Под пристальным вниманием

Классическая история малого предпринимателя в России выглядит так: надоело «работать на дядю», накопил стартовый капитал, прошел огромную череду разрешительных организаций, зарегистрировал ИП и начал действовать. Затем преодолел период убытков, и дело наконец начало приносить доход. Потом бизнесмен столкнулся с одной из многочисленных проверок: пожарная безопасность, транспорт, Роспотребнадзор, налоговая или что-то другое. Предприниматель не успел справиться со всеми претензиями, штрафы начали формировать убытки. Начинающий бизнесмен влез в долги, чтобы заплатить сотрудникам и поставщикам… И вот делу конец.

Хорошо развитый частный бизнес составляет основу любой экономики. Но в России ситуация с давлением на предпринимателей крайне критична, несмотря на постоянные разговоры об их поддержке. В причинах такого положения дел разбиралась автор ТД Екатерина Гробман.

«Резиновая» статья

Точной статистики о количестве предприятий, закрытых из-за административного или уголовного давления, в России нет, как нет и данных о том, сколько бизнесменов содержится в СИЗО. Старший партнер коллегии адвокатов Pen&Paper Константин Добрынин говорит, что уголовное право все в большей степени становится главным инструментом управления страной и воспринимается как универсальный кнут, способный решить любые проблемы: от стимулирования роста ВВП до прорыва в цифровую экономику.

«Все вдруг позабыли, что уголовная ответственность — это крайняя мера в регулировании отношений, особенно в сфере экономики, применяемая в случае причинения соответствующего общественно опасного вреда. Как результат, наиболее частый вид давления на бизнес в РФ — это необоснованное возбуждение уголовного дела в отношении учредителей или руководителей организаций», — рассказывает Добрынин.

По словам юриста, самым распространенным способом криминализации гражданско-правовых споров является возбуждение дела по статье 159 УК РФ (мошенничество). По статистике, собранной уполномоченным при президенте по защите прав предпринимателей Борисом Титовым, около 85% дел в отношении предпринимателей возбуждается по статье о мошенничестве. За первое полугодие 2019 года в производстве следственных органов по 159-й статье находилось 157 297 уголовных дел — на 5% больше, чем годом ранее (долю предпринимателей здесь оценить сложно, но зачастую под эту статью попадают именно они. — Прим. ТД).

«Как мы ее называем, “резиновая” статья, потому что ее можно применять везде, где хочется. Все что угодно попадет под понятие “мошенничество”. И простое невыполнение контрактов на фоне кризиса, и неправильное распоряжение имуществом, и невозврат кредитов. Например, когда кредит погашен на 70%, а 30% — невыплаченный остаток — это уже мошенничество», — объясняет Титов.

Исправить ситуацию будет невозможно, считает омбудсмен, пока для следствия, прокуратуры и суда не станет «обязательной нормой то обстоятельство, что для обвинения по статье 159 нужно доказывать умысел».

Уполномоченный при президенте России по защите прав предпринимателей Борис ТитовФото: Гавриил Григоров/ТАСС

Вообще, Верховный Суд в постановлении Пленума на сегодняшний день уже определяет, какие виды деяний должны квалифицироваться как мошенничество. Под это попадает «обман или злоупотребление доверием» — мошенник получает какую-то выгоду, например социальные выплаты, денежные переводы, банковские вклады. Еще в постановлении говорится, что уголовная ответственность за неисполнение договоров должна наступать, только если точно известно, что мысли о хищении чужого имущества возникли у подсудимого еще до совершения преступления.

Об этом может свидетельствовать «заведомое отсутствие у лица реальной возможности исполнить обязательство» или использование поддельных документов. При этом Верховный Суд подчеркивает, что указанные обстоятельства сами по себе не могут предрешать выводы суда о виновности человека в совершении мошенничества.

Рассмотрим классическое дело о мошенничестве, которое закончилось закрытием бизнеса. В Новосибирске владелец небольшого ремонтного предприятия по фамилии К. выиграл тендер на ремонт районного дома культуры. Внешние работы завершили в августе, а ко внутренней отделке приступили осенью. По плану закончить ремонт должны были к концу года. Хотя работы были выполнены не до конца, бюджетное учреждение их уже оплатило — заказчику нужно осваивать годовой бюджет и отчитываться о тратах полученных денег. Пока ремонт мирно продолжался, на предприятие пришла комиссионная проверка, которая обнаружила невыполнение оплаченных по факту работ. В отношении К. было возбуждено дело о получении денег обманным путем, несмотря на продолжающиеся работы и скорое их завершение. Доказать невиновность в суде не удалось. К. получил штраф в несколько миллионов рублей. Предприятие в итоге пришлось закрыть.

