В хосписе ее называют по имени-отчеству: Цесилия Теофильевна. Но она просит звать ее Чеславой — под этим псевдонимом Чеславу Петрушко в Екатеринбурге знают как журналистку и переводчицу, основательницу общества поляков «Полярос»
«Входите, господа, добро пожаловать, — Чеслава здоровается с нами по-польски, но сразу переходит на русский. — Вы о моей жизни хотите поговорить? Ну давайте поговорим. Я уж точно найду что рассказать, да, сестра Агата?»
Сестра отвечает легкой улыбкой на улыбку своей подопечной. Еле заметно кивает, предлагая сесть.
Цесилия ТеофильевнаФото: Анна Марченкова
Чеславе 79 лет. Она лежит в палате хосписа одна, но каждый день к ней приходит сестра Агата из римско-католического прихода святой Анны в Екатеринбурге. Помогает, читает вслух, исповедует и просто сидит рядом, пока Чеслава спит. Польский католический приход, как и общество соотечественников «Полярос», появилось в городе усилиями Чеславы Петрушко. Сама она оказалась на Урале еще маленькой девочкой — ее привезли сюда в детский дом.
Без семьи
«В книге, которую я перевела, отредактировала и издала, есть мой исторический очерк, — Чеслава говорит живо и увлеченно, но часто прерывается: ей тяжело дышать. — В нем я написала, что боль будет существовать до тех пор, пока в мире есть сироты. Я знаю это, потому что я — сирота».
Книга, которую она упоминает, — «Польский дом на Урале» педагога Александра Левина. Чеслава росла в том самом польском детском доме в поселке Монетном под Свердловском, о котором Левин написал в своей документальной повести. И через много лет перевела эту книгу на русский язык.
Цесилия ТеофильевнаФото: Анна Марченкова
Родилась Чеслава Петрушко в 1939 году, прямо перед войной, в крошечной деревне на Западной Украине. Отец умер вскоре после ее рождения, мама одна растила восьмерых детей.
«Я плохо помню маму, не помню ее лицо, — Чеслава прикрывает глаза. — Помню только мамины морщины. И как она держала мои руки в последний раз».
Маму забрали после войны. Сотрудники НКВД пришли в дом, где жила семья, прямо в сочельник. «Помню, как они выводили ее, заломив руки. Она кричала», — Чеслава шумно выдыхает. Из-под прикрытых век показывается слеза.
В тот вечер дети в последний раз видели мать. Соседи сначала забрали их к себе, но очень скоро братьев и сестер отправили в детские дома — всех в разные. Больше Чеславе не суждено было увидеть никого из них.
«Мы вдыхали, вдыхали!»
В школе при детдоме она окончила семь классов и поступила в одесский техникум. Одесса — город юности и молодости Чеславы.
«Я помню момент, когда была счастлива больше всего в жизни. Это было начало пятидесятых, война кончилась не так давно, умер Сталин — и мы дышали глубоко, жадно, пьянели от этого вольного чистого воздуха и вдыхали, вдыхали! Я помню, как вышла в Одессе из поезда, отправилась на площадь у железнодорожного вокзала искать трамвайную остановку. Остановилась, поставила чемоданчик на землю около большого куста акации, вдохнула и подняла голову. В тот момент я стала частью большого мира — дружелюбного, безопасного, открытого, полного этого южного теплого воздуха и густого, бархатного запаха белой акации. Я вдыхала его и чувствовала, будто в моей груди распускаются большие цветы, касаются моей кожи изнутри своими лепестками. Эти несколько секунд счастья я пронесла с собой на протяжении 79 лет, и с ними я уйду».
Цесилия Теофильевна переводила и писала под псевдонимом Чеслава ПетрушкоФото: Анна Марченкова
В окно врывается ветер, листья ударяются о стекло, и в палате становится тихо. Чеслава прищуривается улыбаясь и решительно выпроваживает молчание: «А я ведь тоже была журналисткой! В Екатеринбурге училась, ходила по важным событиям с блокнотом, заметки писала».
Работа в газете дала Чеславе массу знакомств. Она налаживала связи между соотечественниками и в конце концов создала общество «Полярос» — объединение людей с польскими корнями и ценителей польского языка и культуры. Переводила книги, искала информацию о поляках на Урале, принимала в Екатеринбурге делегации из Польши.
«Я ведь порождение трех культур: польской, русской и украинской. Конечно, себя я скорее назову полькой: это моя кровь, мое имя, язык, на котором мы говорили дома. Но как же мне забыть Украину и Россию? Хотите докажу, что русские, украинцы и поляки братья?»
Не дожидаясь ответа, она начинает по-украински читать стихотворение Тараса Шевченко о поляках. «И без перевода ведь все понятно! Забыли мы уже, что одной крови все», — вздыхает Чеслава.
«Смерть — это тоже жизнь»
Цесилия Теофильевна — в хосписе Чеславу называют так, по имени-отчеству — попросила Первый екатеринбургский хоспис принять ее, когда поняла, что больше не может терпеть боль, которую ей причиняет рак. Здесь ей каждый день вводят морфин, чтобы эту боль снять.
«Посмотрите, это она. Сестра Агата, помогите мне встать, пожалуйста. Я хочу показать, как выглядит моя болезнь», — она откидывает шерстяное одеяло, а сестра Агата помогает приподняться. Цесилия Теофильевна приоткрывает обезображенную руку, грудь. Опухоль похожа на ожог, прикосновения нестерпимы. Сестра Агата, случайно ее задев, просит прощения и целует Цесилию Теофильевну в лоб, помогает ей опуститься на подушку.
«Нельзя бросать людей умирать в муках, — выдыхает Цесилия Теофильевна. — Никто не должен быть один на один со своей болью. Сейчас мне больно за тех, кто страдает, за тех, кто не может помочь близким. Я ведь больше не чувствую боль: меня не оставили с ней. И так должно быть с каждым. Смерть — это тоже жизнь, и нужно ее переживать спокойно».
Цесилия ТеофильевнаФото: Анна Марченкова
Цесилии Теофильевны Петрушко не стало вскоре после нашего разговора. Перед смертью ей не было больно. Но, к сожалению, многие люди, особенно пожилые, у которых диагностированы неизлечимые заболевания, не получают симптоматической помощи — им ставят диагноз и отправляют домой умирать в страшных муках. Это видят и слышат близкие, но ничем не могут помочь.
Благотворительный фонд «Фонд Ройзмана» открыл в Екатеринбурге первый и пока единственный хоспис. В нем могут одновременно находиться около пятидесяти человек, но для почти полуторамиллионного города этого мало. Волонтеры и благотворители фонда разбили сад во дворе паллиативного отделения, отремонтировали третий этаж здания и открыли его в мае 2018 года. Хоспис для пациентов — не страшная больница, а место, где их не бросят один на один с недугами, где они могут довериться специалистам и получить всю необходимую помощь.
Пожалуйста, подпишитесь на ежемесячное пожертвование в пользу хосписа в Екатеринбурге. В XXI веке люди не должны умирать от боли.
Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!
