Горбачевская перестройка начиналась с гласности, ельцинская — с отпуска цен, а Великие реформы XIX века — с перемен во флоте. Он стал полигоном будущих реформ
«Дума русского» после Крыма
Осенью 1855 года в Петербурге по рукам ходила анонимная рукопись под названием «Дума русского во второй половине 1855 года». Автор (позже стало известно, что это был Петр Валуев, тогдашний курляндский губернатор, впоследствии дослужившийся до министерских постов) писал о грусти, которую вызывали у него сообщения о драматичной обороне Севастополя, а затем о сдаче этой крепости англичанам и французам — противникам России в Крымской войне.
Но автор не просто грустил, он обличал вертикаль власти, созданную недавно умершим императором Николаем I. «Управление доведено по каждой отдельной части до высшей степени централизации», писал Валуев, которая «имеет целью наивозможно большее влияние высших властей на все подробности управления». При такой централизации многочисленность форм контроля подавляет «сущность административной деятельности и обеспечивает всеобщую официальную ложь». «Сверху — блеск, внизу — гниль. В творениях нашего официального многословия нет места для истины: она затаена между строками», — заключал чиновник критику системы управления, приведшей Россию к поражению в войне.
Николай I мечтает потопить англо-французский флот. Карикатура Оноре Домье, 1854 годФото: AKG/East News
Едва публика успела переварить обличительный пафос «Думы русского», как новую пищу для разговоров дал разошедшийся по рукам циркуляр морского министра великого князя Константина Николаевича, брата недавно вступившего на престол Александра II. В этом циркуляре великий князь процитировал слова из «Думы русского» о всеобщей официальной лжи, а затем потребовал представлять ему в отчетах по министерству «не похвалы, а истины и в особенности откровенное и глубоко обдуманное изложение недостатков каждой части управления и сделанных в ней ошибок». «Те отчеты, в которых нужно будет читать между строками, будут возвращены мною с большою гласностью», — пообещал он.
Один петербургский житель писал в своем дневнике, что этот документ «производит большой шум в городе. Министрам и всем подающим отчеты приказ очень не нравится». Распространение такого громкого циркуляра в публике было, безусловно, эпатажным поступком министра, которому было от роду 28 лет, но о котором публика давно уже говорила как о неординарном члене императорской семьи.
Четырехлетний капитан
Великий князь Константин Николаевич РомановФото: Wikimedia Commons
Константин Николаевич был вторым сыном Николая I и с детства был определен к морской службе. В четырехлетнем возрасте ему было пожаловано звание генерал-адмирала, которое давало право на покровительство флоту. Ребенком Константин выделялся среди своих братьев и сестер незаурядными способностями, пытливостью, любовью к чтению, успехами в науках.
В 1853 году, когда с началом Крымской войны морской министр отправился на театр военных действий, Константин Николаевич был назначен на временную должность управляющего Морским министерством. А 23 февраля 1855 года, всего через пять дней после смерти Николая I, Александр II повелел своему брату Константину «по званию генерал-адмирала управлять как флотом, так и Морским министерством».
Поражение в Крымской войне к тому времени было предрешено. Одной из позорных страниц в ее истории стало полное бессилие русского флота. Парусные корабли не могли противостоять винтовым кораблям Англии и Франции. Славный недавними победами над турками Черноморский флот был затоплен в Севастопольской бухте, он оказался годен лишь на то, чтобы ценой самоубийства преградить противнику вход в бухту. Корабли Балтийского флота вынуждены были укрываться за спасительной мощью кронштадтских фортов.
Флот нужно было строить заново, причем на новой технологической основе. Корабли должны были быть оснащены паровыми машинами, притом что машиностроительная промышленность в России находилась в зачаточном состоянии.
Константин Николаевич подходил на роль реформатора. Он был энергичен, хорошо образован, имел опыт управления и, как царский брат, располагал достаточным административным ресурсом. Реформы во флоте стали одним из первых признаков наступившей с началом нового царствования «оттепели», а Морское министерство весьма скоро заслужило в публике имя «министерство прогресса».
Министерство прогресса
Новый министр начал переустройство с администрации — децентрализации, упрощения структуры управления и уменьшения количества чиновников. Своей целью он поставил добиться того, чтобы «средства, предоставляемые государственным казначейством Морскому министерству, употреблялись преимущественно на боевые силы флота», а не уходили на бессмысленное делопроизводство.
Изменения в Морском министерстве взбаламучивали бюрократическую рутину, в которую погрузилось государственное управление при Николае I. Появилось неслыханное ранее явление — гласность. Главным инструментом гласности стал журнал «Морской сборник», которому генерал-адмирал предписал «служить верной картиною современной жизни и деятельности нашего флота и Морского министерства и, не скрывая недостатков наших, даже обнаруживая оные для удобства исправления, отнюдь не хвастаться тем, что есть хорошего».
Оборона Севастополя. Деталь панорамы Франца Рубо, 1904 годФото: Wikimedia Commons
Журнал публиковал отчеты подразделений Морского министерства, флагманов эскадр, командиров кораблей; на его страницах выходили критические статьи о состоянии флота, морского управления, о качестве морского образования, о пагубности телесных наказаний, о вреде крепостного труда. Постепенно выработался алгоритм подготовки преобразований: дискуссия на страницах «Морского сборника», публикация проекта реформы, снова дискуссия, потом уже сама реформа.
Но честолюбие Константина Николаевича простиралось далеко за пределы Морского министерства — он мечтал войти в историю как деятель не ведомственного, а государственного масштаба. У него была своя программа общегосударственных реформ, которую он представил императору в 1857 году.
