Покинутый остров. Форты Кронштадта

Дорогу из Петербурга домой — по дамбе — я люблю больше всего. Глаз отдыхает при виде горизонта. Обычно еду на автобусе уже поздно. Повезет, если застану закат.

Сижу слева у окна. Кроме залива, наблюдаю за фортами. Света уже почти нет, форты выглядят тихими, видны только очертания. Вижу силуэты деревьев на островках, иногда вышки и очертания крепости.

Фото: Мария Ермоленко

Вижу безмятежный форт «Седьмой северный», на него можно пройти пешком. Дальше шестой, пятый и четвертый северные форты.

Четвертый меня особо привлекает. Мы, местные жители, называем его «Зверев». Некоторые считают, что так неправильно, но я люблю это название. Так мы отдаем дань инженеру Константину Звереву, который в 1860-х спроектировал этот форт.

Этот форт непохож на другие. В 70-е он полыхал среди залива несколько недель. Пожар был настолько сильным, что расплавились кирпичи, из которых построены здания.

Фото: Мария Ермоленко

Есть много версий о том пожаре, но точной нет до сих пор. Может быть, дело в том, что когда-то на территорию форта сливали ненужный мазут с кораблей, а потом подожгли.

Форт выглядит жутко, даже инфернально. Расплавленный кирпич превратился в стекло, в полу — ямы, стены безжизненного черного цвета. Но, если знаешь историю этого маленького острова, его становится очень жаль.

Впервые я попала на четвертый форт в сентябре прошлого года. Чтобы туда добраться, мне пришлось искать катер. Папа выручил — дал номер своего знакомого капитана.

Фото: Мария Ермоленко

Мы встретились с ним возле его эллинга на лодочной станции, которую мы называем «Шанхай». Не знаю, откуда пошло это название, но мне очень нравится.

На «Шанхае» очень живописно, раньше мы часто ходили туда на пленэр с художественной школой. Это место — одно из ключевых в моей истории. Без катера я бы не смогла попасть на многие форты. На «Шанхае» много лодок, котов и рыбаков.

«Зверев» форт находится рядом с мостом, а это значит, что дом уже скоро. Далее «Третий северный», а потом с моей стороны только вода, а справа — закат и гладь.

Фото: Мария Ермоленко

Выхожу на своей остановке.

*

Первой постройкой на острове Котлин стала военная башня, которую спроектировал Петр Первый в 1703 году. Башню назвали Кроншлот.

После победы над шведами Петр оценил огромное стратегическое значение Котлина. Чтобы Кронштадт мог защитить Петербург, на острове строят первый форт — «Цитадель». Для фортов строят искусственные острова, фундаментом для которых служат деревянные срубы, наполненные камнями.

Форт за фортом вокруг Котлина появляется крепость из 19 оборонительных замков, некоторые из них построены далеко после смерти Петра.

Фото: Мария Ермоленко

С детства мы ездили на форт «Шанец» на шашлыки с родителями, это было большое приключение для меня: весь день провести у залива. И даже сейчас, когда родители давно не вместе, каждый год на свой день рождения я собираю друзей, и мы идем на пикник на «Шанец».

В прошлом году меня осенило, и я побежала снимать проект про форты. Именно побежала, потому что сейчас форты меняются на моих глазах: какие-то разрушаются, а какие-то начинают перестраивать и ремонтировать. Мне хочется сохранить в памяти и на фотографиях форты в том виде, в каком я их видела всю жизнь.

У некоторых фортов очень интересная судьба. Например, форт «Александр I» начали строить в 1836 году и сооружали почти 10 лет. Он несколько раз был приготовлен к бою, но ни разу так и не выстрелил. Корабли противника боялись подходить к «Александру I» близко.

Фото: Мария Ермоленко

Все местные называют этот форт «Чумной», и не просто так. С 1899 года форт использовали как лабораторию по исследованию чумы. Проводили эксперименты, разрабатывали вакцину. Испытывали ее на лошадях и верблюдах.

В 1985-м на форте решили снимать военный фильм «Порох», его подожгли ради съемок, после чего он полностью выгорел.

