Пелагея рулит

Поздно вечером Пелагея калымила на своих стареньких «Жигулях» — подбирала и развозила пассажиров. Остановил мужчина, сел, назвал адрес. А через несколько километров на пустой улице приставил к виску Пелагеи пистолет: «Пошла из машины!»

Пелагея из машины не пошла. Повернулась к мужчине и сказала: «Ты кого напугать хочешь? Меня, мать пятерых детей? Я недавно чуть под поезд не бросилась из-за этой гребаной жизни. Так что не страшно, стреляй. Детей только жалко —  ничего хорошего из них в детдоме не получится. Одна я у них».

Под поезд Пелагея надумала бросаться рано утром. Дети спали. Еще немного, и проснутся, попросят есть. А есть дома нечего. Много лет Пелагея крутилась, как могла, бралась за любую работу. А они же, пятеро эти, как саранча. Она десять буханок купит — через два дня уж нет ничего. Размочит хлеб в воде, сахара насыплет, они поедят — и во двор. Через два часа прибегают: «Мам, есть хотим!» Невозможно.

Целовать не стала, чтобы не разбудить. Отвернулась и вышла из дома вон. Дошла до станции, встала возле путей. Стояла долго, наконец, услышала вдалеке гудок. Поезд приближался, Пелагея была готова. И вдруг увидела — стоят ее дети в облаке над путями. Все пятеро. Жмутся друг к дружке, смотрят испуганно. И будто проснулась она, отошла с путей и расплакалась вслед удаляющемуся поезду.

— Не врешь, что пятеро детей?

Пистолет продолжал давить на висок.

— Че мне врать-то? Вот они все.

Достала фото, мужчина всмотрелся.

— Смотри-ка, прям мать-героиня! Ладно, поехали. Рули!

Доехали до Ставропольской. Мужчина вышел.

— Жди здесь!

Скоро вернулся. Пелагея была на месте.

— А ты че это не уехала? Бесстрашная, что ли?

— Интересно же, чем дело кончится.

— Во баба, во дает! На, держи. И езжай. Детям привет.

Выложил на сиденье конфеты и шампанское. Вытащил из кармана деньги, отдал и растворился в темноте двора.

Атаманша

Пелагея Александровна вышла на пенсию пятнадцать лет назад, но работать не перестала. Уборщица, вахтерша, продавец. Несколько последних лет — водитель такси. Когда пришла устраиваться в самарский «Лидер», на нее  посмотрели недоверчиво: «А вы-то, бабуля, куда?» Но у Пелагеи водительский стаж — 45 лет. Грузовик водила, трамвай. А за баранку легковушки первый раз села вообще в десять лет. Дед ее и бабку тогда взял с собой в соседнюю деревню на машине. Надрался там так, что берегов не видел. Бабка в истерике: как домой попасть? Дед внучку за руль и посадил. Пару раз дал подзатыльник — тронулась не так, нажала не туда. Но довезла их Пелагея целыми.

Недавно Пелагея Александровна с «Лидера» перешла в Uber. Освоила новые технологии. Январь — первый месяц в этом такси. Многое непонятно, но уже нравится, потому что можно заработать.

— Алло, Евгения, я возле вашего дома, выходите!

Пелагея ездит на синей «Ладе», купленной сыном в кредит. 16 тысяч в месяц надо отдать за машину. Все остальное — другим банкам в счет погашения кредитов. И немножко надо оставить себе на еду. Пенсия у нее семь тысяч рублей. Три из них высчитывают в счет нескольких банков: в 2017 году Пелагею оштрафовали за невыплаченный вовремя кредит.  

Бабушка возит пассажиров с утра до вечера, а иногда и всю ночь, если есть силы. Пока ее рекорд — сто поездок за неделю. Ей кажется, это мало. Можно делать больше.

Пелагея родилась на Сахалине — там ее мать вышла замуж, а потом сбежала от мужа в Самару, когда Пелагее было семь.  Кстати, о том, что она — Пелагея, девочка узнала через много лет, когда пошла получать паспорт. До тех пор ее дома и в школе все звали Полиной.  

«Беру паспорт, а там Пелагея! Представляешь? — разговаривая со мной, Пелагея внимательно смотрит на дорогу и успевает грозить пальцем подрезающим ее водителям. — Я говорю, не знаю, кто такая Пелагея! Не мой паспорт. А потом мамка рассказала, что Пелагеей меня назвал отец, а ей не нравилось, вот она и звала Полиной. Бабушка моя тоже была пол-жизни Оля, а потом узнала, что Фекла. У нас это семейное».

Пелагея и Пелагея, подумаешь. Но в школе узнали и стали дразнить. Коверкали нестандартное имя на матерный лад, а Пелагея приходила домой и ревела. Однажды в слезах ее застала бабушка. И сказала:«Дурочка ты. Этих Маш, Кать, Тань — полно. А ты одна такая. Гордись своим именем!»

«После этих ее слов я встала перед классом и сказала: «Запомните: да, я Пелагея. Сколько Маш у нас в классе? Пять? А я одна!» Они мне тогда темную устроили, но я отбилась. И после этого мне дали кличку — Атаманша».

Пелагея с детства не давала себя в обиду. Пасовала только перед матерью. Та пыталась наладить личную жизнь, встречалась с разными мужчинами, но ничего серьезного не выходило. Жили в бараке, в бедности. Мать уставала, срывалась на дочери. Пелагея на всю жизнь запомнила, как мать однажды разбила ей голову.

«Я вышла пилить дрова во двор в домашних тапочках. Она это увидела, схватила с веранды железное ведро с водой и бросила в меня. Попала в голову, я упала. Кровищи было! Но я на мать обиду не держу. Я понимаю — ей жизни хорошей хотелось, женского счастья. А я связывала руки. Я тогда, в восемь лет, сказала себе, что никогда не буду пить и бить своих детей. Один раз только не сдержалась и дала пощечину сыну. Тут же извинилась и сказала, что больше никогда не ударю. Что бы ни случилось — пусть приходит и рассказывает. И вместе решим, чего делать».

У Пелагеи три сына и две дочери. Все уже взрослые, живут отдельно, кроме двух младших сыновей, Вани и Лени. Замуж Пелагея выходила трижды. Первый муж пил. Допился до отравления — похоронила. Второй был работящий, но тоже умер — провалился на работе в колодец. А от третьего она ушла: всю беременность обижал, она терпела. А когда не пришел забирать ее из роддома, плюнула и послала. Решила, лучше самой выкручиваться, чем терпеть. На этом мужики у Пелагеи закончились. Один только раз попался хороший, водил на свидания. А когда начал признаваться в чувствах, Пелагея сказала: «Я тебе сейчас кое-что расскажу, и ты сразу уйдешь. У меня пятеро детей». Сразу не ушел, проводил до дома. И больше не появился. Но, в общем, не до мужиков Пелагее было, с пятью-то ртами.

«Мама мне все говорила: «Нахрен ты их рожаешь!» А я хотела, чтобы после меня остался кто-то… Чтобы их прокормить, я чего только не делала. На одном заводе работала и уборщицей, и на вахте. Квас на пивзаводе разливала. Маляром работала. На «Запорожце» калымила. Грузы разные развозила. Больше всего денег приносила машина. День поездишь — вот и на хлеб заработала».

Водила

Учиться на водителя Пелагея пошла, когда ей не было и двадцати. Шли с подружкой, увидели объявление: набор на обучение водителей на категории B и C. Отучились, отлично сдали экзамены. И села Пелагея за баранку ГАЗ-51.

«Чего только не возила! Но больше всего запомнилось, как я один раз мешки с мукой разгружала. С мукомольного завода их везла. Приехала по адресу, а грузчика нет. А что делать, машину-то выгрузить надо. Я открыла борта машины… Ну, куда ж ты летишь, госпад-я-я-я! Под прикрытием трамвая я же должна проехать! — Пелагея отвлекается от рассказа на выскочившую перед носом иномарку. — И вот представь себе — 50 мешков муки. Мне тогда было 20 лет. Когда последний мешок разгрузила — не могла машину вести, руки тряслись… А ты не смотри так. Я просто по жизни такая. Если мне надо, я просто иду к цели, добиваюсь. Пятеро ртов накормить — очень тяжело! И не важно — устала я, не устала. Нужно, и все. И я иду и зарабатываю. Однажды на трамвае скалымила, представляешь?»

Устав от грузовика, Пелагея выучилась на водителя трамвая. И несколько лет возила пассажиров. И вот, когда однажды последним рейсом ехала в депо, в вагон завалилась свадьба, человек двадцать. Свадьбе надо было не в депо, надо было мимо. Попросили Пелагею довезти, и она рискнула. Ей за ту поездку дали двадцать пять рублей — большие по тем временам деньги. Но самый большой калым случился у нее как-то под Новый год. Какой был год, Пелагея не помнит. Зато помнит, как ее Жигуленок в метель остановил на улице Фрунзе иностранец и попросил довезти до гостиницы. Гостиница была в двух остановках, мог бы и пешком дойти. Но Пелагея подвезла — жалко стало, синий уже мужик  был весь от мороза.

«Он мне протягивает доллары. Я говорю — не знаю таких денег, давай рубли! А у него нет рублей. Поменяй, говорит. А тогда поди, поменяй доллары! Не все банки меняли, и надо было объяснить, откуда они взялись. Но как-то я поменяла. На Новый год на столе у нас чего только не было! Столько подарков сделала я детям, такой стол, елка шикарная! Дети много лет этот Новый год вспоминали. Никогда у нас больше такого праздника не было».

Захватчица

В девяностые у Пелагеи сгорел дом. Она со старшими детьми была в городе, дома остались трое младших. Успела вовремя, вытащила детей. У сына Лени отнялись ноги (потом восстановился), больше никто не пострадал. Дом выгорел частично, но жить в нем было невозможно. Пелагея с восьмимесячной дочкой под мышкой пошла в администрацию просить жилье. А жилья нет — идите, сказали, туда, где горели. Пелагея поселилась временно у знакомых и начала обивать чиновничьи пороги. Дошла до областного правительства.

«Когда меня везде отфутболили, я пошла искать губернатора. Тогда Титов был [Константин Титов был губернатором Самарской области с 1991 по 2007 год, — ТД]. Охрана там на первом этаже стояла, но я как-то проскочила. И пошла двери открывать. Одну открыла — там красная дорожка на полу. Зашла. Иду, вижу, на двери написано «Титов, глава области». А мне туда и надо! Я залетаю, там секретарша. «Вы куда? У него совещание. Как вы сюда прошли?» Как я ее подняла, как отодвинула, здоровую такую — не помню, была в обозленном состоянии. Куда бы я ни сунулась со своими проблемами, всем было похрену… — Бабуль, вы чего стоите? Вы пройти хотите? — Пелагея тормозит перед пешеходным переходом, где стоит пожилая женщина и растерянно озирается. Бабуля кивает отрицательно. Пелагея закрывает окно, дает газу, что-то ворчит себе под нос и продолжает рассказывать. — В общем, захожу к Титову, там народ сидит. Говорю, извините, товарищи, у меня ЧП. Если вы мне не поможете, то кто? А там сидел как раз начальник нашего ТТУ. Узнал меня. Это моя работница, говорит. Ну и выдали мне машину, привезли с детьми в общежитие. Была зима, мороз почти 30 градусов. И я захожу — у охранницы два обогревателя в ногах, а в комнате пар идет изо рта. У меня 10 месяцев Ольге, как в этой хибаре жить-то? А охранница еще зашла следом и постельное белье с кроватей снимает. Мол, новое оно, вам не положено, свое давайте. А я после пожара, откуда у меня свое? Я сдвинула кровати, со всех сторон обняла детей, и так мы всю ночь друг о друга грелись».

Промерзнув целую ночь, Пелагея поняла, что ничего ни от кого не добьется. И решила найти себе квартиру сама. Какое-то время она работала на стройке. Знала, какими ключами открываются двери. Нашла много похожих и пошла в подъезд нового дома,  который только начали заселять.

«Я подошла к одной двери, к другой, к третьей. Возле четвертой заколотилось сердце: тук-тук-тук. Вот, это наша квартира! Подобрала ключи и открыла. Она принадлежала горисполкому, еще никому ее не передали. Мы с детьми туда и въехали. Я сразу написала в администрацию заявление, что такая-то заняла самовольно квартиру по такому-то адресу. Там ничего не было, голые стены, мы первое время ходили в туалет в ведро, а мылись в бане. Когда администрация узнала, что я заселилась — приезжали, хотели меня выселить. А я дралась. Помню, пришли двое мужчин и двое женщин, начали детей моих хватать. А они у меня болели тогда, я их гусиным жиром намазала. Я им говорю: «Дети, хотите на улицу? Они: «Нет, мама!» «Тогда сопротивляйтесь!» И вот они скользкие, из рук вырываются… Так и ушли эти непрошеные гости. А я в этом доме прожила три года, и только потом мне все-таки дали трехкомнатную квартиру».

Мама-добытчица

Пелагея рулит уверенно и спокойно. Резко не тормозит, редко обгоняет, пропускает всех пешеходов. А когда ей сигналят проезжающие мимо машины, неизменно отвечает: «Да пошел ты!»

— Как я еду? Хорошо?

— Хорошо.

— Я стараюсь, чтобы клиентам было комфортно. И поговорить люблю, пошутить. Иные садятся, видят меня, спрашивают: «Бабуля, живыми-то доедем?» «Посмотрим» — отвечаю. Никто еще не жаловался. Три правила соблюдаю: быть внимательным, соблюдать дистанцию и скоростной режим. Все, больше ничего не надо … — Да пошел ты! — Пелагея кричит на просигналившую ей машину. — Одна как-то ко мне села в машину и плачет. Я говорю, дочка, чего плачешь, может, тазик тебе дать, слезки чтобы собрать? Расскажи, говорю, бабке, что стряслось. Может, советом помогу. Рассказывает через слезы, что парень ударил. Я говорю — если ударил, даже если ты виновата, он не имел права. Он унизил тебя! Брось его, и замуж выйдешь за другого. Через полгода — заказ. Садится девушка. «Бабушка Пелагея, помните  меня? Я же послушала вашего совета, бросила этого дурака и выхожу замуж». Так-то вот.

— Устаете весь день за рулем?

— Ты что! Я за рулем отдыхаю. По дому работаю — руки, ноги болят. Полы помыла, ванну почистила — все, устала. Легла и встать не могу. Потом кое-как встаю и еду. Дети мне: «Мам, ты куда? Ты же устала!» А я им: «Я поехала отдыхать». Мне очень нравится водить машину.

— А отпуск когда у вас был?

— Отпуск у меня был в девяносто втором году.

— Куда-то ездили?

— Куда я уеду, ты что, моя хорошая? С детьми дома сидела. И калымила еще. Я ж по жизни — мама-добытчица, мне нельзя отдыхать.

Пелагея встает рано утром и едет на Мехзавод. Там ее ждет постоянная клиентка, которую нужно отвезти на работу. Платит наличкой 500 рублей. Бабушка ее отвезет и встает на линию. Останавливается один раз — поесть рисовой каши в бистро «Блинари». Пелагею там знают, здороваются, а еще у нее скидка — 3%. Пелагея без скидок почти ничего не берет. Все продукты только по акциям и распродажам. «Недавно купила топленое молоко в Ашане по скидке. Такая вкуснятина!» Для себя лично не покупает почти ничего. В прошлом году позволила себе сорочку. А в этом — дешевые кеды, чтобы удобно было за рулем. Сейчас морозы, ноги в кедах стынут. Хочет купить сапоги потеплее, но не решается — вдруг тогда не хватит, чтобы отдать долги?

Долгов у Пелагеи много. Первые кредиты взяла, когда купила дом. Продала свою трешку, потому что хотела свою землю, думала, что так будет легче кормить семью. Пока жили в квартире, Пелагея все время делала запасы: крутила помидоры, перцы и разные заготовки. Покупала на рынке мослы, снимала с них мясо. Варила макароны в большой кастрюле или гречку, добавляла туда мясо, лук. А на бульоне варила суп. «Из ничего готовила чего-то». У детей было развлечение — придумать, что и с чем сегодня можно смешать, чтобы поесть.

Пелагея жалеет, что, пока она работала, дети воспитывали себя сами. Старшие следили за младшими. Но зато они уже маленькими понимали, как достаются деньги. Когда у соседского мальчишки появилась приставка, дети Пелагеи захотели тоже. Она сказала: «Хотите — заработайте». Взяла подъезд, и ребята  его мыли. Когда накопилась нужная сумма — купили приставку. Точно так же в доме появился магнитофон.

Когда купили дом, дети поверить не могли, что теперь у них будет своя картошка, свое мясо (Пелагея завела поросят). «Мама, это все теперь наше, да?» Оставшиеся от продажи деньги потратили на старенькую машину, сарай, поросят и обустройство дома. Проводить воду, отопление было уже не на что, пришлось пойти в банк. Один кредит, второй, третий. На то, на это. Как-то выкручивалась. Когда понадобилось менять трубы, таксовала почти без перерыва. Весь день поработает — купит одну часть трубы. Уберет в багажник, привезет домой. Через пару дней купит еще одну. Так, потихоньку, все и заменили. До 2016 года Пелагея с кредитами расплачивалась вовремя, а потом зарабатывать в такси стало тяжело — мало заказов, хватало только на бензин. Пришла в банк: что хотите, со мной делайте, нечем платить. Арестовали машину, пенсию. Потом Пелагея узнала про Uber.

— Я не лодырь. Работаю, пока силы есть. Мне нравится Uber, они молодцы. И бонусы какие-то набегают. Главное — мелкие кредиты погасить, останется три больших… Самое большое за день пока сделала 25 поездок. Тут надо вкалывать. У меня еще телефон сломался. И начальник мой, Дима, дал мне телефон свой на несколько недель. Мне теперь любыми путями надо телефон купить.

— А дети в курсе ваших проблем?

— А зачем им быть в курсе? У них своих хватает. У сына, который со мной живет, три кредита. Дочь воспитывает сына, муж у нее один работает. Ленка учит сына, платит за институт, работает с утра до вечера.  У Димки — двое… Ванька с Ленькой помогают платить коммуналку, долг по газу помогли мне погасить. Сын пожрать сготовит, встречает меня, выгружает. Как могут, так и помогают.

— Они работают?

— Да… Слушай, если у меня руки и ноги целые, почему я не должна работать? Ничего, справимся!

У Пелагеи болит спина — долго стоять очень больно. Практически нет зубов — надо вырывать, что осталось и вставлять новые. Денег на это нет. Помимо ежедневной мечты заработать побольше на Uber,  у нее есть еще три глобальные: вставить зубы, побывать на концерте Пелагеи («очень мне эта девочка нравится, такая хорошая! Вот бы вживую на нее посмотреть!») и попасть на «Поле Чудес».

«Люди спиваются от бед, потому что они слабые. Пить проще, чем работать. Я не слабая. Пока могу — буду работать. Кстати, я тут сдала документы в пенсионный фонд на пятерых детей, может, мне там что-то начислят, прибавят к пенсии».

Нашу поездку мы завершаем в любимых Пелагеей «Блинарях». Сразу отводит меня от прилавка с запеченной курицей и другой «серьезной» едой: «Тут все дорого, ты сюда не смотри». Заказывает рисовую кашу, кисель. Уговариваю на драники. До аэропорта мы с ней ехали по заказу, обратно — просто так. Достаю пятьсот рублей, протягиваю: «За то, что вернете меня домой». Пелагея достает кошелек не то  из-под мышки, не то из лифчика. Убирает купюру и прячет его обратно.

Возле дома выхожу. Она высовывается из машины и говорит:

— Обещай, что будешь себя любить. И никому не дашь себя в обиду.

— Обещаю.

— Точно обещаешь?

— Точно обещаю.

На следующее утро, в одиннадцать, Пелагея звонит.

—  Доброе утро, Женечка. Я только домой еду.

— Вы всю ночь, что ли, ездили?

—  Да.

— И сколько человек развезли?

—  Около двадцати. Сейчас заеду к сыну в больницу, куплю ему туалетной бумаги, водички. Посплю немного, потом снова на линию встану.

—  Вы берегите себя, отдыхать тоже надо.

—  Нормально, не волнуйся. За неделю я где-то тысяч двенадцать заработала, а надо двадцать… Зато какая радость у меня будет, когда получу денежки и часть кредита погашу! Ладно, мое солнышко, хорошего тебе дня. Я поехала!

Хотите, мы будем присылать лучшие тексты «Таких дел» вам на электронную почту? Подпишитесь на нашу еженедельную рассылку!