По данным профсоюза «Университетская солидарность», этим летом 28 преподавателей прекратили сотрудничество с НИУ ВШЭ. Уволенные преподаватели и их коллеги заговорили в СМИ и соцсетях о несправедливости действий руководства. Студенты и выпускники ВШЭ выступали против увольнений на пикетах, запускали флешмоб, подписывали открытое письмо, а в сентябре вывесили баннер в здании вуза. Трое преподавателей подали в суд на руководство вуза за незаконное увольнение.
Вместе со студенческим изданием DOXA «Такие дела» разбираются, какие проблемы стоят за этими увольнениями.
Почему уволили преподавателей ВШЭ?
Формальными причинами увольнения преподавателей были отсутствие академической нагрузки, реорганизация факультетов, недостаточное количество публикаций. Но большинство преподавателей видят в своих увольнениях другие причины: критика руководства, оппозиционная политическая деятельность, поддержка коллеги — профессора Гасана Гусейнова.
Декан факультета гуманитарных наук Михаил Бойцов в письме (скриншот есть в распоряжении редакции ТД) говорит, что Ольгу Рогинскую сняли с должности академического руководителя бакалаврской программы «Культурология» за ее комментарии журналу DOXA. Элла Россман, бывшая преподавательница школы культурологии, писала в фейсбуке, что на заседании 20 декабря 2019 года руководитель программы Виталий Куренной оказывал давление на преподавателей с оппозиционными взглядами. К посту прикреплены скриншоты с угрозами преподавателям, которые собираются обсуждать острые вопросы во «внешних органах».
Во многих вузах в трудовые договоры включен запрет на публичные выступления по вопросам внутренней жизни университета без санкции руководства. В январе 2020 года ВШЭ приняла поправки к правилам внутреннего распорядка для студентов, а в июле — кодекс этики для сотрудников. Студентам запрещено вести политическую деятельность на территории вуза, а работникам ВШЭ нельзя обсуждать внутренние проблемы университета с «третьими лицами», а также использовать «выражения, которые нацелены на разжигание конфликта, возбуждение ненависти, неприязни или обиды в обществе» как в публичных выступлениях, так и в соцсетях.
Преподаватель Виктор Горбатов формально не прошел порога по числу публикаций в международных базах данных и научных журналах. «Эти показатели <…> в мире очень серьезно критикуются как сильно формализующие работу исследователя, — говорит сопредседатель “Университетской солидарности” и председатель первичной профсоюзной организации работников Вышки Павел Кудюкин. — Вышка отличается еще тем, что правила учета публикаций постоянно меняются, буквально каждый год. Меняются списки журналов, в которых учитываются публикации». Может так получиться, что уже опубликованная статья не учитывается, потому что журнал перестал входить в список.
Но большинство предположений преподавателей об истинных мотивах администрации вуза нельзя проверить. «Никто напрямую не скажет: “Мы тебя не хотим [видеть], потому что ты кому-то неугоден”, — объясняет DOXA профессор реорганизованной школы культурологии ВШЭ Ян Левченко. — Инструментализируются какие-то критерии, которые можно при определенных условиях назвать академическими, назвать профессиональными».
Заместитель председателя профсоюза «Университетская солидарность» в НИУ ВШЭ Илья Гурьянов говорил в своем интервью, что главная проблема реорганизации Вышки — «предельная непрозрачность и закрытость абсолютно всех действий администрации». Поэтому многие преподаватели, опрошенные DOXA, до последнего момента находились в неведении, продлят ли им контракт, дадут ли вести курсы.
Некоторых преподавателей профсоюзу «Университетская солидарность» все-таки удалось отстоять, считает организация. Несмотря на угрозы увольнения, Илье Кукулину, Марии Майофис, Яну Левченко и Ольге Рогинской после их заявлений руководству и в соцсетях вуз продлил их контракты.
«Такие дела» направили запрос в НИУ ВШЭ с просьбой прокомментировать увольнение преподавателей и их заявления о том, что за расторжением контракта стоят их публичные высказывания и политическая позиция. На момент публикации ответ от вуза не поступил, а по телефонам пресс-службы никто не отвечал.
