После университета Вероника хотела работать терапевтом в Минске, а оказалась химиотерапевтом в Петербурге. Так у российских пациентов с онкологическими диагнозами появился врач мечты: внимательный и чуткий молодой профессионал европейского уровня — именно таких специалистов готовит Высшая школа онкологии
«Распределяющая шляпа»
«От потери пациента врачи прячутся за черным юмором, бумажной рутиной, работой без отдыха. А потом останавливаются и понимают: “Умер человек. И я не смог ему помочь”», — говорит Вероника, которая не планировала стать врачом, но теперь знает, что помогать людям — ее призвание.
В детстве Вероника Тулейко, дочка инженера и учительницы младших классов, в Айболита не играла, а на вопрос, кем ты хочешь стать, когда вырастешь, отвечала: «Переводчиком». Но потом так увлеклась химией, что два последних класса училась в химико-биологическом лицее, жила в общежитии и возвращалась домой — в маленький белорусский городок — лишь на выходные и каникулы. Вдали от дома Вероника научилась не только школьным предметам, но и самостоятельности. И решение поступать в Гродненский государственный медицинский университет тоже приняла сама, без подсказок. Но даже сейчас пожимает плечами в ответ на вопрос о причинах выбора медицинской профессии.
ВероникаФото: Мария Гельман/VII Agency для ТД
Лишь на шестом курсе студентка лечебного факультета определилась с направлением — терапевтическим: оно предоставляло больше возможностей в выборе специализации. «И даже тогда не факт, что будешь работать по специальности», — объясняет Вероника.
Университетский ритуал посвящения в доктора до смешного походил на сюжет про Распределяющую шляпу Хогвартса. Перед выпуском комиссия во главе с деканом и министром здравоохранения вызывала выпускников в порядке очереди и спрашивала: «Кем ты теперь хочешь быть?» Вопрос чисто формальный: все равно отправят не туда, куда хочешь, а туда, где есть свободные места. Отработать по распределению необходимо три года. Отказаться можно, но тогда бюджетнику придется оплатить все шесть лет учебы.
ВероникаФото: Мария Гельман/VII Agency для ТД
«Атмосфера на распределении ужасная, как и ощущение, что ты ни на что не влияешь. Как решат высшие чины, так и будет», — вспоминает Вероника.
Перед комиссией она тогда заявила: «Хочу быть терапевтом в Минске». Но белорусской столице нужны были не терапевты, а врачи скорой помощи и онкологи. Курс онкологии в университете читали всего месяц. Но адреналиновый ритм работы в скорой помощи спокойной, вдумчивой девушке точно не подходил. Так медицина в лице Вероники потеряла терапевта, зато обрела онколога. Распределяющая постсоветская шляпа на этот раз не ошиблась.
«Закрывалась в туалете и плакала»
Идти в онкологию было страшно. «Но во время интернатуры я практиковалась во всех отделениях Минского городского клинического онкодиспансера. И страх постепенно прошел. Я поняла, что мне нравится онкология, очень нравится».
Едва начав работать, Вероника ощутила, как важно ей быть с пациентом на одной волне, даже если эта волна с головой накрывает депрессией. Слова поддержки для больных она искала и находила интуитивно.
ВероникаФото: Мария Гельман/VII Agency для ТД
«Помню, как звонила дочери одного пациента и сама заливалась слезами. Настолько было обидно, что его уже не спасти».
Окончив интернатуру, Вероника осталась в отделении реабилитации минского онкодиспансера. «Но поскольку в онкологию я уже влюбилась, то параллельно устроилась еще и в поликлинику. Ко мне приходили пациенты между химиотерапиями. Даже к пятому циклу лечения они понятия не имели, что с ними происходит: им никто не объяснил ни про побочные действия, ни про что». Врачи редко тратят рабочее время на полноценное общение с пациентом, а Вероника подробно и терпеливо рассказывала.
«Хороший стимул работать с пациентами внимательнее — чтобы они тебя за спиной не ругали», — улыбается Вероника.
ВероникаФото: Мария Гельман/VII Agency для ТД
За два года работы в Минске ушли из жизни четыре пациента молодого доктора Тулейко. Она помнит каждого.
«Одной из них была молодая женщина с меланомой и метастазами в головной мозг. Ей было всего тридцать два года. Финал был ясен, в том числе и ей самой. Ее навещали мама и маленький сын. Было очень тяжело. Я закрывалась в туалете и плакала», — тихо говорит Вероника. Чтобы «добить себя», пошла работать медсестрой в хоспис. Сперва боялась заходить в палаты. Но первоначальная неуверенность в себе и выбранной специальности сошла на нет после общения с пациентами.
«Так не бывает»
Чем опасна профессия врача? Рутина и бесконечный вал работы (пусть и любимой) не оставляют времени и возможности развиваться. Двадцатишестилетнюю Веронику удивляло и расстраивало, когда старшие коллеги отказывали ей в помощи или не знали, как ответить на ее вопрос, потому что сами этим вопросом никогда не задавались.
