Матери против 228-й

Истории этих матерей написаны будто под копирку. У каждой из них сын отбывает срок в колонии за совершение преступления по статье 228.1 п.4 (покушение на сбыт наркотиков в крупном размере). Статистика раскрываемости наркотических дел растет, а наркодилеры остаются в тени, проходя в уголовных делах как «неустановленное лицо». Пострадавшими в данной ситуации становятся сами закладчики, осужденные на сроки, зачастую большие, чем дают за убийства.

По просьбе героев текста их имена изменены

«Им хочется красиво жить»

19-летний сын Алисы из Ярославля мечтал поступить на факультет прикладной информатики, но не добрал баллов по ЕГЭ. Молодой человек решил пойти работать и поступать в следующем году. Закладчиком ему предложил стать друг, которого он знал с детства.

«Друг из благополучной семьи, мама адвокат. Он сказал моему сыну, что деньги хорошие, попадаются только дурачки или те, кто связываются не с тем магазином, — те, кого сдают. “А у меня такой хороший магазин. Я занимаюсь давно, и мне ничего за это не бывает”, — говорил его друг», — рассказывает Алиса. От заманчивого предложения успешного друга сын Алисы отказаться не смог и вскоре стал работать вместе с ним.

«Я думаю, что еще повлияло то, что он закончил школу, попытался устроиться работать в одно место, в другое. Сначала в ларек, ремонтировать телефоны. Не знаю, сколько у него там денег оставалось, после того как он на проезд тратил. Потом у нас же все-таки Ярославль. Здесь зарплаты 12—15 тысяч. Люди работают за эти деньги. Везде копейки, а тут вот появился такой мальчик, симпатичный, успешный, при деньгах, и предложил легкий заработок. Все это от безысходности в какой-то степени. Всем им хочется красиво жить, а не у всех родителей есть возможность такую жизнь обеспечить».

Как позже объяснила следователь, сына Алисы и его друга выслеживали какое-то время, ждали, пока при них появится определенный вес. Задержали обоих, при себе у них были закладки. Благодаря тому, что была подписана «досудебка», дали по пять с половиной лет.

Алиса просила друзей сына и одноклассников присутствовать на суде, чтобы молодые люди увидели своими глазами, что бывает за такие преступления и как это опасно.

«Нам кажется, что это все касается самых неблагополучных семей, что с моим сыном такого случиться не может. А на самом деле попадаются как раз ребята благополучные. В зоне риска каждый может оказаться». По мнению Алисы, российская наркополитика сделала из таких мальчишек, как ее сын, козлов отпущения.

«Я считаю, что должен быть более индивидуальный подход в политике государства в сфере наркотиков. Потому что ребята 18-19-летние идут на большие сроки наравне с наркобаронами. Такого быть не должно. Детей сидит очень много. Больше половины колонии по 228 статье, и еще больше тех, кто идет по 228.1 статье — закладчики». Перед задержанием сын Алисы успел пересдать ЕГЭ по математике, набрал нужные баллы и поступил в вуз, но учиться там уже не сможет.

«В колониях мальчики не могут учиться дистанционно. Ведь, чтобы выйти по УДО, нужно обязательно работать. Вот и получается, что они выходят из тюрьмы без образования. Кому они потом нужны?» — сокрушается Алиса.

«Я им сказала: нормальный парень, отпустили бы»

Два с половиной года назад жизнь Анны (имя изменено) из небольшого сибирского города рухнула. Ее 18-летний сын Ваня был арестован по обвинению в сбыте наркотиков.

Как узнала потом женщина, закладчиком сын стал на третьем курсе нефтегазового колледжа.

«Он начал искать работу, потому что на третьем курсе загруженность по учебе стала меньше. Сначала помогал дрова разгружать», — рассказывает Анна.

Молодой человек всегда пытался подрабатывать: мыл машины на автомойке по 12 часов. На заработанные деньги купил айфон.

«У нас как раз с мужем в тот год было 20 лет свадьбы. Он хотел дорогой станок папе купить. Я спрашивала: “Ваня, но где взять такие деньги?”  — “Ну я же сейчас, мама, на работу буду устраиваться”. Он летом еще познакомился с девушкой, в ноябре хотели поехать на концерт в Новосибирск», — вспоминает Анна.

Иллюстрация: Влад Милушкин для ТД

29 сентября 2018 года в четыре часа дня Ваня вышел из общежития. При себе у него было несколько закладок с наркотическими веществами.

Вскоре он заметил машину Росгвардии, которая ехала за ним. Он ускорил шаг, по дороге начал выкидывать закладки. Сотрудники полиции его догнали, наркотические вещества собрали и положили ему обратно. Ваня сразу во всем признался.

Приехав в город, где учился сын, Анна попросила о встрече с теми, кто задерживал ее ребенка. Ей отказали.

«Прошло всего три недели, как он приехали, и его задержали. Конечно, это была провокация. Откуда они знали, что он закладчик? Вот идет подросток, нормально одетый, средь бела дня, ну пошел быстрым шагом, мало ли кто куда торопится? Следователь мне потом говорила: «Я им сказала: “Нормальный парень, отпустили бы”». До сих пор эти ее слова стоят в ушах».

