«Своих не бросаем»: истории людей, которые уехали из России с домашними животными

С начала «специальной военной операции» в Украине из России уехало множество людей. Кто-то покидал страну спешно, опасаясь преследования властей, у кого-то было чуть больше времени. Сложнее всего пришлось владельцам домашних животных. Внеплановая перевозка означает, что надо быстро оформить массу документов. А еще это страшно: не каждый зверь может пережить полет, особенно в багажном отделении. Из-за всех этих трудностей некоторые хозяева оставили питомцев в России. Но многие решили, что своих бросать нельзя

История в фотографиях

Алла, «Медиазона»: «Вы больше не в России, бояться нечего»

У меня две крупные дворняги — Гера и Ушши. Геру я взяла в 2014 году по объявлению — щенка нашли в лесу. Брать вторую собаку я не планировала. Но в 2017 году зимой я шла домой, и мне дорогу перешел скелет, обтянутый кожей. Помню, я ей сказала: «Эй, собачка, как жизнь?» А она так посмотрела на меня, будто жизнь кончена. Я решила купить ей консервы в зоомагазине неподалеку. Мы вместе перешли дорогу, я купила еду, вывалила и такая: «Пока». А она понюхала консервы и пошла за мной. Она так плохо выглядела, что я понимала: даже если она отстанет, я вряд ли перестану о ней думать. По пути я написала знакомым зоозащитникам: нет ли мест на передержке? Мы пришли к магазину у дома, я зашла туда и решила, что если, когда выйду, она будет ждать меня, то я поведу ее домой.

Вышла и увидела, как собака мечется по дороге и заглядывает в лица людей. Я зарыдала и позвала ее.

Мы разместили объявление в издании, где я тогда работала, но взять собаку никто не захотел. Первое время она была в статусе передержки, а потом я поняла, что никому ее не отдам. И с тех пор мы вместе.

Разговоры о том, что мне стоит уехать из Петрозаводска, начались еще до «спецоперации» — поступали угрозы. Но тогда я не хотела уезжать. А тут не осталось выбора. У меня была возможность оставить собак родным, но это нечестно. Даже если отбросить мысли о том, что мы бы скучали друг по другу, это еще и ответственность. Когда люди предлагают помощь, они не осознают, что такое две большие собаки. К тому же я без них не могу. И они без меня тоже.

Изначально я рассматривала для жизни Тбилиси, но лететь с собаками не хотела: тащить две большие переноски очень тяжело. Плюс это огромный стресс для всех. И я решила ехать в Вильнюс — это ближе. Тут и природа похожа на карельскую, нет жары.

Я поехала из Петрозаводска в Петербург на машине. Там сделала визу себе и евросправку для собак. Когда дали визу, я поехала в Нарву. Там нашла эстонского водителя, который довез меня до КПП — такого маленького безлюдного вагончика.

Со стороны я выглядела безумно: рюкзак за спиной, на нем висят собачьи миски, в левой руке чемодан на тридцать килограммов, в правой — две ********** псины.

Пограничницы смотрели на меня, не скрывая удивления. Пытали вопросами. Собаки их не интересовали — только моя цель визита. Документы они сфотографировали, а потом махнули рукой, и загорелась зеленая лампочка на турникете.

Я вышла на мост Дружбы. Темно, никого, только я иду с этими вещами и собаками.

На границе я сказала, что журналист, работаю в независимом издании и это мой вынужденный переезд. Что я еду продолжать работу. И меня впустили.

Пограничник попросил меня подождать сорок минут, мол, сюда едет человек из Таллина, хочет с вами поговорить. Я думаю: «***, какой-то гэбэшник едет». А пограничник говорит: «Вы не переживайте, вы больше не в России, бояться нечего». Оказалось, что меня искал испанский журналист, и в итоге я просто оставила для него свои контакты и поехала в город.

Нам нужно было найти жилье на первое время. Все было ужасно дорого, но в Ужуписе попался бюджетный вариант: гараж, обустроенный под квартиру. Выглядел он вполне хорошо, и главное — на фотках был газовый обогреватель. Хозяин сказал, что провел газ, все будет хорошо. Но что-то пошло не так. Ночью я проснулась от жуткого холода. Чтобы не околеть, пришлось обложиться собаками. Если бы не они, я бы замерзла. Утром выяснилось, что газ в баллоне закончился. Я провела в этом гараже еще один день и уехала в гостиницу — было написано, что туда можно с собаками. Когда мы вошли, девушка не ресепшене удивленно протянула: «Были же указаны маленькие собаки…» А парень, стоящий рядом, сказал: «Выросли, пока ехали». Меня впустили.

