«Угрызения совести должны доминировать в вашей жизни»

— Алло, добрый день. Центр психиатрии Яна Голанда?

— Алло! Это я! — кричат мне в ответ на том конце.

— Я бы хотел уточнить…

— Что вы у себя диагностируете? — решительно перебивает меня доктор.

— …Гомосексуализм, — тихо произношу после паузы.

Прежде чем договориться о приеме, доктор настоятельно рекомендует мне посмотреть документальный видеоролик на своем сайте. «Правда, там фильм о пациентке с другой болезнью, но похожей на вашу — транссексуализм», — уточняет он.
По адресу Goland.su — банер с фотографией доктора с подписью «Заслуженный врач России» и длинный список заболеваний, которые он лечит: от панических атак до фетишизма. В разделе «Сексуальные расстройства» помимо фильма — подробное описание симптомов, методов лечения и комментарии о «больных», как их называет Ян Голанд: «Такого человека (гея — ТД) трудно назвать полностью счастливым человеком, пусть даже героически он переносит свою болезнь… Даже если они (геи — ТД) готовы бороться за свои права, свободы, — они наивно ищут позитивного отношения к себе современного общества».

Гей и кавказец

Этот текст я вынужден писать под псевдонимом. Мне 34 года. Я родился в семье горских евреев, вырос в Кабардино-Балкарии. Мой отец — инженер-биолог, мама — педагог по вокалу. Я — старший ребенок в семье. Впервые почувствовал влечение к мужчине еще в детстве. Меня буквально тянуло к родственнику нашего соседа: я хотел постоянно быть рядом с ним и просто смотреть на него. Тогда я, конечно, еще ничего не понимал — мне было, кажется, всего пять или шесть лет. Позже я стал играть в куклы и общаться только с девочками. Родители меня ругали, братья посмеивались. Я не мог понять, с чем связана их реакция, свое поведение не считал необычным.

Впервые я влюбился в парня, когда мне было 16. До этого мне уже нравились мальчики из старших классов, но именно влюбленность стала для меня серьезным потрясением. Мне не с кем было об этом поговорить, и я был уверен в том, что тяжело болен. С подросткового возраста мне постоянно твердили: на мне, как на старшем сыне, лежит серьезная ответственность — быть примером для братьев, продолжить семейный род и передать фамилию своему будущему сыну. В период первой влюбленности, когда я понял, что совсем не соответствую родительским ожиданиям, я хотел только одного — исчезнуть, уехать, умереть. Мне никогда не было стыдно за то, что я гей. Мне было стыдно за то, что я гей и кавказец.

Многие наивно думают, что геи сами выбирают себе сексуальную ориентацию. Те же самые «многие» совсем не задумываются о том, что ни один человек не выберет жизнь, полную ненависти, — жизнь в страхе и унижении.

Сейчас мои родители постоянно спрашивают меня, почему я не женюсь. Я не могу признаться им в том, что я гей, потому что даже не в состоянии представить себе последствия. Если бы мне сказали, что в мире есть таблетка, которую можно выпить и стать гетеросексуалом, я бы достал ее любым способом. Потому что я хочу сидеть в кафе и спокойно ужинать с любимым человеком, не думая о том, что за соседним столиком громко обсуждают нашу ориентацию; я хочу позвонить родственнику и рассказать, что я влюбился; я хочу ходить на работу, где со мной будут здороваться за руки все мужчины, а не только те, кому все равно, какая у меня ориентация. Я хочу, чтобы у меня были дети и при этом не думать о рисках, что в какой-то день государство может отобрать их у меня, потому что я — гей.

Отпечатался в бинтах

В назначенный день я приезжаю в Нижний Новгород. Тихий спальный район в старой части города: пара продуктовых магазинов, отделение «Почты России» и небольшая армянская забегаловка «ХАШ» — с буквами в человеческий рост. Таксист останавливается у пятиэтажного здания, над дверью в центральной части дома — надпись: «Центр психиатрии «Корифей»». В подвальном помещении сидит охранник в домашней одежде. Отрывается от телевизора: «К Голанду?.. Туда». Коридор — около 20 метров в длину, стена увешана аляповатыми абстрактными картинами. В конце коридора — приемная доктора: кожаные диван и кресла — кричаще-красного цвета и выпуклых форм, массивная деревянная мебель как в сталинских высотках, библиотека.

