Корреспондент «Таких дел» побывала на стачке дальнобойщиков в Дагестане и выслушала претензии к власти участников всероссийской акции протеста
Али приходит на стачку дальнобойщиков Дагестана каждое утро. Дома у него четверо детей, двое из которых несовершеннолетние. Кроме него в семье больше никто не зарабатывает. «Если я не выйду на работу, то смогу рассчитывать только на пособие для детей, которое получает моя жена — 120 рублей в месяц. Но этим они не вынудят меня уйти отсюда. Буду стоять до конца».
***
Всероссийская стачка перевозчиков России началась 27 марта сразу в нескольких регионах страны. Реакция не заставила себя ждать: председателя Объединения перевозчиков России Андрея Бажутина задержали сотрудники ГИБДД Санкт-Петербурга, обвинив в вождении без прав. Это произошло в первый день акции протеста. Бажутина доставили в районный суд. Срок ареста был назначен 14 суток, но позже сокращен до пяти, и Бажутин вышел на свободу уже 1 апреля.
Отличие этой забастовки от всех других акций протеста в том, что ни один из участников не собирается отступать, несмотря на аресты, запугивания и уговоры властей.
«Арест отнял пять дней из моей жизни и разбередил спокойствие семьи, — говорит Бажутин. — Во всем остальном в протесте ничего не поменялось. Мы как озвучивали, что будем останавливать трафик грузоперевозок, так мы это и делаем. Мы озвучивали, что будем выставлять лагеря у крупных городов — мы это делаем. Дальше мы будем проводить митинги, привлекать общественные организации и политические партии. Дагестан стоит, Сибирь стоит, Центральная Россия тоже с нами».
«Чиновники гребут, а мы скребем», или о чем говорят на стачке в Дагестане
Вахид: «Вы кто такая? С какого канала? Мы вам не верим. Вы ничего не измените своими статьями. Нам нужен Первый канал. Здесь многие ходили, фотографировали, уходили и никакого толка».
Магомед: «Я тут вместе со своим отцом и соседом стою, у нас одна фура на троих. Скинулись и купили. Кормили три семьи, теперь не можем. Больше половины заработанного уходит на оплату налогов, солярки, содержание большегруза, а теперь еще этот «Платон». Мы в минусе. Будем стоять до победного».
Рамазан: «»Платон» заставляет нас повышать цену за услуги перевозки. От этого поднимаются цены на продукты в магазинах. Получается, что мы злодеи, которые забирают деньги у простых людей и отдают их Ротенбергу? Нет, я на это не согласен. Этот грех на душу не хочу брать».
Гаджи: «У меня нет фуры. Я таксист. Приходил сюда в первый день, поддержал братьев и уехал. Но потом, когда увидел в интернете, что сюда ОМОН нагнали, решил присоединиться и стоять с ними. Они что, враги народа, чтобы их держали в окружении вооруженных до зубов людей? В них что, стрелять будут? За что?»
Протест в ДагестанеФото: Милана Мазаева
Умар: «За один рейс до Москвы и обратно я плачу 14 тысяч «Платону». Неважно, груженый или пустой. Если так будет продолжаться, то машину придется продать. Я не очень верю, что его отменят, но какая-то надежда есть. Если я потеряю работу, то моему старшему сыну придется бросить учебу и кормить семью, а он уже на четвертом курсе, в академии МВД учится».
Аноним: «У нас нет здесь никакого дежурства или вахтового метода. Мы отказались от этой идеи, потому что те, кому мы мешаем здесь, только и ждут, чтобы обвинить нас в сговоре, объявить группировкой. Мы приняли решение стоять каждый за себя. Никаких лидеров, председателей. В 2016 году мы сделали ошибку — выбрали одного, кто будет говорить от нашего имени. И что с ним стало? После первого же собрания его объявили в оперативный розыск и обвинили в экстремизме».
Иса: «Я не дальнобойщик, у меня самосвал, но я тоже решил участвовать в стачке, потому что с меня теперь требуют каждый месяц делать пропуск за две тысячи рублей. Зачем? Я в городе живу, за пределы не выезжаю, федеральных дорог не порчу, почему я обязан платить сверх того, что плачу по закону? Мне своих четверых детей кормить надо».
