Катя в «Домике»

Катя почти не говорит. Только шепчет короткие ответы на простые вопросы, уперев глаза в пол. Ей 27, но она, словно маленькая девочка, доверяет людям и откликается на просьбы. Например, подарить кому-то квартиру, которая ей, как сироте, досталась от государства.

Диагноз Кати — умственная отсталость. Выпустившись из коррекционной школы-интерната, она получила квартиру в самарском микрорайоне Крутые Ключи. Со встроенной кухней, ремонтом, ванной и балконом. В гости к Кате ходили другие выпускники. И один из них предложил ей продать квартиру и купить в другом районе, поближе к центру города.

«Саша объяснил Кате, что живет она не по-человечески. Далеко и без телевизора, — рассказывает Антон Рубин, директор организации “Домик детства”, которая много лет помогает выпускникам детских домов, в том числе и Кате. — И она, доверчивая, поверила и прислушалась. Быстро нашлись риелторы из агентства недвижимости “Управа”, которые подыскали “отличный вариант обмена”. Все, что надо было подписать, Катя подписала. И оказалась на Мехзаводе». 

Мехзавод и телевизор

Мехзавод — дремучий и мрачный район Самары. Совсем не в центре.

«Саша сказал Кате, что продал ее квартиру за миллион. И за миллион же купил на Мехзаводе. Равноценный, мол, обмен, — говорит волонтер “Домика детства” Таня Буравова, которая долгое время вела Катю. — Но на самом деле Катина квартира стоила дороже. Так что часть денег парень положил себе в карман. Но телевизор, как и обещал, Кате купил». 

Впервые я увидела Катю как раз в ее «новой» квартире несколько лет назад. Темный двор, гигантский советский фонарь — единственное освещение — то загорался, то гас. Двухэтажный обшарпанный дом-барак выглядел нежилым.

В Катиной прихожей стояла стиральная машинка, а в спальне — душевая кабина (ее больше некуда было воткнуть), диван, неработающий компьютер с принтером, телевизор и два тощих кота.

— А куда делась твоя раковина? — с порога спросил Антон Рубин. Оказывается, она стояла рядом со стиралкой. 

Катя улыбнулась:

— Сдала.

— Как сдала? Куда сдала?

— На металл…

— Сколько денег получила?

— Сорок рублей.

— Что купила?

— Продукты.

— И где теперь моешь посуду и руки?

— В душе.

КатяФото: Дарья Асланян для ТД

Отсутствие раковины Катю не смущало. И вообще ничего в этой чужой, неуютной квартире — так она устроена. Ей можно было бы не говорить об обмане, оставить жить как есть. Но волонтер Таня Буравова и Антон Рубин не смогли. И повели ее в прокуратуру — писать заявление на тех, кто отнял у нее жилье. Чтобы возбудить уголовное дело, нужно было признать Катю недееспособной. Это значило, что ее «закроют» в пансионат для инвалидов — там она «будет под присмотром и в безопасности».

«Когда нам предложили “закрыть” Катю, мы задумались, правильно ли это, — рассуждает Рубин. — Может, пусть она живет в этой своей квартирке на Мехзаводе, но сама, на свободе?»

Свобода и опека

Антон говорит, что жить Кате одной, конечно, непросто. Замочила она, например, белье и забыла о нем на две недели. Кончилось в раковине место для грязной посуды, она поставила тарелки в ванну и снова заполняет раковину. Но сама покупает себе хлеб, готовит еду. Через две недели вспомнит про белье…

«Да, ее кинули на квартиру, потом она продала телевизор и раковину, потому что на пенсию в 5 тысяч рублей не прожить, а на работу ее не берут. Но можно ли идти и “закрывать” ее, лишать этой странной, но свободной жизни?»

Рубин использует слово «закрывать», потому что пансионат для инвалидов похож на тюрьму. Люди видят только стены, однообразную еду и таблетки с уколами, которые постепенно превращают их в «овощей». Там у Кати не будет котов, не будет летом пляжа и Волги, на которую она так любит смотреть, не будет свободы. Прожить всю жизнь в интернате, получить пусть маленькую, но свою квартиру, а потом на всю жизнь попасть в пансионат — этого Катя не выдержит.

Чтобы не отдавать Катю в интернат, Таня решила стать ее опекуном. «Домик детства» добился признания сделки с Катиной квартирой недействительной. Судились года два. Все это время Таня Буравова была Кате практически мамой. Она контролировала ее расходы и следила за тем, чтобы Катя ничего не продавала из дома. Покупала ей лекарства и продукты. Часто за свой счет, потому что 5 тысяч на месяц — слишком мало для жизни. Таня учительница, и она регулярно брала Катю с собой в школу — там девушка вышивала и общалась с учениками.

Когда Катя вернулась в свою квартиру, Таня еще долго оставалась ее опекуном. А потом, так уж сложилось, не смогла им больше быть. И началась новая эпопея — найти другого взрослого, который оформит опеку над девушкой. «Домик детства» писал трогательные посты про Катю, рассказывал ее историю везде, где только можно, но желающих взять на себя такую ответственность не было. И когда уже все отчаялись, появилась Марина. Когда-то Марина ухаживала за парализованным братом Сергеем — и «Домик детства» ее поддерживал. Сергея нет уже несколько лет, и Марина решила помочь «Домику», который помогал ей.

Марина тоже живет в Крутых Ключах, недалеко от Кати. Они созваниваются, Марина навещает Катю, смотрит, все ли в порядке. «Фактически Катя живет одна и со всем справляется без моей помощи, — говорит Марина. — Она прибирается дома, если я попрошу, сама ходит в магазин. Держит кота, ухаживает за ним. Я контролирую ее бюджет, слежу, чтобы к ней в гости не ходили малознакомые люди, чтобы она снова не осталась без жилья. Если что-то нужно, Антон Рубин и “Домик детства” всегда на связи».

«Мы могли бы не бороться за Катю, не тратить столько сил, денег и времени, — говорит Антон. — Отдать ее по совету чиновников в интернат и забыть, как забывают многих “не нужных обществу”. И еще одна жизнь была бы сломана. А так Катя живет. Как умеет, но живет. Но страшно даже не то, что все это с ней случилось и нам пришлось так сложно и так долго устраивать ее жизнь, а то, что системой не предусмотрено ничего, чтобы подобное предотвратить».

«Такие, как Катя, не должны оставаться одни, — говорит Марина. — Да, она может жить одна, но все равно нужен кто-то, кто бы ее курировал, кто бы следил за ее жизнью и берег от неверных шагов».

«Еще много лет назад, когда эта история началась, я спрашивала у опеки, есть ли какие-то соцслужбы, которые ориентированы на помощь таким людям, как Катя, — говорит Таня Буравова. — А их нет. Никого нет. И если волонтеры не помогут, то никто не поможет».

«Домик детства» много лет назад основал центр взросления «Теремок». Там помогают выпускникам детских домов и интернатов вставать на ноги, учат быть взрослыми, избегать опасных ситуаций — пласт работ огромный. Фонд «Нужна помощь» собирает деньги на центр взросления — они нужны на зарплату руководителя и бухгалтера и на аренду небольшого деревянного дома, в котором целыми днями под присмотром волонтеров находятся «взрослые дети». Пожалуйста, поддержите центр взросления, чтобы такие незащищенные люди, как Катя, были под защитой неравнодушных взрослых.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!