Почему у нас все плохо с наукой? В том числе потому, что наши университеты изначально не про то — они не про науку, а про образование
В советский период наука и образование были отделены друг от друга: университеты готовили новых специалистов, наукой занимались в институтах Академии наук. После распада СССР в университетах по-прежнему меньшую роль играли научные исследования и гораздо большую обучение студентов.
Сейчас государство ставит задачу превратить российские вузы в исследовательские университеты, которые производили бы новое знание. От университетов в первую очередь ждут повышения позиций в мировых рейтингах. По условиям программы 5-100 как минимум пять университетов должны войти в первую сотню лучших университетов мира.
Государство готово поддерживать университеты значительными ресурсами. Как можно изменить университеты с помощью денег? Позиции в международных рейтингах зависят от уровня научной работы преподавателей. Тогда очевидное предложение – сделать выгодным для преподавателей занятие наукой. К примеру, выплачивать надбавки к основной зарплате, если преподаватель пишет научные статьи, на которые потом ссылаются другие исследователи. Разберемся, зачем вообще нужны специальные стимулы, и способны ли они превратить российские вузы в исследовательские университеты.
Учителя, а не ученые
Недостаточное финансирование в 1990-е заставило университеты сделать ставку на студентов — государство разрешило брать плату за обучение, появилась возможность открывать негосударственные вузы. Университеты стали вкладываться главным образом в образовательные программы. Особенно те, которые способны привлечь платных студентов. Помимо бюджетных ассигнований платники стали одним из основных источников дохода, тогда как исследовательских денег было мало. Соответственно, основная работа сотрудника университета заключалась прежде всего в преподавании большого количества разных учебных курсов.
Приоритет преподавания отражался в заработной плате, которая зависела, главным образом, от учебной нагрузки. Чтобы получить гарантированную часть заработной платы, нужно было набрать определенное количество часов учебной нагрузки. Если человек работал на полную ставку (а иногда и на полторы-две), то преподавание поглощало все его время, которого едва хватало на подготовку к лекциям. Курсы при этом далеко не всегда подбирались под научные интересы преподавателя (тогда подготовка могла бы занять меньше времени). Привычные курсы могли заменить на то, что ему никогда не пришло бы в голову читать. Отказаться — не в интересах преподавателя, ведь каждый курс вносит свой вклад в часы нагрузки.
Источник: Росстат
При этом работа в университете далеко не всегда обеспечивала средний уровень дохода. Наиболее способные преподаватели уходили из науки или перебирались в европейские и американские университеты. Тем, кто оставался в российских университетах, приходилось подрабатывать в частных университетах, браться за административную работу, искать учеников или вовсе заниматься делом, не имеющим отношения к университету. В таком положении трудно представить не то, что люди будут успевать заниматься наукой, но и что они будут хорошо преподавать. Зачастую преподаватель осваивал курс почти одновременно со студентами, да и то времени хватало только на русскоязычные учебники. Работа со студентами занимала все, в том числе и свободное, время.
Научная халтура
Научные достижения при этом не играли решающую роль ни при найме, ни при продвижении от одной должности к другой. Конечно, преподавателям нужно было время от времени публиковать статьи и монографии, чтобы получить степень или продление контракта. Однако почти никак не регулировалось, в каких журналах должны быть опубликованы статьи, а в каких издательствах монографии. Годились почти любые тексты.
Загруженные преподаванием авторы стремились минимизировать усилия, связанные с публикацией. Обычно никаких проблем с этим не возникало. Кафедры проводили ежегодные конференции «Актуальные исследования Х», по итогам которых публиковали сборник статей или тезисов конференций. Университет также выпускал собственный журнал, чаще всего вестник, в котором публиковались свои же аспиранты и преподаватели, без серьезной оценки статей. Нужно было сильно постараться, чтобы не достигнуть необходимых количественных показателей для плавного продвижения в университете.
На выходе получалось то, что вряд ли можно назвать серьезной наукой, скорее имитацией – статьи размером 2-4 страницы, которые написаны, только чтобы получить публикацию, и которые никто никогда не прочитает. Выбирались малозатратные способы производства текста – много общих слов, мало реальной работы. В социологии, к примеру, популярны опросы предпочтений студентов, которые легко провести, раздав на лекциях анкету. Другой пример — история русской социологии, которая является сравнительно мало затратным предприятием, требующим прочитать статьи вековой давности. Одна и та же статья при этом могла появиться почти без изменений в разных журналах. В худшем случае тексты копировались из доступных источников и выдавались за свои собственные.
