Фото: Анна Марченкова для ТД

Секс-работницы уязвимы перед ВИЧ, и им страшно и стыдно обращаться за терапией и помощью. Вера Коваленко, основательница екатеринбургской организации «Новая жизнь», смогла сделать так, чтобы женщины доверяли ей. Непростая история самой Веры определила создание «Новой жизни», где помощь основана на полном принятии

«Нашла себя, пока сидела в тюрьме»  

Вера Коваленко, основательница благотворительного фонда «Новая жизнь», сидит передо мной в одном из офисов организации. У Веры блестящие черные волосы, модная короткая стрижка  и небесно-голубые глаза — редкое сочетание. В 2009 году Вера вышла на свободу после отбывания восьмилетнего срока.

«Ощущение полной свободы с первой секунды. Воздух другой, и небо другое, и вкус еды. Когда освободилась, уже понимала, какая я. Это нелогично и ненормально, но я нашла себя, сидя в тюрьме», — вспоминает она.

Через два года после освобождения появилась «Новая жизнь». Сначала как швейная мастерская, которая давала рабочие места недавно вышедшим на свободу женщинам: после освобождения у многих уже были навыки. Женщины приводили с собой детей и мужей. Кто-то был болен ВИЧ, у кого-то был туберкулез. Некоторые приходили с сестрой, подругой, мужчины приводили своих друзей. У некоторых были зависимости. Были и те, кто освободился, и у них не оказывалось одежды и обуви по сезону. Стало ясно, что швейной мастерской уже недостаточно.

«Я понимала, что люди могут совершать преступления не потому, что подлецы и негодяи, а потому, что есть причины, по которым они не смогли в себе разобраться. У меня появилась потребность помочь хотя бы отдельным людям, чтобы снизить количество рецидивов и человек не возвращался в тюрьму», — объясняет Вера. Она знает, о чем говорит. 

Детство оборвалось

Вера жила в южном украинском городе Николаеве. Мама сделала ее детство счастливым. 

«Я была прекрасным ребенком, отлично училась, мы много путешествовали: мама была инженером-конструктором и как ведущего специалиста ее отправляли в Грузию, в Ленинград и в Москву. За хорошее поведение и оценки она брала меня с собой, водила в театры и на экскурсии. Мы читали книги, обсуждали спектакли, она поддерживала мои хобби и кружки — фортепиано, греблю и танцы», — рассказывает Вера.  

А потом ей исполнилось двенадцать лет — и из тюрьмы вернулся отец. Вера его до этого никогда не видела. Детство кончилось в одночасье. Незнакомый мужчина был суровым и деспотичным. Много пил. Жестоко бил Веру и ее маму. Но самое страшное, что вслед за ним мама тоже начала пить и очень быстро заболела алкоголизмом.

Вере было стыдно перед сверстниками за пьющих родителей, синяки, рваную одежду. Несколько раз, видя, что отец начинает бить маму, она срывалась с места и бежала к телефонной будке, звонила в милицию. Его забирали, но отпускали, не довозя до участка. Мужчина прибегал домой и бил еще жестче. Мама никогда не писала заявления на мужа.

«Один раз он сломал ей челюсть. У нее на лбу был шов после его удара, на лице — скобки, она пила из трубочки. Так он ее искалечил».

Вера Коваленко, основательница екатеринбургской организации «Новая жизнь»Фото: Анна Марченкова для ТД

Из того периода Вера отчетливо помнит два момента: все время не было денег и хотелось есть. Дом изменился: в нем больше не было уюта, еды и даже постельного белья, но были грязь и много незнакомых людей. Выход был один: не возвращаться в этот дом.

«Мы с компанией мальчишек, у которых тоже были пьющие родители, ночевали на лодочной станции, в подвалах, а когда на дачах не было людей, забирались туда. С тринадцати лет я чаще была на улице, чем дома. На улице нужно было как-то добывать себе хлеб», — вспоминает Вера.  

Когда Веру осудили за воровство, ей было пятнадцать лет. Срок — три года и три месяца. О том, что мама умерла, ей рассказал дедушка, который приехал в колонию для несовершеннолетних. Он нашел ее тело на стройке спустя три недели, как она пропала. Причина смерти не была установлена, но, скорее всего, пьяная ссора. Маму хоронили в закрытом гробу. 

