«Ни у кого из нас не должно быть идеи геройства»
Как таджикский дворник и его единомышленники помогают украинским беженцам на Дальнем Востоке
Гостиничный комплекс «Восток» — массивное угловатое здание, обнесенное высоким забором с колючей проволокой наверху. Внутри он похож на лабиринт: порой на третий этаж надо идти через четвертый. Через дорогу от «Востока» синеет Японское море, прямо за оградой начинаются бесконечные леса и сопки.
Сюда, в бывший поселок Врангель, ныне — отдаленный микрорайон Находки, 21 апреля привезли 308 беженцев из Украины. Теперь от разрушенных родных домов их отделяет более семи тысяч километров.
Божий человек
Файзулло Халимов, которого знакомые зовут просто Файз, пожалуй, самый известный житель Врангеля. На улице с ним здороваются почти все прохожие. В Россию этот толстенький загорелый мужчина с задорным хохолком почти седых волос приехал из Таджикистана как трудовой мигрант. Хотел поселиться в Питере, но не сложилось. Попал на Дальний Восток, получил юридическое образование в Хабаровске. Три с половиной года назад Файз перебрался во Врангель, где и прославился благодаря любимой работе, в которую вкладывает всю душу.
Утро Файз начинает с молитвы. В скромной квартире стены голые, зато много детских вещей, а на кухне царит огромный казан для плова. Красавица жена, беременная вторым ребенком, накрывает на стол. Позавтракав, Файз надевает светоотражающий жилет, достает из подсобки метлу и приступает к работе. До обеда нужно прибраться в трех больших домах и рядом с ними. Но сперва — записать в сторис для подписчиков короткое поздравление с новым днем.
«Привет всем друзьям. Сегодня хочу пожелать нам не опускать руки. Всем добра».
Заслышав шорох метлы, бабушки высовываются из окон — поздороваться. Когда пожилые люди возвращаются с покупками, улыбчивый таджик отставляет свой инструмент и заносит пакеты на верхние этажи хрущевок.
«Мне нравится быть дворником. Это не просто работа — это моя жизнь, — рассказывает Файз. — Многие не берутся за такой труд, а я с радостью убираю, подметаю, мою полы. Потому что я в своем призвании. Когда я устроился, люди месяца два-три мусорили, как раньше. Но постепенно стали меньше бросать бутылки, окурки».
К обеду работа закончена, и Файз возвращается домой. По воскресеньям он проводит службу для немногочисленных прихожан в крохотном помещении Евангельской христианской церкви. А в остальные дни, отдохнув час-другой, идет в гостиницу «Восток» помогать беженцам. Уже у входа эхом разносится: «Пастор пришел!» — и к Файзу один за другим подходят мариупольцы. Женщина советуется по поводу работы в Находке — в пирожковой платят всего двадцать пять тысяч, а других вариантов нет. Муж и жена просят сумки — перебираться в другой город.
«Мы, как брошенные в море котята, барахтаемся, а вы нам плот кинули», — благодарят они.
Дом этой семьи разбомбили, но мариупольцы хвалят российских солдат за то, что вывезли их туда, где не стреляют: «Такие приветливые молодые люди!»
«Я помолюсь, вы не против?»
Получив согласие, Файз молитвенно складывает руки: «Господи, спасибо тебе за Алену и Женю. Благослови их путь, их здоровье. Боже, и с жильем, и с работой, и с финансами помоги. Пусть твои ангелы оберегают».
Беженцы не удивляются. Среди волонтеров много христиан — от представителей «официальной» РПЦ до баптистов и «раскольников» из церковной оппозиции.
Файзулло — младший из двенадцати детей в большой семье. Ему было полтора года, когда мать умерла. Мальчика воспитывала сестра, которую он со временем начал считать мамой.
«В восемнадцать лет сестра вышла замуж. По нашим традициям жена должна уходить к мужу, — при этом воспоминании с лица Файза исчезает неизменная улыбка. — Тогда она мне сказала правду. Я не поверил, заплакал: “Вы моя мама, я вас никуда не отпущу!” Но папа все объяснил. Сказал: “Не переживай, у тебя будет новая мама». Появилась мачеха. С ней не сложилось, она меня била, обвиняла в смерти моей мамы. Такая была подростковая жизнь, пока не пригласили в церковь. Там я увидел разных людей с огромным сердцем. Стал изучать Библию».