Кто первый начал, или ущерб от компенсации ущерба
Поводом для стачки стало повышение тарифов за проезд автомобильных средств весом свыше 12 тонн по системе взимания платы «Платон». Сделано это было якобы для того, чтобы компенсировать ущерб, который наносят большегрузы автодорогам России.
В 2015 году, когда «Платон» только был запущен, размер оплаты составлял 1,53 рубля за километр. Такой цифры дальнобойщики добились акциями протеста, были введены специальные льготные тарифы.
Вторая волна протестов началась из-за того, что с 15 апреля 2017 года цены в системе «Платон» должны вырасти вдвое и составить 3,06 рубля за километр. После встречи Дмитрия Медведева с представителями бизнеса 23 марта 2017 года было решено добавить 25% вместо 50%, но дальнобойщики не отказались от идеи проведения стачки. По словам представителя грузоперевозчиков Дагестана Рустама Маламагомедова, к акции они готовились заранее:
«Я в сфере грузоперевозок с 2003 года. Раньше тоже были моменты, которые нас возмущали. Постоянно повышались цены, менялись тарифы, но «Платон» перешел все границы.
Как только мы узнали, что 15 апреля поднимут цены, мы скоординировались и вышли. Хотели 10 марта выйти, но, вспоминая опыт 2015 года, решили хорошо подготовить регионы, связались со всеми и вышли вместе. Перед тем, как «Платон» заработал, мы о нем даже не слышали. Нас просто поставили перед фактом. Да, об этом писали в интернете, но большинство дальнобойщиков не интересуются новостями и политикой. Мы вышли, как только поняли, в чем дело».
«Отмена «Платона», отставка Димона». Требования бастующих
Число участников протеста до сих пор трудно подсчитать. Известно, что в Дагестане зарегистрированы 39 тысяч водителей большегрузов, дальнобойщики утверждают, что бастуют почти все. Требования бастующих тоже отличаются в зависимости от региона, едино во всех регионах одно: отмена системы «Платон».
«Она касается каждого гражданина, ведь цены на продукты для конечного потребителя повысятся, — поясняет Андрей Бажутин. — Эту систему введут и для легковых машин, по аналогии с Германией. Дальше идет ряд профессиональных требований, так как отрасль стоит на коленях. Это пересмотр режима труда и отдыха, наведение порядка в весогабаритных параметрах, в общем, реформа транспортной области. Четвертым пунктом у нас идет отставка правительства и недоверие к президенту. Недоверие было, есть и останется, ввиду того что Конституция имеет место быть, но не имеет места ее соблюдение. Нарушаются права граждан, а так как президент — гарант конституции, мы выдвигаем недоверие. Мы для себя считаем, что нужно идти поэтапно. Должна быть встреча, должен быть диалог».
Андрей БажутинФото: Alexander Zemlianichenko/AP/ТАСС
У водителей Дагестана в списке требований обязательным пунктом стоит доступ к центральным телеканалам.
«Мы хотим быть услышаны, — настаивает Рустам Маламагомедов. — Центральные СМИ молчат, хотя Дагестан сегодня на грани революции. Наши ребята категорично требуют прислать журналистов главных телеканалов и только после этого согласны общаться с властью».
Представитель Махачкалинского джамаата дальнобойщиков (так они сами себя называют) Тимур называет среди прочего отсрочку выплат кредитов на время стачки, признав ее форс-мажорным обстоятельством. Кроме того, обязательным требованием дальнобойщиков столицы Дагестана является прекращение преследования и освобождение задержанных активистов стачечного движения.
Платоническая нелюбовь, или кому нужен «Платон»
Юрий из Санкт-Петербурга водит фуру с 1977 года. В стачке участвует с первого дня, домой приходит, только чтобы переодеться и помыться. В распоряжении Юрия есть расчеты, сделанные профессором Вятской Государственной сельскохозяйственной академии. Согласно им, проход одного грузового автомобиля соответствует трем легковым автомобилям, а не 60, как сказано в одном из докладов Правительства о пользе взимания денег по системе «Платон».
