У Казани женское лицо. Как в «третьей столице» исследуют свою идентичность
Шесть лет назад центр Казани получил статус исторического поселения, а спустя еще четыре года здесь разработали концепцию устойчивого развития. Концепцию идентичности Казани, отражающую дух города, придумали женщины — исследовательницы Энже Дусаева и Марья Леонтьева из независимого института городских исследований «Тамга»
На набережной озера Кабан мы стоим на исторической границе: с одной стороны русская, с другой — татарская часть Казани. Вокруг нас площадь Тукая возле театра Камала, памятник Салиху Сайдашеву, улицы Марджани и Марселя Салимжанова.
Мир татарских мужчин.
Но через несколько шагов оказываемся уже в Закабанье — Старо-Татарской слободе, где еще двадцать лет назад компактно жили потомки коренных татар, выселенных сюда при Иване Грозном. Здесь исследовательницы рассказывают о женском лице города.
Альтернатива «Зулейхе»
Историк и культуролог Энже Дусаева, экскурсоводы и бывшие студентки Энже Наиля Мамбетова, Дина Хабибуллина и Гузелия Гиматдинова уже полтора года проводят в Старо-Татарской слободе экскурсию «Мир татарской женщины».
Первая прошла в августе 2020 года, в дни городского фестиваля татарской культуры «Сенной базар». Тогда не утихала дискуссия вокруг сериальной экранизации книги Гузель Яхиной «Зулейха открывает глаза». Споры шли о том, насколько достоверно был показан образ жизни татар, их национальная идентичность, советский империализм и роль татарской женщины в обществе. Многие татары не согласились с интерпретацией жизни их предков и отношений с советской властью, которую транслировали создатели сериала, и увидели в ней колониальную политику СССР.
Проект «Мир татарской женщины» появился как ответ на эту дискуссию, как попытка осмыслить роль и место женщины в Казани в начале XX века и спустя сотню лет.
«Мои первые студентки, тогда уже профессиональные музеологи и экскурсоводы, водили пешие экскурсии по Старо-Татарской слободе, — вспоминает Энже. — Иногда я тоже водила их для иностранных туристов на итальянском. Но в какой-то момент стала осознавать, что во время экскурсий у нас звучат только мужские имена. Где-то имперский, где-то националистический, но главное — абсолютно мужской дискурс. И я поняла, что пора делать что-то принципиально новое».
Так Энже, Дина, Наиля (а позже к ним присоединилась Гузелия) стали проводить экскурсии о женщинах, которые в разное время жили и творили в Казани. Исследовательницы работали в архивах и изучали сохранившиеся источники.
«Мы не делим намеренно историю города на “мужскую” и “женскую”, — объясняет Энже. — Но так мало женщин вписано в нашу историю, что даже одно перечисление имен — уже большое дело».
В Казани восемнадцать улиц, названных женскими именами. Но в историческом центре Казани их совсем немного: улица, названная в честь немецкой коммунистки и активистки борьбы за права женщин Клары Цеткин, в честь советской разведчицы Зои Космодемьянской, татарской актрисы, композитора и певицы Сары Садыковой.
«Жизнь без татарки — как чай без заварки»
Бродим по улицам Старо-Татарской слободы. В этой исторической части Казани сохранились татарские городские купеческие усадьбы дореволюционной постройки. Это живой музей, по которому каждый день бродят сотни туристов.
Часть старых зданий город утратил, часть отреставрировали, появились и новоделы. Энже, Наиля и Гузелия по очереди показывают, что из старины уцелело, и рассказывают о татарских мещанках, живших здесь на рубеже XIX—XX веков.
Энже пересказывает расхожие выражения: «От судьбы не жди подарка лучше, чем жена-татарка» (так говорили про татарок полтора столетия назад), «Жизнь без татарки — как чай без заварки».
Татарские женщины покрывали голову и носили чапан, чтобы закрывать лицо. Очевидно, они были менее заметными, чем их мужья: культурная среда формировала их незаметность.
Исследовательницы рассказывают, что татарки вовсе не были безграмотными. Наоборот: они были не только образованными, но и вполне успешными. Полтора столетия назад они могли самостоятельно, без мужей и отцов, добиться разрешения на строительство, оформить дом и получать свой доход, сдавая комнаты в аренду, как это делала в конце XIX века татарская мещанка Бибизюгра Азимова.