«В помогающей профессии это важно»

Верин папа уехал на Урал, и она, выйдя из тюрьмы, решила сменить окружение, чтобы не вернуться в колонию, — поехала к нему. Мужчина не изменился. Долго жить вместе они не смогли. 

«Через два года он погиб. Была какая-то разборка, он ехал в машине, когда на него напали люди с автоматами и расстреляли», — вспоминает она.

После смерти отца Вера снова попала в тюрьму. На этот раз тяжкое преступление — убийство. Мужчина был ее знакомым. Она вспоминает коротко: «У нас был конфликт. Он меня ударил. Я его убила». 

«Когда я уже работала с психологами, — говорит Вера, — поняла, что, находясь долго в ситуациях насилия от отца, любое насилие я воспринимаю очень болезненно. Я сложно реагирую на повышение голоса и если на меня кто-то замахивается — не то что бьет». 

Суд назначит ей десять лет лишения свободы, но она выйдет досрочно, отсидев восемь лет. 

«С тринадцати до двадцати одного года я себя потеряла, — говорит она сейчас. — Из ребенка, который рос в неплохих условиях, резко стала ребенком, которому нужно было выживать. Когда мне дали большой срок, получилось остановиться и начать разбираться в себе». 

После освобождения Вера много лет провела в психотерапии. Раньше она не могла вспоминать о детстве и говорить о маме без слез. Постепенно чувство стыда стало исчезать, обида — сменяться принятием. 

«Наверное, эмпатия к людям у меня потому и появилась, что я понимаю их страдания, я сама это проживала. Мне нужно понимать, с чем они сталкиваются, какая помощь им нужна, — в помогающей профессии это важно».

Направления помощи в «Новой жизни» появлялись из запросов тех, кто приходил к Вере. Швейное производство быстро выросло в полноценный центр, где сегодня уже есть медико-социальная, юридическая и психологическая поддержка для уязвимых категорий населения, есть социальный склад, штат сотрудников и волонтеров.

Много сил организация уделяет профилактике распространения ВИЧ и помощи людям, которые столкнулись с болезнью, — приходя в «Новую жизнь», некоторые из них еще не знают о положительном статусе и не получают терапию. Сложнее всего было начать помогать секс-работницам: поначалу они боялись обращаться к Вере.

Сейчас для секс-работников есть несколько программ: им помогают решить юридические проблемы, предоставляют помощь психолога и гинеколога, тестируют на ВИЧ и решают специфические вопросы. Они у всех разные: кому-то нужна помощь с документами, кому-то важно устроить ребенка в детский сад. 

«Требуются девушки на высокооплачиваемую работу»

«Многие думают, что нам деньги даются легко, но это не так. Бывает, прихожу домой и два дня телефон не включаю, ни с кем не говорю, никого не хочу видеть. Иногда клиенты так надоедают, что становится плохо, когда он просто меня трогает!» 

Ирине (имена секс-работниц изменены в целях их безопасности) сорок три года. Пухлые губы, светлые глаза, длинные каштановые волосы. Улыбается: «Я так молодо выгляжу из-за работы». У Иры есть сын и внучка. Она одна из первых секс-работниц, кто начал приходить в «Новую жизнь», и сейчас сама консультирует женщин, помогает проводить тестирование на ВИЧ. У нее есть опыт изнутри, ей доверяют. 

Ира родилась в небольшом городке Пермского края. Родителей не помнит и ничего о них не знает — ее воспитывала бабушка. Время от времени бабушка выпивала, соседи это видели, обращались в опеку, и Иру отправляли в детский дом.      

«Бабушка была хорошая, любила меня, одевала, доставала игрушки, хоть и работала всю жизнь маляром на заводе, пенсия была совсем маленькая, — вспоминает Ира. — На выходные она меня и мою детдомовскую подружку забирала домой, варила нам голубей, а меня просила говорить подруге, что это цыплятки». 

Ирина рассказывает, как летом на складе в детском доме девочкам выдавали платья, туфельки, и шумно вдыхает, прикрывая глаза — крепко помнит тот запах новой одежды.  

С семнадцати до тридцати двух лет Ирина работала на хлебокомбинате. Там познакомилась с мужчиной, у пары родился сын. Муж недолго трудился на заводе и ушел, семью не содержал, почти никогда больше не работал — все тянула на себе жена. Когда ей было тридцать, ее отправили на обучение в Екатеринбург. Оказавшись в большом городе, Ира решила заработать для семьи. 

