Война с трупами

Впервые в Крыму

В мае сотрудники крымского ФСБ пришли с обыском в дом Наби Рахимова и Сохибы Бурхановой в селе Заветном Симферопольского района. Рахимова дома не оказалось — он был на работе. Его жену после обыска увезли в отделение. После этого стало известно еще об одном обыске — в селе Дубки.

Крымские мусульмане за последние шесть лет стали частой целью преследований со стороны государства. Более ста крымских татар проходит по делу запрещенной в России организации «Хизб ут-Тахрир». В России и Узбекистане она признана террористической, в ряде мусульманских стран тоже запрещена, при этом ни об одном совершенном теракте с ее участием неизвестно. На Украине «Хизб ут-Тахрир» действовала легально, но была под наблюдением у СБУ. После 2014 года многие сотрудники украинских спецслужб перешли в ФСБ России и использовали свои наработки против организации. Впоследствии было возбуждено несколько десятков уголовных дел против участников «Хизб ут-Тахрир». Из года в год правозащитный центр «Мемориал» признает их политзаключенными.

Часть фигурантов этого дела уже осуждены на длительные сроки по террористическим статьям, часть ожидают приговора в СИЗО Крыма и Ростова-на-Дону, где слушаются эти дела. Сейчас в Южном окружном военном суде слушается 14 дел, связанных с деятельностью «Хизб ут-Тахрир» в Крыму. Около 40 человек ожидают приговора.

17 августа этого года задержали еще пятерых. Из недостроенного дома в селе Дубки, куда приехали с обыском сотрудники ФСБ, вынесли тело мужчины. Наби Рахимов был убит при задержании. Позже, вечером, ФСБ отчитается о «ликвидации боевика из международной террористической организации» и скажет, что он оказывал сопротивление. Его жену отправят в центр временного содержания иностранных граждан, а двоих детей — в детский дом.

Сотрудники крымского управления ФСБ ликвидировали под Симферополем объявленного в розыск члена международных террористических организаций, который оказал вооруженное сопротивление при задержанииФото: Снимок с видео/УФСБ России по Республике Крым и Городу Севастополю/ТАСС

По словам соседей, Наби был человеком вспыльчивым, но долго обид не хранил и не отличался радикальными взглядами. Он боролся за свободу законными методами — добивался реализации своих прав в судах. В 2010 году в Узбекистане его обвиняли в попытке свержения конституционного строя государства, хранении и распространении документов, содержащих идеи религиозного экстремизма, сепаратизма и фундаментализма и угрозу национальной безопасности и общественному порядку и в участии и руководстве религиозными, экстремистскими, сепаратистскими и иными запрещенными организациями. Это было связано с его предполагаемым участием в «Хизб ут-Тахрир». После этого он покинул страну. По какому поводу пришли к нему в этом августе — до сих пор неизвестно.

Рахимова несколько раз задерживали в России и содержали в переполненных камерах. После этого он подал иск в ЕСПЧ. Страсбургский суд углядел в этом ряд нарушений Конвенции о правах человека, запретил его выдворение и в 2014-м обязал Россию выплатить ему компенсацию в 17 тысяч евро. В 2015 году он получил выплату. В том же году семья переехала из Подмосковья в Крым.

В отличие от супруга Сохиба так и не смогла легализовать свое пребывание в России. В 2018 году ей отказали в статусе беженца. Спас ее от выдворения сразу после убийства мужа Европейский суд: в Узбекистане ей грозила опасность, и ЕСПЧ запретил депортацию. Тело мужа ей отдавать отказались, сначала сославшись на проведение судебно-медицинской экспертизы, а затем — на «Закон о погребении и похоронном деле».

Согласно ему тела людей, убитых в результате пресечения террористической акции, не выдаются. О месте их захоронения не сообщается. Хоронят их либо на специальных кладбищах, где на могилах вместо имен порядковые номера, либо кремируют. Матери и отцы, дети и друзья никогда не смогут прийти туда, где погребены их близкие.