«Добрый день!» — меня встречает высокий, очень пожилой мужчина (Голанду только что исполнился 81 год. — ТД) интеллигентного вида, в затемненных очках, черных брюках, сером пиджаке в клетку и серой водолазке. Это Ян Голанд — доктор, к которому я приехал лечиться от гомосексуализма. Перед тем, как мы начнем нашу беседу, он протянет мне форму для оплаты, которую нужно произвести в отделении почты. «А захватите еще мои телефонные счета. Я сейчас денег дам за них. Не в службу, а в дружбу», — обращается ко мне доктор. В одном из своих интервью Голанд говорит, что стоимость приема зависит от материального состояния клиента («Если он бизнесмен, и у него фирма, он платит больше»). Сеанс обходится мне в семь тысяч рублей.

После того, как я приношу квитанцию, Голанд приглашает во вторую комнату своего кабинета. Сажусь в кресло, на которое с разных сторон направлены три пыльные выключенные камеры. Голанд с довольным лицом начинает свой, кажется, заученный рассказ:

— Я уже 56 лет занимаюсь психотерапией гомосексуалов и транссексуалов. Профессор Иванов давал мне пациентов невротиков и говорил им: «Вот это вот специалист по гипнозу. Он вас будет лечить». А с 64 года я начал уже лечить от гомосексуализма. Дело в том, что профессор Иванов был сексопатологом и психотерапевтом номер один в Советском Союзе. Когда у него случился инфаркт, всех больных он передал мне: две группы с неврозом, двоих с гомосексуализмом и одного с сексионным фетишизмом.

— С сексуальным, может? — переспрашиваю я.

— Этот парень был с Западной Украины. Когда немцы оккупировали его город, ему было 11-12 лет. Мать вела его за руку мимо госпиталя, где лечились немцы. И вот из больницы вышел немецкий офицер с перевязанным лицом, с большим носом и в очках. И этот мальчик впервые пережил яркий оргазм. Импритинг произошел — отпечатывание. В тот же вечер он пролез под проволокой, чтобы подойти ближе к госпиталю и увидеть еще раз перевязанных раненых. А потом он уже постоянно получал оргазм, когда видел мужчин с большим носом, в очках, а если они еще и перевязанные были, то он переживал оргазм мощнее.

Доктор рассказывает, что первый, кто лечил этого пациента, был Игорь Степанович Сумбаев — учитель его учителя — Иванова. Сумбаев, по его словам, еще до революции прошел тренировочный психоанализ у самого Зигмунда Фрейда, а в 38-ом году опубликовал научную статью о том, как семеро его пациентов прекратили гомосексуальные отношения. «Так вот, надо сказать, что Сумбаев убрал у него влечение к носу и к очкам, — продолжает историю парня с фетишизмом Голанд. — Но влечение к повязкам не ушло. Этот парень даже руку себе ломал, чтоб ему сделали перевязку. Он работал геологом и порой бежал 100 километров в медчасть, чтоб ему сделали перевязку, и он испытал оргазм».

Доктор убеждает, что лично ему удалось излечить от гомосексуализма 78 человек. За последние 56 лет. При этом очень часто доктор рефреном с комичной рекламной интонацией повторяет одну и ту же фразу — о том, как к нему «ездят лечиться со всего света: от Америки до Новой Зеландии».

Дуализм Печорина

Голанд спрашивает, когда у меня впервые появился «интерес и любование лицами своего пола, желание прикоснуться или затеять какую-нибудь борьбу с ним».

Иллюстрация: Рита Черепанова для ТД

Я рассказал, как однажды, когда мне было 10 лет, я случайно посмотрел по телевизору репортаж, в котором было несколько кадров с целующимися мужчинами. Я тогда испытал что-то вроде… волнения. «Это импритинг. У вас отпечаталось», — резюмирует Голанд. В этот момент звонит телефон. На рингтоне у доктора — «Лунная соната». Голанд достает из кармана пиджака старый кнопочный мобильник: «Международный центр психотерапии. Слушаю вас… Да, Ян Генрихович… Нет, мы сейчас рекламу не делаем. Потому что у нас и так много пациентов… Спасибо», — резко отрезает он.

— Так. Продолжайте… Когда у вас случился первый сексуальный контакт? Да, и с кем? — интересуется Голанд.

— Я переспал с мужчиной первый раз в 18 лет.

