Хранитель морских историй

Виктор Шалай никак не укладывается в общепринятые представления о заведующем исторической памятью. Ему 35 лет, а владивостокскому краеведческому музею имени Арсеньева, который он возглавляет — 126. Должность директора молодой человек занял в 29 лет, выиграв конкурс у других достойных претендентов. Благодаря его умению формировать команду и организовывать ее работу, музей Арсеньева в прошлом году был признан лучшим региональным музеем в России.

Виктор пришел в музей по сути дела разнорабочим, а сейчас в его ведомстве несколько отлично функционирующих музейных пространств в городе, и множество филиалов за его пределами: в Дальнереченске, Арсеньеве, Партизанске, Чугуевке и Лесозаводске. Его музеи — современны, оригинально оформлены и очаровательны — в том смысле, что они действительно очаровывают Владивостоком и Приморьем.

Вместе с таким же молодым дизайнером Василием Корнеевым, Шалай построил эмоционально-заряженное и сентиментальное место. Владивосток — сравнительно молодой город, который вечно конкурирует с Хабаровском (официальной столицей Дальнего Востока) за право называться культурной столицей региона. И местные жители очень нуждаются в возможности иначе взглянуть на улицы, по которым ходят каждый день, узнать о личностях, сформировавших особую атмосферу города.

Виктор Шалай, директор владивостокского краеведческого музея имени АрсеньеваФото: Андрей Ходырев

— Никакого другого института памяти человечество не придумало, — говорит Виктор, кисти рук которого будто живут своей жизнью — то раскрываются веером, то складываются в буддийские мудры, — музей, это едва ли не единственный способ законсервировать историю не как абстракцию, а как что-то предельно личное, персонифицированное, связанное с такими же людьми, как мы с вами. Мы храним истории, не даем умереть тысячам судеб. Когда люди уходят, их жизни, не будучи запомненными, погружаются во мрак, и музей — подчас единственный способ их из этого мрака достать. Если музей не будет их запоминать, мы не просто не будем их знать, и даже не будем знать, чего мы не знаем. Обязательно должна быть институция, которая отвечает за то, чтобы помнили.

Когда у территории есть только настоящее, оно становится двумерным. Когда мы допускаем в нее людей из прошлого — тех, кто создал этот город таким, которым мы его знаем, когда мы видим какие-то подтексты, предыстории, наша реальность получает третье измерение, мы видим причинно-следственные взаимосвязи. И это дает нам надежду самим тоже остаться в чьей-то памяти, и это стимул делать жизнь вокруг тебя лучше.

За время, что Виктор Шалай руководит музеем, количество посетителей и клиентов партнерских площадок возросло как минимум в 4 раза. Местные жители в самом деле любят этот музей и всё, что с ним связано — это видно по постам в местных сообществах в Фейсбуке, по советам буквально каждого владивостокчанина «обязательно сходить в музей Арсеньева, потому что там суперкруто», и по лицам посетителей.

И есть за что любить: помимо самих экспозиций здесь есть и клуб изучения родословной, и регулярные пешие прогулки с экскурсоводом по разным тематическим маршрутам, и проект для детей, и кинопоказы и многое другое. Из музея Арсеньева любой человек может отправить открытку с видом Владивостока в любую точку мира — своим родственникам или друзьям, или же отправить ее незнакомому человеку, живущему в Приморском крае — список адресантов есть у администратора.

Благодаря активности музея значимость «своего родственника» и своей семьи с ее историей становится ощутимей, и часто люди просто хотят посмотреть на архивы, доступ к которым имеет абсолютно любой желающий. Генеалогическое расследование — одна из самых популярных опций музея.

Программа Приморского музея имени В.К. Арсеньева «Открытые морские залы» включает в себя серию экспозиций, объединенных темой моря, и её конечная цель − создание Дальневосточного Морского Музея во ВладивостокеФото: Андрей Ходырев

— Мы существуем, кроме всего прочего, чтобы дать возможность любому человеку нырнуть в историю края практически на любую глубину, — Шалай продолжает рассказывать, идя к шкафу, где лежат изданные музеем книги, — мы не закрытое сообщество, мы предельно прозрачная и проницаемая система. Любой человек с улицы может прийти с любым запросом и мы ему поможем. Здесь работают настоящие шерлоки холмсы от краеведения.

У Виктора Шалая есть мечта: построить во Владивостоке музей мирного моря. Музеи ВМФ в России есть, а места, повествующего о том, как люди живут морем — нет.