В своих претензиях к «Платону» Юрий прибегает к Конституции, в которой сказано, что передвижение транспорта и товаров по дорогам должно осуществляться беспрепятственно, и запрещено ставить шлагбаумы и взимать какие-то платы.
Дагестан тоже готов к тому, что власть будет пытаться сыграть на политической безграмотности водителей. Дальнобойщики теперь смело могут вести диалог с чиновниками Минтранса и отстаивать свою правоту, приводя расчеты и цитируя Конституцию страны и региона.
«Мы платим транспортный налог, платим за акциз топлива. Машина в среднем за год проезжает 100 тысяч километров, — перечисляет Маламагомедов. — Если «Платон» будет брать изначально заявленную стоимость 3,73 рубля за километр, получается 373 тысячи рублей в год только с одной машины. Акциз топлива забирает 10 рублей за километр. Это еще 400 тысяч рублей.
В 2013 году Путин, во время своей ежегодной пресс-конференции четко сказал: деньги на строительство дорог есть, не хватает мощностей, чтобы их строить. Региональные власти тогда даже хотели переориентировать эти средства на другие нужды. Что же произошло за два года? Почему денег вдруг не стало? Мы готовы платить, если нужно. Никто не заинтересован в строительстве дорог так, как мы. У нас от них транспорт портится, амортизация летит. Мы предлагали не кормить какую-то негосударственную компанию, а добавить один-два рубля на акциз. И что в итоге произошло?
За последние два года добавили четыре рубля на акциз и запустили «Платон». С одного только акциза государство получает пять триллионов рублей в год, хотя на строительство и ремонт достаточно полутора триллионов. А дороги все такие же».
Ахмад живет в Дагестанском городе Манас. Здесь стоит самое большое количество бастующих водителей — две тысячи человек, столько же большегрузов. Ахмат признается честно, что ни разу не заплатил ни копейки «Платону»: «Штрафы приходят, но я их не оплачиваю и не собираюсь этого делать. Тех денег, что мы платим за акциз, должно с лихвой хватить на все. Строительство дорог оплачено уже на этапе заправки соляркой».
«Не будет диалога, не будет спокойствия». Убытки от стачки
По информации, которую собрали сами участники протеста, не участвуют в стачке только крупные компании, у которых свой интерес во взаимодействии с органами власти. Все частники стоят.
«До нас доходит информация о том, что крупные торговые сети уже начали испытывать проблемы с продуктами питания определенных категорий, о том, что дешевые продукты начинают исчезать с полок, фрукты и овощи, которые идут через Дагестан, тоже уже отсутствуют, — говорит Сергей Владимиров из Санкт-Петербурга. — Я не берусь прогнозировать, насколько далеко это зайдет.
Самое главное, чтобы это не привело к революции или гражданской войне. Потому что озлобленность народа может выражаться по-разному, и мы ведь тоже, как граждане, отцы не хотели бы этого. Но не будет диалога — не будет спокойствия».
Особенно остро возможность потерять заработок воспринимают на Северном Кавказе: «В моем родном Дагестане примерно 70% мужчин зарабатывают на жизнь за рулем. Это их единственный заработок, — говорит дальнобойщик Али. — Если мужчину лишить возможность кормить семью, он будет готов на все. Заводы, фабрики закрыты, нет работы в регионе. Потом будут говорить, что все воры и бандиты. Я не говорю, что мы пойдем воровать, но эта система лишает нас последней возможности честно зарабатывать. Нам что, в леса уходить?»
Али стоит на стоянке в Манасе уже четыре дня. За это время он не только не передумал, но и утвердился в своем намерении не отступать: «Наши ребята стоят в Манасе, Хасавюрте, Кизляре, Махачкале.
Всех, кто не участвует в протесте, проезжающих мимо, мы останавливаем, просим присоединиться, быть солидарными. Мы уверены, что последствия коснутся всех. Нам приводили пример с бутылкой молока, что, мол, в среднем пакет молока подорожает на одну или три копейки. Те, кто это считал, не учитывают, что для того, чтобы молоко попало на прилавки, нужно накормить корову, подоить ее, переработать молоко, изготовить тару. Они проигнорировали всю логистическую цепочку, которая приносит молоко в магазин, и говорят про какую-то одну копейку.
