Любовь и митинги

Тая: Это было 12 июня 2017 года. В тот день был митинг на Тверской. А за день до этого мы с Ирой поругались.

Ира: Вообще-то мы не поругались, а расстались. Причем по твоей инициативе.

Тая: Мне казалось, мы просто поссорились. В общем, мы пошли на митинг порознь.

Митинг

Тая: Это был мой второй митинг в жизни — до этого я была только на «Оккупай Абае» на Чистых прудах в 2012 году. Но потом мой папа, человек очень обеспеченный, довольно строго запретил мне ходить на протестные акции, опасаясь, что это может повредить его бизнесу. В тот день, год назад, я пошла на Тверскую с приятельницей. Сначала все было мирно, а потом нас как-то разнесло. Я оказалась одна в толпе и решила уйти прочь от греха подальше.

Ира: Я пошла туда с приятелями. Это был одновременно митинг оппозиции и какое-то официальное шествие в честь Дня России. По Тверской в одну сторону, по центру, шли участники «правильного» митинга, а по бокам в другом направлении — сторонники Навального. Мы собирались на оппозиционную часть, но пришли на Тверскую не с той стороны, и вокруг были только какие-то ряженые скоморохи. Через какое-то время мы решили разойтись: мы довольно часто были на митингах и поняли, что этот, видимо, не удался. Распрощались, и я пошла назад по Тверской в сторону Цветного бульвара, где я живу.

Тая: Я выбралась из толпы и пошла в кафе. Я знала, что Ира тоже на митинге, потому что пошла с нашими общими приятелями. И только я села за столик, как мне пришло сообщение от одного из них, Макса: «Иру забрали, увели в автозак, что с ней, неизвестно». Я тут же начала ему звонить и спрашивать подробности. Мол, почему вы не уследили, как вы это допустили. Он сказал, что они мирно разошлись по домам и только потом он получил от Иры сообщение, что ее уводят в автозак. А после этого ее телефон уже был недоступен. Я стала ей звонить — телефон был все еще недоступен.

Ира: Когда я шла назад по Тверской, я застала тот митинг, который мы с приятелями пропустили. Там уже было неспокойно, много ОМОНа и заграждений. В какой-то момент я увидела перед собой женщину с ребенком, которых оттаскивали друг от друга два омоновца. Мать плакала, маленький белокурый мальчик тоже. Я машинально кинулась к ребенку, чтобы оттеснить от него омоновца, но получила фингал в глаз. Потом он схватил меня и повел в ближайший переулок, а все эти переулки заканчивались заграждениями и автозаками. По пути я только успела написать сообщение Максу, что меня уводят. После чего телефон тут же сел — шнур остался накануне у Таи.

Тая: Когда я не смогла дозвониться до Иры, я начала писать всем своим знакомым из либеральных СМИ и спрашивать, что делать в такой ситуации. Они все как один сказали — звонить в «ОВД-Инфо». Мне показался такой ответ слишком формальным, во всех памятках и так написано, что надо звонить в «ОВД-Инфо». Я же ждала от них инсайдерской информации, чего-то, что знают только они. Но они сказали, что более точных сведений о том, кого куда забрали, нет ни у кого. И я позвонила. Мне ответила девушка и очень спокойным голосом попросила назвать имя задержанного. Проверила, тут же сказала, что Иры нет в системе, значит ее еще не привезли и забрали совсем недавно. Девушка сказала, что, когда ее привезут в отделение, она мне позвонит, а если я первая услышу новости от Иры, то попросила мне самой им позвонить и рассказать, как у нее дела. Я повесила трубку, и от этого голоса и этих слов мне сразу стало спокойнее. Мне показалось, что все нормально, все решаемо и под контролем. Что никакой трагедии пока не случилось. Меня только волновало, что у нее нет московской прописки и что она недавно потеряла паспорт.

Ира: Это не я, а ты потеряла мой паспорт, когда покупала билеты на поезд!

Тая: Я их купила и вернула паспорт тебе!

Ира: В любом случае паспорт с тех пор пропал. Но в автозаке это почему-то меня не волновало. Когда меня привели, там уже было человек двадцать. Я была одной из последних. За час, что я там просидела, я пыталась рассмотреть жетоны омоновцев и узнать, за что меня задержали и куда повезут. Ответов не было. А потом какой-то невысокий и пухлый человек, видимо их начальник, просунул свое лицо в окошко автозака, ткнул в меня и еще в двоих и сказал: «Ты, ты и ты — марш отсюда». И нас выпустили. Мы, конечно, поспешили уйти, а автозак с остальными уехал.

