В 12 лет начать пить. В 15 — употреблять наркотики. В 20 — сесть в тюрьму за угон. В 30 — допиться до белой горячки. В 32 года в очередной тюрьме вскрыть себе вены. Уйти в монастырь, но сорваться и ограбить церковную кассу и пить, пить, пить… Узнать, что у тебя ВИЧ. Оказаться на улице. В 33 года умирать от передозировки и воскреснуть, прийти в реабилитационную программу для бездомных алкоголиков фонда «Ночлежка» — «Дом на полдороги». Начать трезвую жизнь, вернуть долги и попросить прощение у всех, кого обидел. В 39 лет получить профессию. В 40 — сына. В 42 — начать помогать другим бездомным алкоголикам. И вы помогите «Ночлежке», прочитав историю Николая.
***
В тот день я менял своей сестре в квартире трубы. Я провозился целый день и очень устал. Под вечер я попросился у нее переночевать. Смотрю, отнекивается. Я не мог никак понять, в чем проблема. Я сказал: ну тогда я поеду… Но она передумала: «Оставайся, но с условием, что свет будет включен».
Только на следующий день я догадался: она меня боится. Несколько лет назад в приступе белой горячки я чуть не зарезал ее, вскрыл себе вены и попал в психбольницу. И я понял, что я не могу стереть ее воспоминания. Но то, что я теперь трезв и что у меня все изменилось, ее радует.
Как я стал преступником
Употреблял я с 12 лет – с тех пор, как отец ушел в другую семью, а я стал жить с мамой. В 15 лет я впервые попробовал наркотики. С наркотиками я быстро дошел до дна: тюрьма-больница-тюрьма-больница. Да, я грабил бабушек. Я делал все те низменные поступки, которые совершает наркоман: воровал сумочки, дергал золото.
Да, я грабил бабушек. Я делал все те низменные поступки, которые совершает наркоман.
У меня было столько больниц и тюрем, что я затрудняюсь описать отдельные случаи… Потребуха, она и есть потребуха – у нее такие последствия. В третий раз, когда я попал в тюрьму, меня сильно побили. Я туда приехал на ломках. И у меня там случился психоз, я пытался вскрыть себе вены. Потом было чувство вины, стыд, страх… Я пережил то, что называется «катарсис»… И мне по-настоящему захотелось жить нормальной жизнью.
Когда я освободился, я отправился в монастырь. Там я жил девять месяцев. Но из-за того, что для таких товарищей, как я, просто религии не достаточно, я там напился. Я пропил часть церковной кассы с товарищами, и меня выгнали.
Я пропил часть церковной кассы с товарищами, и меня выгнали.
В 32 года я дошел до той стадии употребления алкоголя и наркотиков, что больше никто не хотел меня терпеть. Я жил у сестры, она долго мне помогала, но в конце концов сказала: все, больше я тебя не пущу. И добавила: если бы я сдох, всем было бы легче.
Как я был бродягой
Около месяца я бродяжничал. Я жил на лестницах, воровал в магазинах еду и алкоголь. У меня уже не было сил добывать наркотики. У меня был ВИЧ. И пить крепкий алкоголь я уже не мог – у меня начиналась белая горячка. Но не пить я тоже не мог! Чтобы отключиться, я пил портвейн.
Мне было страшно. Сестра дала мне информацию о фонде «Ночлежка», где я мог получить помощь.
В то время я мало думал. Мне хотелось жить нормально, но я был уверен, что измениться у меня не получится. И я не думал о том, чтобы протрезветь. Я хотел где-нибудь отсидеться: найти крышу над головой, почистить перышки и… употреблять дальше. Тогда у меня была надежда, что я научусь употреблять умеренно. Но все происходило словно помимо моей воли.
Первый раз, когда я пришел в «Ночлежку», я продержался трезвым три месяца. Тогда мне предложили реабилитацию, но вскоре я вернулся в город, чтобы сделать паспорт. У меня не было паспорта, а срок справки истек. И я пошел к сестре. Но ее сожитель оскорбил меня. Я обиделся, ушел и напился. И как-то у меня все закрутилось опять…
У меня была надежда, что я научусь употреблять умеренно.