В преамбуле к этой программе он сравнивал политическое устройство западноевропейских стран и России и приходил к выводу о преимуществах Запада, которые «происходят главнейше оттого, что в Европе народ пользуется большей свободой, нежели в России, обсуждать разные административные меры и распоряжения». Программа включала и отмену крепостного права, и судебную реформу, и развитие местного самоуправления, и ряд других преобразований.
Константин Николаевич предлагал сделать флот своего рода полигоном, на котором можно было бы отрабатывать будущие Великие реформы, — вводить в управление морским ведомством «преобразования, согласные с желаемою общею системою государственного управления, которые могли бы служить примером и руководством в других ведомствах».
И это были не просто слова.
Так, Морское министерство располагало своими крепостными — ими были адмиралтейские поселяне, работавшие на охтинских верфях в Петербурге и на черноморских верфях в Николаеве и Херсоне. В 1858 году министерство освободило охтинских, а в 1861 году — черноморских поселян. При освобождении вся земля передавалась в их потомственное владение.
Другая реформа, подготовка которой началась в Морском министерстве сразу по окончании войны, — реформа морского образования. Началась она с публикации в «Морском сборнике» статьи знаменитого хирурга Николая Пирогова «Вопросы жизни». В этой статье Пирогов подверг критике характерную для военного образования раннюю специализацию детей и декларировал необходимость получения общего образования прежде перехода к профессиональному.
Публикация Пирогова вызвала широкую дискуссию на страницах «Морского сборника» о современных принципах образования. За этим последовало составление проекта реформы, который был опубликован в печати и активно обсуждался в публике. Сама реформа была проведена в 1867 году, когда вместо привилегированного Морского кадетского корпуса, куда принимали детей с 10 лет, было образовано Морское училище, открытое для большинства сословий и куда принимали после пяти классов гимназии в возрасте не ранее 14 лет.
Наконец, во второй половине 1850-х началась подготовка реформы военно-морского суда на началах гласного, публичного и состязательного процесса. Ее обсуждение тоже оказало влияние на принципы общегосударственной судебной реформы. Хотя сама реформа морского суда состоялась на три года позже общероссийской — в 1867 году.
«Флот во всех своих составляющих облагорожен»
Не забывало Морское министерство и собственно флот. Воспитание «истинных моряков» началось сразу после Крымской войны. Для этого по мере ввода в строй новых кораблей команды моряков отправлялись в дальние плавания. Корабли Балтийского флота, в прежние времена обреченные в силу природных условий на короткие летние походы, теперь уходили к берегам Дальнего Востока, Америки, в Средиземное море, где их экипажи получали необходимый опыт плавания в открытых морях.
Министерство поощряло интеллектуальное развитие офицеров, подписывало их на «Морской сборник», активно пополняло библиотеку в Морском собрании в Кронштадте, поддерживало организацию там докладов моряков на профессиональные темы.
Менялся и быт матросов. Уходили в прошлое телесные наказания, преследовался мордобой со стороны офицеров, увеличивалось жалование, улучшались условия содержания в казармах.
«Флот во всех своих составляющих [был] облагорожен, — и моряки императора Николая I, и моряки императора Александра II были те, да не те», — вспоминал впоследствии адмирал, начинавший службу еще в николаевское время.
Что касается строительства собственно кораблей, здесь Морскому министерству удавалось следовать в русле той модернизации, которую переживало мировое кораблестроение в середине XIX века.
Эскадренный броненосец «Петр Великий», начало разработки — 1867 годФото: Wikimedia Commons
По окончании Крымской войны несколько кораблей, оснащенных паровыми машинами, было заказано за границей, с тем чтобы ознакомиться с новейшими технологиями. Но подавляющее большинство кораблей во исполнение программы развития отечественного кораблестроения строилось в России. Морское ведомство поощряло развитие частного кораблестроения, и в Петербурге заработали верфи, которые потом стали основой кораблестроительных гигантов — Балтийского и Франко-Русского заводов. Собственное судостроение, утверждал великий князь, «образовывает своих мастеровых и соделывает нас в морском отношении независимыми от иностранцев».
К 1860 году было построено и переоборудовано в винтовые восемь линейных кораблей и шесть фрегатов, строились еще один линейный корабль и пять фрегатов. Благодаря гибкой политике министерство не пропустило и новый переворот в кораблестроении, начавшийся в конце 1850-х, — переход от деревянных кораблей к броненосцам. В 1861 году был построен опытный образец, а к концу 1860-х броненосцев насчитывалось уже 23.
В начале 1860-х, когда в связи с Польским восстанием Россия оказалась на грани новой войны с Англией и Францией, флот показал, что годы после Крымской войны не прошли для него даром. К берегам Североамериканских Штатов были отправлены две эскадры, которые должны были в случае начала войны приступить к крейсерским операциям в Атлантике и на Тихом океане. А в обороне балтийского побережья должны были участвовать первые броненосцы, целая эскадра которых спешно сооружалась на петербургских верфях.
В целом можно сказать, что поставленная генерал-адмиралом задача «иметь флот, который качествами своими не уступал бы никакому иностранному и только числом судов мог бы считаться слабее» успешно решалась. Русский флот по своему количественному составу был третьим флотом в мире после Англии и Франции, но технологически нисколько им не уступал.
Автор — историк, доцент МГУ им. М.В. Ломоносова
Другие статьи рубрики «Такая Россия»