— Отсутствие морского музея — катастрофа для такого региона. Огромный пласт истории уходит в небытие, потому что целые профессии исчезают, люди уходят, корабли попилили и швартовать их уже некому, некоторых морских профессий уже нет в городе. Мы ничего не успели об этом запомнить, и если не появится такого музея, то всё, этого уже никто никогда не сделает. Есть определенное сопротивление со стороны самих моряков. Не нам, дескать, салагам про море рассуждать, потому что мы моря не нюхали. Ну и — эта тема имеет определенный драматический заряд, потому что сопряжена с длительными расставаниями с семьей, с человеческой болью, с образом жизни моряков.

Виктор Шалай, как и многие жители города, из морской семьи. Его мама, педагог по образованию, довольно долго ходила в море — сначала занималась рыбообработкой на плавбазах, а потом стала коком. У них была по современным меркам большая семья — трое детей, мама довольно рано овдовела. Это совпало с 90-ми годами — само время вынудило ее: тогда и инженеры с академиками — все вставали и шли заниматься черновой работой — она была вынуждена по 12 часов стоять у конвейера, потроша рыбу, потому что нужно было оплачивать образование детям . Мамин папа тоже был капитан, только пресноводный — речник. Папин отец был капитаном дальнего плавания.

— Когда он умер, мне было 3 года, я памяти сохранилось совсем немного. Больше всего в его истории меня вдохновляет то, что я очень люблю море и то, что в конце концов дедушка пожертвовал дальними плаваниями в пользу любви к моей бабушке. Ей очень тяжко давались эти бесконечные расставания с ним, она себя ощущала большую часть времени матерью-одиночкой или вдовой при живом муже. Поэтому он списался на каботажный флот. С бабушкой прожили всю жизнь, больше 30 лет — до его смерти, воспитали двух детей и очень любили друг друга.

Программа Приморского музея имени В.К. Арсеньева «Открытые морские залы» включает в себя серию экспозиций, объединенных темой моряФото: Андрей Ходырев

Недавно в Музее Города, тоже подведомственном Шалаю, стартовала выставка «Открытые морские залы». Это романтическое повествование о разлуках, ожиданиях и встречах. И зародыш будущего музея моря.

— Морская выставка — это про весь наш город, но при этом это очень личная для меня история. Я понимаю, как на ней можно разреветься. Есть сухопутный взгляд на мир — я о нем ничего не знаю, просто допускаю, что он есть, а есть морской — с его долгими расставаниями и короткими эмоционально-насыщенными встречами.

Этот специфический ритм жизни сказывается на характере людей, на их привычках, на их отношениях и судьбах. Моя бабушка — строгий человек своего поколения — я ее плачущей видел всего-то два раза в жизни. Конечно, она скучала по деду, а как не скучать?

Программа Приморского музея имени В.К. Арсеньева «Открытые морские залы» включает в себя серию экспозиций, объединенных темой моря, и её конечная цель − создание Дальневосточного Морского Музея во ВладивостокеФото: Андрей Ходырев

Мне одна женщина, жена капитана дальнего плавания однажды сказала, когда мы говорили о морской эстетике, моей мечте о музее моря, «это всё оплачено нашими слезами». Я очень удивился, а она продолжила: «Вы никогда не задумывались, как живет женщина, мужа которой почти никогда нет рядом — по 9 месяцев, по году? Без отца ее детей, да просто без мужчины. Ты нуждаешься в поддержке, но вместо нее ты постоянно замещаешь его — играешь обе роли сразу. Ты живешь в тоске по сильному человеку, который может помочь, защитить, разделить с тобой непосильный груз, а его нет. Вернее, он есть, но где-то далеко. Ты злишься, ругаешь его, ругаешь себя за то, что его выбрала … и почти постоянно плачешь». И вот в таком состоянии живет практически целый город.

Персонаж жены капитана дальнего плавания — это смешно только в анекдотах, а в жизни это весьма грустно. Один моряк мне рассказал, как после 9-месячного плавания муж возвращается, а на пороге стоит его чемодан, и жена говорит «прости, я так жить больше не могу». Космонавты тоже надолго улетают, но они улетают два раза в жизни. Море — коварная стихия. Оно очень красивое, но дает обременение. Иногда я поднимаюсь на работу и вижу море — это так сильно, что можно разреветься от восторга и благодарности за то, что ты имеешь право видеть это каждый день. Но у всего есть своя цена.

В этот момент телефон Шалая звонит, он кивком просит разрешения взять трубку: «Да, бабушка. Хорошо, рад был встрече, обнимаю тебя».

— Это с ней мы сейчас обедали вместе. Позвонила сообщить, что добралась до дома.
Бабушка Виктора, ждавшая мужа из рейсов большую часть жизни и мама, с утра до ночи дышавшая тошнотворным рыбным запахом ради того, чтобы ее дети смогли получить хорошее образование, напрямую причастны к возникновению одного из лучших краеведческих музеев России. И, возможно, скоро они ощутят свою причастность к появлению еще одного — музея мирного моря.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!