платила около 27 тысяч рублей в месяц за то, что Марк находится в интернате, но обещанной реабилитации он так и не получил, утверждает она. По данным Оксаны, все то время, что сын находится в учреждении, ему предоставляют только комнату на одного и еду.
«Доходило до банального. Я как-то приезжала к нему в гости, и мы пошли гулять. Всю дорогу он говорил: “Мама, хочу пить”. Я прихожу [проверить], а у него в комнате нет воды. Сотрудники сказали, что вода есть в кулере в холле. А как он себе ее нальет? У него одна рука нерабочая, он не может держать кружку. Да и не каждый ребенок подойдет к педагогу и попросит что-то», — говорит Оксана. Кроме того, во время пребывания в ПНИ Марк заболел чесоткой, рассказывает Ищенко. По ее мнению, заболевание запустили, поэтому у Марка остался хронический дерматит.
Переоформленная опека
Когда Ищенко стала спрашивать у руководства ПНИ, почему для ее сына нет никакой программы реабилитации и коррекции, несмотря на то, что она платит полную сумму по программе, в интернате ей предложили выписать Марку путевку. Так на проживание молодого человека будет тратиться 75% от его пенсии, и Оксане больше не придется платить посуточно. Женщина согласилась.
В мае Оксана взяла Марка домой на месяц, но потом решила забрать сына из учреждения насовсем. Однако в ПНИ ей сказали, что подадут в розыск, если после 19 июня она не привезет сына обратно, вспоминает женщина. В итоге ей пришлось вернуть сына в учреждение.
«Оказывается, борисовские органы опеки сняли с меня опекунские обязанности над Марком и переоформили их на интернат. Как это так? Ты отдал временно ребенка, и тебя лишили прав. И теперь ребенок в интернате, и они как хотят распоряжаются его временем, пространством. Ему реально там плохо. Ему хочется домой, он привык к другим условиям, а в ПНИ ему не дают таких условий», — возмутилась Оксана.
Ищенко полагает, что опеку переоформили, потому что она подписала разрешение на путевку. Она рассказала, что про ограничение в правах ее предупредили, но не разъяснили, что опеку с нее снимут полностью на три года, пока действует договор. Оксана подала документы на восстановление опекунства в Шебекинский отдел и ждет ответа.
«Такие дела» направили запросы в Борисовский ПНИ и управление соцзащиты Белгородской области.
Необходимость сопровождаемого проживания
По словам основателя фонда «Каждый особенный» Натальи Злобиной, проект «Передышка» задумывался как формат, альтернативный семейному устройству, чтобы ребенок не терял возможность социализации, но получилось иначе.
Злобина отметила, что Оксана не была достаточно проконсультирована в интернате о том, что по законодательным нормам возможно изменение опекуна, если человек находится в ПНИ длительное время. Кроме того, добавила Наталья, «совершенно непонятно, почему Марку не проводилась никакая реабилитация».
«Мы знали, какие сложности сложились в этой системе исторически, но даже не предполагали, что вот так, просто по умолчанию, опекуном станет ПНИ, а маму поставят в условия, когда она станет отрицательным героем в этой истории», — говорит Злобина.
Основательница фонда «Каждый особенный» считает, что роль социальной защиты в том, чтобы «подхватить пострадавшую сторону именно в тот момент, когда есть риск жизни или здоровья, дать временные решения проблемы, опираясь на интересы ребенка и семьи, а не закрывать дверь».
«Фактически получается, что, когда закрытое учреждение забирает опеку на себя, становится невозможно повлиять на качество жизни человека, который остался там. Поэтому нам очень нужен закон о распределенной опеке», — заключила Наталья Злобина.
Ее мнение разделяет и Оксана Ищенко. Женщина убеждена, что Белгородская область нуждается в создании проекта сопровождаемого проживания, тренировочных квартир для людей с ментальной инвалидностью, чтобы условия были адаптированы к обычной жизни. Однако местные власти, считает Ищенко, не хотят этим заниматься.
«Проект “Передышка” — это тоже не выход. Не каждый родитель может себе позволить платить по 30 тысяч в месяц. По итогу этот проект [теперь] для тех людей, у кого есть возможность пристроить своих пожилых близких. А молодых ребят, таких, как мой Марк, куда девать? В интернат? Навсегда?» — сказала Оксана.