Долго Файз во дворе гостиницы не задерживается. К нему выходит семья: коротко стриженный молчаливый отец в черном спортивном костюме, бережно несущий на руках такого же тихого ребенка, мать — крашеная блондинка средних лет, старший сын в кепке. Файз вызывает знакомого таксиста и едет с ними в магазин одежды. Под зеркалом заднего вида покачиваются георгиевская лента и крест. Беженцы выбирают вещи, и дворник понимающе кивает: «Куртки. Каждый раз я слышу: нужна куртка, нужна теплая куртка. А уже май, июнь скоро. В магазинах этих курток не осталось, а они все просят».
Одежду для детей беженцев продавщица отдает бесплатно. Дворник рассыпается в благодарностях. Он не считает, сколько людей одел, но точно больше сотни. Мариупольцы остаются на детской площадке: мальчик в кепке упорно, словно совершая важную работу, раз за разом скатывается с горки, молчаливый отец наблюдает за ним, не отводя взгляда.
А Файз возвращается в комплекс «Восток»: «Много бабушек открывают свое сердце. Надо ободрить».
Иногда он приходит домой около полуночи. И так — изо дня в день, с самого прибытия мариупольцев. Выспится — и снова берет в руки метлу и совок: «Я люблю свою работу, свое призвание. Убирая мусор, я думаю, как много мусора в моем собственном сердце. Молюсь Господу, чтобы он его убрал».
Место подальше от войны
Несмотря на отдаленность, в Приморский край украинские беженцы приезжали еще в 2014 году, после начала конфликта в Донбассе. Тогда их было более двух тысяч человек. Без нужных документов и поддержки государства они вынуждены были жить, где придется, и работать нелегально. Некоторые потом тщетно пытались получить обещанную зарплату через суд. Через пару лет большинство вернулось домой.
Многим нынешним беженцам, прибывшим в апреле из разрушенного Мариуполя, некуда возвращаться. Путешествие на другой край России они выбрали сознательно. «Раз в день открывались несколько направлений: Пермь, Тольятти, Киров, — рассказывает мариуполец Андрей Новиков (имя изменено). — Мы выбрали место подальше от войны. Это было эмоциональное решение. Нужно дерзновение проявить, сменить жизнь».
Представители Приморья в Таганроге рассказывали мариупольцам о программе «Дальневосточный гектар», самых больших в России подъемных для переселенцев, жилищных сертификатах и льготной ипотеке под два процента годовых. Это и предопределило выбор многих. Желающие вернуться в Украину или уехать за рубеж отправлялись в места поближе.
Пассажиры поезда, который больше недели ехал на восток через всю страну, собирались остаться в России навсегда. Родители и деды многих из них — русские, во времена СССР отправившиеся в Мариуполь в поисках лучшей жизни, чтобы работать на «Азовстали» и металлургическом комбинате имени Ильича. Теперь их потомки так же мигрируют на Дальний Восток. Пройдя в ДНР фильтрацию, на которой любая найденная силовиками проукраинская запись в соцсетях могла обернуться кошмаром, они избегают публичной критики российской власти. Напротив, многие всячески подчеркивают свою лояльность. Абсолютное большинство вслед за статусом беженца хочет получить российское гражданство. Рассмотрение документов на него занимает до трех месяцев.
Условия в комплексе «Восток» лучше, чем во многих пунктах временного размещения. Здесь неплохие пятиместные номера с санузлом и холодильником, в столовой вкусно кормят, а в конференц-зал каждый день приходят работодатели и чиновники, помогающие оформить ИНН и другие документы. И все же появились разочарованные. Выяснилось, что Владивосток ждет только преподавателей и врачей. Рабочим, а их среди мариупольцев большинство, предлагают места в небольших удаленных городках — не по специальности, поскольку металлургии в Приморье мало, и с зарплатой куда ниже, чем на родине.
Самостоятельно искать работу сложно, уехать — еще сложнее: «путинские» десять тысяч рублей поступили только через месяц, а один билет до Владивостока стоит около тысячи. В итоге к середине мая об официальной работе договорились только двадцать пять — тридцать человек. Некоторые, не дожидаясь оформления документов, устраиваются нелегально, как их предшественники 2014 года. Положение беженцев было бы куда более тяжким, но здесь, как и в других уголках России, на помощь пришли волонтеры.
