Этот текст — часть проекта «Таких дел» о социальной ответственности бизнеса. Мы хотим рассказать, что бизнес может успешно развиваться, зарабатывать деньги и при этом решать социальные проблемы. Это не рекламная рубрика — мы не получаем денег от тех, о ком пишем, и сами выбираем, что считаем важным и правильным, а что нет.

«Деньги сгорали, и я решил уйти»

«Я раньше работал в одной компании, но только три месяца. Я работал техником по наладке программных систем в компьютерах. Там все было хорошо, только со столовой было не так: надо было брать еду, а я не брал. С собой приносил. Поэтому деньги [из зарплаты] сгорали. Такие правила. И все, и я решил уйти», — рассказывает Игорь. 

Игорю 24 года, но работал он в своей жизни всего несколько месяцев. Не потому, что не хочет, не может или не умеет, — после девятого класса он закончил колледж по специальности «Компьютерные системы и комплексы», а сейчас учится на факультете госуправления в Московском университете имени С.Ю. Витте. 

У Игоря аутизм — расстройство развития, при котором возникают трудности в социальной коммуникации. Людям с аутизмом сложно считывать эмоции, часто у них появляются повторяющиеся паттерны поведения. Нарушение привычного хода вещей может спровоцировать серьезный стресс — там, где нейротипик [нейротипичный человек — лишенный ментальных особенностей, интеллектуальных и/или психических нарушений. — Прим. ТД] понервничает, но разберется, человек с аутизмом может не справиться, а иногда даже уйдет в тяжелую депрессию. 

Игорь за работойФото: Такие дела

Игорь, например, ставит под сомнение любую еду, кроме маминой, и в столовой есть совсем не может: для человека с аутизмом «неправильное» блюдо не просто невкусное, а абсолютно несъедобное. А ситуация, в которой его обязательно надо съесть, — безвыходная.

Люди с такими же особенностями, как у Игоря, часто заканчивают ВУЗы и нигде не работают, российский рынок труда к ним просто не готов. По закону люди с инвалидностью имеют право на помощь в трудоустройстве и сопровождение на работе. Им положен наставник — человек, который будет «содействовать в освоении трудовых обязанностей».

«Это можно сравнить с открытым огнем»

По разным оценкам в России от 1 до 2,5 миллиона людей с РАС [расстройства аутистического спектра]. Сколько из них работают — неизвестно. Некоторые скрывают свой диагноз, другие, закончив колледж или даже университет, устраиваются курьерами. Так происходит не только в РФ. В США, например, в 2017 году были трудоустроены только 14% процентов людей с аутизмом, в Великобритании — 15%. Причины объяснил Георгий Гунтер, основатель DistingTec — российской компании, которая занимается трудоустройством людей с аутизмом в IT-сфере.  

По словам Гунтера, 60% людей с аутизмом могут успешно работать, если рано поставить диагноз и с детства развивать эмоциональную сферу, учить коммуникации и самостоятельности. Но в России программы адаптации в основном проводят профильные благотворительные фонды, а они есть далеко не в каждом городе.

Адаптировать нужно не только людей с аутизмом, но и работодателей: учить общаться на равных, не игнорируя особенности сотрудника. Фраза «нашла коса на камень», например, может выбить такого соискателя из колеи, он поймет ее буквально и потеряет нить разговора. Но это не значит, что надо забыть о шутках, взять менторский тон или, наоборот, начать заискивать, — золотая середина приходит с практикой, а ее у российских компаний нет. Люди с аутизмом иногда осознанно отказываются от собеседований, потому что устали от бесконечных неловких и неудачных интервью, которые часто заканчиваются стрессом. 

«Наши ребята просто другие. Они рождаются без кожи и все очень остро воспринимают,- говорит старший наставник DistingTec Наталья Марьина. — Из-за этой остроты многие уходят в себя, перестают воспринимать [окружающий мир], потому что это больно. Это можно сравнить с открытым огнем — вы сунули руку в огонь, вам стало больно, и вы больше к огню не подойдете».

DistingTec помог Игорю устроиться на новую работу. Сейчас он стажер в поставщике систем безопасности на дорогах. Игорь отсматривает изображения с камер фото и видеофиксации и проверяет данные регистратора — марку машины, адрес владельца. Работа рутинная, но сложная и важная: иногда для того, чтобы найти адрес, нужно покопаться в налоговых и картографических базах, но каждая находка исправляет ошибки нейросети и добавляет ей новый навык. 

«От работы я не устаю, ничего не раздражает. Я люблю машины, хорошо их знаю. Наши и иностранные машины — одно и то же. Наши поинтереснее, иностранные получше. Со столовой здесь вообще нет проблем — можно приносить свою еду», — говорит Игорь. 

