«Я шлепаю по воде и тесто поставила»

В Приморском крае тайфун «Лайонрок» стал самым разрушительным за последние 40 лет. 2,5 тысячи домов и более 500 придомовых территорий затоплены. Повреждены 23 дорожных участка протяженностью почти 27 километров, разрушены девять мостов, до сих пор нет связи с 11 населенными пунктами в четырех муниципальных образованиях. Корреспондент «Таких дел» добралась до этих мест, чтобы понять, как люди справляются с бедой.

***

— Плотнее становитесь, ниже! Ага!

— Давай еще сюда народа!

В расщелине развалившегося моста человек пятнадцать мужчин выстроились в линию и передают коробки с гуманитарной помощью с одной стороны моста на другую. Река Извилинка, которую пересекает мост, течет агрессивно и шумно. Воды грязно-коричневого цвета слишком много. Почти восемь вечера, стремительно темнеет, по головам колотит дождь. Мужики работают быстро и слаженно. Успевают шутить:

— Бумага туалетная нам зачем?! Листьев полно!

И ругаться:

— Чиновники на вертолетах покатались, а мы вон чё — все сами! Каждый зам, каждый не зам — на вертолетах покатались!

Переправляют груз как раз к темноте. Закидывают в микроавобус и в трактор с кузовом.

Мужчины тоже забираются в кузов — им придется мокнуть под дождем.

Восемь часов вечера, 5 сентября. Коробки с гуманитарной помощью передают через развалившийся мост через реку Извилинку. С одной стороны — районный центр село Чугуевка. С другой — отрезанные от мира селаФото: Виктория Микиша

Мы везем гуманитарную помощь в пять сел Чугуевского сельского поселения: Бреевку, Архиповку, Тополёво, Ясное и Медвежий Кут. В Бреевке электричества и связи нет три дня, в остальных — почти неделю. Электричество отключилось в два часа ночи с 31 августа на 1 сентября. Дорога к этим селам — только через дыру разрушенного моста. По лестнице вниз, в яму, потом на четвереньках вверх по мокрой земле. Главное, не поскользнуться и не скатиться вниз.

— А первые дни там все ваще бухали! — Вася отщелкивает пальцами по шее. Мы едем в микроавтобусе. Он тарахтит. Мы перекрикиваемся. Вася за рулем.— А сейчас?

— А сейчас все кончилось! — смеется.

— Единственное, что обидно, — рассказывает Вася, — первый вертолет пролетел мимо, уже когда вода упала. То есть те, кто с домов уезжал, обратно несли вещи — первый вертолет только пролетел. Эвакуировались сами — по соседям, каких не затопило.

— А вы пойдете на выборы? — внезапно спрашивает меня Вася. — Вы вообще за кого?

— А вы?

— Ну, я вообще, ну как сказать, мне нравится политика Путина. Он очень умный политик.

— Вась! — криком перебивает Вова, который сидит сзади вместе с коробками. — Ты объясни, почему у нас шумит в машине!

— Шум у нас в машине, потому что я забор воздуха вывел вовнутрь. Потому что первые дни ездил, у меня вода была по лобовое стекло. Я первые дни плавал. Бывало, переезжал, в салоне вот так по колено воды, то есть переехал воду, двери открыл, вода вылилась — я дальше поехал.

От моста до села семь минут дороги, но мы едем почти час. О том, что началась Бреевка, можно понять только по вывеске с названием и сверкающему знаку автобусной остановки. По обеим сторонам дороги черным-черно. В домах ни огонька.

Архиповка. Справедливость

На следующее утро в школе в селе Архиповке женщины собираются, чтобы считать продукты и распределять по селам. Руководит процессом активистка Марина Степанова. Марина, Анжела, Дина и Маша пришли сами, никто не заставлял.

Консервы с рыбой и морской капустой. Макароны. Упаковки чая. Соль. Конфеты. Сухари. Это гуманитарная помощь из села Чугуевки, именно эти коробки мужики передавали по разрушенному мосту. Продукты собраны жителями и предпринимателями — это пожертвования.
Считаем каждую банку и каждый пакет. Сумму сообщаем Марине. Она записывает общее число, а потом делит на четыре — по числу сел. Ясное и Тополевое объединили.

