В поисках золотого бивня
В якутских поселках три вида традиционных промыслов: охота, рыбалка и добыча бивней. Слоновая кость стоит миллионы рублей, а на севере Якутии в условиях вечной мерзлоты хранятся останки мамонтов. Местные жители добывают кости на дне рек и озер и перепродают их в Китай. Фотограф «Таких дел» Денис Липа съездил в одну из таких экспедиций
Несколько лет назад я увидел фотографии из Якутии. Местные жители с гордостью добытчиков демонстрировали гигантские кости, которые им удалось откопать. Это были бивни мамонтов.
Я стал искать материалы, но почти ничего не нашел. Один документальный фильм, несколько старых фоторепортажей и с десяток негативных публикаций в местных и федеральных СМИ. Журналисты называли людей «черными копателями», и я заранее сомневался, удастся ли мне найти местных проводников, которые подпустят меня близко к раскопкам. Но мне повезло. Нужный человек познакомил меня с нужным человеком, и вот я уже собираюсь в Якутию из Москвы за тысячи километров искать бивни мамонтов, которые пролежали в вечной мерзлоте более 100 тысяч лет.
Конечно, бивни мамонтов находят не только в Якутии, но и в других областях России, а еще в Казахстане и Канаде, но только в Якутии в наши дни добыча бивней стала одним из важных и массовых промыслов, за счет которого выживают люди на самом севере.
Бум в этом промысле произошел в последние десятилетия, когда добычу слоновой кости в Африке запретили, а после начали активно бороться с браконьерами. И вот «слоны» нашлись: весь север Якутии находится в зоне вечной мерзлоты, так что бивни и другие останки мамонтов сохраняются в наилучшем виде. Раньше, по рассказам местных жителей, не было проблемы выменять бивень за бутылку водки у местных оленеводов, а те могли найти его в чистом поле. Но промысла не было, кости выменивали для каких-то личных целей, обрабатывали в школьных кружках, хранили дома.
Сейчас основные зоны поисков мамонтовой кости — это северные притоки рек Яны, Колымы, Индигирки, а также Новосибирские острова, причем условия проживания и поиска существенно отличаются, а климатические зоны постепенно сменяются от тайги до тундры.
Мои поиски происходили в Усть-Янском районе Якутии, где отправной точкой было село Казачье, основанное в 1636 году (оно старше, чем Санкт-Петербург!). Маршрут выглядел следующим образом: Москва — Якутск — Усть-Куйга на самолетах и шесть часов на речном транспорте до Казачьего.
Дорога заняла почти сутки и стоила целое состояние, но все-таки я оказался в Казачьем, где меня встретил и поселил у себя Николай, местный учитель информатики. Николаю 45 лет. Он согласился быть моим гидом и взять меня на двухнедельные поиски в тайгу вместе со своими друзьями-поисковиками. Николай, как и большинство местных жителей, занимается поиском бивней мамонтов только «в сезон». Сезон длится с июля до середины сентября. Добыча бивней, охота и рыбалка — промыслы, за счет которых выживают люди в поселке с населением чуть больше 1100 человек. Кроме школы и пары магазинов, работать там негде, а цены на местные продукты в разы выше, чем в столице России.
Казачье — небольшое село, но по местным меркам богатое. Есть краеведческий музей в старой школе, построена новая школа, имеются почта и отделение Сбербанка, а также единственный полицейский на село. Стоит это богатство на мамонтовых костях: это главный центр приема бивней не только в этом районе, но и в соседних. Из Казачьего бивни перепродают в Китай.
Очень интересна архитектура Казачьего, поскольку основные дома или подсобные помещения строились из доступных материалов, то есть либо из контейнеров, которые можно заказать зимой с Большой земли, либо из остатков заброшенных окрестных деревень, которые местные жители растаскивают на части. Двухэтажный многоквартирный каменный дом, построенный на сваях в вечной мерзлоте, представляет собой местную архитектурную достопримечательность. В селе нет газопровода, а центральное отопление включается в начале сентября, когда повсюду уже лежит снег.
Мой гид из династии учителей. Женат на Любови, учительнице начальных классов, она родом из Тикси. У них трое детей: Егор, которому за 20 лет, он учится в университете в Хабаровске и будет работать на железной дороге, Валера 15 лет и дочь Таяна. Несмотря на то что у большинства якутов русские имена, они помнят и чтят свои традиции. Любовь возглавляет местный театр моды, занимается шитьем и украшением унтов.