Иллюстрация: Анна Морозова для ТД

Я пришла домой, посмотрела на свое лицо в зеркало, поставила телефон на зарядку и пошла в душ. Когда вышла, раздался звонок. Это был человек из «ОВД-Инфо», и он очень вежливо спросил, в порядке ли я, где я, что со мной произошло, не помню ли я, кто еще был в автозаке или какие-то другие подробности. А в конце даже сказал, что им очень жаль, что со мной такое произошло. А потом раздался второй звонок.

Тая: Мне хоть и стало спокойнее после звонка в «ОВД-Инфо», но я продолжала звонить Ире — в надежде, что у нее заработает телефон. Через пару часов она ответила — это было такое облегчение! Она рассказала, что случилось, а через полчаса я уже была у нее дома.

Ира: Конечно, мы помирились в тот вечер.

Тая: А через пару месяцев я познакомилась с Олей Николаенко.

Волонтеры

Тая: Мы познакомились в одном из детских лагерей, где вместе работали. Оля тогда как раз собирала команду волонтеров в «ОВД-Инфо» и в общих чертах рассказала о том, чем занимается. До той нашей истории с митингом я смутно представляла, как это все устроено, уж больно это было далеко от моей жизни. А еще через два месяца Оля позвонила и спросила, не хочу ли я стать волонтером. Я согласилась. Сказала Ире, она тоже согласилась.

Ира: Сначала Оля прислала нам тренировочную программу, чтобы мы подготовились. Там были ролики на YouTube, которые показывают порядок действий при задержании. На примере декабристов — это было весело и запоминалось. Еще там были таблицы, которые надо заполнять в системе, когда человек звонит и сообщает о задержании. Столбик, где находится человек: в автозаке, в ОВД. Столбик комментариев: душили шарфом, отобрали воду, побили. Много других столбиков. Большая и очень подробная таблица. И инструкции для волонтеров.

Тая: Мы начали в октябре. Тогда только-только появился штаб волонтеров, и Оля стала его координатором. Был большой митинг, мы пришли вечером. Сидели на каких-то коробках, места не было, интернета тоже — мы раздавали его себе с телефона. Было очень много задержаний и звонков. Мы проработали несколько часов и ушли ночью.

Ира: С тех пор мы приходили туда несколько раз. Если митинги небольшие или спокойные, то команда «ОВД-Инфо» не вызывает подкрепление волонтеров. Перед каждым митингом они высылают таблицу с расписанием, и ты можешь выбрать, когда тебе удобнее прийти. «ОВД-Инфо» работает по всей стране, поэтому помощь нужна с утра — это Дальний Восток, потом Урал, а к вечеру Москва и Питер. Информация о задержанных поступает либо на горячую линию (звонят сами люди или их близкие), либо через приложение «Красная кнопка» (когда человека задерживают, он сообщает об этом через приложение — и мы сразу видим его данные и место задержания и можем предположить, в какое отделение его привезут).

Тая: Все задания делятся на очные и заочные. Если ты оператор на телефоне, то ты обрабатываешь звонки в офисе. Есть еще чат в телеграме, где периодически появляются задания (что-то расшифровать, написать, перевести) и сроки, в которые это нужно сделать. И две кнопки: «Я возьмусь» или «Не в этот раз». Такую работу волонтеры делают удаленно. Кстати, по телефону мне никогда не попадались те, кто ищет близких, как я тогда. Только те, кого забирали.

Ира: А мне попадались. В основном мамы.

Тонкости

Ира: Поначалу было сложно. Когда человек не просто дает информацию о себе, а начинает спрашивать, что значит та или иная статья, не знаешь, что ответить. Я не юрист, и приходилось срочно лезть в гугл и искать, потому что часто не на кого перевести звонок. А помочь человеку надо.

Тая: А для меня главная сложность была в том, как проявлять эмпатию. Недавно «ОВД-Инфо» совместно с центром «Сестры» проводило тренинг, как вести себя при разговоре. Как не впадать в панику, как оставаться спокойным. Мне в свое время спокойный тон девушки-оператора очень помог. Мне всегда сложно сохранять спокойствие. Когда кто-то звонит, плачет и говорит, что в автозаке сидит астматик и ему плохо, ты никак не можешь помочь. В этом смысле чем быстрее людей привезут в отделение, тем лучше. У нас есть чат в телеграме «Передачи в ОВД», он работает по всем городам. Там координаторы пишут, в каком ОВД что нужно: вода, гигиенические принадлежности, лекарства.

Иллюстрация: Анна Морозова для ТД

Ира: Кстати, когда разговариваешь с кем-то, кто сидит в автозаке, хорошо бы узнать имена всех, кто там находится. Если все двадцать человек позвонят, будет сложно обработать эти звонки, проще это сделать одним разом в одном звонке. И потом все, что будет происходить с людьми в этом автозаке, будет происходить синхронно: их одновременно оформят и, скорее всего, вменят им одно и то же. Это тоже удобно отслеживать. Но тут свои сложности. Часто человек находится в панике и не может узнать имена всех или боится выпускать телефон из рук, чтобы каждый по кругу назвал свое имя. Усредненный портрет звонящего — это паникующий 25-летний молодой человек. И нужно сказать ему твердо: «Сергей, сосредоточьтесь и скажите то-то и то-то».

Тая: А мне кажется, надо быть мягче. На него и так в тот день орали омоновцы, и так много стресса.

Ира: У меня в первое мое дежурство была девочка, она звонила из Астрахани. Она даже в митинге не участвовала, просто мимо проходила. Менты разбили ее телефон и забрали в участок. Приехал ее отец, но так как был зол на нее из-за этого задержания, то решил оставить ее на ночь в участке в качестве наказания. Ей было страшно, мы несколько раз за вечер разговаривали. Я уходила уже ночью и на тот момент не знала, что с ней. Уже когда я ушла, Оля мне написала, что ее отпустили домой, отец ее все-таки забрал и что она звонила и просила передать мне, что с ней все в порядке. Я тогда так обрадовалась. Даже если ты всего несколько раз поговорил с человеком, его судьба тебе уже небезразлична.

Тая: Как-то мне сообщили, что в ОВД привезли мальчика, который по описанию был очень похож на подростка, с которым я несколько раз ездила в лагерь. К тому времени ему только что исполнилось 18 лет. Я поехала в отделение, были неприемные часы, но я уже знала, как говорить с ментами, и меня пропустили с ним повидаться. Я передала ему воду и еду, а потом подключила его знакомых к чату про передачки. Всего этого я бы не смогла знать, если бы не моя работа в «ОВД-Инфо». Вообще, с тех пор как мы с Ирой стали волонтерами, я чувствую, что мы не только пара, но и соратницы. Что мы занимаемся общим делом. До того случая я была вне политики, а теперь начала в этом разбираться и вообще стала более осознанной. И стала больше знать — и своих прав, и куда идти, и что говорить. Теперь я понимаю, что, случись что, я смогу быть полезна и себе, и другим. От этого чувствуешь чуть больше контроля. Правда, я больше не хожу на митинги. Я поняла, что я в сто раз полезнее как оператор на телефоне, чем как тушка в массовке.

Ира: А я думаю, что можно и волонтерить, и ходить на митинги. Зависит от того, за что митингуют. Кстати, «ОВД-Инфо» не разделяет пострадавших на своих и чужих. Мы помогаем всем, кто обращается.

«ОВД-Инфо» — независимый правозащитный медиапроект про политические преследования в России. С помощью горячей линии он собирает информацию о задержаниях на публичных акциях, публикует новости и координирует юридическую помощь задержанным. Горячая линия «ОВД-Инфо» (8 800 70-70-528) работает 24 часа в сутки семь дней в неделю. Сейчас в базе «ОВД-Инфо» около 200 волонтеров. За 2017 год проект помог 2275 людям в ОВД, 438 людям в судах и 48 людям в ЕСПЧ.

«ОВД-Инфо» запустил правовой бот — интерактивную инструкцию для задержанного и оперативный способ связи с правозащитниками. А еще выпустил мультик про то, как вести себя при задержании.

Проект существует на пожертвования. Помочь ему можно как деньгами, так и став его волонтером.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!