Последний шанс. История одного суда
История Ирины — из тех, что провоцируют надеть белое пальто, взгромоздиться на табуретку и забросать упреками: «сама виновата», «не надо было рожать», «зачем таким помогать». Ира сама себя давно осудила — боялась даже поверить, что сможет выбраться из напастей. Все с детства шло наперекосяк
Два года назад Ирина чуть не лишилась сыновей. Детей изъяла опека за то, что Ирина якобы не обеспечивала им надлежащий уход, не имела постоянного жилья, работы, злоупотребляла алкоголем.
«Сама виновата»
Мальчишек забрали неожиданно. Старшего — от бабушки из деревни. Перепуганного рыдающего младшего буквально вырвали из Ириных рук. Детей увезли в интернат на другой конец Смоленской области, а против Ирины опека подала иск о лишении родительских прав.
На первом заседании суда Иру трясло от ужаса: от всех этих клеток, суровых лиц и полной безнадежности ее дела. Ей было нечем оправдаться. Она только стояла и слушала поток обвинений: не работает, постоянного места жительства нет, скитается по знакомым, злоупотребляет спиртным, за детьми не следит, школа жалуется, изъять, лишить, запретить…
Ирина думала: только б не зарыдать. Голова опускалась все ниже, слезы предательски наворачивались сами собой. Что она могла объяснить им про свою жизнь — этим осуждающим людям при погонах и мантиях?! Проблемы с алкоголем? Да, были. Но не так, чтоб прямо бухала. Когда ничего не получается ни с жильем, ни с работой и нечем кормить детей — такое отчаяние накатывает, что хоть в петлю лезь! А она же так любит своих мальчишек. Ей самой горько, что так вышло. Разве ж так она мечтала жить?!
Ирина вела немой диалог с присутствующими в зале районного суда и никак не могла понять: когда, в какой момент дорога ее жизни свернула не туда? Может, в самом детстве, когда врачи оторвали ее от родных и отправили на девять лет в интернат для спинальников из-за проблем с позвоночником, который в деревне было не вылечить? Или после школы, когда ей так хотелось пойти учиться на парикмахера, а места были только на озеленителя и швею? Нет, вдребезги все разбилось, когда погибла мама.
Прошло пятнадцать лет, но тот вечер до сих пор стоит перед глазами. Вместе с мамой они возвращались домой. Купили продуктов. Забрали младшего братишку из сада. Шли, болтали как обычно. Ире в тот момент девятнадцать. Она первый раз всерьез влюблена, собирается замуж и прожужжала маме об этом все уши. А потом визг тормозов. Удар. Крик брата, отлетевшего в кювет. И мама, застывшая в неестественной позе на обочине.
С того дня все пошло наперекосяк. Из семейной жизни получился один кошмар. Муж пил. Бил беременную Иру. Она терпела и наивно верила, что с рождением сына все наладится. Но становилось только хуже. Через три года сестра почти насильно увезла ее с сыном в Смоленск. Там Ира ожила. Отдала малыша в сад, нашла работу, сняла комнату. И снова вляпалась «в любовь». Второе замужество, второй сын, переезд в деревню, дурная компания, рукоприкладство, боль, насилие, безнадега. Разве обо всем этом расскажешь в суде? Как она с облегчением выдохнула, когда муж в пьяной драке что-то с кем-то не поделил и надолго оказался в тюрьме. Ира тогда будто вынырнула из ужастика и снова попыталась собрать свою жизнь из осколков. Но ничего не получалось.
Жить было негде. Она до сих пор прописана в мамином доме в Бобылях. Только в том доме провалилась крыша. И деревня опустела после того, как закрылись колхоз и ферма. Ни людей, ни школы, ни работы, ни транспорта.
Материнский капитал Ира профукала: пыталась купить жилье, а ей подсунули такую же развалюху в деревне. Перебивалась случайными заработками — то уборщицей в садике, то на птицефабрике, то там, то сям. Надолго нигде не задерживалась. Снимала углы, скиталась с детьми по знакомым. Иногда ее выручала мама первого мужа: забирала на лето детей к себе в деревню. Старшая сестра, растившая после смерти мамы младших братьев, не раз пыталась ее образумить, что детям нужна стабильность…
Из потока мыслей Иру вырвал голос судьи: решение откладывается до следующего заседания. Чтобы побороться за детей, Ирине нужна постоянная официальная работа, жилье и та самая стабильность. Только где их взять?
Безнадега — не приговор
Когда Ирине с мальчиками совсем нечего было есть, знакомая отвела ее в православный центр «Смоленский дом для мамы». Там ей стали помогать с продуктами и детской одеждой. Именно туда Ирина прибежала из суда — с бедой, что детей забрали. Но для центра случай был слишком сложным.
На помощь позвали благотворительный фонд «Дети наши». Он специализируется на профилактике социального сиротства, когда родители сбились с пути и нужно помочь выбраться из кризиса, нащупать почву под ногами и сохранить детей в семье. Такая работа требует комплексного подхода команды специалистов — психолога, юриста, социального педагога. Все они у фонда есть и за восемь лет помогли десяткам семей преодолеть черную полосу в жизни и вернуть детей.
