Дружба — это отношения на равных, где обе стороны могут поддерживать друг друга. Взаимоотношения «ребенок — взрослый» обычно не равны. Возможно ли дружить с детьми? «Такие дела» узнали мнение представительниц благотворительных фондов по этому вопросу.
Отношения на равных
Под дружбой обычно понимают равноправные отношения, построенные на взаимном интересе и уважении, а также подразумевающие наличие чувства ответственности друг за друга, считает психолог, психотерапевт, руководитель проекта «Близкие люди» фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Алена Синкевич. Такие отношения возникают на любом этапе жизни, и четкие критерии их формирования невозможно обозначить.
«В некотором смысле дружба даже более загадочная, чем любовь. По каким-то причинам люди чувствуют общность друг с другом, и эта общность связывает их достаточно крепко для того, чтобы некоторые друзья оставались друзьями всю жизнь, а другие на каком-то этапе потом отпадали», — комментирует эксперт. В случае со зрелыми людьми даже значительная разница в возрасте некритична, но для детей и подростков очень ощутимы и пять-десять лет разницы.
Психолог отмечает: сначала формируются детско-родительские отношения, и они ни в коем случае не могут быть дружескими, поскольку мама и папа исполняют для ребенка другую роль. Их задача — защитить, поддержать и подготовить к взрослой жизни. Поэтому когда родители говорят о дружбе со своими детьми, то они преимущественно имеют в виду уважение к личности, желаниям и интересам друг друга, считает психолог. Это тоже важно, однако общения на равных не происходит.
Синкевич считает, что элементы дружбы могут возникнуть между детьми и другими взрослыми — не родителями, потому что тогда участники отношений находятся в ситуации выбора. Хотя и в этом случае отношения останутся вертикальными, уточняет она.
Социальный психолог, директор благотворительного фонда «Шалаш» Лиля Брайнис уверена, что дружба между детьми и взрослыми невозможна ни при каких условиях. «Друзья — это люди, которые делятся друг с другом разными проблемами, вызовами, радостями и горестями. Взрослый не может просить у ребенка помощи и поддержки в таком же виде, как ребенок у взрослого. [В противном случае] для ребенка это может быть травмирующий и невыносимый опыт, потому что ребенок не в силах взрослому помочь», — говорит эксперт. Она указывает, что ребенок обычно не может помочь в решении «взрослых» проблем, например если нужен совет о том, какую ипотеку лучше взять или какой автомобиль купить для семейных поездок. А взрослые иногда обвиняют детей в том, что те приняли «неправильное решение», добавляет она.
По мнению Брайнис, попытка общаться на равных может быть небезопасна для детей. Столкновение с непонятными чувствами может травмировать ребенка. Брайнис приводит пример: когда человек просит дать совет о выборе партнера или квартиры, то равному собеседнику легче заметить, если на него перекладывают ответственность, легче отказаться от принятия решений. Ребенку в такой ситуации будет сложно защитить свои границы. «А если, опять же, решение было неправильным, взрослые любят возвращаться и говорить «что же ты наделал/а». Ребенок остается жить с ощущением, что он плохой и что-то неправильное сделал для другого человека. Для него это состояние может стать невыносимым, а взрослый, в свою очередь, может и не узнать, что травмировал ребенка», — комментирует социальный психолог.
Отношения между детьми и взрослыми обычно неравные, считает и психолог проекта «Наставничество» фонда «Солнечный город» Вероника Винокурова. Однако, по мнению эксперта, могут быть и исключения. «Есть достаточно взрослые люди, которые остаются “вечными подростками”. И таким людям достаточно просто по-дружески выстраивать отношения [с детьми]», — рассуждает она. По ее словам, в будущем, когда ребенок вырастет и станет самостоятельным, такие отношения могут стать настоящей дружбой.
Если не дружба, то что?
Винокурова отмечает: потребность ребенка общаться со взрослыми объясняется возрастной психологией. Более зрелые люди обладают опытом, которым могут поделиться. Ребенок не способен применить этот опыт к себе, но он может услышать о нем и впоследствии использовать его при построении собственной идентичности. Поэтому дети, особенно подростки, ищут человека, который будет занимать наставническую позицию. «Одна из задач подросткового возраста — сепарироваться от биологической родной семьи и вот такую “социальную семью” в лице наставника обрести», — комментирует психолог.
Наставничество в широком смысле применимо к разным ситуациям и людям разных возрастов. Такие отношения могут возникать как на работе, когда более опытный коллега передает знания новичку, так и в школе/кружке, когда наставником для ребенка становится подросток постарше. Это отношения, при которых более опытный, сильный человек учит чему-то подопечного, который этих знаний не имеет.
«В нашем проекте [“Наставничество” от фонда “Солнечный город”] наставник — это значимый взрослый, у которого есть две задачи, — рассказывает Винокурова. — Первая — это поддержать ребенка здесь и сейчас, пока он находится в детском доме. В моменте быть ему опорой, поддержкой, наставником. Вторая задача — подготовить его к взрослой самостоятельной жизни и в некотором смысле [сделать так] чтобы ребенок мог потом без него справляться».
