После протестных акций 23 и 31 января 2021 года, которые прошли в десятках городов России, в СМИ и социальных сетях было множество сообщений о насилии в отношении протестующих со стороны силовиков. Некоторые пострадавшие обратились с заявлениями в полицию и в правозащитные организации. Всего, по данным «ОВД-ИнфоНекоммерческая организация включена в реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента «, после протестов января-февраля текущего года силовики задержали более 11 тысяч человек в 125 городах. Правоохранители возбудили более девяти тысяч административных и 90 уголовных дел.
«Такие дела» поговорили с экспертами о перспективах наказания силовиков, которые «перегнули палку» на митингах.
Исключения из правил
Случаев реального уголовного преследования сотрудников силовых ведомств после применения насилия в ходе митингов протеста в российской судебной практике единицы. Наибольшую известность получило дело «жемчужного прапорщика» Вадима Бойко, которому суд назначил условный срок за удар протестующего резиновой дубинкой по голове на петербургской акции «Стратегии 31» в 2010 году, а затем поучаствовал еще в нескольких резонансных эпизодах и еще дважды был осужден условно.
В 2017 году в Костроме летом активист Александр Зыков вместе с соратниками агитировал в ходе предвыборной кампании Алексея Навального на одной из городских площадей. Прибывшая на место полиция попыталась прекратить акцию, а майор Эдуард Волков ударил Александра в бровь и рассек ее.
«Это тут же было зафиксировано многочисленными камерами, записи с которых фигурировали в рамках уголовного дела против Волкова, — говорит Александр Зыков. — Я решил, что я, естественно, буду развивать это дело, поэтому тут же отправился в травмпункт и снял побои. Но сам этот случай является исключением, здесь очень много обстоятельств, которые помогли мне наказать майора Волкова».
Главным из этих обстоятельств Зыков считает общественную огласку и тот факт, что нападение зафиксировали. Если бы конфликт случился без свидетелей, уверен активист, ему могли бы вменить сопротивление сотруднику полиции и осудить, а действия Волкова квалифицировать как законное применение насилия.
«К сожалению, сейчас российское законодательство устроено так, что оно не работает в пользу обычных людей, оно работает в пользу силовиков, — рассказал Зыков. — Но с ними можно и нужно бороться с помощью правозащитных организаций. Они очень сильно помогают, как мне в свое время помог “Общественный вердикт”*, защищая мои интересы, направляя жалобы и сопровождая меня юридически».
Решение об уголовном преследовании майора Волкова, как и «жемчужного прапорщика» Бойко, вынесли российские суды, однако в подавляющем большинстве случаев заявления о полицейском насилии до них просто не доходят. Как рассказали «Таким делам» правозащитники, чаще всего такие заявления полиция даже не регистрирует должным образом.
«Для пресечения противоправного поступка»
Предыдущая волна массовых протестов в столице пришлась на лето 2019 года и была связана с недопуском независимых кандидатов на выборы в Мосгордуму. Тогда правозащитники также получили множество сообщений о неправомерном насилии со стороны полицейских в адрес протестующих, однако эти дела пока не получили хода в российских судах.
Юрист московского отделения «Комитета против пыток» Петр Хромов сам присутствовал на акции на Трубной площади в Москве в качестве наблюдателя, но, несмотря на это, его задержали. К Хромову «применили силовой прием», повредив локтевой сустав, а у автозака его держали на «растяжке» и били по ногам.
«Московское отделение КПП ведет этот кейс и еще ряд кейсов девятнадцатого года, — рассказывает Петр Хромов. — Мы подали шесть заявлений о преступлениях по фактам применения незаконного насилия сотрудниками правоохранительных органов на массовых мероприятиях. В конечном итоге их не зарегистрировали как заявления, они были рассмотрены как обращения граждан, проверки Следственный комитет не проводил».
На данный момент из шести дел, которыми занимается «Комитет против пыток», Следственный комитет зарегистрировал только два материала проверки — в отношении Петра Хромова и Михаила Файто. Хромов связывает это с тем, что его не преследовали административно, а дело в отношении Файто было прекращено.
«Получается, что следственные органы в факт привлечения лиц к административной ответственности за участие в публичном массовом мероприятии вкладывают некую силу преюдиции того, что лицо совершило противоправный поступок, значит, физическая сила к нему применялась законно, — отмечает юрист. — Даже в резонансном случае Маргариты Юдиной до сих пор нет уголовного дела, хотя абсолютно очевидно, что никакого законного применения насилия там не было».
Отсутствие полноценного расследования по заявлениям граждан о применении необоснованного насилия со стороны силовиков в 2019 году «Комитет против пыток» обжаловал в Европейском суде по правам человека. Туда же направили заявления по всем шести делам, которые ведет КПП. Аналогичная судьба и у дела Дарьи Сосновской, которую сотрудник полиции ударил в живот во время московской акции летом 2019 года.
Сосновская обратилась в ЕСПЧ в конце января 2021 года с жалобой на нарушение Конвенции о защите прав человека и основных свобод по статьям о запрете пыток и об отсутствии эффективных средств правовой защиты.
Европейский суд
Правозащитники отмечают, что для того чтобы ЕСПЧ признал жалобу приемлемой, необходимо соблюсти ряд важных формальностей. Так, в случае задержания в протоколе не следует отказываться от участия в акции, наоборот, нужно письменно подтвердить свое участие в мирном массовом протесте, указать на незаконное применение насилия. Если даже задержания не было, но силовики нанесли травмы, необходимо как можно скорее обратиться в медицинское учреждение.
«В любом случае надо первым делом отправляться в травмпункт и фиксировать телесные повреждения, либо на место вызывать скорую помощь, потому что от факта применения насилия до обращения за медпомощью должен пройти минимально короткий период, — объясняет Петр Хромов. — Это важно, чтобы ни у национального органа, ни у ЕСПЧ не было сомнений, что телесное повреждение могло быть получено между акцией и обращением за помощью».
После фиксации телесных повреждений следует подать заявление о преступлении в Следственный комитет. В его регистрации, скорее всего, откажут, однако, по словам Петра Хромова, поставить государство в известность о нарушении закона необходимо, чтобы в дальнейшем обжаловать отказ в регистрации в двух инстанциях, а затем подавать жалобу в ЕСПЧ, который принимает заявления к рассмотрению только после прохождения всех эффективных национальных инстанций.
«У нас прицел всегда на Европейский суд по правам человека, — рассказывает адвокат Дмитрий Герасимов, — а Европейский суд говорит: вы две инстанции по два круга пройдите, и уже тогда, наверное, можно будет понимать, что власть на национальном уровне никакого эффективного расследования не проводит, можно обращаться в Европейский суд».
При этом Герасимов отмечает, что обращение в ЕСПЧ дает лишь возможность получить компенсацию в несколько тысяч евро за нарушение российскими властями права на справедливое разбирательство, а само дело по существу Европейский суд не рассматривает.
«ЕСПЧ не дает, скажем так, правовую оценку обстоятельств: правомерно была сила применена или не правомерно, слишком полицейские перегнули палку или не слишком? Он только устанавливает, что на национальном уровне даже не было возбуждено дело, не было надлежащего расследования, — объясняет Дмитрий Герасимов. — Может быть, если бы было возбуждено дело, если бы были допрошены в рамках дела полицейские, проведены судебно-медицинские экспертизы, ЕСПЧ бы тоже отказал, сказал бы: власти что могли, то сделали. А так он на этом основании обязывает правительство страны выплатить компенсацию пострадавшему в связи с неэффективным расследованием».
По статистике ЕСПЧ 2019 года, Россия с большим отрывом занимает первое место по количеству жалоб в организацию, на страну приходится около четверти от всех поданных заявлений. По словам Петра Хромова, большая часть из них признается неприемлемыми из-за неправильного оформления, зато в случае принятия к рассмотрению суд примерно в 90% случаев встает на сторону потерпевших. И на данный момент это практически единственная возможность получить компенсацию в случае применения насилия со стороны силовиков на массовых акциях протеста.
«Даже в тех случаях, когда пытки применяются в отделах полиции, нам чаще удается привлечь сотрудников к ответственности в российских судах, — говорит Петр Хромов. — Другой вопрос, что сейчас массово идут нарушения по условиям содержания, и я думаю, что здесь есть перспектива обращаться за компенсацией вреда в национальные суды, здесь, может быть, что-то получится у людей, которые подверглись такому, по сути, жестокому бесчеловечному обращению».
* Выполняет в России функцию инагента.