В июне в Музее Москвы открылась выставка «Слишком много свободы». На ней выпускники школы для подростков «Каскад» представили более 120 инсталляций, перформансов, картин, аудио- и видеопроектов. Молодые люди готовили их под руководством кураторов на протяжении учебного года. В работах подростки рассказывают о сложностях в отношениях с родителями и обществом, неминуемой смерти, принятии реальности, положении женщин в современном обществе и других интересующих их вопросах. «Такие дела» поговорили с участниками выставки.
Полина Лужина
17 лет, Москва
В 2021 году я окончила школу и сейчас в поисках: подала документы в несколько вузов. Пока не определилась, но, скорее всего, свяжу себя либо с журналистикой, либо с графическим дизайном. Хочется выбрать профессию, в которой есть творческая составляющая, но также чтобы была возможность жить на это.
Многие друзья участвовали в «Каскаде» в прошлом году, их отзывы были очень хорошими, вот и я решила попробовать. На выставке представлены сразу две мои работы.
Первый проект называется «Манифест против анонимности». Это бегущая строка с информацией обо мне — как на рынках «покупайте телефоны недорого», «ремонт обуви» или в аэропортах или на автобусных остановках. Когда я начала препарировать идею анонимности, первым делом именно этот образ всплыл в голове: бегущая строка неуловима, информация пропадает, затем появляется вновь, и мы можем только наблюдать за этим.
Имя, фамилия, дата рождения, номер СНИЛС, паспорта… Официальные данные. Друзья спрашивают, не страшно ли, что на меня возьмут кредит. Но все эти данные и так есть в сети, вот в чем фокус. Я хотела показать, что все и так на виду, несмотря на мнимую анонимность, — словно на бегущей строке. Родители, кстати, отреагировали нормально. Они воспринимают мою работу как некое экспериментальное действо, и мама говорит: «Если тебе комфортно, если хочешь таким образом познать себя, то почему нет?»
Я не столько даю зрителю возможность порассуждать над тем, благо интернет-анонимность или проклятие, сколько сама размышляю об этом. И, если честно, до сих пор не нашла ответа. Обезличивает ли это? А если да, то недостаток это или благо? Я хотела понять, каким образом подобная открытость подействует на меня, поставит ли в некомфортное положение? Короче, можно воспринимать это как исключительно воззвание к самоощущениям.
Название выставки в этом году — «Слишком много свободы», и это коррелирует практически с каждой работой выпускников «Каскада», ведь любой из нас так или иначе рассуждает о свободе, внутренней ли, физической ли. И мой проект, мне кажется, идеально подходит под этот слоган, поскольку я рассуждаю, свободен ли человек в эпоху так называемой цифровой анонимности.
Вторая моя работа называется Malleus Maleficarum. В инсталляции я пытаюсь проследить связь угнетенной властью ведьмы того времени и современной женщины, которая также подвергается дискриминации. И я как раз рассуждаю на тему того, что это у женщин во все времена отнимали право владеть неким тайным знанием — так церковь боролась с магическими практиками. Насколько же похожа [на ведьму] современная женщина, у которой патриархат также отнимает права и свободы.
Первая часть инсталляции — видеоарт: я провожу обряд, пускаю венок из проволоки по озеру, а он тонет, символизируя невозможность овладеть тайным знанием. Вторая часть — клетка как символ несвободы современной женщины. Клетка опирается на угол, в котором и проигрывается видео обряда.
Но, мне кажется, главное здесь — сама попытка понять. Терпеть не могу концептуализм именно за то, что многие творцы в этом жанре провозглашают, дескать, человек должен прийти и сам правильно интерпретировать работу, угадав, что хотел сказать автор. Но ведь это круто — находить новые смыслы, и, если твое понимание отличается от идеи, заложенной автором, это здорово. У каждого свой алгоритм мысли, свои ассоциации. Мне хочется, чтобы гости выставки привнесли какие-то новые смыслы в мою работу. Пожалуй, это будет лучшим фидбеком!
Владислав Карло
17 лет, Московская область
Я живу в Одинцове, учусь в колледже фотографии. Узнал о «Каскаде» от вожатой из лагеря, участвую в нем впервые. На выставке «Слишком много свободы» представлена одна моя работа.
Идея этого проекта пришла после смерти моего старшего брата. Я тяжело это переживал и решил выплеснуть эмоции с помощью искусства. Проект представляет собой серию из восьми коллажей из фотографий, вырезок и рисунков в стиле «примитивизм», а также пояснительных табличек к ним. Посыл простой: я хочу, чтобы люди хотя бы на мгновение, пока смотрят на мои работы, задумались, что жизнь не вечна, все они смертны.
Хочется, чтобы мои работы могли вызвать у любого человека эмоцию. Не важно, прочитал ли он аннотацию к проекту, или нет. Работа художника, на мой взгляд, должна говорить сама за себя, не оставлять зрителя равнодушным.
Они, конечно, поддерживают меня на творческом пути, но многие из них после просмотра коллажей плакали. Смерть брата для них все еще больная тема.
Сейчас творчество — это единственное, что меня привлекает, в чем я вижу свои перспективы.
Ольга Мартемьянова
15 лет, Москва
Я учусь в школе «Интеллектуал», окончила девятый класс, собираюсь поступать на промышленный дизайн.
