Как в сибирском промышленном городе с одним из самых высоких уровней заболеваемости онкологией добровольцы создают палаты паллиативной помощи
Ангарск — промышленный городок в Восточной Сибири, рожденный грандиозными послевоенными стройками Советского Союза. На основе трофейного нефтехимического оборудования, вывезенного из Германии в 1945 году, был построен Ангарский нефтехимический завод. Для обслуживания завода поблизости разросся целый город, который обзавелся еще несколькими мощными заводами. Меньше чем за 30 лет население Ангарска превысило 250 тысяч человек. Последние годы город потихоньку уменьшается, местные жители все чаще предпочитают ездить на работу в соседний областной центр Иркутск. Но химическая промышленность Ангарска и местное предприятие Росатома до сих пор работают исправно — и это заметно по медицинской статистике.
На 226 тысяч жителей, по данным местного минздрава, приходится 1200 зарегистрированных больных с самой тяжелой — четвертой — стадией рака. Заболеваемость онкологией в городе в среднем в три раза выше, чем по России.
«В городе работает всего один онкодиспансер. Ну как работает. Как правило, они стараются избавиться от больных с затруднениями. Если они ставят диагноз и выясняют, что у больного “четверка” (четвертая стадия рака. — ТД), то ему говорят: “Всего доброго”, — и не берут ни в одно медучреждение. А вдруг тот, не дай бог, начнет там помирать и испортит им статистику», — рассказывает Наталья Титова.
Несколько лет назад она вместе с единомышленниками попробовала открыть в Ангарске хоспис — больницу для тех, кого диспансер уже считает безнадежными. До этого от рака умерли ее бабушка, отец и мама.
После открытия паллиативного отделения в АнгарскеФото: Наталья Титова
«Тяжелее всего уходила мама, — говорит Наталья. — Тогда тащила ее я на себе, как бывает в таких случаях у нас в больницах. В диспансер ее, разумеется, не брали. Я, буквально не отходя, ухаживала за ней дома. Чтобы заняться своими делами и просто отдохнуть и выспаться, мне удалось за взятку положить маму в диспансер хотя бы на выходные».
Но здесь выяснилось, что уход в диспансере значительно хуже домашнего.
Заведующий отделением взял деньги, разместил маму Натальи в наполненной пациентами палате и пошел на собственные выходные. Бегая по двум этажам между больными, разрывалась одна медсестра.
«Получилось так, что рядом с моей мамой лежала женщина с поломанной рукой в гипсе — и она таскала маму в туалет и обратно, потому что медсестры рядом попросту не было. Когда я пришла и увидела это, то чуть на пол не упала…»
Вскоре Наталья так же за взятки положила маму на операцию, после которой врачи сказали, что все прошло успешно, и рака больше не будет. И через несколько месяцев мама умерла.
«Когда ее состояние только ухудшалось, нам сказали, что это не рак, а депрессия. Ну и мы отправили маму в иркутский санаторий “Ангара”. Пробовали лечить депрессию песнями и танцами… Проходя через все это, я дала зарок, что сделаю милосердный дом и помогу людям уйти из жизни достойно, если не получается их вылечить.
Хоспис, как оказалось, частным лицам учредить нельзя, потому что только государственные учреждения могут применять столь сильные обезболивающие, действующие на четвертой стадии рака. Тогда мы решили создать благотворительный фонд “Близко к сердцу”, который будет хотя бы инициировать появление государственного хосписа. Хорошо, что на тот момент нас поддержал горздрав — нам выделили две маленькие палаты в ангарской больнице».
Теперь две маленькие комнаты горбольницы, в которых размещается 10 коек, называются палатами паллиативной помощи. В них размещают больных, которых не берет онкодиспансер, и чьи родственники не в силах оказать должного ухода. Фонд «Близко к сердцу» поставил в палатах специальные кровати, снабжает их средствами гигиены и сейчас собирает деньги на современное оборудование.
«Безусловно, это тоже совсем не то, чего нам хотелось бы. Койки в палатах ютятся впритык. Больные лежат предельно близко друг к другу, а потому видят, как кто-то умирает на расстоянии вытянутой руки. Это недопустимо, потому что человек сразу начинает понимать, что его ждет что-то подобное. А главное, что помогает в таком состоянии, — это вера. Не зря больные постоянно говорят, что лечат стены дома. И к большинству наших больных мы ездим как раз домой», — поясняет вторая сотрудница фонда Жанна Плотникова.
Работа паллиативного отделения при Ангарской больницеФото: Яна Архипова
По должности Жанна — руководитель выездной службы. И единственный сотрудник этой службы. Машины у выездной службы нет, поэтому к сотне больных Жанна отправляется по проездному билету на трамвае.
«Сейчас штат фонда сократили, и Жанна осталась одна на город — и даже на весь Ангарский район. Если звонят из районного поселка, мы просто не можем отказать и не поехать, — говорит Наталья Титова. — Раньше городская больница выделяла нам бобик какой-то. Могли возить стойки, капельницы, по расписанию надо было заказывать не пойми за сколько времени».
Каждый день Жанна отправляется к пациентам, которые месяцами лежат дома и не могут подняться. Рядом с косметичкой у нее жгут. Приезжая в дом, она собирает из подручных средств штатив — закрепляет швабру и приматывает к ней скотчем капельницу или использует стремянку. Пока она собирает штатив, пытается буднично поговорить с пациентом, чтобы тот не замыкался в болезни.
«Сейчас для нас самый острый вопрос — это выездная служба. Мы хотим ее оборудовать хотя бы одной специальной машиной, — рассказывает Наталья Титова. — В этой машине все есть, чтобы оказать помощь и транспортировать пациентов. Три года назад власти нам сказали: «О, какая у вас интересная программа! Подайте заявку на президентский грант». Нам казалось, а вдруг выиграем: ну и цена машины была полтора миллиона рублей всего-то. Это нам тогда казалось, что всего-то. Теперь из-за изменений курса ее цена увеличилась до 2,3 миллиона, а за три года грант мы так и не получили. Причем каждый раз берет оторопь, когда открываешь список победителей президентских грантов. Мы не можем получить медицинскую машину для онкобольных. Вместо нас гранты выигрывает байкер Хирург (в 2015 году байкеры “Ночные волки” получили на проведение своих новогодних елок более девяти миллионов рублей. — ТД) и какие-то коммунисты. Веры в это мероприятие никакой не осталось, сбор пожертвований на Планете. Ру нам помог куда больше. Так и получается: остается полагаться только на себя».
