«Это такое же достояние Леонардо Ди Каприо, как и любого россиянина»

Фото: Алексей Васильев

В Якутии действует режим чрезвычайной ситуации. Ни местные, ни привлеченные из других регионов силы не в состоянии справиться с огнем, дым от которого дошел даже до Аляски. Однако за попытку привлечь внимание мирового сообщества и конкретно голливудского актера Леонардо Ди Каприо местных активистов травят, от международной помощи отказываются. К чему все это может привести, «Такие дела» спросили руководителя противопожарного отдела Гринпис России Григория Куксина, который только что вернулся из Якутии и прямо сейчас борется с горящими торфяниками в Ленинградской области

Почему Якутия в огне?

Якутия — один из регионов, где часто бывают лесные пожары, но сейчас это происходит в необычайно большом масштабе. В регионе много сухих гроз, и доля пожаров, возникающих из-за молний, там больше, чем в других. Но человеческий фактор все же преобладает над природным: лесные пожары чаще происходят по вине человека. Очень небрежное отношение к кострам, которые как следует не тушат, а еще брошенные на землю горящие окурки и выжигание того, что остается на месте вырубки. 

В этом году еще и аномальные ветра, аномальная засуха, и пожары очень активно развиваются. Не хватает сил на их тушение. И сложно винить только региональные власти. В отличие от ряда других субъектов страны они не отказались от так называемых зон контроля, где официально можно не бороться с огнем. Если посмотреть на карту, то можно убедиться, что почти вся республика — это зона контроля. Они пытались тушить даже в зонах контроля, не отказываться от тушения там, но очень быстро оказались в ситуации острого дефицита сил и вынуждены были использовать право не тушить в этих зонах часть пожаров. 

Добровольцы села Магарас на тушении пожара
Фото: Алексей Васильев

Это переросло в катастрофу, которая, может быть, скорректируется со временем только дождем.  

Объективно ответственность за это лежит на федеральных властях, которые определяют объемы финансирования. На тушение пожаров в Якутии выделено лишь пять процентов от реально необходимой суммы.

Но горят леса не только в Якутии, не только в Сибири. Этот год выдался особенно трудным, к примеру, и в Карелии, и в Ленинградской области, где стоят аномальные жара и засуха. 

Насколько адекватно мы оцениваем ситуацию?

Григорий КуксинФото: предоставлено Greenpeace

До появления точных космических данных о достоверной статистике по пожарам говорить не приходилось. В советское время данные собирались от лесхозов: вот как они посчитали где-то у себя, к примеру, на севере Амурской области, так и учитывалось.

Такой подход приводил к занижению реальных цифр: люди на местах старались показать, что у них ситуация неплохая и потерь в лесном фонде не так много. Пересчитать, проверить эти цифры было фактически невозможно. 

Традиция к занижению статистики была унаследована и российскими органами управления лесами. 

Данные занижались примерно в 5—10 раз в зависимости от того, как складывалась ситуация в конкретном году. 

Но потом появилась система космического мониторинга, и примерно с 2002 года у нас появились однотипные данные по термическим аномалиям. Их дают спутники с инфракрасными камерами. Таким способом нельзя отследить небольшие или быстрые степные пожары (разрешение у инфракрасных камер такое, что за единицу измерения берется один квадратный километр), но по лесному фонду эта система дает наиболее точную информацию.

Якутия, конечно, получила большую федеральную помощь: туда были переброшены вся свободная техника и люди из других регионов, но и этого недостаточно: у России в целом нет сил, чтобы тушить при такой высокой горимости.

Какие законы и решения к этому привели?

В советское время лесом заведовало отдельное министерство. Авиалесоохрана, которая в нынешнем году отметила свое 90-летие, была чрезвычайно мощной и хорошо оснащенной структурой: именно тут придумали саму технологию десантирования пожарных на парашютах к месту возгорания, которую потом скопировали во многих других странах, в том числе в США. Не только технологию, но и наше уникальное оборудование.

У Авиалесоохраны был свой большой парк самолетов, базы по всей стране. Работа по тушению лесных пожаров хорошо финансировалась. С огнем боролись даже в труднодоступной тайге. Забрасывали туда парашютистов, бульдозеры. После тушения люди доходили до реки и сплавлялись до ближайшего населенного пункта, а технику оставляли на месте. 

Пожарные МЧС России ликвидируют огонь. Село Керелях Горного улуса
Фото: Алексей Васильев

Ранняя российская система защиты лесов существовала на обломках советской и как-то еще справлялась со своими задачами. Но в середине нулевых была проведена реформа — принят Лесной кодекс, который фактически ликвидировал эту систему: большую часть лесников вывели за штат и оставили без зарплаты, а заботу о лесах передали регионам и арендаторам.