Суд длился два месяца. Ваню приговорили к шести с половиной годам колонии.

«В суде мне хотелось кричать: “Остановитесь, что вы делаете?” Я рыдала. Судья мне на это: “Мы сейчас вас выведем из зала”. Я до последнего не верила, что можно взять и вот так 18-летнего ребенка со всеми положительными характеристиками запереть рядом с насильниками и убийцами».

Сейчас Анна описывает историю своего сына в соцсетях, чтобы информировать родителей и предостеречь детей.

«Если бы я знала это все, я могла бы оградить своего ребенка. Об этом нужно рассказывать в школах. Сын мне сказал: “Мама, я знал, что нарушаю закон, но не думал, что за такое может грозить от 10 до 20 лет. Я думал: возьму — просто отнесу, и все. Я же насильно в рот никому не пихаю эти наркотики”. А я вообще ничего об этом не знала, пока не столкнулась сама».

«Двухминутные преступники»

Сын Зинаиды никогда не доставлял ей проблем: не было жалоб со стороны учителей, и в плохих компаниях замечен не был.

«Всех его друзей я знала, даже родителей друзей. Когда он ушел после девятого класса в медицинский колледж, я переживала, что он может связаться с кем-то неподходящим. Но ничего такого не случилось. Оказывается, чтобы влезть в плохое, не нужно никаких компаний», — рассказывает женщина.

Осенним днем 2018 года юноша вышел из дома в четыре часа дня и больше не вернулся. Его и еще одного молодого человека задержали сотрудники полиции по обвинению в сбыте наркотиков.

«Он получил СМС-сообщение, в котором было указано место, где можно взять наркотики. И они с другом пошли. Это было запланированное мероприятие. В уголовном деле написано: от момента начала наблюдения за ними до того, как они подняли сверток, прошло две минуты. Такие “двухминутные преступники”. Следователь нам потом сказал, что уверен, что сами оперативники это все подстроили», — рассказывает женщина.

Сына Зинаиды и его друга приговорили к восьми годам лишения свободы. Для Астрахани, где за подобные преступления дают в среднем 9-9,6 лет, это считается мало. На заседании судья размахивала Уголовным кодексом и кричала: «Вы зарабатывали такие деньги и не могли себе позволить купить УК или скачать за 30 рублей?» Но никаких денег на счетах или еще где-то у молодого человека не было.

«Все время анализирую, что я пропустила, как могла догадаться. Но не было ни одного признака: никаких денег, никаких дорогих вещей, одежды. Пара брюк да три свитшота», — говорит Зинаида.

На вопрос, зачем он это сделал, сын Зинаиды ответил, что хотел заработать и помочь семье. «Он сказал: “Мам, я хотел, чтобы ты на море съездила”. Потом добавил: “Мама, я дурак”. Сейчас он очень жалеет. Ему теперь до 27 лет за это расплачиваться».

Иллюстрация: Влад Милушкин для ТД

Зинаида считает, что срок, который дали ее сыну, неоправданно высок. Женщина уверена: чем больше срок, тем выше стена непонимания между молодыми людьми и государством.

«Сын мне говорит: “Мама, вот почему он убил, а у него срок семь лет? А я никого не убил, я только поднял этот пакетик. А мне столько же сидеть и даже больше”. Он согласен, что он виновен, но не понимает, почему такая жестокость. Получается, наше правительство вырабатывает у них к себе ненависть», — говорит Зинаида.

«Никто из нас не говорит, что наркотики — это хорошо»

18-летний Максим и еще два его друга работали закладчиками вместе. Максим выполнял роль оператора: координировал действия друга, который отвечал за раскладку, и выгружал фотографии закладок в сеть. Всех троих задержали с разницей в сутки.

«Этот парень разложил 23 пакета, семь у него осталось. Все это он сфотографировал и отправил Пете, а Петя уже нашему Максиму. Парня сняли с автобуса оперативники: целая спецоперация в масках по задержанию подростка. Сережу забрали в отделение возле “Макдоналдса”, а третьего увели прямо с выпускного», — рассказывает мать Максима Ирина.

Как позже узнала женщина, сын хотел заработать денег, чтобы доказать свою независимость родителям и жить самостоятельно, снять квартиру.

«Они думали, что просто в интернете сидели и ничего руками не трогали. За это их не арестуют. Так размышляли. Юношеский максимализм, ветер в голове. Хочется всего и сразу», — говорит Ирина.

Дело Максима вызвало большой резонанс в родном городе: увольнение судьи, апелляция, приговор менялся трижды. Максиму и его двум друзьям дали по 7,5 лет. Но прокуратуре такое наказание показалось излишне мягким.

«Первая судья посчитала, что все эти 23 пакета, которые они разложили, и семь, которые остались, — это все один эпизод. Сбыт считается тогда, когда координаты уходят к неустановленному лицу. У нас же не было никакого покупателя, был неоконченный эпизод. А в апелляции они взяли и разделили все на разные эпизоды».