Стачка в Дагестане 4 апреляФото: Милана Мазаева
Если власти не начнут реагировать на наши требования, люди начнут уходить от телевизоров. Сейчас телевизор говорит, что все прекрасно, и что единственная наша проблема — это Украина и Сирия. Тем временем страна в нищете».
В представительстве компании «Платон» в Махачкале утверждают, что забастовка никак не повлияла на их работу. Водителей, готовых платить, было и так мало. Большинство дальнобойщиков ищут способ обмануть систему.
«Сказать, что из-за стачки остановилась регистрация, нельзя. Но у нас в Дагестане самый маленький процент регистрации, — рассказывает руководитель дагестанского подразделения «Платона» Рамазан Ахмедов. — Из общего числа машин — а это больше 30 тысяч — в нашей системе только 1-2%. Остальные ссылаются на то, что они не получили штраф, и система не работает, если он не получен, значит, и платить не будут.
Также в Дагестане нет камер, которые фиксировали бы нарушения и выписывали штраф. По плану они должны появиться до конца 2017 года. Большинство дальнобойщиков ездят по Дагестану, где нет контролирующих камер, а когда надо выехать за пределы региона, пускаются на ухищрения: приобретают временный пакет или закрывают номера».
Что говорят соседи. Опыт других стран
Похожие на «Платон» системы работают во многих странах мира, однако не все они оправдывают себя, считают российские дальнобойщики. Делегация от Общества перевозчиков России посетила Германию, чтобы узнать о преимуществах и недостатках системы.
«Немцы продули все, когда согласились платить по такой же системе, — рассказывает Сергей Владимиров. — По всей Германии три крупные компании лишили частных перевозчиков работы, взяли их потом к себе на работу и снизили им зарплату в два раза. Сейчас там кошмар у них творится полный. С 24 марта аналогичная система вводится у них уже и на легковые автомобили. Нас ждет то же самое».
К тому же, перевозчики просят не сравнивать уровень дорог в России и на Западе. Очевидно, что такие факторы, как география, состояние дорог на момент начала ремонта и многое другое, имеют большое значение.
«Нам приводят в пример аналогичную схему сбора денег в Германии, — говорит Тимур Рамазанов. — Я ездил по Германии с местным перевозчиком. По дороге мы наткнулись на ремонт нового полотна. Когда спросил, зачем они ремонтируют новую дорогу, водитель поставил наполненный стакан на панель и разогнался до 160 км/час, и вода в стакане начала болтаться. Это и стало причиной ремонта участка дороги. Было бы непатриотично, но надо было нанять немцев, чтобы они строили наши дороги».
Руководитель дагестанского отделения «Платона» Рамазан Ахмедов защищает систему: «Когда система только вводилась, мы разговаривали с водителями из Белоруссии, и они рассказывали, что вначале также ее не принимали, водители старались объезжать камеры, но сейчас уже платят все. Система себя оправдала».
«Власть не в масть». Реакция представителей власти на протесты
Реакция региональных властей на происходящее неоднозначна. Есть регионы, где чиновники каждый день приезжают на митинг, в других — тотальное игнорирование.
Андрей Бажутин считает, что чем ближе к столице, тем меньше диалога: «У нас в Петербурге почему-то очень вяленько, не хотят они с нами разговаривать, но Бог с ним, мы подождем».
Юрий Яшуков не удивлен отсутствием реакции со стороны федерального центра: «Как власть отреагировала на митинги Навального, которые прошли во всех городах? Их показали по телевизору? Может, только мельком. Но у всех сейчас есть интернет, там можно увидеть, сколько народу вышло. По телевидению только и могут рассказывать, какие негодяи хохлы, какие негодяи в Сирии и шоу, где люди хлопают политикам».
Единственное, что объединяет регионы в вопросах реакции власти — это аресты. Их уже несколько десятков. После того, как был задержан и отпущен Андрей Бажутин, сроком на 10-15 суток посадили трех дальнобойщиков в Дагестане. По информации, которой делятся бастующие в соцсетях, аресты продолжаются в Сургуте, Волгограде, Чите, Улан-Удэ.