После многих усилий в стране все-таки сформировалась новая система лесной охраны. Толчком к ее созданию стали пожары 2010 года, охватившие Центральную Россию. Но объемы финансирования сейчас не идут ни в какое сравнение с теми, что были в советское время, поэтому в 2015-м были созданы так называемые зоны контроля, в которых можно отказаться от тушения пожаров. 

Надо отметить, что и в советское время от пожаров реально охранялись только две трети земель лесного фонда. Но сейчас — лишь половина. Да, в силу громадности территории мы не сможем полностью отказаться от зон контроля, но такие зоны можно и нужно сократить минимум в два раза.

Если мы найдем средства и возможность, чтобы работать там, то многократно улучшим в целом ситуацию с пожарами в будущем. Мы ее будем контролировать, а не погода. 

Сгорающий лес в 20 километрах от села Магарас Горного улуса
Фото: Алексей Васильев

Из зон контроля однозначно надо убирать места, где находятся вырубки, населенные пункты, объекты инфраструктуры, которые мы в любом случае будем защищать. Очень сложно спасти то, что окружено огнем со всех сторон!

Одновременно с сокращением зон контроля должно быть увеличено регулярное финансирование всей отрасли тушения лесных пожаров. Именно регулярное, которое идет на зарплаты людям, а не разовое, когда средства тратятся на закупку техники или топлива.

У сотрудников Авиалесоохраны зарплаты 14—20 тысяч рублей в месяц, и основные доплаты происходят летом: за прыжки с парашютом, за работу на пожарах. Как только кто-то из чиновников решает приукрасить отчетность, чтобы скрыть пожар, они лишаются этих доплат.

С добровольцами в каком-то смысле проще. У них есть другой источник дохода, и они тратят на борьбу с пожарами свое свободное время. Но в этой сфере у людей должны быть достойные зарплаты и страховки. Об этой работе должны говорить, прославлять лесных пожарных. Пока же она остается недооцененной со всех сторон,  трудно удерживать молодых специалистов и опытных профессионалов, чтобы те не сбегали в другие сферы. 

Сотрудники Лесоохраны Томской области обходят участок встречного пала, чтобы огонь не перекинулся на противоположную сторону. Село Кюерелях Горного улуса
Фото: Алексей Васильев

Еще важно, чтобы у нас в общественной дискуссии, в СМИ не было противопоставления профессионалов и добровольцев. Все добровольцы — это профессионалы. Мы обучаем их ровно по тем же методикам, что и сотрудников государственных организаций. У них одинаковый стандарт подготовки, вплоть до физических нормативов по подтягиванию на турнике. 

Чем рискуют сами пожарные?

От лесных пожаров регулярно гибнут не только люди, которые их устраивают, к примеру, поджигая траву. Погибают и профессиональные пожарные.

В этом году я знаю о таком случае во время тростникового пожара в Ростове.

Смертельную опасность чаще всего несет не огонь или дым, а падающие деревья с подгоревшим корнями. Это происходит внезапно, причем часто на стадии, когда возгорание уже дотушивают, идет спокойная работа на остановленной кромке пожара. 

Порой люди теряются в задымленном лесу и рискуют задохнуться. Такое тоже происходит почти каждый год. Чтобы этого не происходило с нами, добровольцами, мы берем с собой и компас, и навигатор, а еще телефон с системой навигации. 

У государственных структур нет такой возможности, чтобы снабдить каждого сотрудника навигатором.

Добровольцы села Магарас наполняют противопожарные ранцы водой для тушения пожаров
Фото: Алексей Васильев

В советское время велась четкая статистика гибели на лесных пожарах: каждый случай разбирался в подробностях, чтобы такого не повторялось впредь. Теперь такие эпизоды анализируются реже. О них вообще могут не распространяться даже в профессиональном сообществе. 

В среднем ежегодно погибает пять или шесть профессиональных пожарных. В иной год чуть меньше, в иной чуть больше, но в целом число смертей не уменьшается и не увеличивается. 

Многое зависит от экипировки. В этом году у нашего отряда был неприятный эпизод в Хакасии: степной пожар очень быстро развивался в ночное время и небольшую группу, в которой находился и я, окружило огнем. Но мы знали, как себя вести, и были хорошо оснащенными: у нас были прекрасные лицевые щитки, несгораемые костюмы и каски, так что мы облили друг друга водой и спокойно прошли через огонь. 

Также в профессиональной среде говорят о проблеме защиты не только от пожара, но и от последующих обвинений со стороны контролирующих органов. Пожарные стали бояться уголовного преследования после «Зимней вишни» (Пожара в ТЦ «Зимняя вишня» в Кемерове в 2018 году. — Прим. ТД) и других резонансных пожаров. Обсуждают необходимость носить личные видеорегистраторы. 