Многие посвящали себя образованию и просвещению. Фатиха Аитова поставила будущему мужу условие, что обязательно будет поддерживать развитие женского образования. Муж прозвал ее «Батыем в юбке»: она ездила добиваться официального разрешения в Петербург, собирала уникальные образовательные методики по всей Европе и в итоге открыла в Казани первую татарскую гимназию для девочек. Надо понимать, что в это время такой не существовало в Казани и для мальчиков.
Первая и единственная мусульманская судья-женщина (казый) Мухлиса Буби добивается вместе с другими участницами Первого съезда мусульманок России запрета многоженства, права женщин на развод с мужем, права ходить с открытым лицом и молиться в мечети.
Образование — важный культурный код для татар, несколько раз повторяет во время экскурсии Энже. Грамотными татарки были не только в городе. В деревнях при мечетях были свои медресе (аналог школы с богословским уклоном). Девочек обычно учила жена муллы (абыстай). Даже в колыбельных, которые татарки веками пели своим детям, были строчки про необходимость быть грамотным.
Сеансы психотерапии
«Мир татарской женщины» — многосерийный проект. Таким Энже задумывала его с самого начала.
Несколько месяцев назад она с коллегами запустила новые экскурсии «Азат хатын» («Освобожденная женщина») — про жизнь татарских женщин в советское время. Их истории рассказывают через профессии и трудовые практики повседневности, в которых проявлялись женщины в Татарской АССР: поэтессы, спортсменки, юристки и телеграфистки. Локация тоже другая: центр Казани около сквера Дзержинского, отправная точка — первый памятник советскому конструктивизму, авангардный Мергасовский дом.
Расчета на то, что «Мир татарской женщины» вытеснит массовый туризм (хотя проект есть на Tripadvisor и других тургидах), у Энже нет.
«Во-первых, я никогда не создавала массовые продукты. А во-вторых, проект изначально задумывался больше не как коммерческий, а как просветительский (стоимость экскурсии 600 рублей). Это моя исследовательская оптика: в университете я исследовала женщин в Средние века. В любом случае я не буду менять что-то важное, только чтобы это стало более выгодным. Это не потоковая история».
Для многих женщин экскурсии, говорят психологи, близкие к проекту, имеют терапевтический эффект: на них приходят как на сеанс психотерапии. Многие современные жительницы Казани думают, что их предки-женщины жили под гнетом, а оказывается, что это не так.
«Женщинам важно сейчас слышать успешные примеры. Но мы намеренно не выстраиваем только положительные образы, были разные истории. Но показываем, что и успеха добивались разные женщины в разных областях», — объясняет Энже.
Память без памятников
Разговор с казанцами про городскую идентичность Энже и ее коллеги ведут, не только вписывая в историю и пространство Казани женские имена.
Мы беседуем с Энже в ее небольшом кабинете в Татарском государственном театре драмы и комедии имени Карима Тинчурина.
Энже родилась и выросла в Казани, училась в Москве, работала в Италии, а вернувшись в Казань, преподавала в университете. Два года назад она ушла из вуза, чтобы рассказывать об истории города альтернативными способами — не через бюсты, памятники и барельефы, а через творчество и культурные практики.
«Я выросла в Казани на волне национализма и уже тогда понимала всю политическую ангажированность нашего города: национализм процветал тут махровым цветом, и это претило моему видению. Мне же хочется знакомить татарскую культуру с европейским опытом. Только при встрече с другим ты осознаешь, что важно внутри».
Незадолго до того, как Энже ушла из университета, социолог, учредительница института независимых городских исследований «Тамга» Марья Леонтьева пригласила ее вместе изучать нематериальное наследие исторического центра Казани.
На исторический центр казанские власти обратили внимание, когда активистка и градозащитница (а ныне помощница Рустама Минниханова) Олеся Балтусова провела президента республики Татарстан по исчезающей Казани.
После, в 2018 году, центр Казани получил статус исторического поселения, а Рустам Минниханов поручил архитекторам, социологам, юристам, экономистам и историкам разработать концепцию его устойчивого развития на ближайшие пятнадцать лет.
Марья, Энже и их команда урбанистов, социологов и культурологов в институте «Тамга» работали над одним из блоков этой концепции — нематериальным наследием города и моделью его идентичности.
