В этом году Алеша — взрослый первоклассник, но еще пару лет назад играл в пупса. Им с мамой игрушка заменила нерожденного малыша
«Константин Дмитрич, у нас тут девушка с неразвивающейся, куда ее?» — спросила медсестра.
Екатерина перегнулась через стол, чтобы поближе разглядеть запись в медкарте в руках медсестры, и увидела свою фамилию. Именно так она узнала о том, что врачи предполагают у нее замершую беременность. Это было странно, ведь чувствовала она себя хорошо. И даже казалось, что зря прислушалась к внутреннему беспокойству и рванула ночью в больницу. А еще такое отношение раздражало. Что вообще происходит? Почему врач не считает нужным общаться с пациентом?
«Отнесите вещи в палату и ждите», — сказала та же медсестра. В груди зашевелилась тревога. И новый виток раздражения: кто-нибудь внесет ясность? Неопределенность угнетает невыносимо. Три часа неопределенности. Ночь. Всхлипывания из соседних палат. Наконец гинекологическое кресло и УЗИ.
— Нету, — будто обвинил Катю врач.
— Чего нету?
— Сердца нету.
— В смысле?
— Сердцебиения.
Похоже, речь о малыше, догадалась пациентка. В кабинет зашла докторша из приемного отделения, которая осматривала Екатерину, когда та только приехала в клинику.
— Вы тоже не слышали сердцебиения? Уже тогда? (Докторша кивнула). И что делать?
— Ждите утра. Вам принесут бумаги на подпись.
Потом Кате говорили, что на ранних сроках такое бывает. Но что именно «такое» — она не поняла. Никто не объяснил, что такое «замершая» беременность. Может, эмбрион пока слишком мал — и поэтому не прослушивается сердечко? Какие у нее есть варианты, если они есть… Ничего. Все оставшееся до утра время она лежала и гадала, что еще за документы? Документы были на операцию. Вакуумную аспирацию. Метод искусственного прерывания беременности (в случае с Катей — по медицинским показаниям), когда плод из тебя в буквальном смысле «высасывают» специальным вакуумным отсосом.
«Я помню ощущение полной беспомощности и непонимания, которое преследовало меня все эти дни в больнице, — вспоминает Екатерина. — Абсолютно наплевательское отношение, никто ничего не объяснил. О психологической помощи даже не говорю. Ты оказываешься один на один с горем. С одной стороны у тебя презрительно-агрессивный медперсонал, с другой — соседки по палате. Каждая со своей болью. И накрывает такое чувство безысходности, что я даже мужу сгоряча написала, что никогда больше не буду иметь детей. Теперь жалею, конечно, но тогда… После того, как медсестра сделала укол, мне стало очень страшно. И жалко себя. Жалко ребенка, которому не суждено родиться. Но я даже выплакать это нормально не могла. Лежала и изо всех сил старалась сдерживать рыдания, ведь справа от меня свернулась калачиком девочка с непростой беременностью, но еще с надеждой. Было как-то неудобно плакать при ней».
А после операции пришли уже другие мысли. Почему я? За что мне это? И Екатерина, профессиональный психолог, нашла для себя ответ. Включился опыт осознанности и глубокой рефлексии. Включились все мыслимые и немыслимые защитные механизмы. И мама четырехлетнего на тот момент Алеши мастерски «проработала» проблему на уровне сознания.
«Я тогда пережила откровение, — признается Катя. — Ведь многие молодые женщины даже не задумываются, что стать матерью — это дар. Те, кто не сталкиваются с перинатальными проблемами, считают материнство само собой разумеющимся. Им не понять, в какое отчаяние могут впадать не состоявшиеся мамы. Те, кто не может забеременеть. Те, кто теряет один плод за другим. Те, кто теряет ребенка на поздних сроках или в родах. Каждая из них готова ради материнства не спать ночами и считать это за счастье. Потому что они этого безумно хотели. Они у себя в мыслях уже катали коляску по парку, пеленали орущий комочек и любили его всем сердцем. А потом оказывается, что “сердца нету”.
И ты теряешь уже не только ребенка. Ты теряешь себя. Ту себя, которая мечется между пеленками, бутылочкой и коляской. Теряешь значимый для тебя жизненный элемент (будь то социальный статус или просто ощущение радости, которое уже жило у тебя в голове). Из тебя этим чудовищным отсосом вырывают клок жизни. А ты остаешься. Несостоявшаяся и одинокая. Мне тогда помогло не скатиться в жесточайшую депрессию лишь осознание того, что дома ждет Алешка. Что мое чудо материнства уже один раз свершилось. Только это меня спасло».