В офисе екатеринбургской организации «Новая жизнь»Фото: Анна Марченкова для ТД

«Я купила газету, нашла объявление: “Требуются девушки на высокооплачиваемую работу”, очень-очень боялась, но вышла. Мне повезло: первые клиенты были летчики, интеллигентные и образованные ребята. Моя зарплата на заводе была 6 тысяч рублей в месяц, а за ту ночь я заработала 10. В секс-работу люди идут из-за нищеты. Очень много молодых мам. Мне не встречались те, кто приходит, потому что так любят секс».  

Ира стала приезжать в Екатеринбург раз в год — и оставалась на месяц. Своему мужчине честно обо всем рассказала — пара уже давно была на грани разрыва и держалась вместе ради сына. 

«Мы с ним договорились: пока я в Екатеринбурге, он оставался дома, гладил, прибирался, делал с сыном уроки. В это время я могла работать круглосуточно. Домашние ни в чем не нуждались, я переводила деньги. Но сама выходила на работу и не знала, куда пойду после, у меня в Екатеринбурге не было дома. Как мы живы остались?»

Спасенные жизни

С организацией Ира познакомилась в первые годы ее создания. Сначала настороженно наблюдала, ходила на тренинги по профилактике ВИЧ, общалась со специалистами. Тогда, говорит, не понимала, почему нужно проходить тест на ВИЧ и не сторониться тех, кто ВИЧ-положителен. 

«Раньше клиенты заставляли, буквально умоляли заняться сексом без презерватива. Некоторые соглашались. Сегодня благодаря организации секс-работницы стали заботиться о здоровье. У меня даже есть постоянные клиенты, которые были ярыми противниками, а сейчас все в презервативах! Я рассказывала им простыми словами: объясняла про ВИЧ, приводила примеры из наших тренингов: “Вот не хотите надевать презерватив, а это — насилие над нами, мы с этим боремся!”»

В 2020 году Свердловская область оказалась на втором месте среди регионов России по заболеваемости ВИЧ. Согласно докладу Федерального научно-методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом за 2020 год, сейчас показатель заболеваемости на Среднем Урале — 95,9 случая на 100 тысяч населения (по России в среднем — 49,1). По данным платформы «Если быть точным» за 2019 год, в Свердловской области проживало больше 80 тысяч человек с ВИЧ — показатель намного выше, чем в других регионах страны.

За три года работы проекта по профилактике ВИЧ среди секс-работников «Новая жизнь» провела тестирование 1984 человек. У 51 секс-работницы оказался положительный результат, наблюдение и лечение в СПИД-центре начали 34 человека.

Размашисто жестикулируя, Ира рассказывает, что лично знает трех женщин, «которым организация спасла жизнь». У одной из них во время секса порвался презерватив и выяснилось, что у клиента ВИЧ, — помогла постконтактная терапия. Кого-то Ира лично привела сюда за руку: «Девочка — инъекционная наркоманка. Сперва не знала, что у нее ВИЧ, но я договорилась, ее проверили, отправили в СПИД-центр, она уже была похожа на смерть! В итоге пролечилась, выкарабкалась, родила здорового ребенка!»

Третью женщину Ира уговаривала год — так она боялась сдать тест. Та болела, сильно похудела и, когда стало совсем тяжело, кое-как согласилась. У нее выявили ВИЧ, сейчас она принимает антиретровирусную терапию. 

«Я молодец» 

В «Новой жизни» уделяют внимание не только здоровью секс-работников, но и правовым вопросам. По данным чешской организации «Наслаждение без риска», с насилием сталкивается 90 процентов из них. В полицию решаются идти единицы, их заявления часто не принимают, а на женщин из-за статуса смотрят скептически и дела чаще всего заводят на них самих — за «занятие проституцией». Ире удалось стать исключением и добиться справедливости.

В офисе екатеринбургской организации «Новая жизнь»Фото: Анна Марченкова для ТД

«Мы зашли с ним домой, вдруг он достал пистолет и закрыл дверь, стал угрожать, сильно толкнул. Света в доме не было. Мне стало очень страшно, — вспоминает Ира. — Он с кем-то постоянно созванивался, говорил, что сейчас приедет пятнадцать человек и все вместе меня изнасилуют. Снял с меня все украшения. Я просто ждала, когда это кончится и он меня отпустит». 

