«Получила уже свидетельство о собственной смерти, оказалось, родные меня похоронили. Узнать, что ты умер, — большая неожиданность»
Я родилась в автобусе. Маме с отцом захотелось к родителям мамы поехать. И мама говорит: «Давай поедем, мне уже вот-вот скоро рожать придется». Поехали и не доехали, родилась в маршрутном автобусе между двумя городами.
Я нелюбимая была. Мама меня не любила. С отцом мы были более дружны, но отец больше маму слушал.
Отец у меня шофер-дальнобойщик, в детстве я постоянно с ним в командировках была. Путешествовала. И в аварию с ним даже попала однажды. У меня есть два брата, но с ними разница большая. С младшим вообще 20 лет, а со средним семь.
У меня в детстве никакой мечты не было, кем стать. Я играла на аккордеоне, но он мне не очень по душе был, это маме хотелось. Мне по душе был спорт, легкая атлетика. И я в ней продвинулась. У меня тренером Юрка Седых был. Но потом не получилось, и эта мечта отпала.
Приехала я сюда с Украины давно, в 1979 году. Я училась здесь в Университете целлюлозно-бумажной промышленности, но на третьем курсе бросила и пошла работать. Я хотела в Петербурге остаться. Работала, снимала жилье. Все было нормально, пока я не получила травму. У меня перелом шейки бедра. На работу с костылями меня никуда не берут.
Моя главная промашка в том, что я паспорт вовремя не поменяла.
Банально по улице шла вечером, поскользнулась и упала. Прохожие меня до дома дотащили, это близко было. А на второй день вызвала «Скорую» и поехала в травму. Они сделали снимок колена — оно опухшее было. Я говорю: «Отдает в бедро!» — они отвечают, что так бывает. На колене была трещина. Поставили мне гипс. А рентген бедра не делали. Через месяц сняли мне гипс, а встать я все равно не смогла. Мне повторный рентген сделали, и оказалось, что сломана шейка бедра. Если бы это все в тот же день узнали, то я бы сейчас, может, уже сама ходила. И операцию бы, скорее всего, мне бесплатно сделали, потому что это срочная медицинская помощь. Но врачи проморгали, и я уже третий год с костылями.
Случайно в толпе в УФМС мне кто-то стал говорить про «Ночлежку» на Боровой. У меня тогда еще не доходило до того, что ночевать негде, я просто занималась гражданством, а потом уже, когда все это случилось с ногой, вспомнила и поехала на Боровую. Получилось так, что мест не было, и они меня отправили переночевать в палатки на Черную речку. И вот оттуда меня сюда взяли в Покровскую общину. Я здесь уже два года.
В «Ночлежке» мне юрист Вячеслав помогает делать документы. Без его помощи я бы с документами вообще никогда не разобралась. Получила уже свидетельство о рождении и свидетельство о собственной смерти, оказалось, родные меня похоронили в 2001 году. В утопшей женщине узнали меня. Узнать, что ты умер, — большая неожиданность.
Я не общалась с родителями много лет. Узнав о собственной «смерти», я написала им письмо, что жива, и получила ответ: «Не звони, не пиши, мы тебя знать не знаем». Лет десять назад это было. Мне сложно понять, что там произошло. Может, кто-то оговорил, может, правда женщина утопшая на меня была похожа. Не хочу об этом думать.
На Украине у меня оставалась двухкомнатная квартира, дом бабушкин с огородиком… Есть что делить, в общем.
Мне нужно решение суда о том, что я жива. Судебный процесс длится уже полгода. Заминка здесь в судье. Она не дает мне решение суда, что я жива. «А мы не знаем, кто там похоронен!» А я-то здесь причем? Просто дайте мне бумажку о том, что я жива. Я без этой бумаги паспорт не могу получить.
Операцию мне бесплатно не сделают, я ведь гражданка Украины. На нее нужно много денег. Она стоит 150-200 тысяч.
Я много лет работала в магазине, и мне нравилась моя работа. Самое смешное, что я все это время работала с украинским паспортом и даже санитарную книжку по нему получала. До 2014 года никто к моему паспорту не придирался.
Ответы с Украины теперь намного дольше идут. Свидетельство о рождении почти полгода оттуда шло, например. Может, с судьей что не ладится из-за того, что я с Украины? Но в глаза никто не высказывает.
Мы писали кассационную жалобу, чтобы нам сменили судью. Но перед этим надо все-таки решение получить. Я заходила, а она говорит: «У меня времени нет». С 24 сентября! Полгода уже!