Родители не говорили Леше, что мама забеременела, слишком ранние были сроки, да и ему всего четыре года, зачем перегружать информацией. Но, пока Катя была в больнице, муж вынужден был объяснить сыну долгое отсутствие мамы. Возможно, Алексей не понял почти ничего. Зато четко усвоил, что при хорошем раскладе у него появится новый родной человек. И он начал ждать. Но не дождался.
«Он довольно спокойно воспринял, что я вернулась из больницы расстроенная — и что пополнения не будет, — вспоминает Катя, — ну, или мне тогда показалось, что спокойно. Ведь спустя пару месяцев он вдруг заинтересовался большим пупсом, которого мы купили в ожидании малыша. Леша раньше никогда не играл такими игрушками. А тут вдруг начал таскать везде этого пупса, укачивать, петь колыбельные. Подходил ко мне, требовал, чтобы я ухаживала за пупсом. Вечером приносил в кровать, чтобы мы с папой спали с игрушкой. Похоже, так он по-своему, по-детски переживал утрату. Он ведь тоже потерял малыша. Когда я это поняла — меня прорвало. Мне кажется, я плакала несколько дней подряд. Будто из меня лились все те отложенные слезы, которые нельзя было отпустить в больнице и после».
Кроме сына, Кате не с кем было разделить утрату. С мужем они старались эту тему не поднимать. С подругами и знакомыми — тоже: велик был шанс болезненно уколоться о непонимание.
«Люди запросто обесценивают то, что неудобно обсуждать, — признается Екатерина. — Но мир меняется, человеческая жизнь, детская жизнь обретает новую ценность. Прошли времена, когда рожали по 8-10 детей, из которых половина не выживала. Современные молодые пары иначе относятся к идее семьи, к идее отцовства и материнства. Почему наши родители не думали “о ерунде”, а у юных мам и пап сегодня столько тревог и срывов? Именно поэтому. Жизнь маленького человека обретает бОльший смысл и бОльшую ценность. И нерожденного малыша это тоже касается. К счастью, я нашла для себя фонд “Свет в руках”, где встретила женщин, которые пережили похожую потерю — и с которыми можно было говорить об этом на одном языке. Это очень важно. Для меня важно побыть рядом с теми, кто прочувствовал то же, что и я. Знать, что я не одна. А еще я встретила в фонде единомышленников и очень деятельных женщин, настоящих лидеров, которые делают все возможное, чтобы отношение к проблеме перинатальной утраты в нашей стране изменилось».
Ежегодно 15 октября в 19-00 родители всего мира, потерявшие детей во время беременности, в родах или во младенчестве, зажигают свечи в память о них. У нас в стране проблемой перинатальной утраты занимается фонд «Свет в руках». Оказывает психологическую и информационную поддержку родителям на этапе планирования, вынашивания беременности, родов и в послеродовом периоде. Особое внимание уделяет реабилитации семьи в случае потери ребенка, независимо от возраста и давности потери, и работе с медицинским персоналом и учреждениями. Это направление деятельности особенно важно, ведь без развития и совершенствования помощи детям и родителям в такой ситуации врачи так и будут безучастно и равнодушно бросать горюющих мам наедине с их болью.
У фонда множество направлений работы и конкретных проектов. Но для Екатерины самым ценным оказалось сравнительно недавнее начинание — группа поддержки «Хочу забеременеть, но боюсь».
«Часто страх мешает понять наши истинные желания, понять, чего на самом деле мы хотим. Пережив потерю, мне было страшно даже думать о том, чтобы планировать новую беременность. Но я узнала о том, что есть фонд “Свет в руках”, а в фонде — группа поддержки “Хочу забеременеть, но боюсь”, и сразу поняла, что эта группа для меня. Я подала заявку на участие. Почему? Потому что было очень много тревоги и страха. Вопросов про то, как решиться на новую беременность после потери? Я до конца не понимала, готова ли снова забеременеть. И очень рада, что получила грамотную поддержку от специалистов и женщин в схожей ситуации».
Екатерина много лет работала детским и семейным психологом в образовательных учреждениях. Спустя некоторое время после проработки травмы в группе поддержки фонда она получила специализацию перинатального психолога. И теперь сама — в команде волонтеров-психологов фонда «Свет в руках» — намерена помогать женщинам и целым семьям, столкнувшимся с утратой ребенка во время беременности, в родах или во младенчестве.
А чтобы Фонд имел возможность ежедневно оказывать поддержку как можно большему числу нуждающихся в такой помощи семей, вы можете прямо сейчас, в форме под этим текстом, подписаться на разовое или ежемесячное пожертвование в его пользу. Спасибо вам!
Мы рассказываем о различных фондах, которые работают и помогают в Москве, но московский опыт может быть полезен и использован в других регионах страны.
Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!
Подпишитесь на субботнюю рассылку лучших материалов «Таких дел»