По словам Николая, несмотря на тотальную безработицу, местное население не спивается, и главная причина трезвости в том, что на Севере иначе не выжить. Сам Николай является примером для подражания для местных жителей. Чтобы обеспечить свою семью, он даже возил олигарха на острова, а также сопровождал съемочную группу «Галилео» из Германии. Регулярно рыбачит с детьми, охотится и владеет техникой: у него несколько моторных лодок, снегоходов, квадроцикл, машина и ТРЭКОЛ (огромный шестиколесный вездеход).
Два дня были заняты подготовкой и закупкой необходимого провианта и топлива. Мы ждали подъема реки Яны. По обмелевшей реке невозможно попасть в притоки, а две резиновые моторные лодки на себе не утащишь. До места поисков было около десяти километров. В один из дней мы вместе с Николаем и его сыном Валерой отравились на вездеходе вдоль реки, чтобы поискать бивни в обмелевшем русле. Мои спутники рассказывали, что иногда цельные бивни весом до 50 килограммов находят прямо рядом с поселками на берегу реки, но такой бивень легко спутать с огромной корягой, которую выбросило на берег. Охотники стучат по найденному предмету железным щупом, чтобы на слух и по вибрации определить, кость ли это. Если будет звонкий шум, будто стучишь по камню, то перед тобой настоящий драгоценный бивень.
За день до отправления Николай познакомил меня с двумя охотниками за бивнями мамонтов: Ганей и Андреем, который раньше был одним из его учеников в школе и занялся поиском еще в старших классах. Был составлен план экспедиции, погружены все необходимые вещи, и на следующий день мы отплыли от Казачьего на двух моторных лодках. Проплыв несколько часов, мы остановились на одном из берегов притока реки Яны, и ребята приступили к первым поискам. Это было безлюдное место, где на десятки километров нет ни одной живой души, однако по пути нам встречались старинные заброшенные жилища якутов, где сейчас, по преданию, живут духи-иччи. Местные верят в духов, перед отплытием Николай попросил свою супругу «накормить огонь», а перед тем, как войти в приток реки, мы бросали в нее бусы в надежде на успешные поиски. Если хочешь что-то забрать, учит легенда, нужно дать что-то взамен.
видео: Денис Липа
Существует несколько способов поиска бивней. Во-первых, их может вынести на берег, если размыло сопку и она обвалилась. Во-вторых, некоторые охотники ходят со щупами и не просто ищут бивни среди выброшенного мусора, а прощупывают землю, пытаясь найти кости, залегшие на небольшой глубине. Можно еще разрушить сопку с помощью водной помпы, но это единственный способ, который запрещен законом из-за нанесения ущерба природному слою. Но мои новые знакомые решили использовать новый метод, который якуты освоили не так давно (не более десяти лет назад): они ныряют за бивнями мамонтов на дно рек и озер с помощью аквалангов.
Сложно сказать, кто первым это придумал, однако способ оказался действенным. К тому же он мало кому доступен, так что конкурентов почти нет. В нашей команде ныряли двое: Ганя и Андрей, оба самоучки, которые в свое время купили водолазное оборудование и самостоятельно, без инструкторов, учились нырять в ближайших от дома озерах. Андрей, которому 24 года, обучился нырять за две недели пять лет назад. Бивни ищут в крайне опасных условиях, глубина притоков достигает семи — девяти метров, а температура воды в конце августа — начале сентября — восемь — десять градусов. Ищут в основном на ощупь, с железным щупом в руках: находят сопку на берегу, погружаются на дно у ее основания, после чего плывут по дну по течению, освещая путь мощными подводными фонарями. Вода в притоках мутная, особенно после дождей, и дно покрыто травой, так что видно не дальше вытянутой руки и всегда есть шанс зацепиться за корягу.
