Молодой юрист Дмитрий Малахов, бросив адвокатуру, организовал пять лет назад собственную конеферму и восстановил практически утраченное производство кумыса
Палласовка, по-хорошему, если не край мира, то точно край нашей страны. Пара десятков километров отделяет небольшой городок от границы с Казахстаном. Потому и степной уклад жизни здесь во всем. Местные держат овец. На полях под знойным солнцем и сухим ветром хорошо растет только устойчивый к этому климату сафлор. Вместо техники на подворье — лошади. На них и пасут скот, и до райцентра добираются. И степь. Она кругом.
Лошади Дмитрия Малахова пасутся практически у самой границы. Чтобы добраться туда, чужакам нужно специальное разрешение. Вот и наш визит вызвал интерес у пограничников. Как водится: цель приезда, проверка документов. И мы проследовали дальше.
Вдалеке показался табун. Гнедые, бурые, вороные, цыганские (пятнистые) — всего около ста лошадей мчались к реке Торгун, подгоняемые табунщиком. Рядом с красивыми кобылами бегут жеребята. Это маточное поголовье, объясняет Дмитрий. Многие ожеребились всего пару месяцев назад. Во главе табуна — конь ахалтекинской породы. Очень жесткий жеребец, держит кобыл в строгости. За непослушание даже укусить может.
Глядя на этих мощных животных, привыкших свободно пастись в палласовских степях, сложно представить, что они позволяют людям доить себя словно коров.
— Доим не всех. Только тех, у кого жеребенок уже подрос. До 2-3 месяцев детеныш спокойно сосет кобылу. Не думайте, голодными не ходят. Мы их кормим — зерном, сеном. А вообще, доим кобыл всего сто дней в году — с мая по октябрь.
Ферма на руинах
Свою конеферму Дмитрий организовал пять лет назад на осколках обанкротившегося хозяйства. Прежнее предприятие работало при кумысолечебнице, которая находится рядом, в одноименном поселке. Оно полностью обеспечивало санаторий молоком, мясом, кумысом и даже овощами. Но когда лечебница перешла в ведение Минздрава, совхоз, как непрофильное для медицины направление, перешел на вольные хлеба. Для учреждения продукты питания стали закупать через торги у больших игроков, маленькое сельхозпредприятие, конечно, не смогло с ними конкурировать. И так как другого рынка сбыта у него не было, вскоре обанкротилось. Все, что можно продать, было продано, а молочные кобылы, скорее всего, пошли под нож.
— Я по образованию юрист. После окончания института сразу стал практиковать. И как раз по службе попал в кумысолечебницу. На тот момент уже было завершено конкурсное производство на сельхозпредприятии, половина объектов из тех, что не продали, была разрушена. Посмотрел на все это и вдруг понял, что еще немного — и не будет самой кумысолечебницы, где люди не только из нашего региона, но и со всей страны восстанавливаются после туберкулеза. Кумыс, убивающий палочку Коха, который так необходим больным, брать ведь неоткуда. Возить из других областей не получится. Продукт из кобыльего молока, если сделан по ГОСТу, имеет очень ограниченный срок хранения — всего несколько дней. Не будет санатория — десятки людей из ближайшего села лишатся работы, а другой здесь просто нет. И как-то обидно стало за свой родной район. Решил попробовать восстановить производство. Выкупил здания бывшей фермы в рассрочку (до сих пор расплачиваюсь), взял в аренду землю под пастбище и привез первую партию лошадей — двадцать голов. Начали доить и делать кумыс.
Первый год был очень тяжелым, признается Малахов. Не было специального помещения для дойки. Фактически доили в степи. Да и стоимость продукции понизили, чтобы быть конкурентоспособными и выиграть конкурс на поставку кумыса в лечебницу. Спустя пару лет Дмитрию как начинающему фермеру удалось получить господдержку на развитие. Кстати, он стал единственным обладателем гранта с «лошадиным» проектом в стране. За счет этих средств он купил еще 18 кобыл, построил дойку, отремонтировал бывшие коровники. Теперь табун вместе с жеребятами насчитывает около ста голов. Доят примерно пятьдесят лошадей.
— Опыт перенимать тоже было не у кого. После того как совхоз перестал существовать, его работники уехали из села. Слава богу, хоть доярка осталась. Она, можно сказать, главный стержень нашей конефермы.
Единственная
Тонкие ножки, голубые глаза и кудрявая грива — жеребенку всего два месяца, а он уже готовится к самому страшному испытанию в жизни. Его, как и других детенышей, сейчас разлучат с мамкой. Разлука продлится всего несколько минут, но тоскливое ржание жеребят уже разносится по степи. Только разделив лошадей с чадами, можно получить от кобыл молоко.