Я считаю пакеты с макаронами. Некоторые из них мокрые и грязные — напоминание о вчерашней переправе.

— А прокладки как?

— Поштучно!

— А сок?

— Давайте сок в детский сад отдадим!

— Ага! А они потом будут возмущаться! Что им сока не дали!

— Давайте на четыре разделим. Нашу часть пожертвуем в детский сад, а остальные пусть сами решают.

Школа в селе Архиповке. Женщины считают количество консервов, пакетов с рожками, упаковок чая. Потом  все будет делиться на четыре части. В села Бреевку, Архиповку, Медвежий Кут и в Ясное с Тополевым вместеФото: Виктория Микиша

Женщины не хотят принимать решение, потому что, когда распределяли груз с вертолета МЧС, было много недовольных. Теперь все поровну. Часть для своего села женщины решают не забирать, чтобы потом не говорили, что они себе больше взяли.

— А мне муж сказал: «Если будут хлеб и сигареты — меняй хлеб на сигареты!»

Пока мы считаем консервы и крупы, приходят люди, спрашивают, когда можно получать. Марина отвечает, что «в руки не даем, пусть каждое село забирает себе, а потом распределяйте сами».
Женщины выходят на крыльцо покурить.

— Получается, люди не голодают? — спрашиваю Марину.

— Да нет конечно! Все у всех есть. Просто халявы все хотят!

Позже в Бреевке я узнаю, что целая улица почти неделю живет на крышах домов или по соседям. Людям нужны продукты и вода.

Бреевка. Самоуправление

— Да мы вообще не пострадали. Все хорошо у нас! — говорит мужчина на полном серьезе. Мы недоумеваем: как так не пострадали? А это он так шутит. Конечно, по телеканалу Россия-24 говорят, что в Приморском крае все в порядке. Но это неправда.

Человек десять собрались в здании бывшего лесхоза. Сейчас здесь пожарная часть. Мы ждем, когда по рации с нами свяжется районный центр Чугуевка. На 13:00 назначены переговоры. Елена Юрьевна Пухова, специалист отдела по работе с населением и территориями администрации Чугуевского сельского поселения, должна передать в Чугуевку показатели уровня воды. Пока ждем вызова по рации, обсуждаем насущные вопросы.

— У нас в Архиповке сейчас стоит гуманитарная помощь, я сказала, что я этим заниматься не буду. Мне хватило первой раздачи вот так (показывает, что «по горло»). Татьяна Андреевна пришла ко мне на следующий день и говорит: «Надо было правильно делить!» Я говорю: «Знаешь, я считаю, что мы правильно поделили. Кто утонул, у кого дома стояли в воде — мы им отдали все консервы, все поделили между ними. Остальным мы поделили хлеб. Ну и воду давали — все».
— Она сама нищая, что ли? — чешет в затылке мужчина.

— Она с булкой хлеба выходит, поворачивается и говорит: «И что? это все?» А я такие глаза на нее: «Ты че, с голоду подыхаешь?»

Вспоминаем, когда раздавали гуманитарную помощь. Первого сентября утонула Бреевка, второго пришел вертолет. Больше вертолета не было. Сегодня шестое.

Вдруг одна из женщин напоминает:

— Бабушку похоронить сегодня надо.

Позавчера в селе померла старая бабушка, уважаемый человек. Всю жизнь здесь прожила. Родственники решали вопрос, чтобы похоронить без вскрытия, но их все-таки заставили везти бабушку в Чугуевку — как раз через разрушенный мост. Перетаскивали труп. Сейчас должны забирать из морга. Надо вернуть бабушку обратно.

— А за вскрытие правда 25 тыщ берут?

— Нет, вроде только две с половиной.

Слева: Елена Пухова, специалист отдела по работе с населением и территориями администрации Чугуевского сельского поселения по рации выходит на связь с селом Чугуевкой.
Справа: Гуманитарную помощь перегружают с вертолета в грузовик. Для жителей села прилет вертолета — главное событие. Смотреть прибежали всеФото: Виктория Микиша

Хрипит рация. Елена Юрьевна докладывает об уровне воды.

— Значит, к вам вылетел борт с продуктами, продукты выгружает, летит дальше, — сообщает Чугуевка. Слышно хорошо. — Продукты на все села, я не знаю, сколько там в домах. По больным, беременным будем решать дальше. Бабушку пока не возвращают.