Но я боюсь, что видеорегистратор тоже не поможет. Адекватно оценить действия пожарного может только другой профессиональный пожарный. Тем более видимость на пожаре очень плохая.

Доброволец села Магарас палкой расчищает место копки траншеи. Магарас, Горный улус
Фото: Алексей Васильев

Были и остаются проблемы координации действий между разными ведомствами, которые порой принимают опасный характер, когда, к примеру, нет связи между авиацией МЧС, сбрасывающей воду, и наземными подразделениями лесной охраны.

Почти каждый год такое происходит, что люди, работающие на земле, попадают под этот водяной удар с неба. Причем самый главный риск даже не от самой воды, а от воздушной волны, которая образуется при ее сбросе: падают поврежденные огнем деревья.  

Наконец, всякий раз, когда мы говорим об авиационной или другой технике, то надо понимать, что для ее использования требуется топливо, но зачастую уже в начале лета оно заканчивается, а пожарным нужно выбивать где-то деньги, чтобы добыть еще.

При этом ни на какие скидки рассчитывать не приходится. К примеру, при переброске сил и оборудования в самые охваченные огнем территории Авиалесоохране приходится заказывать чартеры, и авиакомпании выставляют ей счета по вполне коммерческим ценам. 

Как помогают местные жители?

Мы часто имеем дело с местными жителями, которые желают оказать посильную помощь, и это вполне уместно. 

Категорически запрещено приходить в состоянии алкогольного опьянения. Вот такие люди только мешают, отвлекают на себя силы. Нам приходится обеспечивать их безопасность. Алкоголь и борьба с пожаром несовместимы никогда!

Часто люди приходят в неподходящей одежде и обуви, но для таких можно найти посильную задачу в стороне от огня. 

Добровольцы села Магарас отдыхают после копки траншеи близ села Магарас Горного улуса
Фото: Алексей Васильев

Отдельная беда с несовершеннолетними подростками, которые иногда сами прибегают к пожарным, чтобы помочь. Мы находим им задачи в безопасной зоне: воду выкачивать или обливать стены домов. Главное — чтобы они оставались под присмотром родителей.

В целом же среди обычных жителей, в особенности людей в возрасте, много кто разбирается в том, как правильно тушить природные пожары. Они лучше нас знают местность, могут помочь при обустройстве минерализованной полосы, уборке опасных деревьев: и с лопатой, и с бензопилой поработать.

Можно и просто чаю и еды пожарным приготовить — это тоже большая помощь, тоже польза.

У нас все еще огромный потенциал к снижению числа пожаров через работу с населением. Здесь журналисты могут менять ситуацию быстрее. Мы видим, что весенних пожаров стало заметно меньше, потому что люди теперь реже поджигают траву. Это очень круто! Уходят привычки подсечно-огневого земледелия, от которых нужно избавляться так же, как от каннибализма и человеческих жертвоприношений. 

Что удалось изменить своими силами?

В 2020 году мы привлекли большое число волонтеров, чтобы визуально отследить выгоревшие территории по всей стране на детальных спутниковых снимках с разрешением 30 квадратных метров. Это была первая в истории столь детальная оценка ситуации, которая показала, что в прошлом году общая площадь природных пожаров составила 25,75 миллиона гектаров или 1,5 процента от всей площади России. 

Григорий Куксин на торфянике у поселка Назия в Ленинградской областиФото: Мария Васильева / Greenpeace

Такое исследование стало возможным только в последние годы, когда появились бесплатные практически ежедневные снимки среднего разрешения с аппарата, запущенного Европейским космическим агентством. Параллельно с этим во время пандемии многие люди оказались дома без особого занятия и оказались способны помочь нам с этим анализом.

Появилась и программа, которая позволяет одновременно многим людям отрисовывать эти выгоревшие площади на картах. Технология очень простая: мы ищем безоблачные снимки и сравниваем их с такими же, но двухнедельной давности, используя специальный программный инструмент. Волонтер видит черную выгоревшую траву на месте, где была сухая, и обводит ее, а затем эти данные проверяет один из экспертов.

В дальнейшем этим, как мы полагаем, сможет заниматься нейросеть.

Еще совместно с национальными парками, которые находятся в прямом подчинении Министерства природных ресурсов, мы в нынешнем году проводим эксперимент по внедрению новой системы подготовки и обучения инструкторов. Мы собрали совместный сводный отряд, который вывозили сейчас в Якутию, а до этого на Северный Урал и в Хакасию. В этом отряде есть и сотрудники разных национальных парков, и общественники, добровольцы из профильных организаций. Это как раз для того, чтобы наращивать силы именно на той территории, где это в конкретный момент времени наиболее необходимо.