Головной болью является и применение в отношении бизнеса статьи 210 УК (организация преступного сообщества или участие в нем). Под эту статью попадает почти любой бизнес, ведь на предпринимателя работают замдиректора, помощник, бухгалтер и еще много кто. Время от времени эта статья вменяется следствием в довесок к основному обвинению, когда нужно продлить сроки предварительного следствия до года и более либо преодолеть ограничения на избрание меры пресечения для предпринимателей.

Руководитель экономических программ Московского центра Карнеги Андрей Мовчан объясняет, что эта статья позволяет увеличивать риски в торге с бизнесменами, потому что наказание по ней больше.

«Если ты ведешь с бизнесменом какие-то переговоры относительно отжатия его бизнеса или о том, чтобы он тебе заплатил, то тебе хочется иметь более весомый аргумент, набор аргументов. Ты приходишь и говоришь ему, что будешь обвинять его в мошенничестве. Если его это не очень пугает, то ты ему говоришь: тогда я тебя обвиню в хищении и уклонении от уплаты налогов. Если его и это не пугает, то ты ему говоришь: хорошо, тогда ты пойдешь как преступная группа по предварительному сговору, и это уже должно напугать хорошо», — поясняет Мовчан.

Нельзя продолжить

Даже если невиновность бизнесмена будет доказана, за то время, пока идет следствие, вероятнее всего, предприятие не удержится на плаву. Заключение под стражу и домашний арест как минимум оставляют пятно на репутации и как максимум выбивают предпринимателя из жизни, ведь на этот период он прерывает все свои связи. Арест имущества и банковских счетов делает работу фактически невыполнимой — невозможно рассчитаться ни с поставщиками, ни с сотрудниками компании. Все это неизбежно влияет и на личную жизнь: фигурантам экономических дел, находящимся в СИЗО, порой не дают видеться с семьей.

2 августа Владимир Путин подписал закон, вносящий поправки в статьи 108 и 109 Уголовно-процессуального кодекса. Согласно им, нельзя заключать под стражу предпринимателей или руководителей коммерческих организаций, если преступления в экономической сфере сопряжены с их профессиональной деятельностью.

Теперь, если следствие требует продлить меры пресечения, оно должно обосновать мотивы для этого, отчитаться об уже проведенных следственных действиях и объяснить, почему их не выполнили раньше. То есть пребывание в СИЗО не должно продлеваться по одним и тем же причинам.

Адвокат Константин ДобрынинФото: Елена Никитченко/Интерпресс/PhotoXpress

Фактически запрет на необоснованное продление ареста и раньше был прописан в УПК, что не мешало правоохранительной системе его обходить. Более того, Верховный Суд еще в 2013 году заявлял, что предпринимателей, подозреваемых или обвиняемых в преступлениях в своей сфере, нельзя отправлять в СИЗО. Но у следствия была своя логика: если бизнесмен смошенничал, то совершил преступление, а раз так, то должен сидеть в СИЗО. И никакие исключения к нему не относятся. Хотя в разъяснениях Верховного Суда четко сказано, что если человека хотят отправить в изолятор, то суд сперва должен выяснить, в какой сфере деятельности он совершил преступление.

Константин Добрынин объясняет, что правоохранители квалифицируют действия подсудимых без учета их предпринимательского характера. Например, в Петербурге председателя совета директоров обанкротившегося ГК «Город», где дольщики не получили свои квартиры, отправили в СИЗО как мошенника.

«Меня отказываются признавать предпринимателем, в течение почти трех лет содержат под стражей в СИЗО. Органы следствия не воспринимают очевидный довод: разве можно, не будучи предпринимателем, возглавлять большую коммерческую структуру? — писал он в обращении в ЦОП «Бизнес против коррупции». — Обстоятельства, которые привели к нарушению сроков ввода жилых объектов в эксплуатацию, — это прежде всего непростая история предпринимательства, а также коммерческие риски, ошибки в расчетах, кризисы, конъюнктура спроса. Мне искренне жаль тех граждан, которые пострадали в результате срыва строительных работ. Я готов нести перед ними ответственность как бизнесмен, в силу возможностей минимизируя их потери и моральный вред. Но я не обманщик, желавший похитить деньги дольщиков и сбежать за границу».

Борис Титов согласен с тем, что поправки к статье 108 «не содержат ничего нового», но отмечает, что теперь «у предпринимателей в судах прибавилось козырей».

С 2016 года в УК действует еще одна специальная норма — незаконное возбуждение уголовного дела в целях воспрепятствования предпринимательской деятельности (часть 3 статьи 299 УК РФ), однако приговоры по таким делам до сих пор отсутствуют.

В конкуренции все средства хороши

Нередко за давлением на бизнес стоит не работа правоохранительных органов, а конфликты между бизнесменами. Конкуренты привлекают силовиков для решения своих задач.