Теперь головная боль — встречать борт. Специалист Елена Юрьевна с мужем едут спрашивать по дворам, искать грузовик — кто из мужиков повезет груз до клуба?

Вертолет кружит над селом. Приземляется у магазина. Все село стягивается к вертолету: бегут босые мальчишки, едут с колясками мамы, на велосипедах мчат подростки, идут все.
Снова льет дождь. Вертолет гремит, но не заглушает глухие раскаты грома. В лицо бьет вода, детей сносит ветром.

— Дворов получается у нас 170, но то вместе с нежилыми, мы считали только с жилыми. Вот списки, смотрите. — Елена Юрьевна раздраженно объясняет, как считать людей. Гуманитарную помощь привезли в здание клуба. Много пятилитровых бутылок воды, огромные мешки с мукой и крупами.

Татьяна Андреевна, как говорят многие в селе, больше всех возмущалась, что предыдущую помощь поделили не поровну, а по приоритету: кто больше пострадал или у кого дети — тому и давали. Она ругалась.

Сегодня те женщины, которые распределяли в прошлый раз, снова помогать не станут: чтобы потом не выслушивать обвинения. Татьяна Андреевна должна была собрать себе людей в помощь, но никто не пришел.

Она сидит и решает, как считать людей. Подходят люди, хотят получить паек. Но сегодня никому ничего не достанется.

Через пару часов дверь, за которой мука и крупы, мы обнаружили закрытой. В холле клуба — нетронутые бутыли воды. Татьяны Андреевны нет. Библиотекарь в клубе пожимает плечами, мол, ушли, решили, завтра все будут делить.

Тополево. Подвиг

Рассказывает Степан Трифонович Комов, предприниматель из села Тополева. У него двухэтажный дом для туристов. В три часа ночи с 30 на 31 августа ему позвонил двоюродный брат, водитель автобуса, и сказал: «Готовься, везу людей». Человек 30 из села Ясного надо было спасать. Степан Трифонович поселил их в коттедже. Там вода, еда, тепло, кровати. Ни в чем не нуждались, жили четыре дня.
А Степан Трифонович между делом совершил подвиг.

— Я пошел на поле, мне сказали, что там народ отрезан на островке, пара молодая. Пришел, уже штанов не хватает, по забору стал перелезать, а они говорят: «Не надо, мы не полезем». А на второй день их друзья звонят мне: «Выручай! Они уже позвонили в МЧС!»

Ну и пошли, подъехали, взяли бензопилу. Вот так вот бензопилу несли, на вытянутых руках. По лесу пошли, по краю поля. И где глубоко, мы валили дерево. Переходили, опять шли, опять валили и так до них добрались.

Слева: Владимир Яцухно (слева), предприниматель, живет в селе Архиповке. Он организовал мужиков ехать на сломанный мост через Извилинку, получать гуманитарную помощь.
Степан Комов (справа), родной дядя Владимира, тоже предприниматель. Это он спас молодую пару, тащил девушку через двухметровую воду. За их спиной — коттедж Степана, куда на четыре дня он поселил жителей Ясновки.
Справа: Внутри коттеджа предпринимателя Степана Комова. Люди, которые жили здесь, ни в чем не нуждались. Запас воды былФото: Виктория Микиша

Взяли палку длинную. Два мужика: мужик спереди, мужик сзади, она держится за палку. И она так раз, через глубину, раз! И дальше опять идет.

— Вам было страшно? — спрашиваю.

— Ну конечно, — он говорит это с легкостью. В голосе ни капли тревоги. — Ну просто мы туда на пределе прошли, в любую минуту могла прийти два метра волна, три метра волна. Я настойчиво, упорно звал, она заплакала. «Я боюсь, говорит, я не пройду». А когда мы давай ее тащить, ей даже интересно стало.

— Вы понимаете, что спасли жизни людей?

— Ну, ну получилось как? Не совсем так. Если бы вода прибывала — то спасли, а получилось, что это самое не спасли, — улыбается. Кокетничает, что ли? — Просто речка бьет в ихний дом. Уссури через ихний дом русло может сделать, понимаете? Ну, повезло.