— А сколько ему было лет?

— Тридцать шесть.

— А кто он был? Гомосексуал или просто мужик по пьянке?

— Мы познакомились в интернете… Все, что произошло тогда, для меня было чем-то очень естественным. А через несколько месяцев у меня произошел контакт с девушкой. И это было противно.

— Не такой яркий опыт или противно?

— Противно.

— А что именно было противно?

— Тактильно мне было неприятно.

— Ну вот, когда именно? В какой момент?

— Когда я дотронулся до ее вагины.

— Ну, у многих мужчин, даже у гетеросексуалов, не всегда первый опыт бывает удачным. У меня были пациенты, которые такое переживали. Но потом у них все наладилось — теперь у них все хорошо.

— А вот, когда вы знакомитесь с мужчинами через интернет, вы не боитесь заразиться чем-нибудь? СПИДом сейчас, например, многие гомосексуалы болеют, — продолжает Голанд.

— Конечно, я боюсь. Но я предохраняюсь всегда.

— А вы думаете, презерватив предохраняет от СПИДа? Это, наверное, 30 презервативов надо надеть, чтоб не заразиться. У вас есть какие-нибудь невротические заболевания? Или комплекс неполноценности?

— Кажется, нет.

— Вы были в ситуациях, когда вас шантажировали?

— Нет.

— А вы вообще смотрите фильмы, читаете литературу?

— Да, а что?

— То есть при встрече с девушкой вы можете ее очаровать и блеснуть интеллектом.

— У меня нет проблем в общении с девушками ровно до того момента, когда они начинают проявлять интерес ко мне. Я в такие минуты могу растеряться и не понимать, как мне реагировать на их знаки внимания. И тогда я начинаю закрываться.

— Многие девушки могут подумать: «Ну, может, у него импотенция психогенная?»

— Я не знаю, что у них в это время в голове. Я не обсуждаю это с ними.

— У вас какой-то дуализм Печорина вообще в жизни… к мужчинам и к женщинам.

Эротические кассеты

После того, как я интересуюсь, был ли у доктора пациент с похожим опытом, он обещает показать видео с «гомосексуалом, тоже выросшим в кавказской семье». Ищет запись на полке с книгами и старыми VHS-кассетами. После чего мы направляемся в одну из комнат, где он обычно проводит сеанс гипноза. «Вот вам ручка и бумага. Будут вопросы — записывайте», — протягивает он мне. На оборотной стороне формата А4 — договор об оказании медицинских услуг одного из клиентов Голанда — с полными паспортными данными пациента и перечнем оказываемых услуг.

«Чтоб его не узнали, — говорит он про героя полуторачасовой видеозаписи, — я дал ему парик и очки». В кадре — молодой упитанный парень Александр — действительно, в парике и очках, комически схожий с героем фильма «Страх и ненависть в Лас-Вегасе». Голос доктора — за кадром. С первых минут Александр, волнуясь, начинает говорить словно заученный текст — с неестественными для разговорной речи фразами: «Я понял, что иду не по руслу своей природы, мне захотелось встать на путь своей природы… Я искал свой идеал в школе, приходил посмотреть на свой идеал, запомнить его, мастурбировать потом… Я считаю, что меня таким сформировало мое общество, а также семья… где было много женщин».

Пациент вспоминает, что впервые заметил симпатию к мальчикам «еще в глубоком детстве». Через минуту путается в показаниях и упоминает подростковый период: «Соседский парень занимался любовью с другим парнем, и я это увидел. Он заметил меня и сказал: «Ты не бойся — посмотри. Это так прекрасно»». Далее он вспоминает, как однажды друзья сняли проститутку и пригласили его в сауну, но у Александра не получился даже оральный секс. После чего появился комплекс неполноценности. Доктор Голанд задает наводящие вопросы про самолечение и с гордостью отмечает, что уже через месяц после начала курса его пациент вступил в сексуальный контакт с женщиной. Более того, он стал следить за своим весом, и у него перестали болеть почки.

Александр как будто по бумажке читает: «Я стал чувствовать женщину. Сначала была команда — «надо». А теперь — «хочу». Я чувствую тепло, когда вхожу в нее. Она трогает мои эрогенные зоны, и это прекрасно». Он рассказывает про все этапы лечения и вспоминает, как в рамках курса смотрел «эротические кассеты», искал там «идеалы и потом в мыслях занимался с ними играми, ласками».

После лечения герой видеозаписи делится рекомендациями и своим опытом: «Женщине нравятся комплименты, поцелуи глаз и бровей, очень важно поэтапное раздевание, а не сразу… Я завязывал глаза девушке и подносил своим ртом к ее губам яблоко или виноград. И я уже чувствовал эрекцию в этот момент». «Теперь вам ни одна проститутка не страшна», — голос Голанда с ухмылкой за кадром во время интервью. Александр смущенно хвастается, что у него «было много женщин, и все получали удовольствие». А свою последнюю девушку он удовлетворял порой семь раз в день — столько, сколько та захочет и где захочет. «Она считает, что я совершенный в сексе», — монотонно продолжает он.

Не дожидаясь, когда закончится видеозапись, мы возвращаемся обратно в кабинет, чтобы продолжить разговор. Неожиданно распахивается дверь. «Здравствуйте! Вы кто?» — уверенно спрашивает доктор. Манерный голос из дверного проема: «С*****ов Александр Викторович». Голанд строгим голосом требует подождать его, потому что он занят.

— О том, как я лечу, могут говорить сами пациенты. Врач может рассказывать, что угодно, а тут прям факты, — продолжает доктор.

— Мы можем закрыть дверь? — прошу я.

— Там никого нет.

— В любом случае. Мне не комфортно.

— Это невротический симптом ваш такой, как вы думаете?

— Нет. Просто у нас с вами доверительный разговор, и я не хочу, чтобы это было при открытых дверях. Эти двери уже открывал незнакомый человек.

— А, это? Это мой пациент, который лечился у меня в 83 году. Пришел рассказать, как у него хорошо прошла жизнь. Правда, он невротиком был, — подозрительно быстро вспоминает своего давнего пациента доктор.

Безразличны как серые заборы

Голанд рассказывает мне, что лечение — это работа врача и пациента, который проходит три этапа: первый — этап вакуума, второй — развитие отношений, умения ухаживать за женщинами, третий этап — это сексуальный контакт с лицами противоположного пола. «То есть здесь включено все: ознакомление с трансактным анализом, овладение системой аутогенной тренировки», — сыплет он терминами.

На первом этапе, по словам Голанда, гасится влечение к лицам своего пола. Отношение становится «спокойным, безразличным, холодным, ледяным». Он дает пациентам команды, чтобы те повторяли их себе: «Мои глаза скользят мимо них (мужчин — ТД), как отлетает горох от стены». По словам доктора, его задача заключается в том, чтобы пациент перестал фиксировать внимание на проходящих мужчинах, чтобы те были ему «безразличны как серые заборы». И когда уже гасится влечение к лицам своего пола, а к лицам противоположного — еще не развито ничего, человек, как уверяет врач, попадает в «сексуально психологический вакуум». «У одних это радость. В советское время пациенты говорили: «Как хорошо, я теперь не попаду в лапы КГБ или милиции». У других — это страх: «Он у меня отнял влечение, а получится ли у меня вообще влечение потом к кому-нибудь?» У третьих — счастье: «Настроение хорошее, я теперь могу работать и делать все, что надо»», — рассказывает Голанд.

На следующем этапе, как он объясняет, пациент начинает общаться с женщинами. Больной сначала должен представить, как он будет знакомиться с девушками, что он будет говорить им, представляет даже место, где это происходит — например, «парк или дискотека». «Когда он потом оказывается в такой ситуации, то совершенно четко и уверенно себя чувствует. Еще нужно сказать, что ко мне почему-то часто приходят пациенты с неврозами», — уверяет доктор.

Уследить за логикой повествования доктора непросто. Он часто перескакивает с одной мысли на другую и невпопад приводит примеры-случаи с пациентами.

Иллюстрация: Рита Черепанова для ТД

«Вот у меня, например, — рассказывает Голанд, — был пациент, который испытывал сексуальное влечение к мужчинам в шинелях. И он был еще неравнодушен к лошадям: в цирке, например, когда вдруг выступали лошади, он получал сексуальное большое возбуждение. Одним словом, его привлекали мужчины в шинелях и вид гарцующей лошади. Вот еще у меня был другой пациент — романтик. Был влюблен в одного актера. Он покупал ему все — сигареты Camel, например, в валютных магазинах (в 90-х — ТД), делал подарки постоянно. Он даже познакомился с его семьей. Потом пошел к этому актеру в гости, лег на какую-то шкуру у него дома и заразился мандавошками. Но даже это его не остановило. Он, когда его видел, у него все равно сексуальная фантазия возникала. И вот я тогда дал ему команду во время гипноза: «отношение к актеру спокойное, безразличное, холодное»».