Сейчас я снимаю квартиру рядом с лесным парком. Все вокруг почти так же, как было у меня дома. У нас все хорошо. Правда, полной неожиданностью стали ежи. Тут их очень много. Ни я, ни мои собаки никогда не видели ежей в живой природе. Первого встреченного ежа Гера схватила в пасть и с ошалелым видом понеслась ко мне: «Что с ним делать, а-а-а-а?!» В итоге она его выплюнула, а на следующий день захандрила, пришлось ехать в ветеринарку. За четыре укола и анализ крови мы заплатили сто евро. Теперь обходим ежей стороной.

Алена, работала в бьюти-сфере: «Мы боялись за них, как ни за кого и никогда»

Я уехала из России с двумя собаками, одна из которых, Сюша, очень старая.

Ей пятнадцать лет, она брахицефал (плоскомордая собака). У этих собак все время проблемы с дыханием, перевозить в багаже их нельзя: от перепадов давления при посадке и взлете они могут задохнуться и умереть. У Сю хронический бронхит, иногда она задыхается: не может выдохнуть, хрипит. Мы пользуемся ингалятором для людей с астмой. А что, если приступ случится в полете?

Но мы понимали, что в России больше оставаться не можем, а вопрос, берем или не берем собак, не стоял. Конечно, берем!

К счастью, Сюша по габаритам проходила в салон самолета. Второй мой пес, пудель Арчи, летел в багаже. Мне было очень страшно отдавать его в багаж. Ведь может случиться что угодно: потеряют грузчики, повредят переноску и собаку, забудут включить отопление и он умрет от переохлаждения… В общем, огромный страх.

В Пулково я рыдала, отдавая его на стойке негабаритного багажа. Может, поэтому пропускавшие нас сотрудники паспортного контроля не стали расспрашивать подробно, куда и зачем мы летим, и проверять телефоны.

«Аэрофлот» — «убийцы» питомцев, каждый год и не по разу они теряют и травмируют животных в багаже. Я перелопатила кучу информации, и вот вывод: нигде и ни на каком языке так часто не пишут о случаях смерти животного на борту, как в российских авиакомпаниях. Поэтому мы выбрали «Турецкие авиалинии» и потратили очень много денег на билеты.

Ко ввозу и вывозу питомцев очень много требований. К счастью, у моих стояли и чип, и все прививки, а также был оформлен международный ветпаспорт на каждую собаку.

Для вывоза из России нужно получить справку по форме 1 или форме 5 — в зависимости от того, куда ты летишь. Затем обменять ее на международный сертификат, который на стойке регистрации дает право оплатить билет для животного и идти на посадку.

Все эти документы оформить можно только в государственной ветклинике и на государственном ветконтроле. Они действуют всего пять дней, за которые ты должен выехать из страны и приехать в страну назначения.

Мы провели в очереди на получение справки по форме 1 пять часов!

За две недели до полета прошли осмотр у ветеринаров. Проверили сердце, сдали анализы крови. В полет мы давали собакам специальное успокоительное, чтобы они легче перенесли этот ******. Мы были в дороге больше двенадцати часов, почти пять из которых в полете. В переноску Арчи мы положили подстилку, игрушки и шорты моего парня — он их очень любит грызть и важно, чтобы рядом была вещь, пахнущая хозяином.

За полтора часа до полета вышли на улицу, и собачки пописали на клочке травы у входа в Пулково.

Они были голодными с раннего утра — перед полетом нельзя давать еду: может быть рвота и аспирация. Воды тоже давали мало. Было видно, как они напуганы, и мы тоже боялись за них, как ни за кого и никогда.

На переноску я наклеила стикер со своими данными, указала свой инстаграм. Вряд ли из условной Японии могли бы позвонить на мой российский номер, а вот инстаграм есть у всех, это повысило бы шансы, если бы Арчи отправили куда-то не туда.

Когда мы пошли на посадку, я думала так: от меня уже ничего не зависит, мне нужно быть спокойной и ждать нашей встречи в Стамбуле. А если нет — надо будет перевернуть всю планету в поисках собаки.

Когда мы взлетели, у Сю начался приступ, но быстро прошел. Ей было неудобно в переноске под креслом, но доставать собак нельзя. Она пыталась открыть дверцу, царапалась, смотрела на меня, тяжело дышала. Я успокаивала ее как могла, сама чуть не легла с ней рядом. Потом она заснула. Мы попали в достаточно сильную турбулентность, и я очень переживала, как там Арчи. Стюардессы меня успокаивали, говорили, что с собакой все будет хорошо.