Обновлено в 19:15. Пресс-служба НИУ ВШЭ прислала ответ: «Процесс кадровых и структурных изменений происходил в рамках реорганизации факультета права, факультета гуманитарных наук и факультета бизнеса и менеджмента, которая была утверждена в новой Программе развития до 2030 года, принятой Ученым Советом. Руководители ВШЭ в течение 2020 года проводили серию встреч с коллективом факультетов, которые проходили реорганизацию в первую очередь. При приеме на работу определяющими факторами являлись профессионализм, академический потенциал, соответствие требованиям проектного университета, которым в рамках новой программы развития до 2030 года становится Вышка. Помимо этого учитывалась публикационная активность, а также студенческая оценка преподавания (СОП)».
На вопросы об обстоятельствах увольнения конкретных преподавателей пресс-служба вуза отвечать отказалась: «Давления по отношению к тем или иным преподавателям не оказывалось. У каждого из сотрудников свои индивидуальные обстоятельства и было бы некорректно давать какие-либо комментарии по конкретным персонам, давать им публичные оценки и раскрывать конфиденциальную информацию».
Уникален ли случай ВШЭ?
В 2014 году из МГИМО уволили (а потом восстановили) профессора Андрея Зубова — за сравнение присоединения Крыма с аншлюсом Австрии нацистской Германией, которое сочли «аморальным проступком, несовместимым с продолжением работы». В 2019 году политолог Валерий Соловей уволился из МГИМО, прокомментировав, что его «попросили в институте покинуть его по политическим причинам».
В 2018 году был уволен «в связи с отсутствием академической нагрузки» преподаватель факультета свободных искусств и наук СПбГУ Александр Панченко (сейчас он работает в негосударственном Европейском университете в Санкт-Петербурге). Он связал свое увольнение с участием в качестве эксперта в судебном деле пятидесятнической церкви.
«Разница [с другими случаями увольнений] в том, что Вышка именно что грубо нарушила закон, потому что не подписала договоры с сотрудниками, которые уже прошли конкурс в этом году: это профессора-юристы с кафедры конституционного права Елена Лукьянова, Ирина Алебастрова и я», — говорит Илья Гурьянов. Они вместе с юристами профсоюза «Университетская солидарность» подали в Басманный суд иск против ВШЭ за нарушение трудового законодательства РФ.
Почему преподавателей так легко уволить?
«Более 98% вузовских преподавателей работают по срочным договорам, — говорит Павел Кудюкин. — Работодатель может без объяснения причин не продлить этот договор. Не объявить конкурс на соответствующую должность. И преподавателю, который по тем или иным причинам стал неугоден, легко [сказать]: “Все, до свидания, ваш трудовой договор завершен, работы для вас больше нет”. Это происходит даже без формальной процедуры сокращения».
«Бессрочных договоров, возможность которых прописана в 332 статье Трудового кодекса РФ, Вышка вообще не заключает, — объясняет Илья Гурьянов. — А преподаватели, к сожалению, часто не знают своих прав. Не знают, например, что после прохождения конкурса на должность они могут требовать заключения с ними договора на неопределенный срок и проходить раз в пять лет открытую аттестацию».
Такая ситуация связана с проблемой недофинансирования, характерной для российских вузов. Александр Панченко говорит, что преподавателям приходится работать по совместительству, заключать срочные контракты. Гурьянов считает, что кризис стал ощущаться с 2014 года, когда в ВШЭ начали говорить, что денег «на всех» больше нет и требования будут повышать, чтобы избавиться от «слабых звеньев». Примерно в это же время стали ликвидировать кафедры, руководители которых должны быть выборными по закону. «Выборность деканов факультетов обходится достаточно просто: назначают ИО, а выборов не проводят», — рассказывает Павел Кудюкин.
Бюрократизация и замена академического самоуправления системой менеджеров открыла простор для манипуляций, считает Кудюкин. «Избавляться начали просто от тех, кто руководству не приглянулся: неважно — из-за личных причин, из-за участия в профсоюзном движении или из-за общественно-политической активности», — говорит Илья Гурьянов.
Научный сотрудник Института гуманитарных историко-теоретических исследований имени Полетаева Ян Сурман (ВШЭ не продлила ему контракт в июле) говорит, что университетское образование в целом сильно изменилось в связи с введением Болонского процесса и коммерциализации университетов в США. «Вышка присоединяется ко многим из этих проблем. С одной стороны, это корпорация, с другой стороны, это государственный университет, который получает бюджетные деньги на студентов. В то же время это неолиберальной постсоветский университет», — говорит исследователь о тех противоречиях, которые приводят к описанным проблемам.