Майкл Калви в зале судаФото: EPA/MAXIM SHIPENKOV

Тут Титов видит два пути решения вопроса: «Есть две линии противодействия. Первая — морально-общественная: сделать так, чтобы люди, не гнушающиеся ничем, становились в бизнес-сообществе чужими. И вторая линия — более материальная: просто-напросто запретить возбуждать уголовные дела по фактам гражданско-правовых сделок, которые не были признаны судом недействительными. Иначе говоря, если одна сторона конфликта считает свои интересы ущемленными, она должна сначала обратиться в арбитраж. И если тот не признает недействительность сделки (например, по причине подлога документов или других форм обмана), то и следователям в конфликте будет делать нечего».

Классическим примером «разборки хозяйствующих субъектов» считается дело Baring Vostok и инвестора Майкла Калви, возбужденное по иску миноритарного акционера Шерзода Юсупова. Речь шла о коммерческом споре вокруг банка «Восточный экспресс». Сам Калви и его партнер Филипп Дельпаль находятся под домашним арестом до 13 января 2020. Еще трое сотрудников фонда, Ваган Абгарян, Иван Зюзин и Максим Владимиров, до сих пор находятся в СИЗО — Басманный суд Москвы продлил им арест также на три месяца.

«Что будем отрубать и куда?»

По итогам 2018 года число государственных проверок снизилось на 41%, при этом выросло количество штрафов. «Сегодня такая финансовая нагрузка на бизнес возрастает. В общем, пока такое отношение: большинство предпринимателей в целом заявляют, что административная нагрузка на них возросла», — говорил омбудсмен в отчете Путину.

В 2018 году итоговая сумма штрафов составила 179 миллиардов рублей. По данным предпринимательской организации «Опора России», лидерами по числу проводимых проверок стали МЧС России, Роструд, Ростехнадзор, Роспотребнадзор. На последний приходится до четверти дел против бизнеса (и пятая часть всех штрафов), при этом их проверки не подконтрольны прокуратуре.

В Забайкальском крае есть кейс о конфликте регионального бизнеса и ФНС. Владелица торговой сети стройматериалов Наталья Салтанова говорит, что ее предприятие конфликтует с местной налоговой инспекцией уже 15 лет, за последние годы компания выплатила штрафы на десятки миллионов рублей, ни один из них оспорить в суде не удалось. Устав от споров, Салтанова решила перенести юридический адрес фирмы в Иркутск, но продолжить работать в Чите. Показательно, что штрафы после этого прекратились.

По данным опроса, проведенного аппаратом бизнес-омбудсмена, 84% предпринимателей считают, что вести бизнес в России опасно. Основная опасность заключается в том, что нет четких правил игры.

Руководитель экономических программ Московского центра Карнеги Андрей МовчанФото: Александр Мудрац/ТАСС

В начале этого года премьер-министр Дмитрий Медведев анонсировал начало в России «регуляторной гильотины» — пересмотра действующих нормативно-правовых актов. По словам Медведева, в России действует свыше 9 тысяч нормативных актов, устанавливающих обязательные требования к бизнесу при проверках. Многие из них действуют уже несколько десятков лет и заметно отстали от времени. В число самых зарегулированных сфер попали транспорт, экология, промышленная безопасность, ветеринария и санитарно-эпидемиологический надзор. Пересмотр власти хотят завершить в 2020 году и уменьшить количество требований к бизнесу, а главное — устранить их противоречивость.

Эксперты, впрочем, отмечают расхождение слов властей с действительностью. «Какая гильотина, о чем вы? Что будем отрубать и куда? В экономической церкви нашего государства есть определенные мантры и молитвы, которые произносятся всеми, включая руководителей. Каждый раз, когда наше государство или правительство произносит какие-то красивые фразы, можно быть на 100% уверенным, что ничего не будет сделано, потому что они бы не произносили, а просто делали. Когда им нужно увеличить репрессии, они просто принимают новый закон. Как только вы слышите про гильотину, но не видите закона, значит, забудьте — никогда ничего сделано не будет», — резюмирует Андрей Мовчан.

15 октября в Общественной палате РФ прошел круглый стол, где эксперты обсудили, как изменить систему наказания за экономические преступления, и подготовили резолюцию, которую передадут президенту. В частности, в ней говорится, что нужно ввести точное определение «преступления в сфере предпринимательской деятельности», внести поправки в статью 108 УПК РФ (заключение под стражу должно применяться, если невозможно выбрать иную меру пресечения).

Если человека, обвиненного по частям 1–4 статьи 159, статьям 159.1–159.3, 159.5, 159.6, 160, 165 и 201 УК РФ, все-таки заключают под стражу, то в постановлении должно быть указано, почему деяние относится к преступлениям, совершенным в предпринимательской сфере. Эксперты призывают освобождать бизнесменов под залог в приоритетном порядке и «исключить преднамеренное использование статьи 210 УК РФ».

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!