Сейчас мы с коллегами работаем на огромном горящем торфянике в Ленинградской области, оказываем помощь местным пожарным, так как это не типичная история для Северо-Запада России. Обычно там холодно и мокро, поэтому проблема осушенных торфяников не была прежде столь острой. А сейчас сильное задымление. Похоже, что теперь каждый год будет таким необычным, аномальным. Нам придется адаптироваться к новой климатической норме. 

Добровольцы села Магарас идут на копку траншеи
Фото: Алексей Васильев

Конечно, накапливается усталость от этой постоянной борьбы. Но выгорания не происходит, потому что мы видим результаты своей работы, видим, как люди меняют свое поведение.

У меня хватает кабинетной работы, но я продолжаю ездить сам в пиковые моменты, потому что опыт позволяет находить какие-то умные решения, которые позволяют обмануть пожар. Близкие меня в этом поддерживают, что очень важно.

И, с другой стороны, деваться некуда: если я и другие специалисты перестанем заниматься лесными пожарами, справляться с ними, то они будут справляться с нами. Возгорания становятся все более опасными для людей. 

Поможет ли нам Ди Каприо? 

Борьба с лесными пожарами требует объединения усилий всех, кто может в этом участвовать. Я не вижу ничего стыдного в том, чтобы просить помощи или принимать ее, в том числе международную или от конкретных иностранных лиц. Показательна ситуация с активисткой Розой Дьячковской, которая привлекла внимание к пожарам в Якутии американского актера Леонардо Ди Каприо, но от его помощи отказались, а саму активистку затравили. 

Даже сильнейшие экономики мира, в том числе США, легко принимают помощь на своих пожарах, не отказываются от нее, — и российскую помощь в том числе.

Сгорающий лес. Якутия
Фото: Алексей Васильев

Привлекать внимание мирового сообщества нужно, ведь это наша общая планета, наша общая Сибирь и Якутия. 

Национальный парк «Ленские столбы» в Якутии, например, где я сейчас тушил пожары с ребятами из нашего сводного отряда, официально имеет статус объекта Всемирного наследия ЮНЕСКО. Это такое же достояние Леонардо Ди Каприо, как и любого россиянина. Просто мы за эту территорию отвечаем, при необходимости тушим и первыми сталкиваемся с теми трудностями, которые возникают в связи с изменением климата.

Если Ди Каприо поможет Якутии или российским общественным организациям деньгами из своего фонда, а он довольно много помогает в борьбе с лесными пожарами разным странам, то ничего зазорного в этом не будет для России. 

Лесные пожары — это тема, которая позволяет преодолевать барьеры между странами.

Спасибо, что дочитали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

ПОДДЕРЖАТЬ

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — «Таких дел». Подписывайтесь!

Читайте также
Всего собрано
2 443 396 907
Текст
0 из 0

Сгорающий лес в 20 км. от с. Магарас Горного улуса

Фото: Алексей Васильев
0 из 0

Добровольцы села Магарас на тушении пожара

Фото: Алексей Васильев
0 из 0

Григорий Куксин

Фото: предоставлено Greenpeace
0 из 0

Пожарные МЧС России ликвидируют огонь. Село Керелях Горного улуса

Фото: Алексей Васильев
0 из 0

Сгорающий лес в 20 километрах от села Магарас Горного улуса

Фото: Алексей Васильев
0 из 0

Сотрудники Лесоохраны Томской области обходят участок встречного пала, чтобы огонь не перекинулся на противоположную сторону. Село Кюерелях Горного улуса

Фото: Алексей Васильев
0 из 0

Добровольцы села Магарас наполняют противопожарные ранцы водой для тушения пожаров

Фото: Алексей Васильев
0 из 0

Доброволец села Магарас палкой расчищает место копки траншеи. Магарас, Горный улус

Фото: Алексей Васильев
0 из 0

Добровольцы села Магарас отдыхают после копки траншеи близ села Магарас Горного улуса

Фото: Алексей Васильев
0 из 0

Григорий Куксин на торфянике у поселка Назия в Ленинградской области

Фото: Мария Васильева / Greenpeace
0 из 0

Добровольцы села Магарас идут на копку траншеи

Фото: Алексей Васильев
0 из 0

Сгорающий лес. Якутия

Фото: Алексей Васильев
0 из 0
Спасибо, что долистали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и фотоистории. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас поддержать нашу работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

Поддержать
0 из 0
Листайте фотографии
с помощью жеста смахивания
влево-вправо

Подпишитесь на субботнюю рассылку лучших материалов «Таких дел»

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: