Арина Серавкина, основатель «Маминого домика» под Киржачом, не захотела вести благотворительную программу на пожертвования и занялась вместе с подопечными бизнесом. Они делают конфеты, чтобы маленькие мамы могли растить своих детей
Про таких, как Арина, говорят, что у них мотор в одном месте. Когда она появляется в «Мамином домике», размеренная атмосфера меняется. Сразу все начинают бегать, кто-то вытирает пыль, кто-то вспоминает, что нужно привести в порядок стол в гостиной, готовится чай, из комнат появляются обитательницы с детьми.
«Сколько можно повторять, — умеренно негодует Арина, — что стол в гостиной всегда должен быть чистым. А это что за пятна от кружек? А на кухне вообще, наверное, не убирали».
Арина сердится по делу. Ее задача — не просто «передержать» беременных маленьких мам несколько месяцев и отпустить, сделав пометочку для статистики, а научить их жизни.
«Мамин домик» открыт вот уже шесть лет для женщин, которые остались в буквальном смысле на улице беременными или с маленькими детьми. Здесь их накормят и оденут, предоставят кров и не выгонят через три месяца.
Арина СеравкинаФото: Стас Мартынов
«Если бы кто-нибудь лет девять назад мне сказал, что я буду заниматься благотворительностью и открою приют для мамочек, я бы рассмеялась ему в лицо, — рассказывает Арина. — У меня все было хорошо. Был достаток, я занималась детьми, работала на разных работах, скорей для удовольствия, а не для денег, отдыхала и веселилась. В 2008 году, когда дети подросли, они остались в Москве, а мы с мужем решили переехать в Подмосковье и построить дом. Муж строил, а я от безделья стала осваивать интернет и случайно наткнулась на объявление, что требуется помощь волонтера в перевозке календарей с Дмитровской в Выхино для какого-то благотворительного мероприятия. От скуки я согласилась. Что такое на моей мощной машине такая работа? Ерунда. И вот это незначительное событие перевернуло мою жизнь с ног на голову.
Работа волонтером на колесах меня очень увлекла. Я знакомилась с интересными людьми, видела другую жизнь и заражалась все новыми благотворительными проектами. Затем я организовала склад, где мы собирали помощь для детских домов. Это сейчас им ничего не надо. Они хорошо финансируются. Раньше все было иначе. И путешествуя от детдома к детдому, я видела неприспособленных к жизни детей, у которых практически нет шанса зажить полноценной жизнью. Для системы они не личности, а государственное имущество с инвентарным номером.
Сначала детдом, затем училище, часто без твоего согласия. Мальчики в армию, а девчонки? Если какая-то из них беременела — абортарий без вариантов. Жилья у них нет, а в общежитии они с ребенком никому не нужны. Для меня это было страшным открытием. Я против абортов. Жизнь священна. Аборт в раннем возрасте часто ведет к бесплодию. А как девочка будет жить потом?
Арина Серавкина с детьми в «Мамином домике»Фото: Стас Мартынов
Первым моим серьезным опытом стали судебные дела о предоставлении квартир выпускникам Можайского детского дома. Государство в лице органов опеки, которые, по сути, должны защищать детей, судилось с ними по поводу квартир. Но мы победили. Помогли СМИ, много неравнодушных людей. Это было в 2008 году. Сейчас у девочек, за квартиры которых мы боролись, нормальные семьи и по трое-четверо детей.
Но, естественно, я понимала, что это не решение проблемы. На все суды по всей стране меня не хватит. Так пришла идея создать приют для беременных девочек- сирот и женщин с нарушенными родственными связями, которые хотят родить ребенка и оставить его у себя.
Дети — это подарок даже для этих девочек. Кому они нужны на улице без ребенка? Еще не каждый протянет руку помощи просто молодой женщине, а вот женщине с ребенком — почти всегда. К тому же и государство взяло курс на поддержку материнства и многодетных семей.
Сначала для таких девочек мы снимали квартиру, а потом добились помещения в деревне Ельцы Киржачского района Владимирской области в 85 километрах от Москвы с оговоркой, что у местной администрации мы больше никогда и ничего не попросим. Мы это выполняем».
В «Мамин домик» одни приезжают сами, других привозят органы опеки, третьих — опекуны, разочарованные в приемном ребенке.
«Я не знаю, сколько через нас прошло женщин. Статистику и отчетность не веду. Некоторые останавливаются на несколько дней, другие — на несколько лет. Поживут у нас — познакомятся с мальчиком, уходят, а ничего совместного у них не получается, кроме нового ребеночка. И вот они опять мне звонят. Приходят с двумя, тремя детьми. Мы всех берем. У нас приют, в который можно вернуться всегда. Я так и говорю девочкам — этот дом создан для вас. Главное требование к возвращению — вести себя по-хорошему. Я вкладываю в него все время и душу не для того, чтобы вы безобразиями занимались».
В приюте нельзя принимать в гости мужчин, курить, употреблять спиртные напитки и бездельничать. В «Мамином домике» не пользуются услугами нанятых поваров и уборщиц. В силу своих возможностей каждая обитательница делает работу по дому. Это не просто способ выжить и сэкономить на услугах посторонних, но и программа социализации маленьких мам.
Первый грант «Мамин домик» получил в 2012 году — 2,8 миллионов рублей. Это были деньги синодального отдела по церковной благотворительности.