Наталья МарьинаФото: Такие дела

Наталья Марьина — наставник Игоря, связующее звено между сотрудниками с аутизмом и нейротипичным коллективом. Она вместе с другими наставниками создает «оранжерейную обстановку» — ту, в которой все могут безболезненно подстроиться друг под друга. 

«Игорь очень часто волнуется, у него повышенная тревожность. Он боится создавать проблемы. Это навязано и выросло из взаимоотношений с обществом, — говорит Наталья. — Но по косвенным признакам мы понимаем, что работа его удовлетворяет. Он в позитивном настроении, хорошо вступает в контакт. Даже когда смена заканчивается, он готов обсуждать рабочие вопросы. Он всем очень интересуется. Наших ребят мотивирует поиск правильных решений, возможность что-то упорядочить для них очень важна».  

У людей с аутизмом есть несколько сильных сторон, особенно ценных для работы в IT: фотографическая память и внимание к деталям, способность хорошо концентрироваться на рабочем процессе, четко следовать логике и правилам, долго выполнять рутинные, повторяющиеся операции, например — тестировать программное обеспечение или обрабатывать данные. С рутинной работой они справляются лучше нормотипиков: она не утомляет и не тяготит, а успокаивает. 

«Другой тип восприятия»  

«Ребятам нравится наводить порядок, — подтверждает HR-директор МВС Груп Анна Шапиро. — Мы решили предложить им работу, которая требует внимательности, усидчивости, сосредоточенности на деталях. Почему возникла идея трудоустройства ребят с аутизмом? Мы работаем в сфере обеспечения безопасности на дорогах, и социальная миссия нам очень близка. В какой-то момент мы поняли, что готовы делать для общества гораздо больше: поддержать ребят с особенностями и предложить им получить самостоятельность, свой заработок, новую профессию. Мы предположили, что в нашей сфере в части работы с рутинными операциями наиболее комфортно будет коллегам с особенностями аутистического спектра».

Сейчас в МВС Груп работают 11 человек с аутизмом. Все они — на «нейротипичных» должностях, на которых до этого работали сотрудники без особенностей. Зарплата у них тоже обычная — не выше и не ниже, чем у всех остальных. 

Компания хотела дать людям с аутизмом настоящую профессию и возможность работать в коллективе. Все сотрудники МВС учились общаться со стажерами, компанию консультировали фонды «Выход», «Наш солнечный мир», «Обнаженные сердца». 

«До этого я не общалась с людьми с РАС, — говорит HR-директор МВС Груп Анна Шапиро, — но если вы знаете одного человека с аутизмом, то совершенно не факт, что вы знаете всех остальных. Кто-то немногословен, и вам нужно приложить максимум усилий, чтобы человек к вам привык и начал говорить. Кто-то, наоборот, очень многословен, и вы в этом потоке можете утонуть. Важно понимать, что это взрослые люди, с ними не нужно сюсюкаться, и бояться их тоже не нужно. У них просто другой тип восприятия. И какие-то вещи могут быть триггером достаточно серьезного кризиса». 

Рабочий график ИгоряФото: Такие дела

По опыту Анны, человеку с аутизмом нельзя задавать абстрактные вопросы вроде: «Что для вас самое важное в работе?», переносить время и место встречи в последний момент, устанавливать плавающий график обеденного перерыва. Отсутствие конкретики запутывает и нервирует их  так же, как обилие сенсорных раздражителей, например — смешение искусственного и дневного света в кабинете, звуки работающих принтеров, запах чистящего средства, которым в офисе каждый день моют пол, неожиданные и непрошеные  прикосновения.

Анна Шапиро говорит, что «подстройка» под эти особенности не стала нагрузкой для компании: «В индивидуальном подходе нет особых затрат, ни финансовых, ни организационных. Кто-то хочет работать в отдельном кабинете, кто-то — в опенспейсе. Если компания может себе это позволить, это будет дополнительным фактором комфорта для ребят. То же самое было бы, если бы мы наняли, например, очень творческих людей на работу».  

Подстройка — взаимовыгодный процесс. Освоившись, люди с аутизмом редко уходят с работы — в 8% случаев против нейротипичных 47%. Часто адаптация — это то, чего на новой работе не хватает многим нейротипикам. Например, нескольких недель в небольшом кабинете вместо мгновенного погружения в хаос незнакомого опенспейса. 

«Просто случится психологический срыв»

У стажеров с аутизмом в МВС Груп есть отдельный кабинет и своя лаунж-зона. Там работают их наставники из DistingTec — объясняют им рабочие задачи, дробя новый материал на небольшие части (так человеку с аутизмом проще воспринимать информацию), исправляют ошибки, помогают сориентироваться в новом пространстве, следят за психологическим состоянием. По словам старшего наставника Натальи Марьиной, приближение серьезного кризиса ребята могут не заметить. Нейротипик скажет: «Я устал» и сделает перерыв, а человек с аутизмом начнет суетиться или, наоборот, «зависнет» и в итоге выгорит. То же самое и с коллективом — потенциальные конфликты гораздо проще погасить в зародыше, чем потом иметь дело с депрессией или последствиями нервного срыва. 

Игорь тоже начинал в отдельном кабинете, но довольно быстро переехал в общий зал, рабочий алгоритм он освоил, за собственным графиком «работа/отдых» следит без напоминаний. Ему, по его словам, хорошо: «Ну а что? Каждый постепенно тут [в общем зале] будет находиться. Да и мне нравится со всеми работать. Общаться нравится, с коллегами отношения хорошие». Наставник не сидит рядом с Игорем в опенспейсе, а наблюдает издалека: смена локации и нормотипику дается непросто, а человеку с аутизмом — вдвойне. 

Наталья и Игорь за работойФото: Такие дела

Наталья Марьина уверена: без наставника нейротипичный коллектив может быстро забыть об особенностях сотрудника с аутизмом и перестать их учитывать. «Для человека с аутизмом это чревато тем, что случится просто психологический срыв. Кто-то из ребят может уйти в ступор и будет выглядеть как сомнамбула. Кто-то может, наоборот, перевозбудиться и начать очень громко разговаривать и махать руками. У нейротипичных людей это не так ярко выражено, а у наших ребят  — гипертрофированно», — объясняет Наталья.

Основатель DistingTec Георгий Гунтер говорит, что многие люди с аутизмом остаются без наставников, потому что скрывают свой диагноз, — для них роль помощника играет психотерапевт. Это «лучшее из худшего» — не полный вакуум, но и не сопровождаемое трудоустройство. Такая модель эффективна только на 30%, потому что психотерапевт не работает «на месте»: он не может вмешаться в конфликт с коллегой или напомнить начальнику об особенностях сотрудника . 

«Очень многие люди с аутизмом именно так сейчас выживают: ходят на работу, получают стресс и как-то правят его у психотерапевтов. А кто-то не ходит — накапливает стресс и выпадает с рынка труда. В худшем случае — попадает в ПНИ», — объясняет Гунтер. 

«Как они трудоустроены? Никак»

По закону право на помощь в трудоустройстве и сопровождение на работе есть только у людей с инвалидностью. Но в МВС Груп, например, она оформлена только у части стажеров с аутизмом. Сейчас концепция сопровождаемого трудоустройства существуют только в виде локальных методичек в регионах. Такую методику для IT-компаний создает МВС Груп, а Георгий Гунтер вместе с министерством социального развития Московской области работают над масштабным руководством по сопровождаемому трудоустройству людей с аутизмом.

Наталья Марьина объясняет эту проблему так: большинство работодателей проверяет кандидатов на «креативность» и «самостоятельность», задавая абстрактные вопросы. Принять, что человек может не быть креативным и одновременно хорошо работать, бывает трудно. Получается замкнутый круг, потому что для людей с аутизмом работа — это еще и реабилитация, которая как раз и помогает преодолеть проблемы с коммуникацией. 

«Друзья на работе»

«У меня друзья и на работе, и в университете. Мои друзья — и в общем зале, и в моем кабинете тоже. Я с ними хорошо общаюсь, по работе с ними имею общий язык. На работе разговариваем только по поводу машин, а в свободное время — и о другом можно. Мой друг Михаил в машинах пока не очень знает, я ему помогаю разбираться. Мне нравится, что у него начинает получаться. Сейчас он болеет, мы с ним переписываемся», — рассказывает Игорь. 

ИгорьФото: Такие дела

Его мама Вера добавляет: с однокурсниками Игорь тоже в основном общается в Сети. «Они учатся по выходным. Общение у них не как у студентов на дневном отделении, которые могут после занятий куда-то пойти, погулять. Там люди более взрослые, у большей части уже есть семьи, они работают. На даче у него есть приятели из волейбольной команды, у нас там команда в дачном поселке. Они не разлей вода, у них там тренировки, игры. Но это летом. А общаться Игорь любит». 

МВС Груп планирует нанимать людей с аутизмом и на другие должности.  «Этот проект — маленький пример того, как мы движемся в сторону толерантности и другого мира без ограничений. Несмотря на то, что мы все имеем какие-то особенности, мы все должны находить в этом мире себе место, работу, свое чувство социального включения, нужности, важности того, что мы делаем», — говорит Анна Шапиро. 

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!