Фотограф Алина Иноземцева несколько дней наблюдала за жизнью аутиста Вовы, а его мама Татьяна Самарцева рассказала, как ее сын учится взаимодействовать с внешним миром

Вова в сауне. До годовалого возраста мальчик развивался нормально: вовремя сел, встал, пополз и пошел. Его первым словом стало: «кря». Не «мама», не «папа», а именно «кря», — он часто купался в ванне с резиновыми уточками.
Вова с учительницей по дороге в школьную столовую. Когда Вове исполнился год, у него начали случаться судорожные припадки. Кроме того, он совсем перестал спать. Отец и мать ребенка по очереди качали его всю ночь, потому что, когда они переставали это делать, он тут же начинал судорожно метаться.
Папа помогает Вове чистить зубы: сам он обычно просто ест зубную пасту, потому что ему нравится ее вкус. На втором году жизни Вова стал отставать в развитии и даже разучился делать многое из того, что умел в первые 12 месяцев. Он перестал чувствовать позывы сходить в туалет. Неврологи предполагали, что у Вовы проблемы с нервной системой, пробовали разные методы лечения, но они не помогали.
Вова и его няня Настя, с которой он встречается примерно раз в неделю. Набор продуктов, которые ребенок  соглашался употреблять, резко сократился: молоко, сыворотка с соком и коржики определенного вида. Врачи успокаивали родителей, говоря, что и такого питания может хватать.
Вова полчаса сидит на подоконнике в ожидании бабушки. В какой-то момент он перестал общаться с родителями и, казалось, даже узнавать их: он не проявлял к ним никаких чувств. У него появились «зацикленные» интересы: Вова мог часами рассматривать любимую книжку про экзотических животных. Его речь сильно ухудшилась. Ребенка стало трудно понять, а если его не понимали, он впадал в истерику.
Занятия сенсорной интеграцией, которые помогают мозгу Вовы лучше чувствовать тело и управлять им. Он по-прежнему двигается несколько неуклюже и угловато, но намного лучше, чем раньше. До того, как ему был поставлен правильный диагноз, врачи делали разные предположения: гипоксия, незрелость нервной системы, или синдром гиперактивности, или диссомнический синдром.
Вова размышляет о чем-то со стаканами сока в руках. Правильный диагноз ему был поставлен только после того, как его мама случайно наткнулась на книжку «Детская социальная психиатрия для не психиатров» и прочитала в ней раздел об аутизме.
Вова одевается. Раньше он вообще отказывался носить одежду, а при любой попытке что-нибудь на него надеть, писался, даже когда не хотел в туалет. Благодаря правильному лечению и занятиям по сенсорной интеграции у Вовы улучшились мышечный тонус и координация.
Вова в школьном живом уголке. Чтобы оформить инвалидность, ему с мамой пришлось провести некоторое время в психиатрической клинике. Медикаментозное лечение действовало на него недолго: он начинал вести себя спокойнее, но затем появлялось привыкание к препаратам, и дозировку приходилось повышать.
Вова в школе. Он ходит не в обычную, а в коррекционную школу. Вова неплохо воспринимает материал, но быстро отвлекается: ему не хватает концентрации. Иногда у него бывают истерики, — например, когда ему хочется в столовую, а урок еще не закончился. Но в целом его состояние намного улучшилось.
Вова у зеркала перед началом школьных занятий. В школе он чувствует себя уверенно: может самостоятельно добраться от входа до раздевалки, а оттуда до своего класса. Но если в раздевалке, к примеру, неожиданно переносят вешалки, не предупредив Вову и не показав ему, где они теперь находятся, — истерика неминуема.
Вова в гостях у бабушки. После возвращения из психиатрической клиники мама решила перевести его на безглютеновую и безказеиновую диету, то есть отказаться от пшеничного и молочного белков. Польза от этой биомедицинской методики лечения аутизма не подтверждена исследованиями. Поначалу диету Вова переносил плохо: пытался собирать с пола хлебные крошки, рыдал, сбегал с занятий в Центре здоровья и рвался в столовую, дома не отходил от холодильника, требуя молоко или сыворотку с соком.
Гуляя с мамой и бабушкой, Вова, как правило, не обращает на них особого внимания. Через несколько дней после того, как мама посадила его на новую диету, ребенок стал смотреть родителям в глаза, чувствовать, что хочет в туалет, у него улучшился аппетит. Если раньше он ни во что не играл, а увлекался только странными занятиями: например, гремел кастрюлями, — то теперь он заинтересовался игрушками.
Вова не выспался, и маме приходится нести его в ванную на руках. Родители были вынуждены многое поменять в быту: они купили фильтр для воды и озонатор, а также хлебопечку, чтобы печь безглютеновый хлеб из рисовой муки. Его мама освоила методику АВА, которая применяется при работе с детьми с расстройствами аутистического спектра.
Вова в ванной. На реабилитацию уходило очень много денег, его родителям пришлось залезть в долги, продать машину. На полную программу по восстановлению Вовы денег хватало только в первые два года после постановки диагноза, затем родителям пришлось отказаться от некоторых дорогостоящих процедур.
Вова на прогулке с семьей няни: ее мужем и сыном. Мама Вовы говорит: ей хотелось бы надеяться на то, что когда-нибудь он сможет жить более-менее самостоятельно: станет самодостаточным человеком.
Вове делают укол. У Вовы появился младший брат — Святослав, и мама надеется , что с ним Вова, может быть, пройдет те этапы, которые он пропустил в своем развитии.
Занятия на гимнастическом шаре. Когда финансовая ситуация в семье Вовы исправится, его можно будет «подтянуть» еще. Он хорошо реагирует на различные виды терапии, ему явно становится легче. Но терапию нужно проводить непрерывно.