Бреевка. Слезы

В селе Бреевке есть улица, на которой вода в домах стояла по пояс. Люди ночевали на крышах. Мы заходим в дом к Анжеле. Приходят женщины. Наперебой рассказывают, кричат, плачут.

— Те, которые не тонули, нам знаешь че сказали? Вы могли бы взять и караулить картошку. Я говорю, мы выкопали бы картошку, если бы знали, что будет наводнение, куда бы мы ее дели?

— А мне ночевать негде, — ко мне подсаживается бабушка Дина. Лицо загорелое, волосы белые. — Приду, грязь вымою. Сейчас выбросила все. Задыхаешься, воняет тухлятиной.

— Да потому что все туалеты, баба Дина, всплыли! Представь! Все это в доме осталось! Ты думаешь, у нас там хорошо? Да у нас там говно плавает в подполе!

— И вот пошли мы в клуб, нас всяко обозвали: они не тонули, не тонули! А у нас тут дети! Бабушки!

— По полторашке воды давали! Сейчас пятилитровки привезли — сказали, вы ничего не получите!

— Обидно, я плачу каждый день! Сказала, что я воды себе взяла — а у них джипы! — женщина громко плачет и кричит. — Я говорю, съездите, привезите! Вы в доме живете, а я на крыше! Нормально?

Слева: Анжела и ее дочь Даша в своем доме.
Справа: Баба Дина у своего дома. Диваны ей вынесли мужики, она пообещала им бутылку с пенсии. Диваны гниют и воняют, их только выкидыватьФото: Виктория Микиша

— На чью помощь вы надеетесь? — спрашиваю у женщин.

— Ни на чью! — отвечают они хором, как по команде. — Сами на себя. Кто нам даст? Как сейчас идти голосовать? Мы ни за кого голосовать не будем.

Рассказывает Юля Коршунова, ей 31 год, у них с мужем Вовой четверо детей. Диане— пять, Даниилу — восемь, Алене — 11, Олесе — семь. Почти неделю они всей семьей живут на чердаке.

«Дядь Юра ехал с лесхоза, говорит: «собирай детей и иди». (Юля плачет, почти рыдает) Мы документы взяли, пошли до бабушки, она двоих взяла ночевать, а двое тут. Мы утром проснулись, вот так воды по пояс. Вода у нас пошла не с погреба, а от соседа. И вот буквально за какие-то три часа у нас воды уже по пояс было в хате.

Страшно очень. Мне вот было четыре года, я в наводнение попала в Джуди. Эта вода, что на речке, она вся была по деревне. Меня просто взяли на сопку, у меня на сопке бабушка жила. Страшно было! Я орала, кричала, по маминым словам.

Вот сейчас мы проснулись, мебель в негодность, детям даже спать не на чем. Сейчас мы на чердаке, а придет зима, как мы будем зимовать, я даже не знаю. Я ни на кого не надеюсь, сама на себя. (Говорит уверенно, но в глазах страх и отчаяние.)

Сейчас дадут даже эти 25 тысяч на семью, и че я с них сделаю? Я мебель себе куплю? Я детям че-то куплю? Я ничего на них не сделаю! У меня дети на зиму без обуви остались, без одежды.
Утром первого сентября МЧС приехали. Нет бы, заехать во двор, они стали около двора и орут: «Выходите!» А воды по пояс. Как я должна детей с чердака снять? Я сама вот так по пояс ходила, без сапог, без ничего.

Вода холодная, на улице — вообще ледяная. Дрожала, холодно было. Я сама больная, у меня почки — чуть-чуть намочишься, и все. Но в хате вода теплая была. Воды много было. Фонтаном била».
Рассказывает баба Дина, 83 года. Родилась в 1934 году, окончила три класса. Работала в детском саду поваром. За последние три года похоронила сына, дочь и внука.

«Я 31-го еще сливы набрала, ну надо же их обработать. Стала варить варенье и компот. А у меня уже в коридоре вода и здесь вода.