Сейчас адвокаты Сохибы Бурхановой борются за возвращение тела ее мужа и хотят достойно его похоронить. Сама Сохиба уже третий месяц находится в центре временного содержания в Краснодаре. Дети временно живут у знакомых семьи.

«Это грубое нарушение презумпции невиновности. Не было никаких доказательств террористической деятельности со стороны Наби Рахимова — только слова. В законе речь идет об убийстве в ходе совершения теракта, но доказательств, что Рахимов в тот момент совершал какие-либо преступные действия, тоже не предоставлено. Получается, вся его жизнь — один сплошной теракт. Думаю, тело не выдают из-за следов насильственной смерти», — говорит адвокат Сохибы Эдем Семедляев.

Сотрудники специального отряда быстрого реагирования (СОБР) во время задержания участника террористической организации «Хизб ут-Тахрир». Сотрудники ФСБ РФ и СОБРа в Пензе, Уфе и Челябинске задержали четырех главарей и 11 активных участников террористической организацииФото: Снимок с видео/Пресс-служба ГУ МВД России по Челябинской области/ТАСС

Ссылаясь на слова своей подзащитной, Семедляев говорит, что правоохранители активно ищут ее детей. Она считает, что таким образом они хотят ее шантажировать, чтобы она не добивалась реабилитации мужа и нормального расследования его убийства.

«На протяжении многих лет государство не интересовалось, как живут мои дети, во что они одеты и что едят. И вдруг они им понадобились», — цитирует ее адвокат.

Под одну гребенку

Поправку, из-за которой тела обвиненных в терроризме людей перестали возвращать родным, приняли в декабре 2002 года, спустя два месяца после теракта на Дубровке. Законодатели решили, что отказ в выдаче тел террористов родственникам поможет избежать культа вокруг места захоронения. Так, в России отказались выдавать тела боевиков, захвативших театр на Дубровке, школу в Беслане и тех, кто напал на Нальчик в 2005 году. В первых двух случаях тела были захоронены в неизвестном месте, в третьем — кремированы.

Во многих других странах запрета на выдачу тел террористов нет. В США их открыто хоронят на кладбищах. За последние годы известно два исключения — лидеров Аль-Каиды и ИГИЛ (обе организации признаны террористическими на территории РФ): Усаму Бен Ладена и Абу Бакра аль Багдади похоронили в открытом море. Американское правительство утверждало, что похоронило их с соблюдением всех мусульманских традиций. Чаще проблемы возникают на международном уровне. Так, в Индии возникли проблемы с похоронами террористов, участвовавших в нападении на Мумбаи в 2008 году. Пакистан, гражданами которого они были и на территории которого проживали их родственники, отказался принять их тела. Алжир же отказался принять тело Мухаммеда Меры, устроившего резню во Франции в 2012 году. В итоге его кремировали, а прах передали родственникам.

В Израиле же пять лет назад террористов запретили хоронить по месту проживания их родственников. Решение о месте захоронения теперь принимает полиция. Это произошло после похорон жителя восточного Иерусалима Аллы Абу Джамаля, которые переросли в антиизраильскую манифестацию из нескольких сотен человек.

Россия, Москва. 26 октября. Террористки с поясами, наполненными взрывчаткой. Они были убиты в ходе операции по освобождению заложников в ДК ГПЗ «Московский подшипник»Фото: ЦОС ФСБ РФ/ТАСС

В 2007 году Конституционный суд РФ подтвердил законность запрета. По мнению суда, выдача тел людей, убитых в ходе совершения теракта, «способна создать угрозу общественному порядку и общественному спокойствию, правам и законным интересам других лиц, их безопасности, в том числе привести к разжиганию ненависти, спровоцировать акты вандализма, насильственные действия, массовые беспорядки и столкновения, что может повлечь за собой новые жертвы, а места захоронений участников террористических актов могут стать местами культового поклонения отдельных экстремистски настроенных лиц, будут использоваться ими в качестве средства пропаганды идеологии терроризма и вовлечения в террористическую деятельность». КС указывает на то, что погребение должно быть совершено в соответствии с обычаями и традициями, а решение об отказе в выдаче тела зависит от доказательств, полученных в ходе расследования по уголовному делу и подтверждающих участие лица в совершении теракта.