«Например, зачем пациенту в послеоперационном периоде переливание плазмы? Это на самом деле не нужно, но годами все привыкли так делать. Или зачем пациентам с хорошими анализами назначают кучу капельниц? А потому что есть мнение: если лежал в больнице и тебе не ставили капельницы, значит, не лечили.
ВероникаФото: Мария Гельман/VII Agency для ТД
Чтобы разобраться в очередном бездумном назначении, я стала искать информацию в интернете. Не в “Википедии”, конечно, а в западных учебниках».
Так, в интернете, Вероника увидела рекламу Высшей школы онкологии (ВШО), которую организовал фонд профилактики рака «Не напрасно!». И подала заявку, потому что давно хотела поступить в ординатуру, но видела, сколько стоит обучение в Петербурге: платить 270 тысяч рублей в год она себе позволить не могла. Ответ от ВШО о том, что она прошла отборочный тур, обнаружила случайно в спаме.
Потом был второй тур с хитроумными задачами по медицине и логике.
«Как-то часов в девять вечера, отработав в стационаре и поликлинике, я возвращалась домой на маршрутке. Вдруг раздался звонок на мобильный с российского номера. Я сразу узнала голос Ильи Фоминцева, директора Фонда профилактики рака, он пригласил меня на последний этап — через два дня нужно было лететь в Петербург. Я ошарашенно ответила: “Так не бывает”».
Но уже в субботу утром была на месте. Сразу побежала сдавать тест на IQ и собеседоваться с комиссией. Фоминцев спросил, какое у нее любимое блюдо. Вероника из Белоруссии смеется, что дала правильный ответ: «Очень люблю, как моя мама жарит картошку».
ВероникаФото: Мария Гельман/VII Agency для ТД
На следующий день надо было подготовить речь на тему «Я сейчас и я через 50 лет в профессии». Вероника рассказала, что ее не интересуют карьера и регалии, «я просто хочу быть хорошим специалистом в своей области и помогать людям, как бы банально это ни звучало».
Два часа, пока ждала результатов и волновалась, Вероника гуляла по Петербургу. В качестве сувенира и оберега купила себе брелок — «котяра из Питера». Она достает из сумки тяжеленную связку брелоков, среди которых сложно разглядеть ключи: сувениры она привозит из всех поездок, чтобы радовали по возвращении домой. Девушка была уверена, что не поступит в школу, а яркий котяра просто будет напоминанием об этом приключении. Но вместо этого вошла в десятку победителей. И уже год учится в ВШО.
«Меня вдохновляют пациенты»
Сейчас Вероника проходит ординатуру в отделении химиотерапии Санкт-Петербургского клинического научно-практического онкоцентра у Федора Владимировича Моисеенко, одного из лучших специалистов в России. Раньше Вероника слушала его только на конференциях, а теперь каждую пятницу они собираются вместе с ним и двумя потоками студентов школы и обсуждают вопросы онкологии на равных.
Уже в ВШО Вероника выбрала специальность онколога-химиотерапевта. На решение повлияло общение с теми самыми пациентами из Минска, на которых всем, кроме Вероники, было наплевать.
ВероникаФото: Мария Гельман/VII Agency для ТД
«Меня вдохновляют пациенты. Я люблю с ними общаться, даже в ущерб собственному времени или эмоциональной стойкости. У них серьезное заболевание, они не знают, что с ними будет дальше, у них опускаются руки. И я не хочу ограничивать их еще и в общении. Даже если я не смогу вылечить человека, я не оставлю его один на один с проблемой».
ВероникаФото: Мария Гельман/VII Agency для ТД
Чтобы хватало сил на решение таких непростых вопросов, интроверт Вероника иногда прячется от всех на несколько дней, читает или ходит по музеям: смотрит, как волнуется море Айвазовского, и сама успокаивается. А стресс выветривается во время долгих прогулок по городу или хорового пения в толпе фанатов на концертах любимой группы «Би-2».
ВероникаФото: Мария Гельман/VII Agency для ТД
В остальное время Вероника учится и работает. И до сих пор не может поверить, что делает это в лучшем месте по подготовке онкологов в России.
«Онкологические пациенты — отдельная каста, с которыми порой совсем непросто общаться. Но когда видишь в их глазах благодарность за свою работу, а иногда просто за разговор, появляется ощущение, что можешь свернуть горы. И работаешь, изучаешь, как еще помочь человеку, какие методы лечения подойдут, и развиваешься в профессии именно для них», — говорит Вероника.
Сегодня и в ближайшем будущем судьба российских больных с онкологией в руках таких молодых людей, как Вероника: врачей, которые работают не ради карьеры, а ради пациентов. Оформив ежемесячное пожертвование в пользу Высшей школы онкологии, вы измените к лучшему жизнь всех, кому так не хватает опытных и чутких специалистов. Измените будущее медицины. Спасибо!
Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!