«В нас поверили. Нашу работу признали. Были и пожертвования от людей и организаций. Но такая жизнь ненадежна. Сегодня есть деньги, завтра может не быть, а содержать домик и девочек надо каждый день. Когда начались перебои с финансированием, и не было достаточных средств на детские смеси, к нам на помощь пришли специалисты по грудному вскармливанию. Это оказалось правильно не только с экономической, но и с психологической точки зрения. Не зная, что такое настоящая семья, девочкам было трудно прочувствовать материнство, а после того как они стали кормить грудью, ситуация изменилась — они с ребенком стали единым целым. Так психологический вопрос мы решили и начали дальше думать над финансовым.
Мамы с детьми из «Маминого домика»Фото: Стас Мартынов
Сначала мы шили наволочки. Но я понимала, что это девочкам не очень интересно. Потом делали игрушки. Изучали в интернете спрос, подглядывали идеи на ярмарках и специализированных сайтах. Шили кукол Тильд, вязали им кофты. Участвовали во всех ярмарках, куда нас пускали бесплатно. Стояли между банками с помидорами и медом. Это не приносило большого дохода, но позволяло мне смотреть на благотворителей и жертвователей честными глазами. Мы учились не только потреблять, но и что-то давать взамен: куколку, подушечку. Этими пустяками сказать спасибо за внимание к нам. Мы вязали шубки на кружки. Купили станок для вырезания фигур из дерева и стали делать ангелочков. Мы не успокаивались ни на минуту».
Шесть лет назад у «Маминого домика» завязались отношения с «Душевным базаром» — ярмаркой, на которой выставляют свои работы различные благотворительные организации. И вот уже три года «Мамин домик» собирает самую большую выручку.
«Организаторы «Душевного базара», которые строго следят за целевым расходованием средств, были в «Мамином домике» не раз и полюбили нас. Увидев наш потенциал, они подарили нам чудо-миксер — своеобразный «Мерседес» на кухне. С этого началась наша гастрономическая история.
Приготовление шоколада в «Мамином домике»Фото: Стас Мартынов
Приехал шеф-повар и показал нам чудеса, которые можно творить с помощью этого миксера. Потом «Душевный базар» прислал нам трюфельных фей с мастер-классом, на котором нас учили варить шоколад, делать конфеты. После их отъезда мы все конфеты мгновенно съели и опять успокоились. Вернулись к изготовлению ангелочков. И тут приехала наша постоянная благотворительница с шоколадными чашечками и предложением делать конфеты. Я была категорически против. Я и кухня были несовместимы. Самое сложное блюдо, которое я умела делать — это шарлотка. Но из уважения к благотворительнице согласилась. Сделали конфеты примитивно, на станке нарезали коробочек из картона, приделали какую-то этикетку, типа эко, и обвязали коробки бечевкой. Все!»
С такими конфетами, а также ангелочками и другими игрушками «Мамин домик» приехал на благотворительную ярмарку в офис «Яндекса». Конфеты расхватали за полчаса. Заработанная сумма была по тем меркам астрономической. А через день пошли звонки с новыми заказами.
«И тут вновь объявились трюфельные феи и презентовали нам два билета на обучение к лучшему шоколатье французу Вильфреду Овелю. Мы были на обучении самыми чудными, потому что, во-первых, ничего не знали, а во-вторых, понимали, что больше шанса попасть к нему не будет. Замучили его вопросами. Вильфред потом дал нам несколько направлений для бизнеса. К конфетам, которые все же сезонный товар, присоединилась выпечка.
И мы стали жить очень хорошо. Содержали сами себя. А потом пришла прокуратура, которая стала отрабатывать сигнал о тайной шоколадной фабрике и рабском труде. Конечно, ничего не подтвердилось. Но даже сейчас я с содроганием вспоминаю ту ситуацию. Девочки были в панике. Допросы, расспросы. Пошла одна проверка за другой. Нас спасло вмешательство многих неравнодушных людей».
Мама с ребенком из «Маминого домика»Фото: Стас Мартынов
Проверки, как обычно бывает, выявили нарушения противопожарной и прочих «безопасностей», устранение которых почти полностью уничтожило финансовый запас домика.
И вновь Арине Серавкиной пришлось обращаться за помощью ко всем неравнодушным людям.
«Нам вновь помогли. Кто-то деньгами, кто-то своим трудом. И сейчас мы вновь выпускаем конфеты, печем вкусности, но теперь не только в Ельцах, но и в Ногинске.
Понемногу начинает сбываться моя мечта, когда мы не просто предоставляем маленьким мамам кров на какой-то период времени, но и даем девочкам возможность жить самостоятельной жизнью, снимать, например, квартиру и работать в нашей студии.
Иногда я устаю от «Маминого домика», но тут приезжает новая беременная девочка, часто с малышами, и все начинается заново. Я вообще считаю, что мы — большинство населения — слишком хорошо живем: выбрасываем продукты тоннами, меняем гардероб четыре раза в год. И поэтому мы не имеем права бросать девочек в трудной ситуации, убивать неродившихся детей. Они должны жить. И если на всех не хватает благотворителей, мы будем зарабатывать сами. На конфетах, кондитерке и ангелочках. Пусть только нам не мешают».