Замминистра транспорта Дагестана Якуб Худжаев, выступая перед стачечниками 4 апреля, просил всех разойтись на три месяца и дать правительству время подготовить предложения по отмене «Платона». Бастующие тут же освистывали Худжаева, отбирали мегафон и выступали по очереди, призывая не поддаваться на уговоры власти:
«Сыновья наших чиновников на геликах ( автомобиль Мерседес Гелендваген — ТД) катаются, а я «Ладу» 14 модели не могу купить. Почему? Они что, Всевышним лучше меня созданы? Чем они лучше меня?»
«А возьмите нашу полицию дорожную. Что такое ППС? Патрульно-постовая служба, а ведут себя как генералы. Мне с русскими ППСниками в десять раз легче говорить, чем с нашими, нерусскими. Они более понятливые.»
«Посмотрите, братья, нас окружили войсками, пытаются напугать оружием. Нас разве этим напугаешь?»
«Нет!»
Замминистра транспорта Дагестана Якуб Худжаев (в центре), стачка 4 апреляФото: Милана Мазаева
Якуб Худжаев утверждает, что никакого окружения бойцами Росгвардии, о котором пишут различные издания, не было. «Сообщение о том, что ОМОН окружил дальнобойщиков, появилось в пятницу. Каждую неделю в этот день мечети бывают битком набиты людьми, которые оставляют свои машины на проезжей части. Рядом с тем местом, где стоят дальнобойщки, проходит федеральная трасса, там же развилка и мечеть. Сотрудники силовых структур каждую неделю проводят работу по предотвращению дорожного коллапса. Приходят туда, требуют не оставлять автомобили на проезжей части, помогают ДПСникам расчищать дорогу. То же самое происходило и в ту пятницу, когда поднялся шум о Росгвардии».
Встречу Дмитрия Медведева с представителями бизнеса, на которой присутствовали дальнобойщики, участники стачки считают фейком.
«Когда мы стали узнавать, кто эти люди, которые нас представляли на таком высоком уровне, выяснилось, что один из них член партии «Единая Россия», у которого даже фуры нет, а второй занимается тем, что ездит по стране и рассказывает, какая хорошая система «Платон». Как они могут нас представлять, если они даже о стачке на той встрече не сказали?» — возмущается Тимур Рамазанов.
Мобилизация по мобильнику. Как дальнобойщики используют соцсети
За время стачки среди дальнобойщиков стало популярно использование соцсетей в смартфонах, хотя до этого у большинства водителей были обычные кнопочные телефоны. Первое место по популярности занимает мобильное приложение «Зелло рация». Здесь у ОПР свой канал, на котором постоянно активны около 400 человек. Всего в группе около трех тысяч участников.
Приложение позволяет пользоваться смартфоном как рацией, но через интернет. В группе водители не только делятся новостями из регионов, проводят перекличку, поддерживают, но и консультируют друг друга о том, как вести себя в той или иной ситуации:
MAXMAX: «Ребята, по статье 31 Конституции РФ мы имеем право на мирные акции, но они начинают ссылаться на 54 федеральный закон о митингах и демонстрациях. Советую всем почитать. Там все подробно написано».
BRATUHA86: «Ребята, Сургут на связи. Только что закончился суд над Василием. Все таки впаяли ему статью, незаконный сбор активистов. Штраф 20 тысяч. Как-то так. Тюмень, я слышал, что у вас тоже начнется. Будут выявлять самых активных и так же, как Василию, штраф наложат».
VIRUSID: «Мужики, давайте толпой поможем со штрафом. Каждый по 100 рублей скинется, быстро наберем 20 тысяч».
ALEKSEYVADIMOVICH: «Конечно, поможем. Нас тут сейчас активных больше 300 человек, быстро соберем«.
KAMAZ222: «Дагестан поддерживает. Говорите, куда скидывать деньги».
Дальнобойщик во время протестной акции против системы «Платон» на Горьковском шоссе Ногинского района Московской областиФото: Рамиль Ситдиков/РИА Новости
1111: «Мужики, что у вас в Дагестане? Правда, что ОМОН хочет начать выдавливать? Если так, то предлагаю организовать марш-бросок, поддержать ребят».
FRTD: «Можно было бы, но нас колонной не пропустят, надо подумать, как действовать, не поддаваться на провокации».