Вскоре после первого суда был новый, который изменил приговор с 7,5 лет до 13,5. Ирина продолжила борьбу, чтобы решение было пересмотрено. Верховный суд просьбу удовлетворил. Срок изменили до 6,5 лет.

В колонии Максим похудел с 69 килограммов до 49 при росте 176 сантиметров. Ему поставили диагноз — нервная анорексия на фоне адаптации.

«У нас был домашний арест. Его буквально вытащили из-под одеяла и в колонию увезли. Когда я приехала его навестить, глаза у него были как у сумасшедшего. Было заметно, что не в порядке с головой. Мы добились лечения, он пил антидепрессанты», — рассказывает Ирина.

Чтобы привлечь внимание к проблеме закладчиков, Ирина и другие матери, чьи дети осуждены по статье 228.1, подготовили обращение, адресованное спикеру Госдумы Вячеславу Володину, представителям силовых структур и президенту России Владимиру Путину. В письме матери просят включить впервые осужденных по статье 228 в амнистию к 75-летию Великой Победы.

«Мы собрали анкеты всех парнишек: возраст, успехи, фотографии. Устроили флешмоб с плакатами в разных городах. Мы хотим, чтобы 228 статью внесли в амнистию. Никто не говорит, что наркотики — это хорошо. Мы никого не оправдываем. Никто не просит отпустить их, просим хотя бы смягчить немного срок. Дети все как на подбор из нормальных семей. Все они учились хорошо: у них есть сертификаты, грамоты, награды, медали, кого только среди них нет. Почему нас всех записали в отбросы? Вы дайте им шанс», — говорит Ирина.

В акции принимают участие родители из Санкт-Петербурга, Ярославля, Туймазы (город в Республике Башкортостан), Сузуна, Астрахани и других городов страны.

«Мы все это делаем для того, чтобы такого не повторилось, чтобы другие дети и родители не попали в нашу ситуацию. А нас осуждают, обвиняют, что воспитать не смогли. Большинство не понимает сути — мы сами ничего не знали об этом. Поэтому сейчас даем эту информацию другим, но натыкаемся на непонимание и осуждение».

Иллюстрация: Влад Милушкин для ТД

Залина Каширская, адвокат:

Вопрос с закладчиками крайне сложный. В определенных кругах бытует мнение, что существует некое «соглашение» между реальными сбытчиками (теми, кто привозит, расфасовывает и передает товар закладчикам) и некоторыми представителями правоохранительных органов. Выглядит это примерно так: правоохранительные органы не трогают непосредственно наркоторговцев, а наркоторговцы отдают взамен тех самых закладчиков под статью. То есть курьеры в данной истории — разменная монета.

Наши оперативники имеют потрясающие навыки разыскивать наркоторговцев, но не все этим занимаются «по совести». Если вывести данное преступление из особо тяжких, это никаким образом не повлияет на ситуацию, которую мы имеем сегодня: масса уголовных дел в отношении курьеров и практически отсутствие среди осужденных реальных сбытчиков.

Проблема не в законе, а в правоприменении. Преступления, связанные с наркотиками, — это преступления против здоровья граждан. И караться они должны строго. Много коррупции в данной сфере. Там, где работают честные опера и следователи, обычно заключается сделка с закладчиками: последние помогают выйти на наркодилера и получают выгодное предложение по своему уголовному делу. А там, где правоохранительная система сквозь пальцы смотрит на наркоторговцев, они довольствуются мелкими сошками.

Дмитрий Гладышев, председатель Экспертно-квалификационной, рецензионной комиссии судебных экспертов АЮР МОО, руководитель Бюро независимой экспертизы «Версия»:

Государство должно понимать, что с этой проблемой лучше бороться по-другому. Не сажать сразу на 20 лет, а исключать саму возможность занятия этой деятельностью. Первое вхождение в этот мир не должно караться сразу уголовно, это могут быть штрафы, какие-то условные сроки. А не сразу по 20 лет. Они же из этих ребят реальных преступников сделают.

Несмотря на то, что уголовная ответственность начинается с 18 лет, а по ряду преступлений с 16, есть такое понятие — инфантильность, т.е. признание определенной группы граждан недостаточно взрослыми. В этом случае считается, что молодой человек не отдает себе отчет в своих действиях. Закладчики — это в основном дети из семей, где не хватает денег. Кто-то — чтобы заработать на жизнь, а кто-то ради айфона. Это инфантилизм.

Государство здесь может помочь следующим образом: просто выкупать у них эти закладки. Добровольная выдача не является уголовным преступлением. Так их можно заинтересовывать добровольно выдавать вещество. Эта тема перспективна. Закладчик может сдать вещество, а полиция взамен должна ему обеспечить безопасность. Сдачу вещества полиции можно также поощрять деньгами. То есть, например, закладчик может приобрести через интернет наркотик, но вместо того, чтобы сделать закладку, отдать в полицию и получить в два раза больше денег. Так мы изымаем наркотик из оборота. Да, мы не поймаем таким образом наркоторговца, но можем спасти молодежь.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!