Точка опоры
Владелица частной юридической практики из Владивостока, мать-одиночка Анна (имя изменено) — высокая подтянутая женщина средних лет. О прибытии беженцев она узнала из интернета.
«Конечно, мы заметались и подумали: ага, привезли силой, заперли, мучают, пытают, поедем спасать», — вспоминает она.
На пресловутый вопрос «Где вы были восемь лет?» Анне есть что ответить. В 2014 году она оплатила билет до Приморья шестерым беженцам из Горловки и поселила их в своем доме. Последняя бабушка уехала только весной 2020 года, когда начался ковид.
Нынешних беженцев Анна и другие адвокаты поехали спасать на трех джипах, набитых гуманитарной помощью. Но сперва она позвонила вице-мэру Находки Яне Кудиновой, ответственной за работу с мариупольцами. К ее удивлению, чиновница обрадовалась и сказала, что юристы очень нужны. На месте Анна убедилась, что беженцев насильно не удерживают, но проблем хватает. Операция по спасению узников отменилась, взамен потянулись дни решения не столь героических, но не менее сложных задач.
Вот Влада — улыбчивая девушка с легким заиканием, она хотела продолжать учиться на архитектора. Анна связалась с проректором ДВГУ Еленой Харисовой, и та лично приехала, чтобы забрать студентку. Владу зачислили в университет, поселили в общежитии, купили ей компьютер и дали тридцать тысяч подъемных. Другой студент, Никита, хотел учиться на айтишника. Знаний оказалось недостаточно для поступления, и сейчас с юношей занимаются волонтеры из МФТИ.
Из первой поездки во Врангель Анна привезла стопку листков, исписанных просьбами беженцев. Помочь вызвались десятки людей и компаний. Магазин подростковой одежды «Зефир» бесплатно отдал всю прошлогоднюю коллекцию. Крупный бизнесмен пожертвовал несколько десятков тысяч рублей, а безвестный энтузиаст — двести тридцать рублей. Даже любимая эклерная Анны подарила коробки с пирожными.
«В понедельник я объявила сбор, а к пятнице квартиру завалили так, что нельзя было из комнаты в ванную пробраться, — вспоминает Анна. — Приходили какие-то бесконечные люди, дверь не закрывалась».
Когда волонтерки принялись паковать вещи в мешки, обнаружилось, что все хотят набрать своим, пусть и незнакомым, беженцам самое лучшее.
«Каждая воспринимала свой мешок или коробку, будто это лично для ее ребенка, — смеется Анна. — Бегает моя дочь, волосы дыбом: “Это моим, из моей коробки ничего не брать!”»
Однажды к Анне обратилась незнакомая беженка. Говорила она грубо, с болью, почти обвиняя. Женщина хотела уехать к мужу, с которым разошлась. Думала, что сможет без него, но ошиблась. За три дня Анна собрала ей на авиабилет. Вскоре Дальний Восток вовлекся в большую миграцию беженцев по России и за рубеж наравне с другими регионами. Мужчина с женой и ребенком выехал из Мариуполя на день раньше матери. Они попали в Саранск, она — во Врангель. Теперь семья воссоединилась в Приморье. Другой мариуполец разочаровался в программе переселения и уехал в Германию, а женщина с матерью перебралась к родственнице в Рим. И все эти путешествия оплатили волонтеры.
«Я не чувствую себя героем. Наоборот, хочу спрятаться, — говорит Анна. — Просто мне легче дышать из-за того, что хоть как-то отдаю свой долг. Это не мы помогаем им, а они дают нам шанс помочь. Ни у кого из нас не должно быть идеи геройства. Помощь беженцам публичная, чтобы люди получили ее по максимуму. Но без наших имен».
Анна не скрывает, что против «спецоперации». В самом начале она посвятила этому длинный пост в фейсбуке. А потом писала лишь о судьбах конкретных беженцев, которым надо помочь.
«Любая история войны ли, агрессии — это история беды отдельных людей. Слесаря, медсестры, Влады с ее заиканием, Никиты. Помогайте им. Мне говорят: “Это неправильно. Ты должна выйти протестовать”. Может быть. Но тогда я окажусь в тюрьме, мой ребенок останется один, и никакой пользы от меня не будет. Значит, моя роль такая, как сейчас. Правильно это или нет, я не знаю. И никто не знает. Каждый как-то находит свою точку опоры и на ней стоит».