Чтобы побороться за Ириных мальчишек в суде, нужно было помочь ей разобраться с жильем, работой и планами на жизнь. А главное — вернуть ей веру в собственные силы. Объяснить, что жизнь не закончилась, что выход не в петле и не в бутылке водки, что все еще можно исправить. К этим словам Ирина поначалу относилась скептически. Она уже пару раз безуспешно сходила на собеседования и не верила, что кто-то ее наймет.
«Честно, в первую нашу встречу с Ириной я подумал: “Печаль и безнадега”. Она жила тогда в каком-то жутком бараке с очень сомнительными соседями. Отказалась пустить нас внутрь. Видно было, что употребляла. Бывают случаи, когда человек не меняется, сколько бы усилий мы ни прикладывали. Но я не собирался сразу сдаваться», — рассказывает Григорий Мешков, старший социальный педагог фонда «Дети наши».
Он убедил Ирину начать работать с психологом. Фонд помог ей найти комнату в Смоленске, чтобы вырваться из среды, которая ее топила. Григорий вместе с Ириной составил план, какие шаги ей необходимо сделать, чтобы изменить свою жизнь и вернуть детей. Ездил вместе с ней навещать мальчиков в интернате. Помог найти работу в школьной столовой. Фонд оплатил медкомиссию и медкнижку. Ирина активно работала с психологом фонда «Дети наши» и еще ходила на групповую терапию в «Дом для мамы». Восстановила отношения с сестрой. Перед заседанием суда Ирину консультировал юрист фонда.
Григорий говорит, что с удивлением отмечал, как менялась Ирина и ход ее мыслей месяц за месяцем. Новая работа, новое жилье, новое окружение — и она совершенно иначе стала смотреть на жизнь.
Зачем таким помогать
На финальном заседании суда Ирина все так же тряслась от страха: решалась ее судьба. Но она уже не боялась говорить. Поверила, что в этот раз все получится. Раз нашлись люди, которые не бросили ее в жутком бараке, а боролись с ней за нее же саму и не отвернулись, когда она срывалась и готова была все бросить. Ей осталось немного — просто идти вперед до конца.
Внезапно на защиту Иры встала прокурор, она обратилась к суду с просьбой не лишать Ирину родительских прав. Дать последний шанс. Дело было выиграно, но еще на полгода дети оставались в СРЦ, пока опека не сочтет жилищные условия приемлемыми. На «жилищном» этапе случилось непредвиденное.
***
Мы гуляем по скверу возле нового Ириного дома. Большую комнату в общежитии квартирного типа она купила в рассрочку. Это ее первый собственный дом. Фонд «Дети наши» помог с холодильником, микроволновкой, мебелью и детскими вещами. За год в разлуке мальчишки сильно выросли. Старший пошел в девятый класс. С учебой у него по-прежнему сложно, но он клятвенно обещает доучиться. Младший, третьеклашка, носится вокруг нас на велике. Ирина рассказывает мне про свой главный суд в жизни и неспешно катит перед собой коляску с дочкой. Через два месяца после возвращения сыновей она в третий раз стала мамой.
Про отца крошки Ули Ира смущенно говорит: «Мимолетное виденье». Она переезжала в новую комнату. Симпатичный знакомый вызвался помочь перевезти вещи. «И помог» — когда через месяц после переезда она сказала ему про беременность, знакомый испарился и заблокировал ее во всех мессенджерах. На мгновение закралась предательская мысль про аборт — очень уж не вовремя. Только-только все стало похоже на нормальную жизнь… А вдруг все снова посыплется?
Этот же вопрос волновал тех, кто целый год помогал Ирине выбраться из сложной ситуации.
«Я всегда так хотела дочку, — улыбается Ира, склонившись над спящей малышкой. — Мне стала в радость вся эта готовка, уроки. Если уж в меня даже прокурор поверила, я больше ни за что не сорвусь. У меня и так уже мозоль на лбу от граблей. Хочу, чтобы дети жили совсем по-другому».
Семья больше не считается кризисной. Ира продолжает работать с психологом.
Во многом это заслуга команды специалистов фонда «Дети наши» и сотен людей, которые своими пожертвованиями протягивают руку помощи таким, как Ирина.
Из комментариев в соцсетях я знаю, что многим кажется лишним помогать тем, кто «сам виноват» в своих бедах. Когда человек одной ногой в пропасти, достаточно просто дунуть — и он упадет, сгинет, утащит за собой детей. Фонд «Дети наши»(представлен в четырех регионах — Москве, Смоленске, Ярославле, Нижнем Новгороде, программа профилактики социального сиротства «Не разлей вода» пока работает только в Смоленской области) поступает иначе. Сегодня Россия занимает одно из первых мест в мире по уровню социального сиротства — около 80 процентов детей в детских домах имеют родителей. Помогая семье выстоять в кризисе и сохранить детей, мы даем этим детям шанс не повторить путь родителей. Мы меняем их будущее.
Пожалуйста, поддержите эту важную работу своими донатами. Это правда работает.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Помочь нам