Ежедневно ребята совершают не менее пяти погружений, каждое из которых длится не меньше часа. Большее число погружений вредно для легких, но мужчин это, кажется, не тревожит. После каждого всплытия они, не снимая гидрокостюмов и не вылезая на берег, закуривают сигарету и обсуждают, что видели на дне, с Николаем, который все это время находится в лодке и закачивает кислород через компрессор в запасные баллоны. Работа у Николая не менее утомительная, поскольку он должен таскать все запасное оборудование, управлять лодкой и перетаскивать ее, а также не менее пяти часов при любой погоде ждать ребят. Я не нырял, но пытался самостоятельно найти бивень на берегу. Берег был завален остатками деревьев и всяким мусором, и мне постоянно казалось: вот он, бивень! Но это была преждевременная радость.
Не менее удивительными были ночлег и быт. Мы взяли с собой палатки и мини-печку, спальники и шкуры оленей, которые следует подкладывать под себя, и остановились в невероятно комфортных для тайги условиях — у местного отшельника Семен Семеныча и его сына Эскиля (они живут в шести часах езды на моторной лодке от ближайшего поселения). Как и большинство жителей Севера, жилье они строили самостоятельно, набрав материалы по заброшенным деревням в 150 километрах от дома. Семен Семенычу 66 лет, он один из десяти братьев и сестер и предпочитает восемь месяцев в году жить от них подальше, а возвращается в Казачье только на зиму.
Несмотря на удаленность от других людей, технологии давно вошли в их жизнь: дом оборудован современными солнечными панелями, в нем стоит плазменный телевизор, а сигнал ловит тарелка связи. На ближайшей сопке можно поймать сигнал сотовой связи и даже мобильный интернет — хватит для работы мессенджера. Семен Семеныч, как и все жители Севера, промышляет охотой и рыбалкой, а также, несмотря на возраст, ищет бивни мамонта вдоль сопок. Во дворе у него валяются гигантские кости мамонтов и даже одна челюсть. Продукты он хранит в зимнике, вырытом самостоятельно, — это огромный подземный холодильник, находящийся на глубине более трех-четырех метров. Иногда к нему на охоту приезжают местные чиновники, так что одиноко ему не бывает.
Ганя с Андреем после каждого безрезультатного погружения не унывали и говорили, что рано или поздно найдут мифической золотой бивень, который покончит с необходимостью дальнейших поисков. По словам ребят, в сезон можно заработать по два-три миллиона рублей, а можно по 300 тысяч на человека — это как повезет. Они считают такой заработок легкими деньгами. Легко приходят, легко уходят, каждый год приходится начинать все сначала. К тому же любая подготовка к экспедиции и закупка нового оборудования для поисков, охоты или рыбалки стоят серьезных денег.
По своей ценности бивни делятся на три сорта.
Первосортный бивень в идеальном состоянии, он не был разрушен под действием внешней среды и не имеет никаких трещин ни снаружи, ни внутри. Это самый дорогой сорт бивня, один килограмм стоит до 30 тысяч рублей, а сам бивень может достигать веса в 80 килограммов. Именно из него китайские мастера вырезают произведения искусства, которые потом продаются на внутреннем рынке по цене до одного миллиона долларов.
Второсортный бивень продается по цене 16 тысяч рублей за килограмм. Основное его отличие в том, что в сердцевине бивня может находиться одна трещина.
Третьесортный бивень продается по цене не более пяти тысяч рублей за килограмм. Трещин на таком бивне больше одной.
Самый дешевый вид бивня — это щепа — бивень, существенно разрушенный под влиянием кислорода, весь в трещинах как внутри, так и снаружи. Его куски используют для небольших элементов, таких как крышки шкатулок, рукоятки ножей и тому подобное.
К сожалению, в течение этих двух недель нам так и не удалось найти ни один бивень. Мы уехали, оставив Ганю и Андрея в одиночестве. Весь обратный путь лил мерзкий, противный мелкий дождь, который слепил глаза даже сквозь защитные очки и заставил промокнуть насквозь и замерзнуть, несмотря на двойную одежду. Уже высадившись у Казачьего, мы встретили лодки с поисковой группой счастливых якутов родом из другого района. Они провели два месяца вдали от семей, и им в отличие от нас улыбнулась удача: они нашли не менее десятка бивней разного качества — в сумме на несколько миллионов рублей. Для меня это было неожиданно, ведь я уже не надеялся так близко взглянуть на цельные бивни, и моя личная экспедиция под самый конец обернулась удачей.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Помочь нам