Какие выходы есть из ситуации?
Решение проблем начинается с диалога, считают опрошенные ТД преподаватели. Его обеспечивает развитие профсоюзов преподавателей и свободная дискуссия в медиа. Ян Сурман говорит: «Для меня это очень позитивное развитие, что в Вышке есть те, кто готов обсуждать проблемы университета. Это DOXA, это профсоюз, это ректорат и проректорат тоже, но последние хотят обсуждать все это между собой. DOXA и профсоюз хотят сделать голоса студентов и преподавателей услышанными администрацией — и вместе найти решения».
В июле профсоюз «Университетская солидарность» предложил создать открытые кадровые комиссии, в которые входили бы представители и администрации, и профсоюзов (во ВШЭ их два) — «чтобы максимально гласными были критерии, предъявляемые к сотрудникам, чтобы стало понятно, какие конкретно ставки сокращаются», — рассказывает Павел Кудюкин. В этом случае стала бы понятна обоснованность или необоснованность увольнений.
Такие комиссии действуют за рубежом в вузах, где есть сильная преподавательская общественность. В Монреальском университете отбор преподавателей проходит по четким критериям с участием профсоюзной организации, приводит пример эксперт. Перенимая зарубежный опыт, профсоюз предлагает сделать выборными должности глав департаментов, деканов факультетов и ректора. Александр Панченко согласен, что преподаватели должны выбирать профессоров: «Бюрократ не знает, кого можно выбрать, а кого нельзя».
Другой выход — это альтернативные учебные заведения и образовательные инициативы. «Была идея, что нужно создавать альтернативное образование, как это было в Польше, — рассказывает преподавательница РАНХиГС, бывшая преподавательница НИУ ВШЭ и МГУ Юлия Галямина. — У них всегда были подпольные университеты, даже во время Второй мировой войны в оккупированной Варшаве». Для Галяминой, против которой возбудили уголовное дело по «дадинской» статье, нелицензированные учебные заведения могут остаться единственной возможностью преподавать.
Панченко считает, что российскому академическому образованию помогло бы развитие частных вузов — государственные могли бы с ними конкурировать. «Когда есть альтернатива, то и государство попадает в такие условия, что оно должно это учитывать», — говорит ученый.
В России сейчас действуют негосударственные вузы с лицензией: Европейский университет в Санкт-Петербурге, Шанинка, Школа перспективных исследований при ТюмГУ. Уязвимость таких университетов в том, что на них может оказываться политическое давление с угрозой закрытия или лишения лицензии, как это случилось с Европейским университетом в 2016 году.
Независимый образовательный проект с большой историей и знаменитыми выпускниками — НМУ, созданный еще в 90-е годы для студентов, которые не могли учиться на мехмате МГУ из-за идеологических расхождений с властью или своего происхождения. Если в НМУ учат математике, то гуманитарные науки представлены в Лаборатории ненужных вещей. По словам ее организаторов, в НМУ (а теперь и в «Лабораторию») приходили ученые, которые «не могли заниматься тем, что они любят, в том объеме и в том формате, в котором они любят» в стенах родных вузов из-за прессинга государства, институций и бюрократической нагрузки.
Ограничения таких видов образования в том, что они не дают диплома государственного образца. Студенты без отсрочки от армии вынуждены параллельно с НМУ учиться в каком-либо другом вузе, а работу искать на Западе или в дружественных НМУ научных центрах.
Антиуниверситет также объединил и поддержал университетских преподавателей, которые хотят делать что-то вне стен университета, поскольку там есть ограничения, рассказывает Ян Сурман. По словам Галяминой, особенность Антиуниверситета в том, что он зиждется на левой философии, а также там представлен ограниченный круг дисциплин. Этой осенью начали работать Свободный университет и Пост-университет. Это онлайн-площадки, основанные на принципах свободной дискуссии.
По мнению Галяминой, пока такие инициативы не могут полностью заменить университетское образование: преподаватели не получают зарплату, занятия проходят только онлайн, курсы не связаны между собой. Однако она отмечает, что именно сейчас независимые образовательные проекты «органически вырастают из потребностей общества» — из проблем и давления рождаются новые формы.