В 90-е годы начинается самая неожиданная часть истории: на форте регулярно проводили рейвы, люди специально приплывали в крепость, чтобы танцевать и развлекаться. Я эти приключения лично не застала, а те, кто был, рассказывают неохотно, остается только догадываться, что там происходило.

После этого форт долго стоял покинутый и никому не нужный. Этой зимой я ходила к нему по льду, но меня туда не пустили. Сейчас на территории идет стройка, меняют крышу. Рабочие протоптали тропинку на пути к форту по льду и снегу, кидают доски сверху, что-то кричат и не пускают внутрь.

Фото: Мария Ермоленко

Мне обидно, я давно хотела попасть в «Чумной» форт, потому что знаю его только по фотографиям. Дойти до форта по льду для меня было большим испытанием. Боюсь ходить по льду. Возможно, этот страх возник в детстве. Папа рассказывал, что, когда мы были маленькие с братом, он возил нас на форты на санках.

Внутрь «Чумного» мне попасть никогда не получалось. В детстве, когда мои одноклассники ездили туда на экскурсию, я болела ветрянкой. Потом, когда мы с другом ходили пешком по льду, я очень боялась, но дошла, там тоже было закрыто.

Остается слушать рассказы других и любоваться архивными фотографиями.

Сейчас идет восстановление нескольких фортов. Придумали что-то грандиозное: канатная дорога до форта, гранд-отель, огромный музей, рестораны и парки. Все должны отремонтировать и довести до блеска.

Я со страхом наблюдаю за этими переменами. Для меня форты навсегда останутся безмолвными островками, которые тихо стоят в Финском заливе. Растущий поток туристов в городе меня очень раздражает. На выходных образуются огромные пробки при въезде в город. На пляже совсем нету места. Город превращается в огромную парковку.

Восстановление фортов для меня — нерешенная дилемма. Я радуюсь, что о них вспоминают, но мне не нравится, что реставрацию превращают в шоу и из форта хотят сделать центр развлечений.

Фото: Мария Ермоленко

По-моему, лучший пример восстановления — это форт «Риф». Не так давно его освободили военные и просто бросили. Моментально с форта растащили металл и все, что можно было взять. Каюсь, у меня тоже на балконе долго стоял ящик для боеприпасов с этого места.

Несколько лет форт стоял заброшенный, обрастал мусором и разрушался. Но потом его отдали в аренду по какой-то госпрограмме. Пару лет он был закрыт: поставили охрану, сделали забор из колючей проволоки. Мы, конечно, все равно туда залезали: это место необъяснимо притягивает. Раз уж пошел гулять на косу, на форт надо обязательно зайти.

Я очень боялась, что из форта сделают очередной дворец, но «Риф» восстановили аккуратно. За ним хорошо следят, держат в чистоте, всех желающих пускают внутрь. Правда, вход теперь платный, но цена терпима — сто рублей, вклад на содержание форта.

Конечно, теперь не почувствуешь себя сталкером, пробираясь сквозь заросли и теряясь в подземных тоннелях. Зато форт будет жить, и за это я благодарна.

*

Я вижу, как люди мирно приезжают на форты, садятся на раскладные стулья у залива и беседуют. Вижу, как форты восстанавливают, как идет реконструкция, как их поддерживают и открывают новые музеи.

Я вижу любовь в этих местах, поэтому остров не отпускает.

Фото: Мария Ермоленко

Только недавно я осознала, что эти форты знают и смерть, и войну. На днях я нашла военные фотографии со «Зверева». 1942 год, советские войска отстреливаются из пушек от немцев.

Я подумала: как хорошо, что это осталось в 42 году. Как хорошо, что я не видела вживую эти пушки. Как хорошо, что прошлым летом капитан привез меня туда на катере и я восхищенно бродила по этому острову в одиночестве.

Но земля все знает, ее надо хранить.

Фото: Мария Ермоленко

Эти покинутые каменные черепахи в Финском заливе все помнят и многое видели: войну, забытье и, наконец, новую жизнь. Интересно, что будет с ними еще лет через десять.

Остров Котлин был бы совсем другим без фортов. Это порталы в прошлое, где жутко и красиво одновременно, — отражение большой истории. Мне кажется, нужно восстанавливать форты, не забывая, для чего их строили. Ухаживать и не давать разрушаться.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!