Табунщик направляет кобыл и жеребят в отдельные загоны. Появляется Рая — маленькая, хрупкая женщина, ей далеко за шестьдесят. Просит называть себя по имени. Это она — стержень. Именно на ней буквально держится вся конеферма. Кроме нее не только в Палласовке, но и во всей Волгоградской области никто не умеет приучать почти диких лошадей к дойке. Да и добывать молоко кроме нее тоже некому. Пишу «добывать» не просто так: дойка кобылы — тяжелый труд. Вымя жесткое, молоко просто так не отдает. А доить лошадь приходится по несколько раз в день, иначе молоко пропадет. Руки у Раи все в мозолях.
— Когда рядом жеребенок, кобыла к себе не подпустит. И в то же время молоко не отдаст, если детеныш будет далеко. Вот и стоят они рядом — через забор. Кобыла слышит голос своего жеребенка, и вымя наполняется молоком, — рассказывает Раиса Мамедова.
Раиса каждую кобылу называет по имени: Лариса, Лаура, Галя, Анфиса… Ее любимица — высокая белоголовая Латифа. Пытается их построить и загнать на дойку. Наконец первая партия зашла. Всего семь кобыл. Раиса гладит красавиц по бокам и морде, уговаривает быть послушными. Потом берет ведро, табурет. Дмитрий выпускает одного жеребенка. Тот подбегает к кобыле. Как только он начинает сосать, Малахов отгоняет его. И только после этого доярка берется за вымя. «Дай молока!» — покрикивает Рая на подопечную. В ведро брызжут первые струи. Молоко белое-белое, густое. На вид плотнее коровьего. И очень сладкое. Именно поэтому так быстро начинает бродить, когда в него добавляют закваску для кумыса.
— Я уже пятьдесят лет дояркой работаю. Еще девчонкой, в школе училась, на ферму устроилась коров доить. Жили тяжело, вот и решила семье помогать, — рассказывает Раиса. — Очень лошадей люблю. Не могу без них. Это сейчас тут помещение есть специальное, куда кобыл загоняют. А в советское время прямо в степи доили. Делали это каждый час: коленки лошади обнимем, ведро поставим. Лет десять назад меня одна так лягнула, что руку сломала, — на выставке это было, в Волгограде. Надо было посетителям показать, как доят лошадей. А она с непривычки от такого внимания и лягнула. Когда совхоз развалился, я даже представить не могла, чем заниматься. Хорошо, что на пенсии уже была. Поэтому, когда мне предложили вернуться к работе, с радостью согласилась.
Раиса — одна доярка на всю конеферму. В помощники никто из местных идти не хочет, особенно молодежь: тяжело и не престижно. Лучше в город охранником или официанткой устроиться. Кому передавать свой уникальный опыт, Рая не знает. Ведь кроме процесса дойки надо уметь приучить к этому кобылу. «Ох, когда этих обучала доиться, они аж до потолка прыгали».
— Я хочу еще кобыл прикупить, — говорит Дмитрий Малахов. — Кроме того, к зиме несколько лошадей ожеребятся, Раисе понадобится помощь. Уговорил одну семью из Палласовки перебраться в поселок Кумысолечебница, покупаю для них дом. Муж будет работать подпускальщиком жеребят, а его жена — учиться доить.
Кобылья доля
Сегодня жеребятам повезло. Из-за прохладной погоды спрос на кумыс, который еще и продается в местных магазинах, упал. И производство приостановлено. Поэтому малыши спокойно проведут весь день с матерями. Когда же молока требуется много, детенышей разлучают с кобылами. Рано утром после дойки лошади уходят «на работу» — на пастбище. В течение дня их несколько раз пригоняют на дойку, жеребят они видят только через забор и на пять минут перед тем, как у них заберут молоко, и снова отправляются жевать траву. Надо сказать, что процесс отбивания жеребят от кобыл — зрелище не для слабонервных. Только вечером мамки воссоединяются с малышами. А утром снова на смену.
По словам Малахова, обычно в день на конеферме надаивается около 200 литров молока. Столько же выходит и готового продукта. Вечером после всех доек кобылье молоко отправляют в цех, добавляют закваску на основе болгарской и ацидофильной палочки, в течение ночи напиток готовится в дубовой бочке. Кумысный мастер постоянно находится в цеху, перемешивая молоко. Наутро его разливают по бутылкам и отправляют на продажу и в лечебницу.
Деталей производства кумыса Дмитрий не раскрывает. Секрет фирмы. Хоть и производится строго по ГОСТу, без посторонних добавок.
— Когда мы только вышли на рынок со своим кумысом, нас обвиняли, что мы добавляем туда коровье молоко. Но это просто невозможно. Коровье молоко сразу сворачивается и выпадает в осадок, как только в него попадает закваска. А кумыс — это продукт естественной газации. Да сами попробуйте!
Дмитрий разливает по стаканам кумыс. Пью впервые. На вкус как кефир с газировкой.