В группе «Зелло рация» практически не допускаются посторонние разговоры. Любого, кого заподозрили в провокации, тут же блокируют. Кроме того, стачечники используют соцсети WhatsApp, Facebook .
«Мы за полтора года сумели собрать безумно большое количество людей, многих поставить под свои флаги, по большому счету объединение произошло на профессиональном уровне, — говорит Бажутин. — Коммуникация по соцсетям нам очень помогает. Даже о том, что происходило, когда меня задержали, ребята знали лучше меня. Я сам не знал, что меня выпустят, а они уже были в курсе».
«Сегодня мне звонили ребята с других регионов. Они услышали, что ОМОН в Дагестане собирается разгонять бастующих, и пообещали мне, что если это правда, они приедут поддержать и не допустить столкновения, — вторит Маламагомедов. — Участников стачки активно поддерживают таксисты, водители ГАЗелей. Они не стоят весь день, но часто приезжают, привозят еду, напитки, поддерживают словами. В соцсетях обсуждают, что сейчас идет тестирование на крупногабаритном транспорте, следующим этапом пойдет мелкотоннажный транспорт, а дальше дойдут до легковых».
Вырыть ров и разобрать рельсы. Средства борьбы с протестующими
Забастовке препятствуют не только арестами активистов. В одной из станиц власти проявили особую креативность: дальнобойщики наметили дату, когда будут выезжать из станицы на место стачки, для этого им нужно было пересечь железнодорожный переезд. На утро, когда фуры доехали до переезда, водители обнаружили, что за ночь разобрали рельсы и отрезали им единственный путь выезда.
В Ростовской области вокруг стоянки, где собрались бастующие, начали рыть глубокий ров по указанию властей, объявив «экстренные ремонтные работы».
Рустама Маламагомедова сотрудники правоохранительных органов задерживали несколько раз. В январе 2016 года дальнобойщики Дагестана решили собраться и обсудить свои общие проблемы. Рустам Маламагомедов говорит: «Мы решили создать свое объединение в Республике, меня выбрали руководителем, и вот, после этого собрания меня объявили в оперативный розыск, причем меня не уведомили. На границе с Калмыкией меня сняли с автобуса, и я добирался до дома на попутках. С тех пор я не могу спокойно заезжать в Дагестан. Меня занесли в список экстремистов, и, когда я звоню и говорю: «Уберите меня из этого списка, вы же знаете, что это неправда», — мне обещают, что уберут, но я до сих пор числюсь в розыске».
Челябинск. 27 марта 2017. Санкционированный митинг дальнобойщиков против системы «Платон»Фото: Вадим Ахметов/URA.RU/ТАСС
5 апреля Маламагомедова забрали сразу после пресс-конференции в Москве. Два человека в штатском, представившись сотрудниками уголовного розыска, посадили Рустама в автомобиль без номерных знаков и увезли в неизвестном направлении. По словам Маламагомедова, против него сфабриковали дело еще в августе 2016 года, когда он принял участие в забастовке фермеров в Ростовской области. В постановлении суда, которое предоставили Рустаму 5 апреля, написано, что он должен отсидеть 10 суток за административное правонарушение, однако вечером того же дня его отпустили. Почему отпустили, он не знает, но говорит, что обжалованием судебного решения об аресте на 10 суток будет заниматься его адвокат.
«Вся моя семья — два брата и отец — дальнобойщики, — говорит Рустам. — Несколько дней назад приходили люди к моему отцу, требовали подписать бумажку, где сказано, что он не будет участвовать в стачке. Мой отец на этой же бумажке написал: «Я, такой-то, обязуюсь ходить на все акции и митинги, которые организованы в поддержку народа»».
В материале используются ссылки на публикации соцсетей Instagram и Facebook, а также упоминаются их названия. Эти веб-ресурсы принадлежат компании Meta Platforms Inc. — она признана в России экстремистской организацией и запрещена.
В материале используются ссылки на публикации соцсетей Instagram и Facebook, а также упоминаются их названия. Эти веб-ресурсы принадлежат компании Meta Platforms Inc. — она признана в России экстремистской организацией и запрещена.