Первой крупной культурной локацией, которую исследовала «Тамга», был дом Ушковой в центре Казани: последние сто лет он служил городу библиотекой, но закрылся на реставрацию. Это не просто памятник архитектуры русского модерна: в начале XX века он был одним из самых модных казанских особняков и точкой притяжения горожан.
Энже с Марьей и коллегами много работали с архивами, изучали запросы старожилов Казани и молодых горожан, исследовали коллективную память, чтобы понять, что должно быть в особняке после его реставрации. Это был первый опыт культурного программирования, в результате которого Энже придумала пластический спектакль Sacro vento — про дух особняка.
Вторым исследованием «духа места» для Энже, Анны Сокольской и Гузелии Гиматдиновой стала другая историческая часть Казани — Адмиралтейская слобода. Через несколько месяцев у слободы появилась опера-променад.
«Два десятка человек бродят по Адмиралтейской слободе под баянные распевы на стихи Александра Введенского и строчки поэмы [средневекового татарского автора] Кул Гали. У прохожих может возникнуть ощущение, что это праздничная процессия или экскурсионная группа. Но на самом деле так проходит родившаяся на лаборатории “Кыйссаи Йосыф” опера-променад “Юл”», — писало местное издание Enter после премьеры спектакля.
На оперу «Юл» мы попадаем на следующий день после экскурсии в Старо-Татарскую слободу. Променад начинается от стен СИЗО и заканчивается на берегу реки Казанки, у мусульманского кладбища.
Погрузиться в происходящее получается не сразу: отвлекают звуки проезжающих фур, щебет птиц, лай собак, разговоры местных жителей и голоса заключенных из окон храма. В здании находятся камеры СИЗО.
Постепенно понимаешь: все это — часть оперы. На какофонию города наслаиваются баянные напевы участников перформанса (два студента казанской консерватории и актриса) и рассуждения экскурсовода — сегодня это Гузелия из проекта «Мир татарской женщины» — о судьбе территории. Русский и татарский тексты перетекают друг в друга так же, как наша процессия течет по улицам слободы. Но иногда мы просто идем молча.
В финале Гузелия садится на песок на берегу Казанки и уходит в экзистенциальные размышления. Кто-то продолжает фотографироваться у парусной станции, остальные в замешательстве. Каждый решает сам, где и когда для него заканчивается спектакль.
Две слободы
«Это и моя личная история: я себя чувствую в чистилище, не там и не здесь. Адмиралтейская слобода, как мне кажется, застряла так же. Я понимаю, что для многих зрителей — я предпочитаю называть их “наблюдателями” — мы создали некомфортную среду. Но я не уверена, что театр — место, где мы получаем только удовольствие», — говорит Энже о чувстве городской идентичности.
Опера «Юл» говорит о междумирье и осмыслении города через его пограничность и дуальность. Пограничье — это еще один важный культурный код города: когда-то Казань была северным форпостом Волжской Булгарии, сейчас это культурная граница западной и восточной части России, традиций и современности.
Марья Леонтьева, исследовавшая Адмиралтейскую слободу вместе с Энже и другими урбанистами и социологами, видит ее иначе. По ее мнению, люди часто уезжают в восхищении от оперы, но в недоумении или с негативными впечатлениями от самой слободы.
Марья — жительница слободы и администрирует местный чат жителей, в котором есть разные творческие проекты: например, организация, которая занимается социализацией детей с ментальными особенностями здоровья. Чат стал результатом долгого консалтингового исследования для проекта застройки одной из промышленных зон слободы. Срок реализации стройки около пяти лет, а сообщество действует уже сейчас: люди объединяются для того, чтобы голосовать за благоустройство территорий, самоорганизуются для субботников, вместе ищут потерянных животных, знакомятся и делятся инструкциями, как влиять на УК.
«Для меня это живое место с потенциалом и территория, на которой я живу, которую я полюбила. Она ценна для меня близостью к воде, разноцветными парусами, православным монастырем и мусульманским кладбищем с камнями и уходящими в воду корнями деревьев, — говорит Марья. — Мне кажется несправедливым использование только той части слободы, которая находится в наибольшем запустении. Эмоционально для меня это так, как будто ты можешь показать человеку свой дом, а показываешь только кладовку со швабрами и тряпками. У каждого есть такие неприбранные места».