Судьи Гадис Гаджиев и Анатолий Кононов тогда высказали особое мнение, назвав эту поправку к закону аморальной. Гаджиев утверждал, что захоронение должно быть произведено с участием родственников с соблюдением обычаев и традиций и гуманитарных правил уважения к мертвым.

«Оспариваемые нормы, запрещающие выдачу тел погибших и устанавливающие анонимность их захоронения, являются абсолютно аморальными, отражающими самые дикие, варварские и низменные представления прошлого», — заметил судья Кононов.

Тогда родственники погибших обратились в Европейский суд. Первые решения по этому вопросу вынесли в 2013 году по делу «Масхадов и другие против России». Супруга убитого президента непризнанной Ичкерии Аслана Масхадова и ее дети обратились в ЕСПЧ с просьбой признать незаконным отказ в выдаче тела. Суд счел, что Россия не должна была автоматически отказывать в выдаче тела Масхадова родственникам.

Одновременно с этим слушалось дело, в котором родственники убитых при нападении на Нальчик в октябре 2005-го боевиков просили признать незаконным невыдачу им тел родных. Россия не только отказалась вернуть тела 95 убитых, но и кремировала их. По мусульманским канонам этого нельзя делать: в исламе принято хоронить человека в земле, и как можно скорее.

Суд согласился с заявителями и признал эту меру нарушением. По мнению суда, нарушение России состояло в «отсутствии индивидуального подхода к разбирательству».

Москва, 2006 год. Пикет Комитета антивоенных действий и Антивоенного клуба против войны в Чечне и в поддержку выдачи тела Аслана Масхадова родственникамФото: Александр Саверкин/ТАСС

«В Европейском суде считают, что нарушение — это одинаковый подход ко всем. Для них нарушение — это не отказ вернуть тело, а отсутствие индивидуального разбирательства по каждому вопросу. Они не считают невозможность проститься со своим родственником формой страданий. Мертвые уже мертвы, но в чем виноваты живые?» — возмущается юрист «Правовой инициативы» Рустам Мацев.

По его мнению, в этой ситуации нужна работа на национальном уровне, потому что в ЕСПЧ перспектив нет. Решения суда строятся из консенсуса европейских стран по тем или иным вопросам. Европейский консенсус по вопросу отказа в выдаче тел состоит в том, что родные не страдают, говорит Мацев.

Ничего не меняется

Последнее дело об отказе в выдаче тела в практике Мацева — дело Мадины Бапинаевой. Антитеррористические операции унесли жизни двоих ее детей, а третьего оставили инвалидом.

В январе 2005 года российские спецслужбы провели спецоперацию по уничтожению джамаата «Ярмук» — подпольной террористической организации, действовавшей в Кабардино-Балкарии в те годы. Были убиты семь человек — три мужчины и четыре женщины. Спецслужбы тогда утверждали, что выманили их из леса, но каким образом боевики оказались в квартире с оружием, не объяснялось. Осада продолжалась почти два дня. В квартире была железная дверь, ее сразу заварили, чтобы никто не выбрался. Позже это стало характерной чертой всех таких операций в Кабардино-Балкарии.

В результате штурма четвертый этаж, на котором прятались убитые, был полностью уничтожен гранатометным обстрелом. Женщин обещали отпустить, но позже заявили, что они отстреливались. Среди них была и беременная дочка Бапинаевой Олеся Трунова. Ей было 18 лет.

«Олеся вышла на балкон и сказала: “Если вы сейчас двери не откроете, я спрыгну”. Ее снайпер в этот момент и застрелил. Она у меня никакой террористкой не была, всегда была домашняя девочка. Всю жизнь вязала, а с 15 лет в кафе работала, пекла самые вкусные хычины. Мы должны были уже на сохранение ложиться, но ее убили», — не может сдержать слез Мадина Бапинаева.