Когда Ирине удалось выбраться, было шесть утра. Она решилась идти в полицию. Узнав, что у нее есть статья 6.11 («занятие проституцией»), полицейские отнеслись к ней скептически. Ира воскликнула: «При чем здесь моя статья, если я пришла написать заявление?!» Кое-как его приняли.  

«Я консультировалась с юристкой из “Новой жизни”, — говорит Ира. — Если бы не она, никуда бы не пошла, а здесь меня поддержали. На суде его адвокат строила линию защиты, основываясь на том, что я проститутка. Я встала и громко всем сказала, что это не относится к уголовному делу. Судья развел руками. И я поняла, что я — молодец». 

Мужчине дали двенадцать лет. Оказалось, это не единственный такой эпизод в его биографии.

Сейчас у Иры есть свое жилье, она сделала там ремонт и очень этим гордится. Ирина помогает семье сына, нянчится с внучкой и покупает продукты бабушке-соседке, хоть и сокрушается, что у той скверный характер. В «Новой жизни» она бывает регулярно.   

«Раньше же нас никто не учил: девочки, учитесь, самообразовывайтесь! Правда, не всегда же мы будем так. Я не буду до шестидесяти лет заниматься секс-работой. Нам тоже нужно думать о будущем».

«Слезы у взрослого плачет ребенок»  

«Страх будущего — одна из основных проблем, с которыми сталкиваются секс-работницы, — считает психолог “Новой жизни” Елена Гузеева. — Всю жизнь женщина не может работать в этой сфере, есть возрастные и физические границы. Чем старше она становится, тем больше думает: что дальше?»

Елена давно консультирует в организации. По специальности она медик, педагог-психолог и клинический психолог. Долго работала с детьми и подростками, потом — со взрослыми, у которых есть ВИЧ, а когда появилась «Новая жизнь», начала консультировать здесь. О работе с социально уязвимыми группами говорит: «Слезы у взрослого, но плачет всегда травмированный ребенок».  

Елена объясняет, что женщины приходят с самыми разными вопросами: как заработать денег, как выжить, как поднять детей. Но основная психологическая проблема, с которой они сталкиваются, — внутриличностный конфликт. Секс-работа — социально неодобряемая профессия, она сама по себе стигматизированна. Многие не могут принять, что занимаются ею: «Ты делаешь что-то, за что себя регулярно порицаешь. Внутренняя аутоагрессия на уровне суицида, чувство глубочайшей вины и стыда».  

По мнению специалиста, часто в секс-работу приходят те, кто столкнулся с разными видами насилия: психологическим, эмоциональным или физическим. 

«Из десяти человек семь точно [с этим столкнулись], — говорит она. — Если ребенок воспитывается в семье, где пропагандируется насилие, он воспринимает его как норму. Очень много историй, где девочки испытали сексуализированное насилие отчимов, старших детей или других близких людей. Это тяжелая, табуированная тема. Ребенок часто остается с бедой наедине. Рассказать стыдно, расскажешь — не поверят. Все это очень влияет на его жизнь и даже на то, чем он будет заниматься».

«Не кричи»  

У Жени проколотая бровь, подростковая стрижка и бойкий, с издевкой голос. Она не доверяет мне. Жене тридцать восемь. Три года назад у Жени диагностировали ВИЧ, но из страха серьезных побочных эффектов она не принимала терапию и никогда не была в СПИД-центре. Подруга убедила ее обратиться в «Новую жизнь», где ей помогут встать на учет, проведут по кабинетам и расскажут, что делать. Точку в этом вопросе поставил Женин мужчина: привез ее сюда. Вот уже полгода она регулярно принимает антиретровирусную терапию и удивляется, что никаких побочных эффектов у нее нет.   

В Екатеринбург Евгения переехала из небольшого уральского города — по ее словам, именно для того, чтобы заниматься секс-работой.

«Не знаю, может, я аморальная какая-то, — усмехнувшись, пожимает плечами. — Понимаю, что это неприемлемо, но мне это так же неприятно, как прибираться или мыть посуду. Такая часть жизни, которую необходимо делать. В магазине ведь тоже неприятно коробки разгружать».  

Елена Гузеева подтверждает слова Евгении: многие секс-работницы относятся к своей профессии как к обычной работе, секс воспринимается не как эмоциональная составляющая, а как механика, которая приносит доход.