Продолжалось это до 33 лет. А в 33 года я получил передозировку. Наркоман, с которым мы кололись, умер. Я тоже должен был умереть. Люди просто не выживают за то время, которое я находился без сознания.
Как я нашел спасение
Того наркомана я встретил в больнице для ВИЧ-инфицированных. Я попал туда из дурдома, а он приехал переломаться. И он предложил мне пожить у него. Я знал место, где можно заработать деньги — на стройке. Мы поработали на стройке, взяли деньги и купили выпить. Это было в мой день рождения. Я предлагал ему пить только алкоголь.
Но он привез наркотики.
К этому времени я не кололся уже около года. Я уже боялся наркотиков, я боялся совершать преступления из-за них. Конечно, у меня были угрызения совести за то, что я совершал. И были судимости. Вы это отметьте: я свое заслуженное наказание получил.
Просто «завязать» с наркотиками не сложно: неделю не поспишь и все. Сложно не начать заново! Тогда я снимал ломку алкоголем. Но я поменял шило на мыло: я пил и пил люто…
Он привез наркотики. И я перебрал дозу. Я очнулся, когда меня били по щекам. А рядом лежал наркоман. И у него уже были трупные пятна.
После этого я напугался. И пошел сдаваться по-настоящему. В «Ночлежку». Еще раз. Я понял, что нет у меня другой дороги. И началась история моего отрезвления. Это был 2005 год. А 2006-й я первый раз встретил трезвым…
Здесь я осознал, что алкоголизм – это заболевание. И мне сразу стало легче! Раньше я думал, что я слабак или неудачник, не умею пить. Думал, что мне нужно тренировать силу воли или, как говорили окружающие, «взяться за ум». У меня были попытки взять себя под контроль, когда я сознательно ложился «на детокс». Но потом я снова начинал. Я и раньше слышал, что это болезнь, но не мог этого понять: как это может быть, ведь говорят же: не умеешь пить – слабак. Но, оказывается, от этой болезни есть лекарство – программа «12 шагов».
Я осознал, что алкоголизм – это заболевание. И, оказывается, от этой болезни есть лекарство – программа «12 шагов».
Когда я попал в сообщество анонимных алкоголиков, меня поразило, что они говорили о себе откровенные вещи, и при этом не кичились. И они говорили об этом в прошедшем времени. Они говорили о безнадежных случаях. И говорили, что они получили трезвость и что я тоже могу этого достичь. Программа «12 шагов» очень прагматична: делаешь это – получаешь то. Я пришел за трезвостью, я не верил больше ни во что, даже в религию.
До этого я никогда не хотел протрезветь для себя. Всегда трезвел для кого-то: для девушки, для сестры… А здесь у меня появилось желание что-то сделать для себя по-настоящему.
На программе реабилитации нужно было писать дневник чувств, наблюдать за собой, учиться распознавать, что я чувствую, что я думаю, что я делаю. Когда начинаешь трезветь – начинаешь размораживаться. Начинаешь понимать, что у тебя, блин, какие-то чувства есть. Алкоголизм – это болезнь замороженных чувств.
Помню, как делал работу по четвертому шагу – инвентаризацию своей жизни. Я исписал 12 тетрадей по 90 листов. У меня было много обиды на людей, на мир. Потом я их всех сжег и не возвращаюсь к этому. Потом я делал пятый шаг – делился этим с другими такими же алкоголиками и наркоманами. А когда я все это сделал, я как будто сдулся до своих размеров. Я в своем представлении был либо раздутый, либо, наоборот, сдутый, а тут я как будто дошел до своих размеров. Я увидел, что я не какой-то особенный и не какое-то конченное говно, я могу совершать хорошие поступки.
