Закрыть папочки в голове, или Из чего складывается трезвость
Из 46 лет своей жизни 32 года Сергей употреблял наркотики, но уже 21 месяц живет в трезвости. За это время он научился бóльшему, чем за всю предыдущую жизнь
На нашу встречу Сергей приходит минута в минуту. У него ясный взгляд, красные кроссовки и красные обветренные руки, он подтянут, аккуратен и приветлив, хоть и не выспался: работал в ночную смену.
«Я перепробовал их все»
Детство Сергея закончилось быстро. Алкоголь он начал употреблять, едва став подростком («После школы собирались»).
Раз в неделю школьников отправляли на профессиональную подготовку. Кто-то шел учиться на автослесаря, кто-то на повара. «А мы были плотниками, не ходили никуда, шли за пивом, запивали им колеса димедрола», — вспоминает Сергей. Было плохо, домой его часто приносили. Из пионеров, к которым он так мечтал примкнуть, выгнали. Но он не останавливался: в 12 лет начал употреблять траву, в 18 лет — тяжелые наркотики. «Я не алкоголик, — признается Сергей, — мне всякие вещества были интересны. Я перепробовал их все».
При этом и работать он тоже начал рано: благодаря отцу и деду хорошо разбирался в машинах, стал покупать подержанные, приводить в порядок и перепродавать. Действовал с неимоверной быстротой, иногда огромный объем работы проделывал всего за сутки.
Сергей любил ездить на большие расстояния, не то что за сотни — за тысячи километров. Менял города, чтобы сбежать от наркотиков, но находил их в любом городе, за первые же полчаса. Однажды лег «прокапаться» в клинику, а уже на второй день, не выходя оттуда, достал, что хотелось: наркотики варили в том же самом здании.
Восемь лет назад Сергей мчался по трассе из Сургута в Тюмень — торопился разобраться с обидчиком своей девушки. Машина перевернулась четыре раза. С тех пор за руль Сергей не садился. Но работать и зарабатывать он умел разными способами: клал асфальт, собирал мебель, долго работал в торговом доме, где продавались строительные материалы. Сергей устроился туда еще до открытия, вспоминает: «Мы собирали стенды, стеллажи, у нас был коллектив около 15 человек, мы там и ночевали, а вечером пили…»
Зависимым Сергей себя не считал, употребление наркотиков умело скрывал — даже девушка, с которой он встречался, только через полгода поняла, что он употребляет. Месяц на наркотиках, месяц без них — казалось, что всё под контролем. «Была иллюзия, что могу сам справиться, — говорит Сергей. — Но самому очень тяжело — из тысячи справляется, может, один-два человека».
Однажды, в период трезвости, в Тюмени Сергей устроился на работу завхозом при реабилитационном центре. В том же здании проходили группы для людей с зависимостями. Сергея туда звали, приглашали попить чаю, поговорить, а он откупался конфетами.
«Будучи сам наркоманом, я не считал наркоманов за людей, — признается Сергей. — Мне казалось, что я чем-то лучше, особенный. Они воруют детей у бабушек, а я не такой. При этом я видел, что у ребят, которые ходили на группы, которые со мной разговаривали, есть трезвость: кто-то ходил пешком, а потом — бах! — уже на машине, кто-то женился. Да, кто-то срывается, но встает и опять приходит — трезвиться».
В конце концов на работе Сергея вынудили пойти на группу, но ему это было не по душе: «Мы же там представляемся, что мы зависимые: либо наркоманы, либо алкоголики. Но я это не воспринимал, думал, что могу употреблять — могу не употреблять. Дошел до первых заданий, понял, что это не мое, и уехал».
«Иначе больница или смерть»
Хватило Сергея ненадолго: вскоре он вернулся, опять устроился завхозом, шесть месяцев продержался абсолютно трезвым, а когда сорвался, нашел в себе смелость признаться в этом директору реабилитационного центра. Люди, с которыми Сергей работал, становились для него все ближе, обманывать их он не мог. Но к лечению все еще готов не был.
После того признания он снова какое-то время балансировал между трезвостью и употреблением. Наркотики пытался заменить алкоголем, алкоголь — энергетиками и кофе. От этого Сергей становился тревожным и агрессивным, срывался даже на подруге, администраторе центра. Он с грустной улыбкой вспоминает, как заключил с ней договор: она перестает есть булочки, а он начинает заниматься спортом. Сдержать слово не удалось.
Сергея поставили перед выбором: либо он едет на реабилитацию на три — шесть месяцев, а потом возвращается на должность завхоза, либо увольняется. Сергей отказался, сослался на то, что дома его ждет кот, подобранный три дня назад с улицы, и уволился. Но уйти окончательно опять не смог, то и дело приходил на старую работу — помочь по хозяйству и пообщаться с людьми, которые стали ему уже как семья. Бывало и так, признается он: «Ехал кому-то помогать — вижу, на остановке стоит знакомый. “У тебя есть деньги?” — “Есть”. Все, поехали употреблять».
Дела шли все хуже и хуже: Сергей брался за работы по отделке помещений, но срывал сроки, все деньги тратил на наркотики. И тогда, спустя три года сомнений, он наконец пришел к выводу, что в жизни нужно что-то менять, «иначе больница, тюрьма, смерть».
Сергей позвонил директору центра, и тот предложил ему остаться на ночь в социальной гостинице, а рано утром отвез его на реабилитацию за 200 километров от Тюмени, в Курган, в центр «Милосердие». То место сразу произвело на Сергея неизгладимое впечатление: множество людей, праздничная церковная служба. Проводить ее приехал священник из монастыря, что в 200 километрах от Кургана. И служба была в честь Сергия Радонежского. Сергей воспринял это как знак. «С тех пор я пытаюсь выздоравливать», — говорит он.
«Не звонить, не ходить, не смотреть»
В «Милосердии» Сергей провел год и месяц. Оттуда его направили в Псковскую область, в реабилитационный центр в деревне Пошитни, который принадлежит фонду «Диакония», на программу «Профсрыв» — профилактику срыва.
О центре в Пошитни Сергей говорит как о райском месте — коттедж, рядом храм, лес и речка, до ближайших деревень не меньше шести километров, из людей только рыбаки, грибники и погонщики коров.
Сергей считает, что теперь у него и появились «инструменты», которые помогают ему не срываться и идти дальше. Слово «инструменты» мастеровитому Сергею подходит идеально.
Его история последних месяцев звучит одновременно как тяжелейшая работа и квест. После выхода из Пошитни ему нужно было прописать для себя «границы» — не звонить бывшим соупотребителям, не встречаться с бывшими девушками, не смотреть в те места, где может лежать закладка, не ходить по дворам, которые приносят воспоминания.
«Есть ведь похожие дома, можешь зайти туда — и тебе что-то вспомнится, а вспомнится — возьмешь телефон, наберешь и купишь, — поясняет Сергей. — По этим границам пишешь ситуации, которые складывались у тебя за неделю и которые чуть не довели до срыва. Допустим, я шел, увидел — лежит закладка, и я сразу звоню либо спонсору, либо доверительному лицу, потому что, если останусь сам с собой, могу ее поднять и развернуть. Взгляд за столько лет уже работает автоматом, тебе просто интересно. За четыре месяца у меня это прошло».
Помимо опасных, надо прописать ситуации, которые спасли от срыва, чтобы они отложились в памяти. «Мне помогает, что я концентрируюсь на других, я же староста на ЦСА, мне приходится взаимодействовать с людьми», — говорит Сергей.
ЦСА — это центр социальной реабилитации фонда «Диакония». Жизнь там подчинена строгому графику. Поскольку живут выздоравливающие при храме, их утро начинается с молитвы, на ней нужно быть в 7:30. Но главное — это разнообразные группы. Одна из них проходит каждый вечер — люди рассказывают друг другу, как прошел день, какие были сложности, что помогло их преодолеть. Есть группа, посвященная отношениям, отдельно — отцовская группа. У Сергея детей нет, но он с интересом ходит туда, чтобы послушать, «как все должно быть». Раз в неделю встреча с интересным человеком, на выходных — утренняя служба и общение с батюшкой.
Сергей раз в неделю причащается, а по утрам обязательно молится «своими словами»: «Встаю на колени, прошу, чтобы я был полезным, чтобы меня избавили от каких-то дефектов, от которых я сам избавиться не могу».
Закрыть «папочки»
То, что Сергей с детства любит машины и механизмы, сказывается и на отношении к себе: он «анализирует дефекты», признается, что иногда от обилия информации у него «виснет Винда» — и тогда нужно «позакрывать папочки в голове».
Папочки, к слову, существуют не только у него в голове, они вполне материальны, и с ними нужно постоянно работать, это целая система. Например, еженедельно ставить перед собой цели по разным разделам — «био», «социо» и «духовное». «Био» — это, например, принимать контрастный душ или не вводить себя в чувство голода. Сергей в последнее время пристально за этим следит: еда, томатный сок и кола его «подравнивают». «Социо» — это сходить с кем-нибудь в кино, а «духовное» — причаститься и помогать другим.
Сергей по природе своей человек помогающий: еще до начала выздоровления он волонтерил в реабилитационном центре, помогал людям с инвалидностью, водил на службы в церковь слабовидящего товарища. Сейчас помогать другим — один из важнейших принципов, которые он для себя прописал.
Он работает с выздоравливающими, поддерживает «братьев», которые, как и он, идут по программе «12 шагов», выполняет роль старосты, вместе с сотрудниками «Диаконии» ездит тестировать на ВИЧ бездомных на улицах и в заброшенных домах, старается помогать в центре по хозяйству.
«Мне очень приятно приносить пользу хоть какую-то, хоть кому-нибудь, — признается Сергей. — Бабушка идет — сумку донести. Это и раньше сидело у меня в глубине. Сейчас охота не быть паразитом, как раньше, когда мне от общества нужны были только финансовые выгоды и употребление, какие-то мои хотелки».
Помогать друг другу — один из основных принципов для тех, кто проходит реабилитацию. «Если мы видим, что человек из-за чего-то напрягается, — поговорим с ним. Иногда надо фокус сменить, отвести его куда-то, чтобы он поменял пространство. Вот я сижу — грустно как-то. Надо выйти на улицу. Все, я сменил фокус, и, возможно, мне станет легче», — объясняет Сергей.
Важно быть рядом, вовремя позвонить, выслушать, поддержать друг друга, важно иметь «доверительное лицо». Для Сергея это его земляк Андрей, о котором мы писали полтора года назад. Сергей, рассказывая о нем, улыбается до ушей: «Так вы его знаете? Андрюша маленький, Тюменька мы его называем! Мы с ним общаемся по-братски, я ему звоню постоянно. Тюмень — столица деревень!»
Назад в пионеры
Работает Сергей тоже вместе с другими выздоравливающими. Вместе они занимаются ремонтом, отделкой, кладут плитку в коммерческих помещениях. Но Сергей признается, что его по-прежнему тянет к технике, к автомобилям, и он планирует заняться правами, смотрит на «Авито» объявления о машинах, и это его успокаивает.
Время для отдыха тоже находит. С улыбкой говорит: «Недавно мы ездили на шашлыки. Шел дождь, и я пошел купаться. Вышел из воды — и так прикольно стало! Это же я второй купальный сезон открыл в трезвости!»
А еще Сергей неожиданно получил артистический опыт — поучаствовал в спектакле-променаде социально-художественного театра «Стыдно быть несчастливым». Он и другие непрофессиональные артисты, люди, прошедшие через разные жизненные трудности, провели зрителей по Петроградке, от «Спортивной» до «Чкаловской». У каждого была своя точка и своя история. Точка Сергея — памятник в честь 50-летия пионерской организации. Там он рассказал, как его выгнали из пионеров, и снова на время обрел свою детскую мечту — ему торжественно повязали красный галстук.
Сергей говорит о себе без снисхождения, без самолюбования, понимает, что борьба с зависимостью — это постоянный, ежедневный труд, что нужно двигаться без остановок, чтобы поддерживать хрупкое, но все-таки достижимое равновесие. За время лечения он «разобрался в своих дефектах», впервые нащупал глубину своего одиночества, впервые искренне порадовался за людей из прошлой жизни, с которыми его разлучила зависимость.
Недавно подруга отца рассказала Сергею, что ее сын тоже зависим, и Сергей делает все, чтобы помочь ему выбраться, уже договорился, чтобы молодого человека приняли в реабилитационный центр в Пошитни.
Сергей понимает, как сложно в начале пути во все это поверить — какой-то центр, храм, какая-то писанина в папочках. Но это работает — благодаря людям, которые всегда поймут, подстрахуют, поддержат. И тогда жизнь потихоньку наполняется радостью. Радость эта даже в мелочах, например в том, чтобы по дороге выбросить в мусорный бак пивную бутылку, валявшуюся на дороге, и услышать, как она с грохотом падает на дно — пустая, чужая, ненужная.
История Сергея и многие другие истории выздоровления стали возможны благодаря благотворительному фонду «Диакония». Он дает надежду людям, в которых почти никто не верит, — людям с многолетними зависимостями и очень тяжелым жизненным опытом. Не все, но многие из них очень хотят и могут начать новую, трезвую жизнь, работать и помогать другим. У них получается, проверено. Пожалуйста, поддержите их, дайте им шанс — сделайте подписку на ежемесячное пожертвование в пользу фонда «Диакония». Сумма может быть любой. Спасибо.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Помочь нам