Мужчина, с которым я жила в гражданском браке довольно долго, а потом рассталась, когда узнал, что я попала сюда, стал ко мне приезжать, навещать, он помогает мне, привозит сюда подарки для всех. У меня есть надежда, что он меня к себе заберет. Все-таки время к старости идет и у него, и у меня. Люди мы не чужие.
Когда я жила на Черной речке в доме для бездомных, мне повезло там на охранника Сашу очень. Он меня поселил в комнату с ребятами, все ребята — я одна, но уживались хорошо. Ребята добрые были. Там очень пожилой мужчина был — Васильевич, и он говорит: «Ребята, вышли!» — ну, чтоб я умыться спокойно могла, переодеться, свои причиндалы сделать. И вот они долго с Сашей обо мне разговаривали, и говорят, поедем, там чисто, душ. Сюда привезли. Я там месяца два была всего лишь.
Вы знаете, из восьми бездомных, с которыми я на Черной речке в комнате жила, один только пьющий был. Все остальные с непростым прошлым, что и пили, и так далее, но сейчас уже не пьют в основном. Просто так туда не попадешь, как говорится. Ну, вот я из-за документов. Но и я не скажу, что не выпивала. Но я все-таки домашняя и первое время я их как-то боялась, а потом привыкла и бояться перестала. Они же такие же люди. У всех есть свое что-то сокровенное в прошлом. У кого-то дети и семьи остались, друзья. Некоторые даже общаются с родными и друзьями. К некоторым приезжают и туда. Некоторые растеряли всех. Но вы знаете, если немного придерживаться порядка, то со всеми общий язык можно найти.
За два года, что я здесь, очень много людей уже отсюда ушло, и со многими я поддерживаю связь, перезваниваемся. И вы знаете, неплохо многие живут. Выбираются.
К нам раз в неделю приходит врач из Боткина, Анатолий Евгеньевич, давление меряет, подлечивает нас, кому что. Вот мне насадки принес на костыли… Я ему говорю: «Вылечите меня!» Он говорит: «Получи сначала бумагу какую-нибудь, будем думать!»
Сюда волонтеры приходят. Одна взяла мою автобиографию, сфотографировала меня и сказала, что поставила меня на очередь на бесплатную операцию. Уже полгода там я у них на учете стою. Она говорит: «Не бойся, все сделаем!»
Хотелось бы уже начать ходить, устала я очень от безделья. Я тут (в Покровской общине) думала организовать ручной труд, что-нибудь всем руками делать, но не поддерживает начальство. Зато у нас здесь приходит преподаватель: мы рисуем, она выставки нам устраивает здесь. Я сейчас рисую военную технику в Москву на выставку, но это единичные заказы.
Они здесь религию не навязывают. Хотим — исповедуемся, хотим — нет. Но многие крестятся здесь. С религией легче, конечно, веришь в Божий промысел, и не так страшно.
Мне очень на людей везет. В УФМС, например, мне чудная женщина попалась. Говорит, давайте паспорт, а мы вам все поможем, все сделаем, поставим на гражданство. Но паспорта-то у меня нет! А еще я тут с женщиной познакомилась — она мне очень помогает, она была здесь соцработником раньше, но теперь уже здесь не работает, а мне по-прежнему помогает.
Я когда работала, у меня было свободное время. Если бы я могла в прошлое вернуться, я бы в это время волонтерить стала. Помогала бы таким же людям, как я сейчас. В те же больницы бы ходила: туда же тоже приходят волонтеры: помогают, моют, ухаживают за людьми. Или с документами кому-то помогала бы, например… Вот смогу сама ходить и буду что-то такое делать, причащусь к этому.
Я бы, наверно, путешественником стала, если бы выбор был.
Я не хочу на Украину. И в истории этой с семьей копаться не хочу. Если так поступили, значит, так хотели. Они и так мне много хорошего дали, честно говоря. Вырастили, я и благодарна. А в жизни всякое бывает.
Самое страшное — это когда ты сам за себя не можешь ничего решать, когда ждешь от кого-то решения и как будто к полу приклеен и двинуться никуда не можешь. Я действительно как мертвая, меня по бумажкам нету. И сделать ничего не могу!
В Петербурге 60 тысяч бездомных. Организация «Ночлежка» помогает многим из них восстановить документы, получить медицинскую помощь, временную крышу над головой, социальные работники «ведут» бездомных и помогают им написать запросы на помощь, найти одежду, работу и дом.
Наши 100, 200 или 500 рублей позволят «Ночлежке» дать шанс на новую жизнь большему числу людей. Очень важно, чтобы это были регулярные ежемесячные пожертвования. Пожалуйста, оформите их прямо сейчас. Спасибо!