Вова в сауне. До годовалого возраста мальчик развивался нормально: вовремя сел, встал, пополз и пошел. Его первым словом стало: «кря». Не «мама», не «папа», а именно «кря», — он часто купался в ванне с резиновыми уточками.
Вова с учительницей по дороге в школьную столовую. Когда Вове исполнился год, у него начали случаться судорожные припадки. Кроме того, он совсем перестал спать. Отец и мать ребенка по очереди качали его всю ночь, потому что, когда они переставали это делать, он тут же начинал судорожно метаться.
Папа помогает Вове чистить зубы: сам он обычно просто ест зубную пасту, потому что ему нравится ее вкус. На втором году жизни Вова стал отставать в развитии и даже разучился делать многое из того, что умел в первые 12 месяцев. Он перестал чувствовать позывы сходить в туалет. Неврологи предполагали, что у Вовы проблемы с нервной системой, пробовали разные методы лечения, но они не помогали.
Вова и его няня Настя, с которой он встречается примерно раз в неделю. Набор продуктов, которые ребенок  соглашался употреблять, резко сократился: молоко, сыворотка с соком и коржики определенного вида. Врачи успокаивали родителей, говоря, что и такого питания может хватать.
Вова полчаса сидит на подоконнике в ожидании бабушки. В какой-то момент он перестал общаться с родителями и, казалось, даже узнавать их: он не проявлял к ним никаких чувств. У него появились «зацикленные» интересы: Вова мог часами рассматривать любимую книжку про экзотических животных. Его речь сильно ухудшилась. Ребенка стало трудно понять, а если его не понимали, он впадал в истерику.
Занятия сенсорной интеграцией, которые помогают мозгу Вовы лучше чувствовать тело и управлять им. Он по-прежнему двигается несколько неуклюже и угловато, но намного лучше, чем раньше. До того, как ему был поставлен правильный диагноз, врачи делали разные предположения: гипоксия, незрелость нервной системы, или синдром гиперактивности, или диссомнический синдром.
Вова размышляет о чем-то со стаканами сока в руках. Правильный диагноз ему был поставлен только после того, как его мама случайно наткнулась на книжку «Детская социальная психиатрия для не психиатров» и прочитала в ней раздел об аутизме.
Вова одевается. Раньше он вообще отказывался носить одежду, а при любой попытке что-нибудь на него надеть, писался, даже когда не хотел в туалет. Благодаря правильному лечению и занятиям по сенсорной интеграции у Вовы улучшились мышечный тонус и координация.
Вова в школьном живом уголке. Чтобы оформить инвалидность, ему с мамой пришлось провести некоторое время в психиатрической клинике. Медикаментозное лечение действовало на него недолго: он начинал вести себя спокойнее, но затем появлялось привыкание к препаратам, и дозировку приходилось повышать.
Вова в школе. Он ходит не в обычную, а в коррекционную школу. Вова неплохо воспринимает материал, но быстро отвлекается: ему не хватает концентрации. Иногда у него бывают истерики, — например, когда ему хочется в столовую, а урок еще не закончился. Но в целом его состояние намного улучшилось.
Вова у зеркала перед началом школьных занятий. В школе он чувствует себя уверенно: может самостоятельно добраться от входа до раздевалки, а оттуда до своего класса. Но если в раздевалке, к примеру, неожиданно переносят вешалки, не предупредив Вову и не показав ему, где они теперь находятся, — истерика неминуема.
Вова в гостях у бабушки. После возвращения из психиатрической клиники мама решила перевести его на безглютеновую и безказеиновую диету, то есть отказаться от пшеничного и молочного белков. Польза от этой биомедицинской методики лечения аутизма не подтверждена исследованиями. Поначалу диету Вова переносил плохо: пытался собирать с пола хлебные крошки, рыдал, сбегал с занятий в Центре здоровья и рвался в столовую, дома не отходил от холодильника, требуя молоко или сыворотку с соком.
Гуляя с мамой и бабушкой, Вова, как правило, не обращает на них особого внимания. Через несколько дней после того, как мама посадила его на новую диету, ребенок стал смотреть родителям в глаза, чувствовать, что хочет в туалет, у него улучшился аппетит. Если раньше он ни во что не играл, а увлекался только странными занятиями: например, гремел кастрюлями, — то теперь он заинтересовался игрушками.
Вова не выспался, и маме приходится нести его в ванную на руках. Родители были вынуждены многое поменять в быту: они купили фильтр для воды и озонатор, а также хлебопечку, чтобы печь безглютеновый хлеб из рисовой муки. Его мама освоила методику АВА, которая применяется при работе с детьми с расстройствами аутистического спектра.
Вова в ванной. На реабилитацию уходило очень много денег, его родителям пришлось залезть в долги, продать машину. На полную программу по восстановлению Вовы денег хватало только в первые два года после постановки диагноза, затем родителям пришлось отказаться от некоторых дорогостоящих процедур.
Вова на прогулке с семьей няни: ее мужем и сыном. Мама Вовы говорит: ей хотелось бы надеяться на то, что когда-нибудь он сможет жить более-менее самостоятельно: станет самодостаточным человеком.
Вове делают укол. У Вовы появился младший брат — Святослав, и мама надеется , что с ним Вова, может быть, пройдет те этапы, которые он пропустил в своем развитии.
Занятия на гимнастическом шаре. Когда финансовая ситуация в семье Вовы исправится, его можно будет «подтянуть» еще. Он хорошо реагирует на различные виды терапии, ему явно становится легче. Но терапию нужно проводить непрерывно.