Голанда уже невозможно остановить — он рассказывает истории, кажется, чтобы просто затянуть время нашей встречи. Доктор гордится, что к нему даже с анорексией и булимией едут на лечение. «Двое у меня даже были из Голливуда. Одна из них актрисой была. Надо мне вам показать эту красавицу, — он встает и подходит к полке, берет альбом с фотографиями и показывает их мне. — Кстати, такой тип вам нравится или нет?» Один из снимков с девушкой на обложке журнала — очевидный коллаж, сделанный в фотошопе. Приходится напомнить: «У нас мало времени».

— Откуда гомосексуализм вообще берется? — продолжаю я

— Гомосексуалистами не рождаются. Ими становятся.

— Это личный выбор?

— Это влияние среды и еще импритинг. Есть и ядерные гомосексуалы: если у будущей матери разные болезни, и ее лечат всякими там гормональными препаратами…пенициллин там и всякое такое, то ребенок рождается уже неполноценным. Чаще всего это пассивные: у них и бороды даже нет, и они сами по себе какие-то женоподобные… А вообще, да: воспитание и среда влияют на ориентацию.

Два пальца в вагину

На многие вопросы Голанд отвечает очень просто, давая почти народные житейские объяснения:

— Вот, у меня пациентка была: отец ее водил в гараж, и она там всякими железяками крутила-вертела, и кукол никогда не было у девочки. А у мальчиков бывает так: он один во дворе и играет с девочками в дочки-матери, они надевают юбочку на него… Ну, вот так и получается.

— Тот репортаж, о котором я вам рассказывал… в котором увидел геев, могли видеть еще тысячи мальчиков. Но импритинг, как вы называете, произошел именно со мной, а не с ними. Почему? — спрашиваю я у доктора.

— Значит, с вами это произошло, потому что вы перед этим в каком-то определенном состоянии были… Понимаете, какая вещь, эти всякие перверсии случаются по-разному. Знаете, у меня был пациент Могил Могилыч, это я его так называю. Ему было 11 лет, когда он в компании ребят вечером возвращался домой, и решили они сократить путь и пойти через кладбище. И вдруг видят, что фары светят, машины стоят, люди в халатах — короче, эксгумация. И эти мальчишки из кустов стали смотреть. И вот он увидел, что патологоанатом вводит пальцы в любовный орган молодой женщины — мертвой. И в этот момент у Могил Могилыча щелкнуло. Записалось. И на другую ночь он раскопал эту могилу и совершил половой акт. Перед этим он ласкал ее, гладил.

— Он изнасиловал труп?

— Да.

— И он пришел с этим к вам?

— Да, он даже поздно пришел ко мне. Его однажды поймали. Решили, что он мародер. Дали срок. И он мне потом сказал: «Если бы об этом узнали на зоне, меня убили бы». Когда он отсидел и пришел ко мне — говорит: «Когда иду по улице и слышу звуки траурного марша, меня ноги сами несут в том направлении»… У меня была группа перверзентов: туда входил Могил Могилыч, Укуси Ушко и Садов. У Садова вот какая история была: он еще маленьким шел с мамой по улице и увидел, как пьяница на дереве душил кота. И в этот момент, когда кот завопил, мальчик испытал оргазм. А Укуси Ушко ехал однажды в автобусе, и с одним из пассажиров у него началась драка, во время которой он откусил у того кусок уха. И тогда Укуси Ушко испытал сильнейший оргазм, который никогда с женщинами не испытывал. Потом он стал вечерами садиться в автобус и искать жертв своих кусаний. Посадили его по хулиганству.

Пытаясь найти объяснение тому, откуда берутся корни моего гомосексуализма, Голанд приводит все эти примеры и подводит черту в своем рассказе: «Так вот, масса причин может быть. Нет одной причины». Он снова встает и подходит к стеллажу, берет книгу и протягивает ее мне. «Предотвращение гомосексуальности. Руководство для родителей», авторы — муж и жена Николаси. «Это хорошая книга. Они пишут, что нет никакого гена гомосексуализма, — рекомендует мне доктор. — Тут подробно описано, как отец должен себя вести с ребенком: что он должен периодически появляться в обнаженном виде, чтоб мальчишка в семье мог видеть член, чтоб отец говорил: «мы мужики», «мы лучше, чем девочки». Ну, то есть обычные разговоры».

— А у вас есть какая-то градация степени тяжести заболевания? Вот у меня какая степень болезни?

— Ну какая… Я бы сказал, средняя. Самое главное, чтобы угрызение совести в вас сидело — доминировало в вашей жизни.

— Это важно, чтобы доминировало угрызение совести?

— Да, это очень важно. Важно, чтобы вы пытались преодолеть это, боролись с собой. Самое главное, чтоб у человека был мотив. Если есть мотив — значит, я ему помогаю. У меня есть критерии, по которым я выявляю перспективы психотерапии для человека. Если ко мне приходит алкоголик — я его не принимаю. У меня был пациент, который пил, но он был знакомым моего приятеля, и поэтому я согласился лечить его. У него был гомосексуализм. Вот он лечился-лечился, а потом сел в поезд, выпил, встретил мужчину и сорвался. И тогда я сказал ему: «До свидания!» Поэтому ни алкоголиков, ни наркоманов, ни шизофреников я не беру. Еще эпилептиков не беру, потому что у них может случиться припадок во время гипноза или аутотренинга. Я работаю на результат. А сеанс гипноза такой, — описывает доктор. — Я включаю магнитофон, погружаю его в гипноз и каждые полчаса захожу к пациенту и говорю: «Отношение к мужчинам спокойное, безразличное, холодное, ледяное».

Иллюстрация: Рита Черепанова для ТД

Голанд увлеченно вспоминает историю одной пациентки-транссексуалки, которой он занимался восемь лет. «У нее был раздвоен нос. Нос это тоже эрогенная зона вообще… И сама она была мужеподобная». Пациентку прислал к Голанду его друг — профессор Белкин, который отказал ей в операции по перемене пола. «И ее положили в психиатрическую больницу, как и полагается, — поясняет доктор. — Но там она набросилась на своего лечащего врача, которая однажды нагнулась. Пациентка от этой позы так возбудилась, что кинулась обнимать, целовать ее. Но помимо того, что она была активной — нападала…и этсамое… ну, касалась клитора — она к тому же в процессе взаимных ласк и фрикций должна была резко раздвинуть ноги партнерше, чтобы та издала крик, испытала боль. То есть у нее был садистский эквивалент такой».

Как утверждает доктор, профессор Белкин решил, что если ей поменяют пол, то «она будет ходить и насиловать женщин». В итоге Голанд вылечил ее от болезни — своими методами.

Большой брат следит за гомосексуалами

Фирменный метод лечения гомосексуализма от Голанда — просмотр эротических фильмов.

— Против меня в свое время советская милиция возбудила уголовное дело, году в 77-м, кажется. У меня была книга югославского издания — для новобрачных, они там на изображениях с отрешенными лицами лежат в разных позах. Я показывал голых женщин гомосексуалам. Так меня обвинили в распространении порнографии. Сейчас я порнографию не показываю, я показываю пациентам красивую эротику.

Голанд достает пыльный альбом с подборкой выцветших изображений девушек, которые вырезал из польского журнала «Панорама».

— Какие это годы? — спрашиваю я.

— Еще советские.

— Еще советские?! — удивляюсь я.

— Ну красота же… вечна.

Напоследок ради любопытства прошу у Голанда наставлений или рекомендаций.

— Не ходить в мужские бани, не ходить на пляжи. Еще не выходить ни на какие сайты гомосексуальные. Потому что кгбшники-фсбшники знают, кто на какой сайт выходит.

— То есть, имеете в виду, что за гомосексуалами они следят?

— А как же? Большой брат! Они за всеми следят. А за гомосексуалами — особенно.

P.S. По дороге домой в поезде не нахожу себе места. Не покидает унизительное ощущение, что со мной обращались как с больным животным, ставя в один ряд пусть даже с вымышленными некрофилами-насильниками. И если я в свои 34 могу осознанно отказаться от подобного «лечения», то подросткам-геям, которых родители приведут к Голанду, с их чувствительной психикой, наверняка, повезет куда меньше.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!