— Мы ничего туда не добавляем. Хотя знаю, что в других регионах, где развито кумысопитие, например в Казани, в закваску мед кладут. И напиток получается сладким. А я считаю, что кумыс должен быть таким — кислым. Так он полезнее. Тем более наши лошади пасутся на пастбищах, где растет много разной травы. Только полыни несколько десятков видов, поэтому и вкус получается непохожим на кумыс из других районов.
— А что вы делаете с жеребятами, которые, когда вырастут, не будут задействованы в молочном производстве? — интересуюсь я.
— Жеребцов продаем. В объявлениях пишем: «Мясникам не обращаться». Но покупатель разве скажет правду, зачем он берет коня.
— Почему же вы занялись молочным направлением? Выращивать лошадей на мясо ведь выгоднее: рядом Казахстан, да и многие местные жители потребляют халяльную продукцию — спрос есть. К тому же не надо тратиться на содержание животных — бегают и бегают себе по степи, платить доярке, скотнику, подпускальщикам, возить молоко на переработку, в магазины…
— Знаете, бросить всегда можно. Вот сейчас я принял решение не доить кобыл из-за непогоды. И все, через несколько недель производства не будет, если снова не начнем. На мясо растить лошадей мне не то чтобы неинтересно, я просто не понимаю, как такое животное в принципе можно пустить на колбасу. До того как занялся этим делом, особых чувств к кобылам не испытывал — есть они и есть. Но когда завел, понял, что пропал. Это настолько уникальное животное, я просто влюбился. Лошадь никогда не бросит своего жеребенка, что бы ее ни напугало. От них такая энергетика! Особенно когда они вместе или начинают жеребиться, малыши встают на ножки… Думаю, что каждый из нас любит лошадей, просто пока не знает об этом.
Дети и телята
У Дмитрия много планов по развитию своего небольшого сельскохозяйственного бизнеса. Кроме лошадей Малахов в начале этого года организовал производственный кооператив, заключил договоры с местными фермерами на поставку коровьего молока и занимается его переработкой. Причем содержание скота и процесс дойки лично контролирует. Для него очень важно качество молока. Спрос на продукцию уже есть. Кооперативное молоко поступает в местные детские сады, реализуется на рынке. Делают еще сливки, сыр, сметану.
Конечно, без поддержки семьи одному молодому человеку не справиться. Правда, жена Елена пока находится в декрете с младшей Аней и помогает больше морально. Но намерена, как только дочка подрастет, взять на себя всю бухгалтерию семейного бизнеса.
— Мы вместе десять лет, — рассказывает Елена. — Познакомились еще студентами. И это был просто удар судьбы. В буквальном смысле слова. Дима на второй день нашего знакомства решил заехать за мной на свидание. Я выходила из калитки и тут увидела страшную картину: в его машину на полном ходу врезается другая. Он просто чудом остался цел, автомобиль был всмятку. Так я поняла, что хочу всю жизнь быть рядом с этим человеком и беречь его от разных невзгод. Дима очень рано уходит из дома, возвращается поздно. Поэтому дети и домашний комфорт — моя забота. И это для меня приятные хлопоты.
У Малаховых одни мечты и планы на двоих: вырастить детей счастливыми, стать успешными фермерами. Простые человеческие желания.
— Я ж не для себя занимаюсь фермой, молоком. Конечно, для детей. Сейчас, когда мы только на начальной стадии развития предприятия, на многом экономим. Прежде всего на себе. Уже и не помню, когда в последний раз ездили на море отдыхать, да и машину пора менять — стучит везде. Но если встает вопрос, купить что-то для оснащения цеха по переработке молока или заплатить ветеринарам за осмотр табуна, все свои нужды мы откладываем на потом. Полученную прибыль от продажи молока и кумыса направляем на развитие производства. Конечно, на предприятии провожу оптимизацию. Недавно посчитал, что только за электричество платим почти 20 тысяч рублей в месяц, значит, будем переходить на энергосберегающие технологии.
Жена с пониманием относится к такой бережливости, по-бухгалтерски.
— Что мне от нового платья или поездки на курорт? А вот вложенные средства в свое дело точно окупятся, пусть не сразу.
Дмитрий Малахов ко всему подходит с четким расчетом. Через пять лет видит себя коннозаводчиком — собирается создать племенное хозяйство, которое будет специализироваться на молочных породах лошадей. Хочет сам заняться и крупным рогатым скотом. Думает завести до 300 коров — столько когда-то было в совхозе. В большом хозяйстве будут работать местные жители, им уже не надо будет уезжать из родных мест в поиске лучшей доли. Через пять лет точно будет построен собственный дом, сейчас Малаховы живут в квартире в Палласовке. К тому времени им уже будет тесно в «двушке», наверняка супруги решат родить третьего.