Женщина вспоминает, что готова была сама пойти и вывести Олесю оттуда за руку, но ее не пустили. Вместо этого к ней домой приехали силовики и во время обысков задели автоматом ее полугодовалую дочь. Девочке долго не оказывали помощь, у нее случился инсульт. На всю жизнь она осталась инвалидом.

Кабардино-Балкария. Нальчик. 27 января 2005 года. Разрушенная квартира, в которой укрывались боевикиФото: Кантемир Давыдов/ТАСС

В те годы в Кабардино-Балкарии не раз происходили подобные операции. Матери убитых часто выходили к зданию прокуратуры, требовали ответов, общались с журналистами. Тем временем старший сын Бапинаевой Радик обозлился и примкнул к остаткам джамаата. По крайней мере, так объяснили силовики, застрелившие его в одном из дворов Нальчика при отказе предъявить документы в 2007 году.

Они сказали его матери, что если бы они не убили его, он бы убил их.

Мадина в это не верит. Она считает, что ее сына убили, чтобы отомстить ей за то, что выходила после смерти дочери. Расследование по факту его смерти не проводилось.

«Радик был инвалидом первой группы, у него была эпилепсия. Он жил на тяжелейших рецептурных лекарствах. Какой терроризм? Какое вооруженное сопротивление? Он состоял на учете у психиатра. Медсестра часто приходила, чтобы проверить его, у него не было возможности надолго исчезнуть», — вспоминает Мадина.

Убитую дочь похоронить удалось сразу, а тело сына ей так и не вернули. Она обращалась во все государственные инстанции и везде получала отказ. По ее словам, к ней приходили неизвестные в гражданском и предлагали за 5 тысяч долларов рассказать, где похоронен сын. Она отказалась.

Российский суд не принимал никакого решения о Радике Бапинаеве. Какие именно паломники могут строить культ вокруг могилы мужчины с инвалидностью, убитого из-за отказа предъявить документы, неизвестно. В заявлении в ЕСПЧ Мадина писала, что до сих пор не знает, похоронен ли ее сын вообще.

Отказ от борьбы

Адвокат Марина Дубровина, которая много лет работает на Северном Кавказе, считает, что закон о противодействии террористической деятельности развязывает руки правоохранителям.

«Они стараются чаще говорить о незаконных вооруженных формированиях, чем о террористических организациях. Поэтому они говорят, что человек к такому формированию примкнул и принес клятву руководителю “Имарат Кавказ” (запрещен на территории РФ). Этого человека (Доку Умарова. — Прим. ТД) давно убили. Любой здравый человек, читая это, поймет, что это придуманные вещи», — говорит Дубровина.

По ее словам, многое зависит от органов расследования. Если делом занимается МВД, то шанс на возвращение тела есть. Дела о терроризме — подследственность ФСБ. МВД может заниматься только делами о незаконных вооруженных формированиях. Фигуранты таких дел под закон о террористической деятельности не подпадают.

Тело убитого боевика на улице Нальчика, после нападения на город в октябре 2005 годаФото: Eduard Kornienko/Reuters/PixStream

Подобная история произошла в Дагестане, когда в 2016 году в Шамильском районе застрелили братьев-пастухов Гасангусейновых во время совместной спецоперации МВД и ФСБ. Ночью силовики случайно застрелили 19-летнего Гасангусейна и 17-летнего Наби. Они попытались отчитаться о ликвидации боевиков и отказались выдавать тела, которые в то время находились в райотделе МВД. Их планировали увезти в Махачкалу для проведения экспертизы. Это означало, что их не вернут совсем, ведь «боевиков» не возвращают. Тогда жители соседних сел сами открыли ворота и забрали тела. Полиция не смогла препятствовать. Этот случай стал первым в Дагестане, когда после спецоперации возбудили дело об убийстве ее жертв. Спустя пять лет это дело до сих пор не расследовано.

По словам Дубровиной, тела возвращают в редких случаях. Часто это касается ситуаций, когда силовики «перестарались» — запытали невиновного. Тогда тело возвращают и хоронят, но без лишнего шума. Чтобы получить труп родственника, людям надо отказаться от дальнейшей борьбы.

Так случилось с братом жителя Ингушетии Султана Алиева — Ибрагимом. 8 июня 2018 года Ибрагим Алиев был задержан в собственном доме. Родственники три дня не могли получить какую-либо информацию о его местонахождении. На четвертый день их вызвали на встречу с экс-главой республики Юнус-Беком Евкуровым и неназванным генералом ФСБ. При встрече им сообщили, что во время допроса Ибрагим схватил ножницы и с криком «Аллаху Акбар!» кинулся на одного из сотрудников, после чего его застрелили.

«“Вы же умный человек, генерал, как вам не стыдно?” — спросил я его. Он молча протянул мне руку и попрощался. За что?! Он оружия в руках не держал, никого не убивал, террористом не был. Трактористом работал всю жизнь. Младшему сыну и шести не было, а после его смерти еще один сын родился. Еще и второго брата посадили в то же время, сочинили дело о терроризме. А ему 23 всего было!» — вспоминает Султан Алиев.

Тело брата отказались возвращать, несмотря на то что еще в 2011 году Юнус-Бек Евкуров решил отказаться от этой практики в Ингушетии. Тогда он мотивировал это попыткой не озлоблять оставшихся.

Султан ходил по всем инстанциям, встречался с высокопоставленными чиновниками и силовиками, везде получал отказ. Ему передавали, чтоб он не жаловался, не раздавал интервью, угрожали. Султан писал даже Путину.

Республика Ингушетия. Сотрудники ФСБ России во время ликвидации вооруженного бандита, планировавшего террористический акт, в ходе контртеррористической операции в станице Вознесенское Малгобекского районаФото: Пресс-служба ФСБ РФ по Ингушетии/РИА Новости

Спустя месяц силовики, по словам Алиевых, неофициально предложили им сделку: тело Ибрагима отдают, но похороны проходят тайно и в присутствии охраны. Те согласились. Похороны прошли после захода солнца, несмотря на то что в исламской традиции это запрещено. В течение нескольких следующих недель место погребения Ибрагима Алиева охранялось, и никто из тех, кто хотел туда попасть, не смог этого сделать. Эту информацию «Таким делам» подтвердил Виталий Зубенко, адвокат младшего брата погибшего Ибрагима — Башира Алиева. Последнего судят по обвинению в подготовке теракта во время ЧМ-2018. Он называет дело сфабрикованным, а в суде заявляет о давлении и подбросе гранаты, которую изначально подбросили его брату.

«Когда мы его хоронили, вокруг стояла охрана. Когда его обмывали в морге по нашим обычаям, было семь человек охраны. Снимать что-либо вообще запретили. “Скажите спасибо, что вам труп отдают”. На теле живого места не было, они явно его пытали. Ничего не докажешь. Никакой справедливости нет», — вздыхает Султан Алиев.

* * *

Адвокат Башира Алиева Виталий Зубенко в разговоре с корреспондентом «Таких дел» отметил, что собирается доказывать полную невиновность своего подзащитного и планирует предоставить суду доказательства смерти Ибрагима Алиева в ходе пыток в отделении ФСБ.

Спустя 14 лет ЕСПЧ вынес по делу Мадины Бапинаевой прецедентное решение, аналогичное решениям по предыдущим делам о невозвращении тел. Сейчас она ждет, когда решение переведут на русский язык и надеется, что ей покажут могилу сына и дадут его перезахоронить. Никакой компенсации морального ущерба суд в Страсбурге назначать ей не стал.

Сохиба Бурханова сейчас ждет встречи с детьми и надеется нормально проститься с мужем и уехать в безопасное место. Суд и в апелляции отказался выдать тело ее мужа Наби.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!