Для улучшения работы сайта и его взаимодействия с пользователями мы используем cookie-файлы. Продолжая работу с сайтом, вы разрешаете использование cookie-файлов. Пожалуйста, ознакомьтесь с политикой, чтобы узнать больше.
В деревне Раздолье под Петербургом есть особенный дом, люди в котором живут без притворства и условностей, в полной гармонии с собой и миром. Фотограф Лиза Жакова начала снимать Раздолье в очень непростой период жизни, и работа над этим проектом помогла ей изменить отношение к тому, что происходит с ней самой
В часе езды от Петербурга в деревне Раздолье есть дом сопровождаемого проживания для людей с ментальными и физическими нарушениями. Этот проект запустила благотворительная организация «Перспективы», чтобы люди с особенностями развития могли жить не в большом казенном учреждении, а в почти семейной обстановке, в кругу заботливых и понимающих друзей.
Сейчас в Доме сопровождаемого проживания постоянно живут восемь подопечных, пятеро из них раньше были в психоневрологическом интернате, а трое — из семей. Некоторые из жителей Дома не могут ходить, говорят четверо из восьми, двое умеют читать.
Я начала снимать Раздолье в разгар пандемии. Пока все не привились, меня не пускали к подопечным — приходилось снимать через большое окно и разговаривать с ними на улице.
Невозможность контакта с героями совпала с моим собственным разбитым состоянием — я долго и муторно расставалась с человеком, который выпил много моей крови. Мне было сложно найти общий язык и с людьми, и с героями съемок, и с самой собой — я была разбита, зла, обижена и, по моим ощущениям, совершенно ни на что не способна.
***
В первый мой приезд подопечные боятся подойти ко мне, но смотрят с интересом. Только Люба, самая бойкая из всех, ходит за мной по пятам. Большую часть жизни она провела в интернате.
Любе нравятся занятия по керамике, у нее странная шапка-ушанка и длинное пальто. Она показывает мне окно своей комнаты на втором этаже, и я вижу очень много мягких игрушек.
Через большое окно на первом этаже на меня смотрит Коля. Глядит огромными синими глазами и показывает язык. Говорить он не умеет и большую часть времени проводит в кресле-качалке у окна. Вижу, как дежурная Юля, девушка на инвалидной коляске, расставляет тарелки к обеду. Перед едой читают «Отче наш».
Распорядок дня в Раздолье четкий. Каждый день подопечные ходят на службу в местную церковь, готовят обед, причем у каждого есть свое дежурство по силам, потом расходятся кто куда: кто-то ходит гулять, кто-то — на занятия по керамике, другие репетируют спектакли, занимаются своими делами. Потом дежурные готовят ужин, после ужина — кино и сон.
Вова сильно хромает на одну ногу. Каждый день он ходит гулять вокруг озера, всегда одним и тем же маршрутом. Я иду за ним и пытаюсь его сфотографировать, но это не так-то просто. Даже на одной ноге он ходит значительно быстрее меня.
С Вовы начался проект: он жил в Раздолье в своей квартире, которую сейчас сдает. Родители у него умерли, и он остался один взаперти. Только раз в день, если не реже, к нему приходил социальный работник. Но в Раздолье жил отец Борис, давно с ним знакомый, и именно отцу Борису вместе с президентом «Перспектив» Марией Островской пришла в голову идея построить дом сопровождаемого проживания для Вовы и других подопечных фонда. Главная цель «Раздолья» была в том, чтобы создать альтернативу интернату — такое место, где подопечные смогут стать самостоятельными, научатся бытовым навыкам и большей автономности.
С момента основания проекта в 2015 году отношение местных к подопечным «Перспектив» сильно изменилось. Поначалу были конфликты и скандалы, к соседству с ментально нездоровыми людьми привыкли не сразу. Но со временем отношение смягчилось. Сотрудники «Перспектив», работающие в Раздолье, приехали из Петербурга, но соцработники сейчас в основном местные.
Мои поездки в Раздолье больше напоминали роуд-муви: вот я еду час на метро, час в автобусе, потом на такси из районного центра Сосново. В Соснове и таксистов-то всего два — уже в третий приезд я знала имена этих таксистов, их жен, детей и собак. А уезжая вечером, в темноте я доходила до трассы и ловила там автобус. Чтобы его остановить, приходилось вставать чуть ли не на середину дороги.
Чувствовала я себя тревожно, но тревогу сглаживала дальняя дорога. И чем дольше я ездила в Раздолье, тем сильнее приходила в себя. Каждый раз, проделав весь путь, я приезжала в место, где все следует некоему заведенному порядку. Четкость и определенность жизни Раздолья на контрасте с моей собственной действовали на меня успокаивающе.
***
На кухне Юля и Люба режут себе салат — у обеих диабет, и еду себе они готовят отдельно. Юля на инвалидной коляске быстро едет вдоль длинного стола, Люба старательно режет огурец — у нее повреждены сухожилия на руках, и от этого они странно искривлены. Работа на кухне дается ей с трудом, но помогать себе она не разрешает. Обсуждают общих знакомых, например Лешу, о котором говорят со смесью жалости и легкого осуждения: это был их приятель из ПНИ, и он жил в Раздолье какое-то время, но захотел вернуться обратно, потому что здешняя жизнь была для него слишком свободной.
После обеда у них репетиция спектакля — ставят сценку по мотивам стихотворения Маршака «Скрюченная песня». Саша, единственный подопечный с аутизмом, читает наизусть текст. Он довольно редко говорит, а до переезда отказывался вовсе, любит одиночество, ему 34 года, и большую часть дня он просто ходит по дому и раскачивается. Он читает текст странно высоким голосом, а остальные подыгрывают ему на бубне.
На сам спектакль я так и не попала — тогда моя работа уже была закончена. К концу проекта я успела выйти из депрессии и совершенно успокоиться. Кажется, люди в Раздолье куда проще, чем мы в нашей обычной жизни, и в этой простоте, возможно, мне стало легче жить и самой.
Я совсем не ждала, что съемки в доме для людей с инвалидностью так повлияют на меня. В отношениях этих людей между собой нет никаких манипуляций и навязанных условностей — и это выглядело таким новым и свежим, особенно для меня в то время. Каждый раз я возвращалась в город, видела свой собственный развал со стороны и в какой-то момент потеряла интерес к своим странным абьюзивным отношениям. Они перестали меня держать, и я вышла из них совсем — в тот самый день, когда закончила съемки и приехала домой.
Редактор — Владимир Шведов
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!
Саша живет в Раздолье меньше, чем остальные — сейчас около года, с тех пор как умерла бабушка. Раньше он часто бывал в других проектах «Перспектив» — в «Гостевом доме» и центре дневного пребывания, и, чтобы не допустить того, чтобы Саша, оставшись один, не попал в интернат, его забрали в Раздолье. Сейчас ему за 35, он знает огромное количество стихов и может поддержать разговор на практически любую тему, но до недавнего времени в бытовом смысле был совершенно не приспособлен — могу надеть одежду швами наружу или перепутать левый и правый ботинок. Ему нужно много личного пространства, и здесь у него его столько, сколько нужно
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и фотоистории. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас поддержать нашу работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
ПоддержатьПодпишитесь на субботнюю рассылку лучших материалов «Таких дел»
Чтобы подтвердить адрес почты, перейдите по ссылке в письме, которое мы отправили
Что-то пошло не так
Обновите страницу и попробуйте ещё раз
Благотворительного фонда помощи социально-незащищенным гражданам «Нужна помощь» в отношении обработки персональных данных и сведения о реализуемых требованиях к защите персональных данных
Вид данных | Цели обработки |
---|---|
имя, фамилия, отчество, e-mail, телефон, данные банковской карты, IP (местонахождение), пол, адрес, возраст | совершение пожертвований на сайте (сервисах) Фонда |
имя, фамилия, отчество, e-mail, номер телефона, адрес, данные банковских карт, ссылки на социальные сети, фотография, пол, возраст (дата рождения) | создание Личного кабинета на Сайте (сервисах) Фонда |
имя, фамилия, отчество, e-mail, номер телефона, должность, место работы, фотография, данные банковских карт, IP (местонахождение), пол, адрес, возраст | участие в проектах Фонда |
имя, фамилия, отчество, e-mail, номер телефона, адрес доставки (город, улица, номер дома, квартиры), данные банковских карт, IP (местонахождение), пол, адрес, возраст | совершение покупок (товаров и/или услуг) |