«Сложно начать что-то на территории, если ты не понимаешь ее ценность»
Леонтьева приехала на встречу поздним субботним вечером после концерта в Свияжске (город-остров в 70 километрах от Казани) — с фестиваля «Народная лодка», где выступала со своим ансамблем «Духов день». Она поет в нем всю жизнь: это фольклорно-этнографическая студия, которую основала ее мать.
Наполовину этническая татарка, наполовину русская, Марья родилась и выросла в Казани. Десять лет назад она начала писать диссертацию про роль городских сообществ — тема становилась модной и набирала обороты, но в России о ней мало знали и говорили. И Марья решила изучать тему на практике: за это время она стала в стране авторитетной исследовательницей и градозащитницей (работала по меньшей мере в 70 городах) и спасла вместе с активистами не один десяток ценных домов.
Чтобы влиять на городское управление, становиться чиновницей, по ее мнению, необязательно: здоровому городу не менее важно иметь независимое экспертное сообщество, которое оценивает и помогает власти принимать грамотные решения.
Работа Марьи, Энже и «Тамги» над концепцией устойчивого развития центра Казани, куда их пригласили власти, продолжалась два года. В сентябре 2020 года концепцию презентовали Рустаму Минниханову.
«Сложность и новизна нашей работы в том, что мы смогли найти общий язык для антропологов, архитекторов, социологов и культурологов, — говорит Марья. — Обычно это довольно оторванные друг от друга отрасли: даже если архитекторы и признают наличие непередаваемого “духа города”, то понять и объяснить, как именно верования, представления и ценности людей отражаются в материальном пространстве или архитектурном облике домов, без этого языка им крайне непросто».
В градостроительной концепции развития исторического центра обычно содержатся идеи только про требования к сохранению исторических зданий, высоте и объемам новых, благоустройству зеленых зон. В Казани к ним добавился раздел про социально-культурное программирование и принципы вовлечения всех групп интересов при проектировании новых пространств.
«Как говорил мой учитель, социальный философ и урбанист Свят Мурунов, идентичность — это осознанная уникальность. Сложно начать что-то на территории, если ты не понимаешь ее ценность».
Для Марьи важной оказалась работа над концепцией ревитализации исторического квартала Полукамушки в городе-спутнике Казани Зеленодольске. Это застройка конца XIX века из кирпичных домов с надстроенными позже деревянными вторыми этажами. Изначально в квартале жили инженеры Волго-Вишерского инженерного общества, в тридцатые годы XX века жителей уплотнили и надстроили вторые этажи.
Постепенно квартал приходил в запустение, деревянные части покосились, туалеты в пристройках сильно пахли. В 2015 году дома попали в списки аварийных. Благодаря действиям местных краеведов и Обществу охраны памятников в 2017 году квартал получил охранный статус достопримечательного места. Марья руководила архитекторами, историками, реставраторами — вместе с чиновниками она разработала наиболее сбалансированную концепцию развития с сохранением жилья и появлением новых общественных заведений. К 2022 году уже сделан капитальный ремонт части домов, в них вернулись жители, по всему кварталу проведена канализация. Остальные дома постепенно получают новых инвесторов.
Марья много ездит с консультациями в другие города — помогает сообществам исследовать свою идентичность и решать конфликты. Она делится опытом работающего местного самоуправления и переговорными технологиями, которые успешно используются в Казани. Но концепция казанской идентичности для Марьи особенная.
«Как бы ты ни погружался в местный контекст и как бы детально ни прописывал алгоритм дальнейших действий, очень редко потом удается сопровождать процесс в длительной перспективе», — говорит Марья о сложностях работы в других городах.
По ее мнению, хорошие начинания часто останавливаются из-за того, что их перестает сопровождать человек, который придумал хорошую идею, но после уехал. Поэтому ей важно видеть, как разрастаются социальные связи, когда она работает в родной Казани. Ей важна роль катализатора, который запускает диалог между сообществами, ранее не действовавшими сообща.
«Когда бываю в других городах, всегда в какой-то момент ловлю себя на мысли: “Хочу домой”. Кстати, главный архитектор Казани, главный художник города, глава министерства культуры, два помощника президента республики из шести, глава агентства инвестиционного развития, руководители нашей национальной библиотеки и национального музея — все они женщины».
Материал создан при поддержке Фонда президентских грантов
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Помочь нам