Мне стало легче, и я подумал: может быть, я уже выздоровел? Эта иллюзия очень живуча. И она периодически появляется: что я нормальный и что я снова могу выпить. Но это не так. Первый шаг для выздоровления — признать, что я бессилен перед алкоголем и что я никогда не смогу пить.
Первый шаг для выздоровления — признать, что я бессилен перед алкоголем и что я никогда больше не смогу пить.
Друзья из сообщества предложили мне поработать помощником сантехника. Я получил первые навыки работать и зарабатывать деньги. Я этому тоже научился. Я не знал, зачем мне деньги. Я боялся денег. Вся моя жизнь была заточена на то, чтобы заработать деньги и употребить. Что с ними делать без этого – я не знал.
Как я влюбился и сорвался
От срывов никто не застрахован. Но у нас говорят: сорваться страшно, но страшнее – не вернуться.
После 3,5 лет трезвости я сорвался. Я влез в эмоциональные отношения с девушкой, и они закончились плачевно. Наставник предупреждал, что этого делать нельзя. Во время реабилитации нельзя делать серьезные изменения в жизни: нельзя жениться, нельзя бросать работу или переезжать.
Но я решил, что у меня хватит сил. А через два месяца Она ушла от меня… Мне было очень больно. Я жалел себя. И я знал, что делать в этом случае. Я просто не стал искать другие методы…
Употреблять алкоголь я боялся: мне достаточно было двух дней употребления, чтобы попасть в психиатрическую больницу. Поэтому я решил, что альтернатива – героин.
Конечно же, никакую боль я не унял – была только пустота. И уже через 2 дня меня ломало. 2 недели я употреблял, но не было никакого кайфа! Просто пустота и одеревенелость. Я считал, что после трех лет перерыва должно быть облегчение, кайф, приход — а его не было! И всем это передайте! Передайте всем, что если ты попал на поезд трезвости — только на нем приходится ехать, и все попытки соскочить с него заканчиваются плачевно.
В моем случае удалось обойтись малой кровью. Через две недели мне удалось выбраться и вернуться к шагам. Помогли люди и Господь Бог. Мне пришлось физически себя оградить от социума: я спрятался в реабилитационном центре в области и оклемался. Спустя 2 месяца я вернулся в город и продолжил работу со своим наставником по «12 шагам».
Как я отдал долги и стал помогать другим
Я не мог определить, куда я могу себя применить. Но в сообществе были люди, которые работали сантехниками. Тогда я работал грузчиком на металлобазе. И я взял отпуск месяц, пошел на курсы и закончил их. Спустя какое-то время я попросился в напарники к своему анонимному другу из проекта. И я стал работать. И работаю до сих пор. Тружусь в обслуживающей организации, по-старому – ЖЕК.
Мне, как человеку зависимому, бывает трудно захотеть что-то для себя. Но у меня начало получаться. Я вставил себе зубы —у меня не было передних. От меня это требовало усилий. Но я был так рад увидеть результат! Они похожи на настоящие.. Я стал покупать себе хорошую одежду, съездил к себе на родину, где не был 20 лет. Посетил могилу своих родителей. Стал принимать терапию для ВИЧ-инфицированных. Хотя курю по-прежнему. Сигареты – это очень сильная привычка.
Я принял в себе свои недостатки и чувство вины. От которого я постепенно избавляюсь, избавлялся и буду избавляться. Я ходил к людям и возмещал ущерб, моральный и денежный, возвращал долги. Что касается ВИЧа и остальных заболеваний – слава Богу, я это тоже принял. Я не чувствую себя хуже всех в связи с этим. Я такой же равноправный член общества.
Сейчас, в трезвости, я насколько могу, настолько возмещаю этот ущерб. У меня есть список людей, перед кем я в долгу. К умершим я схожу на могилу. Кому-то письма написал. С теми, с кем могу, – встретился, отдал деньги, поговорил, извинился. Кто не захотел встретиться, тем позвонил.
У меня есть список людей, перед кем я в долгу.
А вот когда я грабил подростков… Бог сейчас посылает мне людей, через которых я могу возместить тот ущерб. Однажды ко мне подошел подросток, попросил денег на еду. Я купил ему хороший обед. Но, конечно, я не всем подряд подаю, я делаю выбор осознанно.
На моей памяти не было такого, чтобы меня послали, как правило, моему раскаянию рады. Ну или так, по-деловому относятся… Я тут работодателю своему возвращал деньги, а он один из богатейших людей города. Думал: ну зачем возвращать, у него ж денег и так нормально… Но пришел к выводу, что это нужно мне самому. Я созвонился с ним, объяснил причину, он сказал: ОК. И прислал помощника, которому я отдал сто евро. Чувство облегчения наступает, груз вины уходит. Но не всегда. Какие-то вещи уже не исправить. Это я тоже принял.
Уже полгода я работаю консультантом в проекте фонда «Ночлежка» — «Дом на полдороги». Помогая другим, я помогаю себе. Кроме того, я делаю это из благодарности. Я в этом месте заново родился, а где родился, там и пригодился.
13 мая будет 6 лет моей трезвости. Как отмечу? Очень банально: приду в «Дом на полдороги», куплю торт и чай с кофе. В чем смысл трезвой жизни? В помощи другим. Не больше не меньше.
В чем смысл трезвой жизни? В помощи другим. Не больше не меньше.
***
В 2015 году в программе реабилитации «Дом на полдороги» примут участие 15 бездомных алкоголиков. За много лет у фонда «Ночлежка» есть успешная статистика, и можно с большой долей вероятности сказать, что не менее 70% из них избавятся от зависимостей. Не менее 50% восстановят документы, найдут постоянную работу и смогут снимать квартиру, то есть жить совершенно самостоятельно. Полгода спустя они освободят помещение для следующего реабилитанта, а их судьбу будут курировать уже «заочно».
На работу фонда в 2015 году необходимо собрать 650 000 рублей. Это очень много, а собрано только 40 тыс. рублей. К сожалению, позиция «сами виноваты» уменьшает шансы таких людей, как Николай. Заплатить за свою реабилитацию подопечные фонда не в состоянии – даже когда они находят работу, денег едва хватает на то, чтобы снимать жилье. Но они оказывают посильную помощь фонду тем, что сами становятся наставниками для вновь пришедших бездомных.
«Если за них все делают, они не вылечатся» — еще один стереотип. Реабилитация организована таким образом, чтобы подопечные начинали отвечать за свою жизнь сами. Социальный работник фонда помогает написать заявление на восстановление паспорта, но относит его сам подопечный. Помогают найти вакансию, но звонит и договаривается о собеседовании уже сам жилец «Дома на полдороги».
Один день работы программы «Дом на полдороги» обходится в 1362 рубля. Если вы пожертвуете даже 300 рублей, это уже – целый обед для бездомного.
Под этим текстом есть кнопка «Пожертвовать», вы можете сделать это прямо сейчас. Деньги идут на оплату сотрудников, занятых в проекте: это консультант по химической зависимости, 2 психолога, 2 социальных работника, 2 дежурных вахтера, директор, бухгалтер и уборщица. Так же деньги идут на коммунальные расходы, аренду помещения.
«У людей, которые жертвуют на наши проекты – у них болит душа не только за себя и маленький круг своих близких, но и за тех, кому сейчас явно плохо. У тех же, кто говорит «сами виноваты», действует психологическая защита, — говорит директор фонда «Ночлежка» Григорий Свердлин. – Таким людям нужно создать в своей голове максимальную дистанцию между ними и жертвой. Ведь если признать, что любой человек может оказаться на улице — получит по голове и потеряет память либо станет жертвой мошенничества с недвижимостью — то окружающая действительность покажется страшной. Многие наши подопечные начинают пить уже на улице – от безысходности, от того, что не знают, в какие двери стучаться».
Сейчас они постучались в наши двери. И мы можем им помочь.