Когда мы вышли в аэропорту в Турции, помчались к паспортному контролю. Аэропорт Стамбула огромный. Чтобы найти нужную стойку негабаритного багажа, пришлось долго идти. Мы разделились. Влад пошел за багажом вместе с Сю, а я — за Арчи. Когда я пришла к первой стойке, не увидела там Арчи — только огромное количество всякого багажа. Испытала дикий ужас.

Пока нашла сотрудника, который подсказал, где есть еще стойки негабаритного багажа, я уже успела разреветься. Нужная стойка оказалась в другом конце аэропорта.

Я туда уже просто бежала, и там стоял сотрудник с моей переноской. Боже, я испытала такое облегчение! Мужчина проверил мой билет, сверил с биркой на переноске и только тогда открыл мне дверцу. И Арчи описался в центре аэропорта Стамбула большой лужей. Сотрудники аэропорта сказали: «No problem!» — хотя я уже была готова мыть полы.

Слава богу, «Турецкие авиалинии» довезли Арчи так, что даже переноска не поцарапалась.

Потом мы на такси уже ночью приехали в отель. Я вымыла собак, мы сходили в душ, поели и вырубились. А через три дня благополучно совершили перелет в Тбилиси. Сейчас у нас все хорошо. Мы справились.

Настя, журналистка независимого СМИ: «Я больше никогда не оставлю своих»

С двадцать четвертого числа стало понятно, что, если будешь работать так, как считаешь правильным, придется уезжать из страны. Несмотря на то что госпропаганда называет нас врагами России, которым башляет Запад, мы все (редакция) не были готовы уезжать. У нас даже были люди без загранпаспортов.

Мое СМИ релоцировали, но у меня были личные риски, и я улетала до общей релокации. Буквально посмотрела, куда есть билеты прямо сейчас (в Бишкек), и купила.

У нас собака и два кота. Все были привиты, но не были готовы к выезду. Спасибо нашему ветеринару, который приехал на дом и быстро сделал документы.

При таком спешном вылете мы не могли взять всех животных. Не было ни денег, ни возможностей: по правилам перевозок на одного вылетающего взрослого приходится одно животное. Я летела с двумя детьми. Плюс мы даже не знали конечной точки переезда.

И тут наступил дико сложный этический момент. Я всегда знала, что нельзя выбирать из своих. Как в книжке «Выбор Софи», где нацистский офицер говорит матери, что она должна выбрать одного из двоих детей, которого он убьет. Она выбирает и сходит с ума. Потому что это дьявольский выбор, который нельзя делать.

Но мы выбрали кота Блинчика, потому что у него особые отношения с моей старшей дочкой Ульяной. Кота мы подобрали на улице. Очевидно, он был бит, потому что очень недоверчивый и независимый. Но с Ульяной у них нежнейшие отношения, они друг без друга не могут.

Мы посадили Блинчика на шлейку, запихнули в переноску и поехали в аэропорт. Там выяснилось, что детям нужен тест на ковид и что Блинчик стоит дороже, чем мы предполагали (цена выросла, пока мы ехали). Мы понимали, что опаздываем на самолет, а меня могут задержать. Было ужасно нервно.

В аэропорту нам очень помогла женщина, которая занималась оформлением животных: она четко сделала свою работу. И очень помог менеджер «Победы», который сказал: «Не волнуйтесь, мы все решим» — и сделал нам посадочные до того, как мы оформили кота и сдали тест на «корону». Мы побежали на посадку и успели.

Помню, на ветконтроле мужик сказал: «А что вообще случилось? Че вы все летите с котами?» Мы такие: «В гости в Бишкек. С котом. Так вышло».

Перелет длился четыре часа. Кота Блинчика жизнь к такому не готовила, впрочем, как и нас. Он нехорошо дышал всю дорогу, я постоянно проверяла, жив ли. Кот вырывался, когда его надо было пронести через рамку, а потом еще сбежал в самолете. В остальном долетели без приключений. Все эти адские часы перелета Блинчик держался молодцом, не описал нас, не обкакал, не облевал.

В Бишкеке было всего три отеля, куда можно поселиться с животными. Один мы сняли.

Дети обнимали Блинчика и успокаивались, кот очень терапевтично на них действовал. А меня колотило от того, что я не взяла второго кота и собаку. Это выглядело как предательство.

В Бишкеке из соображений безопасности мы не могли жить долго, дальше я должна была лететь в Стамбул. И тут наступил ад, потому что ветеринарные правила в Турции и Бишкеке различаются. Мы не успевали проделать с котом все необходимые манипуляции. И я встала перед выбором: или остаться, потеряв безопасность, или оставить кота. А кот для моей старшей дочери — ее сердце.

Несколько лет назад я читала в Киргизии лекции, и там была чудесная студентка по имени Бегаим. Мы с ней не общались с тех пор, и вот я пишу ей в час ночи: «Бегаим, ты меня помнишь?» — «Конечно, помню, чем я могу помочь?»

Я объяснила, что нам надо отдать ей кота. Бегаим живет в съемной квартире, где нет разрешения на кошек, но она сказала: «Конечно, привозите кота». И потом я долго объясняла дочке Ульяне, что мы не можем взять Блинчика с собой. Она сидела с котом в обнимку и рыдала. А я потом все время думала о том, как мы так поступили, как мы могли его оставить… Я знала, что поступила плохо.

Вскоре муж, который оставался в Москве, занял денег и полетел в Бишкек за котом.

Сейчас Блинчик в Москве с остальными животными. Скоро они приедут ко мне и уже навсегда останутся с нами.

Вся эта история — про разрушенную жизнь. Ты всю жизнь жил и принимал решения без расчета на то, что все это произойдет. И вот в сороковник ты оказываешься в чужой стране, звонишь владельцам чужих квартир, а они тебе говорят: «Никаких животных». Это очень унизительно и тяжело — просить, уговаривать, предлагать двойной залог, хотя денег нет. Причем я говорила собственникам квартир только про двух котов и детей, а про собаку даже сказать боялась.

Но после истории, когда я была вынуждена сначала выбрать одного кота, а потом оставить его (это надломило меня сильнее всего), вариантов оставить больше не было. Мы их не бросим. Да, мы будем долго биться со снятием квартиры, да, многочасовой переезд на машине будет, очевидно, сложен, но я больше никогда не оставлю своих.

В Белграде по рисунку старшей дочери я набила на ноге татуировку Блинчика. Чтобы дом был со мной. И чтобы не забывать, что своих оставлять нельзя.

Алина, маклер: «Что случилось на самом деле — знает только кот»

Я из Санкт-Петербурга. Два года назад я работала в кофейне, и к нам пришел очаровательный котик. Я его забрала, назвала Костей.

Все было хорошо, а потом случилось то, что случилось. Мы с мужем переехали в Грузию, а кота на время оставили подруге. Решили сначала обжиться, а потом забрать его. Не хотели лететь с ним с пересадками — это для животных очень травматично.

Когда нашли квартиру и заселились, воспользовались сервисом доставки животных.

Кота вез перевозчик из Питера до Краснодарского края. Там его передали другому перевозчику и повезли в Тбилиси. Оттуда нам должны были передать его в Кобулети. В день, когда Костя должен был приехать, нам звонит незнакомый мужчина и с акцентом говорит: «Ваша кошка сбежал, давайте мы вам новый кошка купим?»

Слезы, сопли, попытки выяснить, где же «наша кошка сбежал». Сказали, что в селе Дигоми. Я подняла на уши весь грузинский фейсбук. Русские зоозащитники поехали туда его искать. Их там обматерили: «Русский корабль, плыви, куда плыл».

На следующий день мы поехали на поезде в Тбилиси. Постоянно дергали перевозчиков: «Ищите кота, где хотите!» Когда мы доехали, нам сказали, что кто-то из знакомых видел кота на автобусной станции. Мы написали в фейсбуке новый пост. Ходили по улицам, показывали всем фотографии Кости. В Тбилиси зоозащитников было больше, они тоже пошли искать. Кто-то заметил кота, похожего на Костю, под машиной. Мы приехали туда, и вдруг звонок: «Ваш кот едет в Армавир». Объяснили нам, что нашли Костю в Тбилиси и повезли обратно в Краснодарский край к тем людям, которые его потеряли. Так это было или не так, но на следующий день Костю нам все-таки привезли. Перевозчики еще хотели вознаграждение за то, что нашли его!

Что там случилось на самом деле — знает только кот Костя. Но он не говорит.

То, что его так быстро нашли, — чудо. Никаких больше перевозчиков! Если мы полетим куда-то, кот полетит с нами.

Мария, контекстолог: «Я вставала ночью, плакала, обнимала собаку и говорила ей, что все будет хорошо»

Я из Питера. У меня мопс Софа, ей семь лет. Вместе с ней я уехала в Батуми по морально-этическим соображениям. Уехала, скажем так, в свободный мир.

Я не рассматривала вариант оставить собаку. Решила, что заберу Софу, чего бы мне это ни стоило.

Собаку-брахицефала некоторые самолеты не берут в багаж, только в салон. А Софа без переноски весит девять килограммов. Ее можно только сдать в багаж. Но это так страшно, столько несчастных случаев! В интернете пугают цифрами выживаемости пятьдесят на пятьдесят, пишут, что это крайне опасно. Но моя мама волонтерит в фонде помощи мопсам, и они перевозят их самолетами. Она меня успокоила, что все будет хорошо. Я нашла «Армянские авиалинии», которые согласились взять мопса в багажное отделение.

За две недели до отъезда мне снились кошмары: я стою у багажной ленты, выезжает моя переноска, а в ней мертвая собака. Я вставала ночью, плакала, обнимала собаку и говорила ей, что все будет хорошо.

В день икс мама отвезла нас в Москву, мы с Софой переночевали в хостеле и поехали на самолет.

И вот я стою в реальности у ленты и жду собаку. Пошли чемоданы, переноски нет. У меня трясутся руки: собака не долетела! Но в итоге она вылезла, и я увидела, что Софа стоит и высматривает меня.

Вообще весь этот переезд был жуткий. Я летела одна, помимо собаки, у меня было много вещей. Я везла компьютер: системный блок и монитор. Представьте: моя собака в огромной переноске без колес, чемодан на тридцать один килограмм и еще монитор в коробке. Я всех на свете просила мне помочь.

Потом я на маршрутке доехала до Батуми, переночевала в хостеле и какое-то время жила у друзей, пока не нашла квартиру. Перелет даром не прошел: у Софы начались проблемы со здоровьем. Первые три ночи она храпела, как здоровенный мужик. Я боялась, что нас выселят из хостела. Полночи ворочалась от стыда и чувства вины. У друзей было то же самое. Постепенно дыхание собаки успокоилось, но начался цистит. Потихоньку все стабилизируется. Я нашла студию недалеко от моря. Мы много гуляем, все хорошо.

Алексей, репетитор: «Жизнь кошек целиком зависит от нас, они нам ее доверяют»

Мы семья из Подмосковья. Уехали из России из-за несогласия с внешней политикой страны, из-за нежелания быть причастными к этим преступлениям, косвенно поддерживать их своими налогами.

Так сложилось, что у нас шесть кошек. Кого-то подобрали на улице, кто-то достался от прошлых хозяев, кто-то ошивался и выпрашивал еду на работе, а кто-то сам нашел нас. Все они уже стали родными и воспринимаются нами как часть семьи.

Вопрос об эмиграции встал сразу же, как только прошел первый шок от 24 февраля. Как перевозить животных в другую страну, мы не знали. Но решили, что уезжать будем только с ними — их жизнь целиком зависит от нас, они нам ее доверяют.

Стали постепенно изучать информацию, готовить необходимые документы, делать кошкам прививки и ставить чипы. Выбрали более лояльную к перевозке животных авиакомпанию, долго искали временное жилье в новой стране (с таким зоопарком это та еще проблема!). Так постепенно, шаг за шагом все разузнали и подготовили. Заняло это у нас около двух месяцев, в основном из-за прививок, после которых надо выдержать время.

Очень переживали, конечно, не случится ли чего с нашими кошками в самолете, как они перенесут полет, не убежит ли кто из них случайно, не станет ли придираться какой-нибудь злобный сотрудник, пустят ли нас вообще в самолет… Все в итоге прошло почти гладко. Уже на досмотре перед посадкой у нас вырвалась из рук одна кошка. Мы кинулись за ней с криками: «Ловите кошку!» — перепрыгивая через все ограждения, там, где можно и где нельзя. Я не знаю, почему нас там не арестовали.

В тот момент, когда мы уже отчаялись и я мысленно для себя решил, что мы никуда не летим — любой ценой нужно найти сбежавшую дезертирку, — появилась незнакомая девушка: «Вы ищете кошку? Она прячется там!» И указала нам на служебную тумбочку. До сих пор не понимаю, как я ее поймал, когда кошка стала снова удирать, — то ли в прыжке, то ли просто удалось схватить. Посадили ее заново в переноску, и исцарапанные и покусанные, но все вместе сели в самолет.

Перелет прошел отлично, и уже через несколько часов мы с кошками были в новом доме в новой стране. Жалею только, что девушка быстро исчезла из виду и я не успел ее поблагодарить. Хочу обратиться к ней: если вы читаете это, то знайте, вы для нас ангел, которого послал бог.

Тем, кто только планирует перелет, могу порекомендовать: обязательно надевайте шлейку с поводком, чтобы безопасно вытаскивать животное из переноски (а делать это придется два раза), посоветуйтесь с ветеринаром и подберите успокоительное средство (они далеко не все безопасны), возьмите с собой шприц без иглы, чтобы напоить животное, делайте все продуманно и спокойно, и у вас все получится!

• Теги:
• животные