Для подопечных детских домов эта потребность особенно ярко выражена из-за дефицита индивидуального внимания. У них нет значимых взрослых, а контакты с другими людьми нередко ограничены персоналом учреждения, где они находятся. Поэтому фигура наставника, если он или она появляется в жизни ребенка, становится особенно важной.
В отличие от учителя наставник (как в рамках проекта «Наставничество», так и в целом) не руководствуется неким набором правил и норм, которые устанавливаются школой. В частности, ученику нужно выполнять домашнее задание, приходить на уроки, а учителю — следовать заранее определенной учебной программе. Наставник, в свою очередь, делится своим жизненным опытом, учит каким-то компетенциям, но ребенок вовсе не обязан следовать требованиям такого взрослого.
При этом и учитель, и наставник не дружат с детьми, но могут поддержать ребенка, дать ему какой-то совет или помочь, но до определенной границы. «Задача учителя в том, чтобы создавать и поддерживать безопасное пространство в классе, чтобы управлять групповой динамикой, — добавляет Брайнис. — Делать так, чтобы в классе разным детям было интересно и чтобы у них формировался опыт успешности».
Синкевич подчеркивает, что неравные отношения не значит плохие. Ребенок и взрослый могут относиться друг к другу с большим принятием и уважением, достаточно близко общаться, но это все еще не будет дружбой. И, даже если такие взаимоотношения будут очень здоровыми и комфортными, у детей все равно должны быть друзья их возраста. В противном случае они не будут уметь общаться со сверстниками и тогда, когда вырастут. «Если ребенок общается все время со взрослыми и не общается с детьми, возможно, его надо этому учить. Нужно водить его в какие-то места, где на это специально обращается внимание», — рассказывает психолог.
Опасный взрослый
В отношениях между ребенком и взрослым ответственность за соблюдение границ лежит на втором. Дети не всегда понимают, где находятся эти границы (потому что родители/опекуны/воспитатели их еще не научили или научили неправильно) и как их отстаивать. Более старшему человеку очень легко этим воспользоваться — осознанно или случайно. Это создает риски для ребенка: он может не осознать, когда общение со взрослым становится опасным.
«Границы — это не наказание. Границы — это про договоренность и предсказуемость жизни. Если они проминаются даже в сторону, приятную для ребенка, это все равно будет вызывать у него чувство беспокойства. Потому что он не будет понимать, когда [происходит] вот так, а когда по-другому», — сообщает Синкевич.
Брайнис и Винокурова указывают: дети не защищены перед взрослыми, которые могут манипулировать и принуждать к чему-то. Взрослый человек может называть отношения между ним и ребенком дружескими, а затем совершить сексуальное насилие. При этом ребенок может быть не способен это критически осмыслить и противостоять тому, что с ним происходит. Рассказать об этом тоже бывает некому.
«Груминг — это такое явление, когда взрослый последовательно выстраивает с детьми как бы равные отношения, потихоньку создавая ощущение тайны. Они друзья, другим ничего про себя не рассказывают, у них есть какой-то особый контакт, и другим ни в коем случае нельзя об этом знать. Создавая это ощущение уникальности у ребенка, взрослый может, к сожалению, в какой-то момент осуществить и сексуальное насилие», — рассказывает Брайнис.
Безопасный взрослый
В случае выстраивания доверительных и теплых отношений между детьми и взрослыми уместно говорить о понятии «безопасный взрослый», говорят эксперты. Такой человек осознает свою авторитетную позицию, последователен в своих словах и действиях, придерживается правил, о которых говорит, не нарушает границы ребенка, а также следит, чтобы детей, за которых он несет ответственность, никто не обижал.
Одновременно важно рассказывать и о своих границах, об их нарушении, если такое происходит. «В отношениях с другом я мог бы и обидеться на какую-то ситуацию, и это правильно в дружбе. Я таким образом границы свои в дружбе определяю. А наставник иногда эти эмоции откладывает, объясняет: “Слушай, вот так не делают потому-то, потому-то и потому-то”», — поясняет Винокурова. Поскольку наставник занимает позицию более мудрого участника коммуникации, его задача — первым сделать шаг навстречу, если понадобится.
Винокурова и Брайнис сходятся во мнении, что взрослым человек становится к 25 годам, когда окончательно формируется лобная кора мозга. По этой причине подросток может быть в каких-то ситуациях чрезмерно импульсивным и эмоциональным, иметь склонность к риску. К тому же, говорит Брайнис, молодые взрослые до 23—25 лет обычно еще смотрят на более старших с уважением, признают их авторитет.
«Наверное, дружба возможна в тот момент, когда ребенок настолько же окрепнет, насколько его наставник, — высказывает свое мнение Винокурова. — Он почувствует себя таким же взрослым, таким же уверенным, таким же сильным, таким же эмоционально устойчивым. “Я начала зарабатывать, я не боюсь будущего, я стала профессионалом”. И они действительно смогут на равных общаться».