Женя родилась в Татарстане. Когда ей исполнилось семнадцать лет, они с мамой переехали на Урал.

«У мамы было очень жесткое воспитание, — рассказывает она. — Я не гуляла и никуда не ходила. Плюс перестройка, денег не было. Когда все девочки начинают дружить с мальчиками, она меня кошмарила за любую фигню. Меня это злило». 

В семнадцать лет Женя в очередной раз поругалась с мамой, хлопнула дверью и домой больше не возвращалась. На третий день уличной жизни девушка познакомилась с секс-работницами.

«Я брела в никуда, — рассказывает. — Они с машиной меня подцепили, предложили жилье. Сразу было понятно, что речь про секс». 

Женя проработала полгода и вышла замуж. Во время семейной жизни она работала в пиццерии. Вскоре муж стал Женю избивать. Бил, даже когда она была беременна сыном. Однажды Женя не выдержала: собрала вещи, взяла сына и ушла к маме — они к тому времени снова начали общаться, — потом сняла квартиру. Но окончательно выйти из абьюзивных отношений не удалось: следующий мужчина был еще более жестоким. 

Психолог «Новой жизни» Елена Гузеева (слева) и Вера Коваленко, основательница организацииФото: Анна Марченкова для ТД

«Я жила с одним производителем наркотиков. Он был маньяк. — Женю передергивает. — С ним было страшно жить, но идти тогда было некуда. Однажды он заставил написать записку: “В моей смерти прошу никого не винить” — и выйти из окна пятого этажа. Он бил меня кулаками, говорил: “Не кричи”. А глаза стеклянные».

В тот день Женя не прыгнула: ее увезли в больницу с воспалением легких, осложненным травмой после перелома ребер, который получила во время очередного избиения. 

Женя прожила так полтора года. У нее появился другой мужчина, который убедил ее обратиться в «Новую жизнь». Сейчас она снимает квартиру и занимается сыном. Говорит, что хочет поработать еще немного, чтобы закрыть долги, и больше не возвращаться в профессию.

Не навсегда

«Бывает, к нам устраиваются люди, готовые работать с любыми категориями, но не с секс-работниками, — рассказывает Вера. — Мы их не берем. Для нас очень важно толерантное и безоценочное отношение. Во главе угла человек, вся организация создана для того, чтобы ему помогать. Не осуждать за то, чем он занимается, если он хочет есть или у него нет сапог на зиму».

Вера говорит, что целевая группа у организации сложная, поэтому они специально обучают каждого сотрудника «Новой жизни» — даже если это волонтер, который не так много времени проводит с людьми.   

«Лицо секс-работы поменялось, — признается Вера. — Сейчас среди секс-работниц все меньше людей с зависимостями, но все больше молодых мам и женщин с высшим образованием. Думаю, это связано с экономическими факторами. Многим женщинам приходится воспитывать детей в одиночку, у них есть кредиты и ипотеки, многие днем работают в других местах. Эти женщины активны и открыты, они хотят решать свои проблемы, они для этого и пришли в секс-работу. Но они пришли в эту профессию не навсегда и хотят выйти оттуда здоровыми. Мы помогаем им в этом». 

Материал создан при поддержке Фонда президентских грантов

Спасибо, что дочитали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

ПОДДЕРЖАТЬ

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — «Таких дел». Подписывайтесь!

Читайте также
Всего собрано
2 443 396 907
Текст
0 из 0

Вера Коваленко, основательница екатеринбургской организации «Новая жизнь»

Фото: Анна Марченкова для ТД
0 из 0

Вера Коваленко, основательница екатеринбургской организации «Новая жизнь»

Фото: Анна Марченкова для ТД
0 из 0

В офисе екатеринбургской организации «Новая жизнь»

Фото: Анна Марченкова для ТД
0 из 0

В офисе екатеринбургской организации «Новая жизнь»

Фото: Анна Марченкова для ТД
0 из 0

Психолог «Новой жизни» Елена Гузеева (слева) и Вера Коваленко, основательница организации

Фото: Анна Марченкова для ТД
0 из 0
Спасибо, что долистали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и фотоистории. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас поддержать нашу работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

Поддержать
0 из 0
Листайте фотографии
с помощью жеста смахивания
влево-вправо

Подпишитесь на субботнюю рассылку лучших материалов «Таких дел»

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: