Денис не может рассказать, что у него болит. Но всегда понятно, если он счастлив. Счастье — это когда нет боли, рядом родные люди и Земфира по радио
Денис лежит у окна, рядом музыкальный центр. Из него Земфира поет про «девочку с плеером». Денису нравится Земфира — это видно по его лицу: парень улыбается глазами.
Когда я захожу, Денис замирает. Я для него — чужак. А чужак может стать источником боли: делать уколы, переворачивать, тревожить. Но я не подхожу близко, поэтому вскоре Денис успокаивается и снова погружается в Земфиру.
Мама Марина садится рядом и гладит сына по голове. Тонкие, искривленные контрактурой руки Дениса расслабляются — пока все идет хорошо.
— У нас видите какие ушки, — шепчет Марина.
— Красивые, — соглашаюсь я. — Такие уши — признак таланта.
— Когда Дениска был маленьким, мы купили синтезатор. Усадили его, а он взмахнул руками вот так, как делают пианисты. И мы обмерли. Никто его этому не учил. И вот же, вырвалось, само. Наверное, мог бы быть музыкантом…
Когда стена подвинулась
У Дениса правильные черты лица. Судя по фото из конца 90-х, это в папу. Там рядом с хрупкой прехорошенькой Мариной у фонтана «Дружба народов» на ВДНХ стоит высокий красавец. Про таких говорят — «киношной внешности».
— Мы учились в Королёвском колледже космического машиностроения и технологий. Каждый раз по дороге на учебу на светофоре я видела Колю. Думала, случайно. А он потом признался, что поджидал меня неподалеку. Стали вместе ходить, потом встречаться…
Ну а потом — любовь. Коля позвал Марину замуж, и она согласилась. Ей казалось, что он — каменная стена. За такой не страшны никакие жизненные невзгоды. Щедростью Николай не отличался, но Марина понимала: муж развивает свое ИП — все уходит в бизнес.
А потом у Марины умер отец, и, видимо, от пережитого стресса на месяц раньше срока появился на свет Дениска — два с половиной килограмма чистого теплого счастья. Врач сказал: «Ребенок пока побудет у нас. Ему нужна искусственная вентиляция легких…» Малыша перевезли в Филатовскую больницу, там обследовали и выявили много такого, чего никак нельзя было ожидать: инсульт, кисты в мозге, проблемы со зрением, ДЦП.
Марина побежала к мужу, к родной стене. А стена вдруг подвинулась: муж свозил их раз-другой на обследования, а потом сказал, что эти отлучки плохо влияют на его бизнес. Так что — сама-сама.
Они развелись, когда Денису было чуть больше года: Марина пообещала, что не сломается, поставит сына на ноги. А теперь виновато добавляет: «На ноги не получилось».
— А как сложилась судьба мужа?
— Хорошо. Женился во второй раз, живет в Австралии. И платит нам алименты — 8 тысяч рублей. Сына видел за последние двадцать лет один раз. Денис не помнит его, никак не отреагировал.
Шаг вперед, два назад
Но Марина осталась не одна. У нее была мама, тогда еще молодая сорокапятилетняя женщина, и бабушка Зина. Семейный подряд. Марина поступила в строительный институт и возила сына на реабилитации, аппликации, массажи. Мальчик рос в кенгурятнике: на груди у Марины — Дениска, за Дениской — книжка. Так они и ездили из Королева в Москву.
Когда сыну было шесть лет, Марина нашла клинику в Трускавце и фонд, который согласился оплатить лечение. Денис прошел курс — окреп, снова замаячила надежда поставить его на ноги. Но, возвращаясь домой, Третьяченко попали в поезде в детский вагон. Дети сопливились и кашляли — в Королев Денис вернулся с тяжелой пневмонией. Из-за болезни в развитии произошел откат, все успехи аннулировались. И подкралась боль.
* * *
На детских фотографиях видно, как Денис менялся: маленьким он еще стоит у холодильника с поддержкой, потом сидит, но руки крепко держат веревки качелей. Дальше уже сидит неровно. Марина выбивалась из сил, чтобы остановить искривление костей, но результатов не было. Параллельно они выстраивали вокруг Дениса удобный мир. А самый лучший и удобный мир был летом на даче, где бабушка, прабабушка, кошки, собаки, птицы.
Марина работала менеджером в городе, приезжала на выходных. Зарабатывала, привозила подарки. Однажды появилась не одна, с молодым человеком. Замуж она больше не рвалась, а вот вторая беременность была счастьем. Вся семья бросила силы на то, чтобы Марина выносила здорового ребенка. Бабушка Вера Николаевна, когда у Дениса были тяжелые ночи, брала его, уже большого, на руки, обнимала и гладила. Могла всю ночь просидеть как постовой — лишь бы их мальчику было легче.
Когда Денису исполнилось девятнадцать, Марина родила Мишу — живое кино. Болтает за двоих, бегает за троих, проказничает за семерых. Часто Миша прибегает к кровати брата с псом Морисом — и начинается концерт. Денис тогда не просто улыбается — хохочет. И мама заливается, и бабушка. Такие семейные вечера — лучшее, что есть у них сегодня. Но они случаются только в хорошие дни, когда у Дениса нет болей.
Лучше не трогать
В шестнадцать лет Денис упал с кровати. Тогда он мог еще сам двигаться и решил, пока бабушки отлучились на кухню, перевернуться. Врачи сказали: ничего страшного, вывихи не болят. Но Денис плакал и плакал. Марина повезла его на обследование в одну больницу — там посоветовали провести серию операций и выровнять Дениса. Марина представила, сколько может перенести ее сын, и решила перепроверить назначения. Повезла в профильную клинику в Питер, где опытный врач сказала: «Лучше не трогать: ходить Денис все равно не будет, а боли ему и так хватает. Ваша задача — максимально облегчить его жизнь».
Марина согласилась. И так они и жили — избегая неудобных положений и тревог. Музыка, дача, вечера с обнимашками. А осенью 2019 года Дениса снова накрыла боль. Он плакал, и плакал, и плакал. Марина с мамой понесли Дениса по врачам. Вылечили все зубы, прошли обследования, но причину боли не нашли. Участковые врачи только разводили руками: что, мол, вы хотите с такими диагнозами? Пейте «Но-шпу» — может, пройдет.
«Но-шпа» не помогала. И боль не проходила. Потом в районе пупка у Дениса появился выступ. Хирург из Королева посоветовал ехать в Москву, там вызывать скорую, «а они уже разберутся». Третьяченко так и сделали: Дениса забрали в хорошую больницу, обследования показали, что выступ на пупке — это позвоночник. И больно ему оттого, что тело перекручивается как канат. Остановить это нельзя, максимум, что можно, — забрать боль.
«А где? — спрашивала у всех Марина. — Где могут забрать боль?»
В Московской области оказалось лишь одно место, где это умели делать, — Детский хоспис «Дом с маяком».
* * *
«Это было такое облегчение! — рассказывая, Марина как будто проживает все заново и светится изнутри. — Там очень профессиональные врачи. Они наконец-то назначили нам терапию — и Дениска перестал плакать. В его состоянии боль может появиться от любой неудобной позы, поэтому нам привезли управляемую кровать и подъемник. Снабдили правильным питанием. И вылечили наконец-то локоть, который он повредил старой неудобной коляской. Это ведь же тоже боль — когда не заживает рана…»
Денис стал участником программы «Хоспис для молодых взрослых» фонда «Дом с маяком». Это очень важная программа, потому что после восемнадцати лет молодые люди с неизлечимыми заболеваниями сталкиваются с массой проблем: если раньше их вели врачи, которые знали все особенности пациентов с детства, то тут все меняется. Взрослая поликлиника, куча бумаг, очереди, записи и «Я одна, а вас много». Отсюда и «Но-шпа» в ответ на жалобы, и растерянность больного и его родных, но главное — боль. Не только физическая, но и душевная. От чувства брошенности.
В Хосписе для молодых взрослых умеют снимать боль — и физическую, и душевную. Лечат от одиночества, ищут друзей, помогают молодым людям почувствовать себя взрослыми. Ведь родители часто «врастают» в своих детей: мама говорит «мы» и решает, когда нужно надеть ее двадцатилетнему сыну шапку. В случае с Денисом «мы» — необходимость, но Марина старается прислушиваться к вкусам сына и давать ему то, что он любит и чему радуется. А любит он Земфиру, сосиски, брата и когда на улице нет дождя. Нет дождя, значит, не будет суставных болей.
Семей, подобных Третьяченко, в «Доме с маяком» больше восьмисот. И в каждой — боль, которую нужно забрать. Одну снять лекарствами, другую — правильно подобранным ортопедическим матрасом, третью — разговором с психологом или просто человеческим теплом, которого у таких семей часто нет. А еще можно нажать красную кнопку под этим текстом — и подписаться на пожертвование в фонд. А на него купят, например, обезболивающее или матрас.
То есть мы с вами тоже можем забрать боль. Обычные люди с не самой большой планеты способны на чудо.
Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!