Вова в сауне. До годовалого возраста мальчик развивался нормально: вовремя сел, встал, пополз и пошел. Его первым словом стало: «кря». Не «мама», не «папа», а именно «кря», — он часто купался в ванне с резиновыми уточками.

Спасибо, что дочитали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

ПОДДЕРЖАТЬ

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — «Таких дел». Подписывайтесь!

Всего собрано
2 443 396 907
Текст
0 из 0

Вова размышляет о чем-то со стаканами сока в руках. Правильный диагноз Вове был поставлен только после того, как его мама случайно наткнулась на книжку "Детская социальная психиатрия для не психиатров" и прочитала в ней раздел об аутизме. Фото: Алина Иноземцева

Вова в сауне. До годовалого возраста мальчик развивался нормально: вовремя сел, встал, пополз и пошел. Его первым словом стало: «кря». Не «мама», не «папа», а именно «кря», — он часто купался в ванне с резиновыми уточками.

Фото: Алина Иноземцева
0 из 0

Вова с учительницей по дороге в школьную столовую. Когда Вове исполнился год, у него начали случаться судорожные припадки. Кроме того, он совсем перестал спать. Отец и мать ребенка по очереди качали его всю ночь, потому что, когда они переставали это делать, он тут же начинал судорожно метаться.

Фото: Алина Иноземцева
0 из 0

Папа помогает Вове чистить зубы: сам он обычно просто ест зубную пасту, потому что ему нравится ее вкус. На втором году жизни Вова стал отставать в развитии и даже разучился делать многое из того, что умел в первые 12 месяцев. Он перестал чувствовать позывы сходить в туалет. Неврологи предполагали, что у Вовы проблемы с нервной системой, пробовали разные методы лечения, но они не помогали.

Фото: Алина Иноземцева
0 из 0

Вова и его няня Настя, с которой он встречается примерно раз в неделю. Набор продуктов, которые ребенок соглашался употреблять, резко сократился: молоко, сыворотка с соком и коржики определенного вида. Врачи успокаивали родителей, говоря, что и такого питания может хватать.

Фото: Алина Иноземцева
0 из 0

Вова полчаса сидит на подоконнике в ожидании бабушки. В какой-то момент он перестал общаться с родителями и, казалось, даже узнавать их: он не проявлял к ним никаких чувств. У него появились «зацикленные» интересы: Вова мог часами рассматривать любимую книжку про экзотических животных. Его речь сильно ухудшилась. Ребенка стало трудно понять, а если его не понимали, он впадал в истерику.

Фото: Алина Иноземцева
0 из 0

Занятия сенсорной интеграцией, которые помогают мозгу Вовы лучше чувствовать тело и управлять им. Он по-прежнему двигается несколько неуклюже и угловато, но намного лучше, чем раньше. До того, как ему был поставлен правильный диагноз, врачи делали разные предположения: гипоксия, незрелость нервной системы, или синдром гиперактивности, или диссомнический синдром.

Фото: Алина Иноземцева
0 из 0

Вова размышляет о чем-то со стаканами сока в руках. Правильный диагноз ему был поставлен только после того, как его мама случайно наткнулась на книжку «Детская социальная психиатрия для не психиатров» и прочитала в ней раздел об аутизме.

Фото: Алина Иноземцева
0 из 0

Вова одевается. Раньше он вообще отказывался носить одежду, а при любой попытке что-нибудь на него надеть, писался, даже когда не хотел в туалет. Благодаря правильному лечению и занятиям по сенсорной интеграции у Вовы улучшились мышечный тонус и координация.

Фото: Алина Иноземцева
0 из 0

Вова в школьном живом уголке. Чтобы оформить инвалидность, ему с мамой пришлось провести некоторое время в психиатрической клинике. Медикаментозное лечение действовало на него недолго: он начинал вести себя спокойнее, но затем появлялось привыкание к препаратам, и дозировку приходилось повышать.

Фото: Алина Иноземцева
0 из 0

Вова в школе. Он ходит не в обычную, а в коррекционную школу. Вова неплохо воспринимает материал, но быстро отвлекается: ему не хватает концентрации. Иногда у него бывают истерики, — например, когда ему хочется в столовую, а урок еще не закончился. Но в целом его состояние намного улучшилось.

Фото: Алина Иноземцева
0 из 0

Вова у зеркала перед началом школьных занятий. В школе он чувствует себя уверенно: может самостоятельно добраться от входа до раздевалки, а оттуда до своего класса. Но если в раздевалке, к примеру, неожиданно переносят вешалки, не предупредив Вову и не показав ему, где они теперь находятся, — истерика неминуема.

Фото: Алина Иноземцева
0 из 0

Вова в гостях у бабушки. После возвращения из психиатрической клиники мама решила перевести его на безглютеновую и безказеиновую диету, то есть отказаться от пшеничного и молочного белков. Польза от этой биомедицинской методики лечения аутизма не подтверждена исследованиями. Поначалу диету Вова переносил плохо: пытался собирать с пола хлебные крошки, рыдал, сбегал с занятий в Центре здоровья и рвался в столовую, дома не отходил от холодильника, требуя молоко или сыворотку с соком.

Фото: Алина Иноземцева
0 из 0

Гуляя с мамой и бабушкой, Вова, как правило, не обращает на них особого внимания. Через несколько дней после того, как мама посадила его на новую диету, ребенок стал смотреть родителям в глаза, чувствовать, что хочет в туалет, у него улучшился аппетит. Если раньше он ни во что не играл, а увлекался только странными занятиями: например, гремел кастрюлями, — то теперь он заинтересовался игрушками.

Фото: Алина Иноземцева
0 из 0

Вова не выспался, и маме приходится нести его в ванную на руках. Родители были вынуждены многое поменять в быту: они купили фильтр для воды и озонатор, а также хлебопечку, чтобы печь безглютеновый хлеб из рисовой муки. Его мама освоила методику АВА, которая применяется при работе с детьми с расстройствами аутистического спектра.

Фото: Алина Иноземцева
0 из 0

Вова в ванной. На реабилитацию уходило очень много денег, его родителям пришлось залезть в долги, продать машину. На полную программу по восстановлению Вовы денег хватало только в первые два года после постановки диагноза, затем родителям пришлось отказаться от некоторых дорогостоящих процедур.

Фото: Алина Иноземцева
0 из 0

Вова на прогулке с семьей няни: ее мужем и сыном. Мама Вовы говорит: ей хотелось бы надеяться на то, что когда-нибудь он сможет жить более-менее самостоятельно: станет самодостаточным человеком.

Фото: Алина Иноземцева
0 из 0

Вове делают укол. У Вовы появился младший брат — Святослав, и мама надеется , что с ним Вова, может быть, пройдет те этапы, которые он пропустил в своем развитии.

Фото: Алина Иноземцева
0 из 0

Занятия на гимнастическом шаре. Когда финансовая ситуация в семье Вовы исправится, его можно будет «подтянуть» еще. Он хорошо реагирует на различные виды терапии, ему явно становится легче. Но терапию нужно проводить непрерывно.

Фото: Алина Иноземцева
0 из 0
Спасибо, что долистали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и фотоистории. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас поддержать нашу работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

Поддержать
0 из 0
Листайте фотографии
с помощью жеста смахивания
влево-вправо

Подпишитесь на субботнюю рассылку лучших материалов «Таких дел»

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: