Иллюстрация: Рита Черепанова для ТД

Можно ли помочь подростку защититься от сексуальных домогательств преподавателя

Есть ситуации, из которых практически невозможно выбраться, сохранив достоинство. Например, когда твой учитель или тренер кладет твои руки на свой член и просит «доставить ему удовольствие». Или сделать ему минет. Или когда откровенный дружеский разговор заканчивается чужими руками в твоих трусах. Это как ожог, страшно и стыдно, даже если тебе почти сразу удалось сбежать.

Все равно есть гадкое чувство, что что-то пошло не так. Но что именно и когда? Как можно было этого избежать? Почему он так поступил? Это унижение или нет? В чем я виноват?..

Невозможно ответить себе на эти вопросы, если тебе 15. Или даже 13. И особенно в одиночку.

Но и забыть эту историю тоже не получается.

Она так и торчит где-то внутри, как осколок стекла. Если не делать неловких движений, то и не беспокоит почти. А когда вытаскиваешь эти осколки, слова находятся с огромным трудом.

В паутине умолчаний

В начале февраля издание «Площадь свободы» опубликовало собственное расследование — несколько историй казанских школьниц, которые обвинили своего учителя и тренера Айрата Мухарлямова в домогательствах и сексуальном насилии. По рассказам девочек, Мухарлямов, тренер по игре «Что? Где? Когда?», приставал к ним в поездках на турниры, обещал помощь на турнирах в обмен на «отсосать сейчас», умолял заняться с ним сексом и лез им в трусы.

При этом, как часто бывает в таких историях, все затянуто паутиной умолчаний и «секретиков». Сами девочки говорят, что слухи о Мухарлямове как «педофиле» ходят давно и многие могли бы подтвердить домогательства, но захотят ли? Это всегда большой вопрос, когда обвинять нужно того, кому доверяешь, с кем дружишь и говоришь по душам. А за защитой тебе предлагают идти к тем взрослым, которым ты не очень доверяешь.

Правда в том, что они, подростки, очень мало в таких историях доверяют нам, взрослым. Оно, в общем, и понятно: как только в обсуждениях звучат слова «педофил» и «совращение», мы приходим в ужас. И часто от ужаса начинаем сыпать диагнозами и обвинениями, не слушая уже ни обвиняемую сторону, ни пострадавшую. Хочется, чтобы ничего этого не было. Или было, но не с нашими детьми. Или немедленно кого-то наказать, кастрировать, никуда не отпускать, установить камеры слежения. Чаще всего мне задают вопросы: «Как уберечь?.. Как понять, что с твоим ребенком что-то такое произошло?» Никак.

Никак, если он не расскажет сам. А что нужно делать, чтобы он захотел рассказать? На этот вопрос универсального ответа не существует.

Смысл подростковости

Подросток не ребенок. Мы и ребенка-то от многого не можем уберечь. А с подростком сложнее в тысячу раз: смысл подростковости в том, чтобы экспериментировать с собой, с телом и сексуальностью, своей и чужой. Искать слова, формы, надеяться, сходить с ума, избегать, сближаться, рвать все к чертям и сливаться. Рисковать, ошибаться, нащупывать себя. Что-то изобретать, от чего-то отказываться. Как годовалому ребенку нельзя запретить учиться ходить, не сделав его инвалидом, так подростку не запретишь эти эксперименты. И мы вынуждены, зажмурившись, смириться — да, они будут делать это без нашего участия. С кем-то ездить на игру «Что? Где? Когда?» С кем-то в лагеря. С кем-то на дачу или на Олимпиаду.

Где-то с кем-то они будут впервые целоваться и впервые вести задушевные разговоры.

И возможно, им встретятся взрослые люди с сексуальными расстройствами. Или просто без принципов. Любой эксперимент таит в себе некоторую опасность и риск.

Мы можем сделать только одно: вручить подходящее оружие, которое, возможно, сработает, — знания

Никакие знания не будут лишними. О том, как выглядят отношения и сексуальность, хотя бы в теории. О том, как тело может реагировать на испуг. Понимание, как конкретно этот подросток ведет себя в критических и конфликтных ситуациях. Как можно определить, что пора бежать за помощью и куда, собственно, бежать.

Вручить все это и убедиться, что знания усвоены. Дальше остается только надеяться, что сработает, а если что — быть готовым оказать первую помощь в случае чего.

Личная карта провалов

Когда читаешь истории казанских школьниц, замечаешь, что подросткам в экстремальных ситуациях не хватает знаний не столько «о сексе» как таковом или об абстрактной «безопасности», сколько о том, что может происходить в более широком контексте, когда мы общаемся и вступаем в отношения.

Например, это пресловутое умение говорить нет. Домогательствам, неприятным приглашениям, наркотикам, друзьям. Я бы сделала обязательными тренинги в школах на эту тему. И со всей искренностью признавалась бы, что многие взрослые так и не освоили эту способность, потому что она невероятно сложна. Что никогда не стоит обвинять себя в случае неудачи. И что сказать нет один раз почти всегда будет недостаточно.

В ответ на твое «нет» будут уговаривать, умолять, давить, угрожать

Так что нужен не один патрон, а пятьдесят.

И не надо пытаться подкреплять свое «нет» рациональными аргументами — тот, кто давит, не собирается нас слушать. Ему неинтересно. Так что неважно, что он предлагает: отсосать, или заняться групповухой, или попробовать вмазаться. Лучше не тратить усилия на то, чтобы уговорить вторую сторону принять твое «нет», а попытаться физически исчезнуть из неприятной ситуации, например. Или попробовать успокоиться, или вызвать помощь, или напугать собеседника.

Такие вещи звучат абстрактно, пока не начинаешь пробовать их хотя бы в форме игры, тренинга. А когда пробуешь — постепенно вырисовывается твоя личная карта слабых мест. Проявляется, как тайный шифр на карте. Кто-то из нас легче ведется на жалость, а кто-то на страх, кому-то невыносимо оказаться хуже других, кому-то стыдно выглядеть беспомощным и слабым (на самом деле практически всем стыдно). Зная свою личную карту провалов и разломов, можно избежать многих ловушек.

«Мне противно, перестань»

Как ни странно, одна из вещей, которые подросткам полезно о себе знать, — то, что они еще ничего не знают. И это вполне ок. Многие советы «про секс», про отношения даже в очень хороших книжках звучат как «ты не должна делать то, что тебе не нравится». Это подразумевает, что подросток как будто точно знает, что ему нравится, а что нет, — ха! В его мире все неустойчиво, все зыбко. В графах «какая я девушка», «как со мной можно», «как я хочу» пока пустота. И чувства похожи на фарш из странных кусков.

Да, этим могут манипулировать взрослые с расстройствами личности — в том числе ради секса. Девочкам, как в рассказанных историях, могут нравиться и откровенность, и ночные разговоры по душам, и комплименты. Может даже льстить внимание мужчины, тем более взрослого мужчины, учителя, тренера.

Им при этом НЕ нравится взламывание границ, липкое приставание, пошлые разговоры о том, кто с кем спал и как, но как же трудно отделить одно от другого! Нащупать грань, почувствовать, где заканчивается «дружба» и начинается использование. Навязчивые рассказы про свои сексуальные приключения, про то, как кого ты трахал, — это, между прочим, тоже использование. В Европе я встречала детей, которые могут сказать: «Мне не нравится, когда ты про это рассказываешь, мне противно, перестань». В России пока не встречала. Нам в голову не приходит тренировать эту способность, а сама собой она не возникает.

Стыд и грань

Подросткам полезно знать, что, когда к тебе пристают, вполне нормально, если тебя трясет и парализует. И поднимается такой вихрь в голове, что перестаешь понимать, кто же сошел с ума —  ты или человек, которого ты считал другом? Кому верить?

Еще полезно побольше знать о стыде — всем нам, и подросткам, и взрослым. Ужас рассказать о стыдном может перевешивать все на свете, любые доводы рассудка. Особенно когда подозреваешь, что откровенность не принесет облегчения. На самом деле тут настоящая ловушка. Страшно получить и реакцию агрессивного обесценивания («А докажи!», «Да ты все придумала», «Ты сама его спровоцировала», «Он уважаемый человек»), и слезливую панику («Ой, как же ты с этим жить-то будешь? Травма ведь на всю жизнь»).

Выглядеть лжецом или искалеченной и приговоренной бедняжкой равно невыносимо. По своему опыту скажу, что и психотерапевту об эпизодах сексуального насилия рассказывать боятся и не рассказывают годами — потому что вдруг одной этой истории хватит, чтобы психотерапевт вынес приговор? Вдруг скажут, что я теперь психический инвалид на всю жизнь, после того как мне пришлось испытать это состояние беспомощности и гадливости? Вдруг все плохое в моей жизни из-за того случая и ничего не исправишь?

Это, разумеется, не так.

Но от того, кого посвящают в «стыдную тайну», требуется пройти по тонкой грани между дежурным утешением и трагическим пафосом, от которого становится только хуже (но почему-то именно так многие представляют себе «признание боли несчастной жертвы» — к сожалению, иногда даже психологи).

Научиться разговаривать

Ну и самое полезное для подростков умение — это умение разговаривать. Рассказывать о том, что было, и что чувствовал, и как растерялся. Искать слова. Да, очень вероятно, что признаваться они пойдут не родителям, и откровенничать будут не с нами. Неважно. Рассказать хоть кому-то, хоть однокласснику, хоть по телефону доверия, хоть в закрытой группе в фейсбуке — лучший способ разрядить напряжение психики, избежать нервного срыва и шрама на всю жизнь, той самой «психической травмы», которой любят пугать всех психологи. Там, где удалось перешагнуть ужас и смущение, как этим девочкам из статьи, и пересказать друг другу десять, двадцать, пятьдесят раз гадкие эпизоды, там не разрушится до основания внутренний мир. Останется неприятность, тень несчастья, как давно сломанная рука, которая иногда ноет в непогоду.

Может, это прозвучит крамольно, но оптимизм внушает и то, что сам Мухарлямов готов разговаривать со своими обличительницами, оправдываться, просить прощения, вообще как-то разговаривать на равных. Потому что худшие из историй насилия (вспомним флешмоб #MeToo) — это те, вокруг которых возникает капсула молчания и невозможно обсудить с насильником, что произошло, невозможно заставить его принести извинения, невозможно рассказать кому-то еще. И жаль, конечно, если сами девочки вместе с обвиняемым Мухарлямовым окажутся друг другу лучшей поддержкой, чем родители и учителя. Если взрослые по традиции сосредоточатся на «кто виноват» и «сейчас всех поймаем и накажем» и сведут все к ханжескому обсуждению вопросов морали и новым абсурдным запретам.

Спасибо, что дочитали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

ПОДДЕРЖАТЬ

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — «Таких дел». Подписывайтесь!

Читайте также
Всего собрано
2 443 396 907
Текст
0 из 0

Иллюстрация: Рита Черепанова для ТД
0 из 0
Спасибо, что долистали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и фотоистории. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас поддержать нашу работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

Поддержать
0 из 0
Листайте фотографии
с помощью жеста смахивания
влево-вправо

Подпишитесь на субботнюю рассылку лучших материалов «Таких дел»

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: