«Чем больше люди будут бояться, тем сильнее они нас будут дубасить»
Виталий Коваленко получил черепно-мозговую травму во время задержания на митинге 6 марта. «Команда против пыток» делает все, чтобы добиться начала доследственной проверки и наказания виновных
— Ко мне подбегают двое полицейских, здоровые такие, заламывают и тащат головой вперед в сторону автозака, — рассказывает Виталий Коваленко, пока мы идем по парку Горького в Москве. — Я выпрямился и уперся пятками в асфальт. Один полицейский начал на меня орать матом: мол, чего это я сопротивляюсь. Они согнули меня обратно головой к земле, и в этот момент полицейский справа ударил меня в глаз коленом, и потащили дальше. Нога у него была в жестком наколеннике, как у всех «космонавтов». На какое-то время свет потух, и я перестал понимать, что происходит, удар был сильный.
Виталий — простой парень из Подмосковья. Учился на журналиста, работает контент-менеджером. Как и многие, после 24 февраля захотел высказаться против специальной военной операции. Десятки тысяч москвичей тогда вышли на улицы, выражая несогласие с политикой государства, отправившего войска в другую страну. По всей России задержали тысячи людей. Виталий был задержан 6 марта в центре Москвы во время митинга. С тех пор почти полгода молодой человек и правозащитная организация «Команда против пыток» пытаются добиться проведения доследственной проверки по факту незаконного применения физической силы со стороны силовиков.
«Тебя росгвардеец бил?»
Мы находим лавочку в теньке и садимся поговорить. Парк полон веселых людей с детьми, со стороны главного фонтана доносится легкий вальс. Абсолютно кинематографичная иллюстрация понятия «мирное время».
— Меня обыскали и отправили в автозак, — продолжает Виталий. — Сотрудник, который меня ударил, угрожал меня поломать. Даже встал на ступеньку автозака, поднял дубинку и хотел ударить, но вышло так, что его рука с дубинкой упиралась в верхнюю часть дверного проема. Чтобы ударить, ему надо было полностью войти в салон. А я ему в ответ кричал, что он ничего мне не сможет сделать.
— А ты по жизни такой дерзкий или это просто адреналин? — спрашиваю. Внешне Виталий не похож на человека, способного драться с ОМОНом. Щуплый парень интеллигентной внешности, в очках.
— Нет, просто в моменте так повел себя. Наверное, защитная реакция организма — отвечать агрессией на агрессию. Плюс к тому у меня как раз были семейные проблемы, и на фоне этого инстинкт самосохранения как-то отключился.
Пока полицейский в дверях автозака размышлял, стоит ли ему войти и поломать парня окончательно, Виталию удалось его рассмотреть. Это был взрослый дядька, лет сорока, с густой черной щетиной.
Автозак был уже полон, кто-то сидел, кто-то стоял. В самом конце салона Виталий увидел парня в инвалидном кресле. Возможно, маломобильных граждан удобнее задерживать, когда автозак еще пуст и никто не мешает проезду коляски по салону. К слову, человека на коляске отпустили сразу, как только задержанных привезли к отделу полиции.
Последним пассажиром автобуса стал парень с тюремными наколками на кистях рук. Он прогуливался по центру Москвы с женой и ребенком и знать не знал ни о каких протестах. Они искали KFC, чтобы перекусить, когда полицейские сперва оттеснили их друг от друга, а потом парня скрутили и привели в автозак. Как человек опытный, он не сопротивлялся — сказал, что пойдет сам. Бывший сиделец поражался тому, что задержанные не только не унывали, но еще и шутили, подбадривая друг друга. Он такое видел впервые: «А что веселого происходит?»
— Я спросил его про свой подбитый глаз, — вспоминает Виталий Коваленко (повезло, что на митинге он был без очков, иначе травма была бы еще сильнее), — но парень ответил, что это я не видел, «как людей на зоне урабатывают, и не стоит беспокоиться». А я понимаю, что мне все хуже и хуже, началась сильная мигрень.
В ОВД Ясенево боль еще усилилась. Пошла кровь из носа, Виталий мог смотреть только вниз. При попытке поднять глаза боль становилась просто невыносимой. Ему дали умыться, но состояние продолжало ухудшаться. Он попросил вызвать скорую. Женщина-дежурная даже сняла трубку и куда-то позвонила, но в следующие полтора часа врачи так и не приехали, хотя станция скорой помощи там совсем недалеко.
Вместе с теми, кто в этот день вышел на улицу по идеологическим соображениям, задержаны были и обычные прохожие, оказавшиеся не в то время не в том месте. И если протестующие в участке больше помалкивали, то вторые как раз активно возмущались. Одновременно с Виталием скрутили двух молодых ребят, которые шли в пивную и случайно попали в замес. Эти парни постоянно дерзили и громко угрожали полицейским юридическими проблемами. Только после того, как задержанные подняли мини-бунт, требуя вызвать врачей для Виталия, сотрудники действительно позвонили в скорую. Медики приехали и сказали, что забирают его в больницу. Но еще час ждали, пока полицейские все оформят.
— Полицейский, который заполнял мои бумажки, раза три переспросил: «Тебя сотрудник Росгвардии бил? Может, все-таки росгвардеец, вспомни хорошо. Он в черном был?» — усмехается Виталий. — А я и не помню. Как я их различу? Он такой: «Ну, значит, Росгвардия». Судя по всему, ему очень хотелось спихнуть проблему на другое ведомство.
Административный пинг-понг
Травматология 6 марта выглядела как военный госпиталь: толпа людей с травмами головы и конечностей. В предпраздничные дни у медиков всегда больше работы. В какой-то момент привезли полицейского с переломами двух рук. Виталий было решил, что выпал из новостной повестки и на улицах началось что-то серьезное. Но оказалось, что это водитель автозака, который перевернулся на Комсомольском проспекте вместе с задержанными.
За свое здоровье Виталий волновался не зря. Диагноз — перелом глазницы и сотрясение мозга.
После нескольких дней в стационаре Коваленко позвонил по горячей линии «ОВД-Инфо» , описал ситуацию и спросил, что можно сделать. Избиение во время задержания — это беспредел, и оставлять этот факт без внимания нельзя. Виталия направили в правозащитную организацию «Команда против пыток».
— Мы помогли Виталию составить заявление о преступлении, совершенном в отношении него, — рассказывает Георгий Иванов, руководитель московского отделения «Команды против пыток». — Он подал заявление в Следственный отдел по Тверскому району, но его даже не зарегистрировали, как это положено по УПК и ведомственным инструкциям Следственного комитета.
«Команда против пыток» ведет много подобных дел, и удивить их бездействием властей очень сложно. По опыту, все подобные дела, связанные с задержаниями на акциях, так и проходят. Заявления всеми силами стараются оставить без рассмотрения. СК перекидывает их в МВД, там постепенно спускают до территориального отдела, оттуда возвращают обратно, и на каждом из звеньев этой цепочки бумаги отлеживаются максимально возможный срок. Хладнокровный административный пинг-понг.
«Вас здесь принять не могут»
Мы встаем с лавочки и направляемся к выходу из парка Горького. Виталий продолжает рассказ о борьбе с административной машиной, главное оружие которой — это страх и желание убедить всех в том, что сопротивляться ей бесполезно.
Для начала врач на медосвидетельствовании отказался снимать побои. Стоило Виталию упомянуть, что его ударил полицейский во время задержания, врач тут же заявил, что его здесь принять не смогут. Не смогут — и все. Без объяснений. Пришлось подключать юристов «Команды против пыток», которые заказали судебно-медицинскую экспертизу по результатам истории болезни из больницы. Юридическая сила этой справки не меньше, но на преодоление каждого такого «затыка» уходит время.
— Мы уже подали жалобу руководителю Следственного отдела и в прокуратуру, но получили отказы, — продолжает Георгий Иванов. — Отказ пришел и из 1-го специального полка полиции, в котором отрицают применение физической силы к Виталию.
Сейчас Иванов готовит обращение в суд, где «Команда против пыток» будет обжаловать нерегистрацию заявления Виталия Коваленко и его пересылки по инстанциям. Заявления о должностных преступлениях сотрудников полиции должны рассматриваться в Следственном комитете, а не возвращаться в МВД — тем, на кого жалуются.
— Я не хочу, чтобы мой пример напугал людей, — Виталий пытается перекричать музыку из колонок над входной группой парка Горького. Навстречу нам спешит поток москвичей, которые планируют приятно провести вечер. — Ну получил я по голове, и что? Чем больше люди будут бояться, тем сильнее они нас будут дубасить.
Если же говорить о судебных перспективах дела Виталия, то такие дела в конечном итоге уходят в Европейский суд по правам человека, но сперва надо пройти все круги ада на национальном уровне и исчерпать все возможности для правосудия.
«Команда против пыток» помогает людям, пострадавшим от рук силовиков. Обратиться им практически некуда. Куда ни сунься — везде тупик и рука руку моет. «Команда» не только борется за пострадавших, помогает найти справедливость и получить компенсацию вреда. В 2019 году юристы создали фонд «Комитет против пыток», с помощью которого стало возможно оплачивать адвокатов, экспертизы, необходимую медицинскую и психологическую помощь еще большему количеству пострадавших. Фонд существует на пожертвования неравнодушных людей, и мы с вами можем помочь им защищать тех, кого больше некому защитить.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Помочь нам