Яхта и военный корабль
У причала в центре Владивостока пришвартована шестипалубная яхта Nord, принадлежащая миллиардеру Алексею Мордашову. Другую яхту олигарха, Lady M, арестовали в Италии, а эту успели перевести с Сейшел в Приморье. Поначалу роскошное судно привлекало зевак, но сейчас, поздно вечером, на него смотрит с берега только одна женщина в очках. Людмила (имя изменено) приехала помогать беженцам одновременно с Анной и до сих пор постоянно их навещает, останавливаясь у гостеприимного Файза — «божьего человека», как она его называет. Слова Людмилы похожи на рассуждения многих и многих волонтеров по всей России.
«Я после 24 февраля не могла дышать. Больше всего угнетала невозможность что-либо сделать. И сказать нельзя, поскольку три года лишения свободы, и помочь нельзя, ведь я далеко, на самом краю страны. Узнав, что сюда едут беженцы, я подумала: вот мой шанс что-то сделать для этих людей».
Подобно Анне, Людмила ожидала худшего. Но при первой встрече беженцы хором рассказывали, что прибыли в Приморье добровольно и хотят осваивать Дальний Восток. Обещанные льготы вселяли надежду. Однако вскоре эйфория прошла, появились недовольные.
«Многие рассчитывали попасть в большой развивающийся город — Владивосток, Находку. А очутились здесь. Условия тут далеко не худшие, но сам Врангель маленький. Чтобы добраться в Находку и дальше, нужны деньги, а их нет. До Владивостока более пяти часов. Это усложняет поиск работы. Многие спрашивают: “Почему нам предлагают Славянку, Большой Камень, но не Владивосток?” И уровень зарплат не такой, как в Мариуполе. Когда они поняли, что зарплата — тридцать пять тысяч, а аренда жилья — тридцать, были малость в шоке. Оказалось, что ипотека под два процента — только для молодых семей и одиноких родителей или если строишь дом на “Дальневосточном гектаре”. А по опыту этот гектар — в ста километрах от людей, где нет коммуникаций, надо вырубать лес или болото осушать. Пожалуйста, строй. Кто-то остался в программе и привез родных, кто-то решил перебираться поближе к Москве, Питеру, Мариуполю. И тем и другим помогают волонтеры».
В середине мая в гостинице «Восток» уже 315 человек — на семь больше, чем месяцем раньше. Назавтра Людмила координирует приезд очередной семьи. Одни волонтеры скинулись на билеты, другая волонтерка встретит беженцев в аэропорту Владивостока и отвезет во Врангель.
«Там, в Мариуполе, они жили хорошо, — говорит Людмила, разглядывая блики фонарей на глянцевой поверхности яхты, свет в нижних иллюминаторах и темноту верхних палуб. — Даже рабочие рассказывают, что имели машину, а порой и не одну, квартиру или дом. Все это они потеряли. Все рухнуло, и теперь они вынуждены давиться за гуманитаркой и просить денег на пачку сигарет, славя доблестную Российскую армию, эвакуировавшую их из подвалов. Но я их не спрашиваю, почему, из-за кого они оказались в такой ситуации».
В темноте за яхтой с трудом угадывается серый силуэт военного корабля Тихоокеанского флота. Людмила собирается домой, но продолжает перечислять тех, кому удалось помочь, и тех, кто еще нуждается в помощи.
«Одна наша беженка вместе с сестрой сидела в подвале. У сестры пятеро детей. Мужья готовили во дворе на костре еду. Прилетел снаряд. Мужу сестры полчелюсти снесло. Его зашивал детский лор — как умел. Теперь здесь перешивают. А ее собственного мужа выдали в черном мешке. Она его своими руками похоронила в воронке от взрыва, где еще лежали восемнадцать человек. А справку о смерти не выдали — больнице было не до того. Теперь непонятно, вдова она или нет, официально муж числится пропавшим без вести. Эта семья собирается остаться. Они настроены позитивно, не унывают. И еще хотят родственницу, у которой тоже муж погиб, сюда перетянуть, поскольку никого у нее нет, кроме них».
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Помочь нам