Если коротко о моей инсталляции: это голова, слепленная из глины, которая тонет в листе ПВХ. Проект называется «Цифровое болото», он посвящен интернет-зависимости. С преподавателями «Каскада» я долго обсуждала идею, размышляла, почему это меня волнует, и поняла. Несколько моих друзей просто не выпускают из рук телефон, и я подумала: может, у них зависимость? У меня, я считаю, такой зависимости нет. Я мало времени провожу в интернете, предпочитаю читать, рисовать.
Я была на открытии выставки, находилась в зале, рассказывала экскурсионным группам о своей работе — и мне понравилась пара, которая хвалила меня, и что голова похожа на какого-то политического деятеля. Родители, спасибо им, очень меня поддерживали, хвалили мою работу и выставку в целом.
Случайный гость выставки вряд ли при первом рассмотрении моей работы сразу поймет, что я имела в виду. Но будет очень круто, если он придумает какой-то свой смысл, потому что не только моя идея, мой посыл имеет право на жизнь. Вообще — здорово искать подтексты в работе автора. Я, когда хожу на выставки современного искусства, стараюсь сначала увидеть, оценить работу сама, а потом уже прочесть название и аннотацию.
Мне кажется, название выставки в этом году — «Слишком много свободы» — очень хорошо описывает раздробленность авторов, чьи проекты экспонируются. Ведь, работая, мы почти не общаемся друг с другом во время учебного года, вынашиваем идеи по отдельности и уже потом, собираясь вместе, можем собрать все наши работы в единое целое.
Анна Собитнюк
17 лет, Москва
Я окончила школу, подала документы в СПГХПА им. А. Л. Штиглица, выбрала для себя профессию реставратора монументальной живописи.
Моя работа, представленная на выставке «Каскада», называется «Эффект данзОтенинга». Название — неологизм, который я сформулировала, объединив два понятия: «экзотизация» и «эффект Даннинга — Крюгера», который связан с ошибочным завышением или занижением своих способностей в зависимости от уровня квалификации. Люди в наше время вообще часто высказываются о том, чего не понимают, делая вид, что являются экспертами.
На видеоинсталляции я в костюме сантехника, который мне велик, ведь я не являюсь рабочим, лишь выдаю себя за него. Сантехническим ключом я разбиваю двухметровое зеркало, в котором отражается мое невежество, некомпетентность моего голоса в обществе, ведь за рабочий класс должны высказываться люди рабочего класса, а не зумеры. За зеркалом висит другой рабочий костюм, его становится видно, только когда это зеркало разбито.
Проект оказался довольно сложен в исполнении, и мне очень помогала моя кураторка из «Каскада», она помогла довести работу до конца, четче сформулировать посыл. Понадобился примерно месяц, чтобы добиться предельной четкости образа. Спасибо рабочим Музея Москвы, которые конструировали все опоры. Разбивать зеркало вообще было довольно опасно: летели осколки, ключ застревал. Была идея разбить зеркало прямо на выставке, но решили поберечь здоровье гостей, и от этого перформанса пришлось отказаться.
Я воспитана людьми рабочих профессий. Папа — сантехник. Костюм я, само собой, взяла у папы. Он очень смущался поначалу, но, когда я на Первом канале дала интервью, упомянув его, ему было очень приятно. У мамы — она у меня педагог — родители тоже были рабочими. Мои родители вообще рады, что сумели передать уважение к рабочим профессиям своим детям.
Наблюдая в первые дни открытия выставки за ее посетителями, с удовольствием отмечала, что само разбитое зеркало 2,20 на 1,40 оказывает потрясающий эффект. Что-то внутри екает. К тому же остатки зеркала размещены рядом с видеоинсталляцией. Как-то ко мне на выставке подошла женщина, обняла, сказала, что это было классно. Рядом стояла моя подруга, она так растрогалась, что даже заплакала.
Мила Баюшева
14 лет, Москва
Я учусь в школе и планирую в недалеком будущем поступать на графический дизайн: создавать сайты, логотипы, шрифты. Рисую с детства, с шести лет занимаюсь в художественной школе. Для выставки «Каскад» я решила поработать в жанре скульптуры: показалось, что эта форма наилучшим образом передаст мысль. А еще это хороший шанс попробовать что-то новое.
Про «Каскад» я узнала несколько лет назад — моя мама дружит с организаторами проекта. В прошлом году я тоже участвовала в проекте, но не дошла до конца. В этом году подошла к участию более осмысленно.
Моя работа называется «Человек и его вещи». Это скульптура, вылепленная с меня, а также предметы, связанные с определенными моментами в моей жизни. Надеюсь, что посетители выставки, увидев эти вещи, смогут провести ассоциации со своей жизнью, вспомнить что-то свое, найти что-то знакомое.
Кураторы из «Каскада» меня поддерживали. Подсказали, что тело скульптуры можно сделать из монтажной пены. А каркас собран из того, что было: каких-то палок, веток.
Изначально проект планировался несколько другим, скульптура — более детальной, но я долго лежала в больнице, лепить начала поздно. Но идею вынашивала давно.
Работа по созданию скульптуры дала мне возможность войти в четкий график после того, как я вышла из больницы. Эта скульптура заставила меня жить по графику, не думать о проблемах. Появилось дело, которое приносит мне удовольствие, в котором я вижу смысл, которое отвлекает меня от проблем. Это помогло реабилитироваться.