Новый контракт
Огромная учебная нагрузка, дополнительная занятость, и что не менее важно, отсутствие стимулов к серьезной научной работе создавали мало возможностей для занятия наукой. Сейчас университеты имеют дополнительные ресурсы, которые используются для вознаграждения тех, кто занимается исследованиями. Обычно учитывается уже готовый результат работы – научные статьи и книги. По факту публикации преподаватели теперь могут получить за статьи надбавки. Их ценность также стала отражаться при заключении нового типа контрактов – эффективных контрактов.
Такой контракт подразумевает сочетание базовой части зарплаты со стимулирующей частью, которая не гарантирована преподавателю, а зависит от его достижений. Эффективный контракт может быть реализован в разных форматах. Один из них – это рейтинговая система, в которой разный вид активности имеет свою «цену», а преподавателю нужно набрать определенное количество баллов.
Показатели, которые заложены в рейтинг, связаны и с преподаванием, и с наукой. У преподавателя есть выбор, каким образом набрать баллы — больше вкладываться в преподавание (писать учебники, разрабатывать новые курсы, руководить дипломниками и т.д .) или писать статьи и книги. Однако полностью игнорировать требования научной продуктивности не получится – дело не только в том, что человек не получит стимулирующую часть зарплаты, его также могут перевести на временный контракт или не продлить контракт вовсе. Кроме того, одной статьей в высокоцитируемом журнале можно набрать большую часть необходимых баллов.
Не жулики, а жизнь такая
Казалось бы, это должно работать. Но не вполне. Статьи в журналах обладают разным весом в рейтинге в зависимости от того, где они были опубликованы. Обычно меньше всего «стоит» публикация в российских журналах, которые мало кем цитируются, а больше всего ценятся статьи в журналах, индексируемых международными базами Scopus и Web of Science.
Многие оказались не готовы к необходимости опубликовать статью на иностранном языке в журнале, который отправляет рукописи авторов на оценку другим ученым (то есть в рецензируемом журнале). Преподаватели оценивают требования к новым публикациям как заведомо невыполнимые. Более того, после опыта только с местными журналами, им представляется маловероятным опубликовать статью даже в русскоязычном московском журнале.
Рассматривая новые требования как причуду сверху, преподаватели ищут способы обойти систему. Для этого ничего не нужно придумывать, только ответить на многочисленные предложения хищных издательств и журналов опубликовать статью за деньги. Если есть значительная сумма, то можно замахнуться на статью в журналах Scopus, если поменьше – российские журналы и сборники. С российскими журналами авторы набирают меньше баллов, зато можно публиковать практически сколько угодно статей (вполне вероятно, это будет один и тот же текст под разными названиями).
И те, кто так поступает, не чувствуют себя жуликами. Они очень много работают — бесконечный поток лекций и семинаров, проверка студенческих работ, оформление учебных планов, бюрократия. К этому внезапно очень срочно появляется задача написать и опубликовать в срок статью, иначе весь следующий год не сможешь получать надбавку в треть зарплаты.
Студенты виноваты
Почему новые способы вознаграждения труда не дали нужных результатов? Мы видим, что преподавание большого количества курсов никуда не исчезло из жизни преподавателя. При этом в разы возросла бюрократическая нагрузка, связанная с оформлением учебных программ, что также в большинстве вузов легло на плечи преподавателей. Университет продолжает быть местом трансляции знания, а не его производства. Да, появилась необходимость производить публикации (раньше годились практически любые, сейчас нет). Это позволило платить приличные зарплаты научным сотрудникам лабораторий в обмен на обязательство отчитываться публикациями. Однако большинство обычных преподавателей стало прилагать еще больше усилий, чтобы имитировать науку, а не делать ее (ведь и ставки стали выше). Другими словами, большая часть университета не изменилась, как это ожидалось.
Означает ли это, что деньги не нужны или что российские университеты невозможно изменить? Для начала нужно признать, что российские университеты – это университеты, в которых доминирует преподавание студентам бакалаврского уровня. Для сравнения, во многих самых престижных университетах США доля бакалавров в два раза меньше доли аспирантов, большая часть которых пришла в университет, чтобы написать диссертацию и стать учеными. Здесь же студенты продолжают оставаться самым значимым фактором в жизни университета. Пока это так, вряд ли многим университетским преподавателям удастся стать супергероями, которые днем читают пять-шесть пар, а по ночам пишут блестящие статьи. И на любые стимулы, даже самые продуманные, будут найдены обходные пути.
Автор — социолог, младший научный сотрудник Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге
Другие статьи рубрики «Такая Россия»