А еще я тесто на оладьи поставила! Хлеба же нету в магазине. Я шлепаю в воде, напекла оладьи. И в четыре часа кричит Надя: «Баба, что ж ты делаешь?» Я говорю: «Сейчас полезу на крышу. Телевизор, подай мне телевизор, а иначе кто-нибудь залезет да заберет!“

А я ничего не чувствовала! Я столько повидала на своем веку! Всю ночь сидела. Какой спать — ты что! Затащила две шубы, постелила, полежала, поела. Я ж напекла! Да еще сварила яиц себе!
Снял с крыши работник пожарки утром первого числа. Смотрю: водой огород покрывается. Ну думаю: все, хана! Так что бабушка пережила. Надеюсь на хорошее. (плачет)»

Слева: Вова и Юля Коршуновы с двумя детьми, другие двое бегают где-то по селу. Всего у супругов четверо детей.
Справа: Внутри чердака, где почти неделю живет семья Коршуновых. В доме с 31 августа они еще не ночевали — все диваны отсырелиФото: Виктория Микиша

— На что надеетесь? — спрашиваю бабу Дину.

— А пенсию получу — жить буду.

— Сколько у вас пенсия?

— Десять тысяч.

— Кто вам еще может помочь?

— Дочь. Но она сама пострадала. В Дальнегорске. И дочка в Чугуевке, она меня зовет домой, но как я все брошу? Теперь придется бросить и уехать, к дочке!

— Так и оставите? — киваю я на дом.

— А куда я его дену? Кто его возьмет, развалюху? Еще я надеюсь, Путину напишу, и он отзовется. Мне кажется, он поможет.

— Что он сделает?

— Поможет.

Девочка Даша вызвалась водить меня по домам.

— Я это село знаю как свои пять пальцев.

— Любишь село? — спрашиваю у нее.

— Да.

— Когда вырастешь, уедешь или останешься?

— Уеду, — говорит Даша себе под нос.

Пока мы ходим из дома в дом, за нами все время увязывается грузный, почти двухметровый мужчина. Рубашка расстегнута до пупа. Виктор Владимирович Бороздих. Пенсионер, пенсия 17 тысяч, работал всю жизнь строителем. Он перебивает сначала бабу Дину, потом Юлю и постоянно зовет: «Пойдемте ко мне в дом».

Заходим. Грязная, расслаивающаяся мебель передвинута как попало. Если у бабы Дины одна комната уже вымыта, и дом, несмотря на катастрофу, кажется под присмотром, то здесь ощущение запустения. На полу сантиметр ила и грязи, от резиновых сапог остаются следы. Мужчина растеряно ходит из комнаты в комнату.

— Один. 16 апреля у меня жена умерла, остался один — он еле сдерживает слезы. — И как моими мужичьими руками-граблями все тут убирать, вымывать? — спрашивает он непонятно у кого.
Вдруг оживляется и поворачивается к окну.

— Цветочки, глянь, какие у меня цветочки красивые, — улыбается. — Надя цветы любила очень сильно. Это я ей покупал.

Слезы текут по щекам.

— Не могу один! Не могу! Вместе сорок семь лет прожили! — плачет.

Чугуевское сельское поселение. Жизнь

Вечер шестого сентября. Жители улицы Рабочей села Бреевки стоят в кружок, обмениваются новостями. Кто-то сообщает: «Бабушку, что померла на днях, все-таки перевезли из Чугуевки обратно в Бреевку». Как тащили через разрушенный мост? Как-то тащили. Потом везли на машине по дороге, где проехать невозможно. Как-то проехали. Машина застряла, толкали.

Слева: Дорога из села Бреевки в село Архиповку. Вода уже спала, и мы проезжаем на джипе. Пару дней назад вода бежала по дороге. Восемь утра 6 сентября.
Справа: Река УссуриФото: Виктория Микиша

Сейчас бабушку хоронят на кладбище, что за поворотом. Бабушку звали Лидия Афанасьевна Крень. Ей было 93 года, вдова ветерана Великой Отечественной войны. Всю жизнь прожила в Бреевке, тридцать лет работала вместе с мужиками то ли лесничим, то ли помощником лесничего. Вроде бы умерла спокойно, наводнение ее смерть не приблизило. Но кто ж знает?

На следующий день приходит весть: там, где разрушен мост, сделали объездную дорогу, и теперь по ней могут ехать легковые машины. Казалось бы — вот связь с миром! Но нет. Дорога от Бреевки до моста полностью затоплена — ни одна машина не проедет. А это река Уссури за сутки поднялась на метр.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!